ЖИЗНЬ НЕ КОНЧАЕТСЯ, ОДНАКО!

...Перед глазами являются одни и те же образы.

Н.Пржевальский

Много лет под стеклом моего письменного стола лежит фотокопия последней

страницы дневника Александра Кошурникова. Эта запись, сделанная коченеющей

рукой, исполнена эпической простоты и силы. "...Я иду пешком. Очень

тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня

замерзну". Он написал - "иду". Иду!..

Хранятся у меня и копии других документов. По телеграммам, письмам,

докладным запискам, протоколам: заседаний видно, какие усилия прилагали

тогда сотни людей, чтоб найти, спасти, выручить из беды трех инженеров.

Первым забеспокоился ученик Михалыча и лучший его друг Володя Козлов. В

радиограмме из Тофаларии он просит: "Запросите погранзаставу, проезжал или

нет отряд Кошурникова, и сообщите мне". Через несколько дней: "Кроме

поисков со стороны Минусинска, считаю целесообразным организовать поиск со

стороны Гутар". А вскоре: "Мой отряд четыре человека готов к выезду на

поиски. Оленями ехать по Казыру невозможно, нет корма. Выходим на лыжах.

Немедленно телеграфируйте согласие". И наконец: "Вышли поиски. Доехал

Левого Казыра. Дорога тяжелая. Двигаемся 15 километров день. Иду следом

Кошурникова".

А вот руководители Сибтранспроекта обращаются к секретарю Артемовского

райкома ВКП(б) с просьбой срочно оповестить о несчастье всех охотников,

пограничников, рыбаков и работников связи. Главный инженер института

Хвостик телеграфирует на заставу: "Для вторичного обследования долины

Казыра отправьте проводников Козлова обратным ходом". Он же даст указание

Козлову и Несмелову обследовать перевал через хребет Крыжина: вдруг

экспедиция отклонилась от маршрута?

Помощник Кошурникова по хозяйственной части Соловейчик пишет Михалычу

записку, вкладывает ее в вымпел и вручает пилоту: "Козлов и три опытных

проводника вышли на лыжах из Гутар вашим следом. Полеты будут продолжаться

ежедневно. Установите место для сбрасывания продуктов, площадку и костры

по углам. Дайте о себе знать - три костра. Козлову установлено два костра.

Оба отряда вместе - один".

С таежной поисковой базы доносит пилот: "Вчера пролетел до Прорвы. За

все время на протяжении всего полета - никаких признаков жизни. Посадочных

площадок нигде нет. В верховьях место "скучное", горы теснят, и на душе не

особенно весело - при случае совсем некуда сесть. Устроились жить в

зимовье. Надо чай, ложки, вазелину, меховые чулки, антенну и тару под

продукты для лыжников".

Многие люди рвались в тайгу. Но все было напрасно. Приведу выписки из

протокола совещания, которое собралось на погранзаставе в декабре 1942

года:

Начальник поискового отряда Козлов. Кошурников выехал 9 октября на

девяти оленях, надеясь добраться до устья реки Запевалихи. Туда он прибыл

11 октября 1942 года. Делал плот 12 октября и поплыл на нем по реке Казыр,

о чем говорит его надпись на зимовье у Запевалихи.

На Саянском пороге я нашел плот Кошурникова и лагерь. Ниже порога Щеки

тоже нашел лагерь. Потом на плоту отряд плыл до Китатского порога. На

левой стороне Казыра мы нашли вещи группы Кошурникова. Затем на камне

"Барка" встретил отряд Мазуренко. Вместе с ним ниже реки Бачуринки также

находили лагеря. На Базыбайском пороге тоже увидели следы пребывания

изыскателей. В трех километрах ниже по бревнам в полынье нашли лагерь

Кошурникова и место, где он делал плот. А еще через три километра перед

Поворотной ямой плот был брошен. Осмотром установил, что плот бросили

потому, что Поворотная яма замерзла. Потом отряд, пройдя немного берегом,

снова поплыл по Казыру на плоту с места, расположенного примерно за

километр до устья реки Поперечная.

Осмотр берегов ниже Поперечной ничего не дал. Потом на пороге Нижний

Китат найден шест, судя по зарубкам, принадлежащий Кошурникову, а также

следы рубки сухого дерева для костра. Ниже этого места до заставы

километров 30 ничего не обнаружено.

Вывод: отряд Кошурникова, видимо, погиб в реке Казыр.

Начальник поискового отряда Мазуренко. На своем пути, за исключением

реки Запевалихи, отряд Кошурникова никаких следов не оставил. Мой вывод:

отряд Кошурникова был зашугован и погиб в реке примерно в конце октября,

на 16-17-й день своего пути. Авария произошла приблизительно в 35

километрах от заставы.

Начальник погранзаставы Переверзев. Рыбаки вернулись с Казыра 20

октября. Они прекратили рыбную ловлю из-за шуги и похолодания, вследствие

которого на спокойных местах Казыр покрылся льдом. На обратном пути рыбаки

вынуждены были прорубать через лед проходы для лодки.

Решили в зимнее время поиски прекратить и возобновить их в апреле - мае

1943 года. И когда осенью были найдены и погребены останки Кошурникова, к

его друзьям и родным стали приходить с Казыра простые и трогательные

письма.

"Мой папа и его товарищи, - писала Надежде Андреевне Лиза Степанова, -

выбрали светлое и сухое место для Александра Михайловича. Я никогда в

жизни не забуду того дня. Нести было очень тяжело, потому что рыбаки

свалили самые крепкие кедры и обтесали их топорами. Дорогая Надежда

Андреевна! Читали ли вы дневник? Когда мы его просушили, то приехавшие

изыскатели говорили, что Кошурников выполнил свой долг. Мы все на Казыре

гордимся подвигом вашего мужа, который он совершил для Родины. Вам должны

были передать часы "Павел Буре", которые мой отец нашел в воде. Он их

завел, и они пошли. А стояли они на без десяти минут одиннадцать. Идут ли

они сейчас?"

Письма от Лизы Степановой шли всю зиму, весну и лето. Вот строки из

этих писем: "Казыр еще стоит, но скоро тронется, и я побываю на могилке

Александра Михайловича". "Снег на могилке стаял. А кругом из-под снега

пробиваются кандыки и подснежники. Я украсила холмик зеленой пихтой, а

звездочку нарядила свежей вербой. Я делала все это, и все время текли у

меня слезы, а я не могла с ними ничего сделать. Пока я здесь, буду

навещать Александра Михайловича". "Я часто бываю на могиле Александра

Михайловича. Приходили геологи, спрашивали про него. Я показала им, и они

долго стояли возле него..."

Папки с архивными материалами, с письмами родственников погибших,

блокноты с записями о моих поездках в Саяны... Листая их, я вспоминаю

встречи с друзьями Александра Кошурникова, долгие разговоры с сибирскими

изыскателями, которым я посвятил эту повесть. Немало дней и ночей я провел

в их палатках, полюбил этот скромный народ глубокой и стеснительной

любовью, которая не требует слов.

Да, изыскательскую планшетку не носят ровными и гладкими дорогами.

Изыскатель должен шагать по острым каменюкам, гнилым и зыбучим топям, по

едва заметным кабарожьим тропкам, а иногда и по первой пороше, под которой

прячутся все тропы... Однако "полевая" работа - лишь начало. Прежде чем

наметить окончательную трассу, изыскатель учтет тысячу обстоятельств,

рассмотрит множество вариантов, проведет над листом ватмана немало

бесконечно тяжких и сладостных ночей. Но и на этом не заканчивается его

добровольный подвижнический труд. Позднее, когда уже надо выдавать рабочий

проект, изыскатель предлагает новые и новые улучшенные варианты, вызывая

проклятия строителей, нервируя заказчика, отравляя жизнь себе и своим

ближним...

Нелегка изыскательская планшетка, но есть в ней неодолимая

притягательная сила! И никогда изыскатель не бросит ни "полевую", ни

"камеральную" работу. Он сам до мельчайших деталей изучит лицо земли, а

потом, забыв обо всем на свете, погрузится в стихию инженерного поиска. И

недаром найденная в муках железная дорога предстанет перед его глазами как

сказочная красавица.

"Я разыскал мою красавицу в этой бездне скал и утесов, вырвал ее у

природы, как Руслан вырвал у Черномора свою Людмилу". Так говорит молодой

инженер, отстоявший свой вариант железной дороги. Изыскатель сибирских

железных дорог Н.Гарин-Михайловский не пожалел этого прекрасного

сравнения, чтобы возвеличить труд разведчика новых магистралей. Известный

русский писатель хорошо понимал смысл этого труда, знал и любил нелегкие

будни инженера-первопроходца, глубоко чувствовал их романтику...

Изыскатели железных дорог венчают труд путешественников - открывателей

новых земель, ученых, топографов, геологов, экономистов. Это они намечают

стальные пути к природным богатствам отдаленных районов нашей Родины. Это

с их помощью становится сейчас землей-сказкой родимая сибирская

сторонушка.

Почти четыре века назад пришли сюда наши предки. Это были простые,

сильные, нетребовательные люди, и их подвиг еще по-настоящему не воспет.

Стремительно пройдя неизведанными путями величайший из материков, они

начали обживать "угожие, крепкие и рыбные" сибирские "землицы". Но, как

оказалось, Сибирь - это не только "мягкая рухлядь", кондовые леса, икряная

рыба да жирные земли. На восток стали сбывать сибирскую мамонтовую кость,

на запад повезли "мусковит" - так по имени Москвы называли тогда слюду. То

там, то здесь русские рудознатцы находили соль, золото, железо, медь,

каменный уголь.

А когда позднее пришли в Сибирь ученые и геологи, они открыли в ее

недрах несметные, почти фантастические сокровища, и сейчас наш народ стал

единственным в мире народом, который располагает всеми элементами

периодической системы Менделеева, нужными для современной

промышленности...

И наконец, третий эшелон - изыскатели и строители железных дорог,

блестящим представителем которых был Александр Кошурников. Этот на

редкость одаренный человек прожил на свете всего тридцать семь лет, но

успел изыскать, спроектировать или построить около двадцати крупных

железнодорожных объектов. В их числе дороги Томск - Асино, Рубцовск -

Риддер, Новосибирск - Полысаево, Темир-Тау - Таштагол, ветки к Абазинским

и Сучанским рудникам, к порту Находка. Кроме того, он наметил дорогу

Синарская - Челябинск и третий железнодорожный переход через Урал. С

именем замечательного инженера связано строительство сортировочной горки в

Свердловске, моста в Забайкалье и самое главное - изыскания всей восточной

части Южсиба, от Кулунды до Лены. Многие ли люди оставляют после себя

столь заметный след на земле?..

Построена и дорога Абакан - Тайшет, на изысканиях которой погибли

Александр Кошурников и его друзья. Молодые строители окрасили последние,

венчающие дело рельсы суриком, торжественно состыковали их и пришили

такими же белыми, "серебряными", костылями. Вдоль трассы во многих

палатках и домах висел портрет первого ее изыскателя. И еще до начала

строительства было решено назвать самую большую станцию магистрали именем

Кошурникова, а два соседних разъезда именами молодых инженеров, погибших с

ним, - Журавлева и Стофато...

Погибли герои, однако жизнь не кончается. Их нет, но они помогают нам

идти своими дорогами, намечать свои трассы. Память их товарищей сохранила

от тлена светлый и совсем не иконописный образ Александра Кошурникова.

Прошло много лет, но сотни людей находятся под обаянием этого цельного,

своеобычного, истинно русского характера.

"Первые мои изыскания прошли в 1940 году на линии Янаул - Шадринск под

руководством А.М.Кошурникова, - пишет из Алма-Аты В.И.Сербенко. - Я хорошо

знал Михалыча, Алешу Журавлева и Костю Стофато. Это были скромные

труженики, простые и славные люди, однако всем нам следовало бы поучиться

у них, как надо стоять до конца во имя долга. Даже тогда, в самый трудный

период войны, когда не было числа подвигам простых советских людей, сила

духа А.М.Кошурникова поразила всех нас. Ведь за скупыми, сдержанными

строчками дневника А.М.Кошурникова изыскатели видят много такого, что

ускользает от внимания других людей. Помните предпоследнюю запись? Две

строки, в которых он пишет накануне смерти о реке Базыбай, - это же целая

поэма! А немного выше он пишет, что "встал в 12 часов и к двум дошел до

товарищей". По пикетам я подсчитал, что до нового лагеря было всего 400

метров! А последние его строки? Помните отмеченные с неизменной инженерной

точностью 25 метров, которые прополз Алеша?..

Сейчас, когда прошло время, подвиг Кошурникова приобрел еще большее

величие. Так, спускаясь с гор, яснее видишь главный пик. Подвиг его, перед

которым каждый человек должен склонить голову, заключался в великом труде.

А ведь самые великие люди на земле - это самые великие труженики. И

молодежи надо учиться жить на таких примерах.

Конечно, сейчас времена изменились. Для предварительных изысканий

теперь есть у нашего брата и точные карты и доброе снаряжение, а в случае

нужды и вертолет можно достать. Но изыскатели остаются изыскателями. И

сейчас эти люди тянут лямки нарт по перевалам, "поднимают" на шестах лодки

по бурным рекам, "плавят" салики через пороги, спасаются дымокурами от

гнуса в тайге, вместо подушки подкладывают на ночлеге под голову футляр от

нивелира и радуются, когда над головой есть крыша. Жаль только, что не

вспоминают их, когда пришивают серебряные рельсы..."

Семнадцать комсомольцев отдела изысканий и инженерной геологии

Уралгипротранса пишут из Свердловска; "Вся карта нашей страны покрыта

тонкими нитями железных дорог. И по каждому километру любой дороги первым

прошел изыскатель. Работа его трудна, но благородна и очень нужна Родине.

Какие бы препятствия ни встретились на пути изыскателя, он наметит трассу,

на которую уложат рельсы, в том числе и несколько "серебряных".

А.М.Кошурников, А.Д.Журавлев и К.А.Стофато живут среди нас".

"Строитель - почетная профессия, - говорит в своем письме Г.В.Королев

из Тамбова. - Строитель создает конкретные вещи, его работа на виду, и

трудится он всегда в большом коллективе, чувствуя локоть товарища.

А изыскателей мало, и они первые. Правда, они всегда придут на помощь

друг другу, рискуя собственной жизнью, но ведь каждый из них знает, что

эта помощь не всегда может быть сильной и достаточной. Изыскатели - люди

профессии незаметной, но полной глубоких переживаний, своеобразных

радостей. Какое, оказывается, это счастье - после 8-10-месячных скитаний в

тайге или степи сесть за стол и получить уже кем-то приготовленный обед!

Между прочим, это трудно понять тому, кто не испытал такого.

И зря мы не помним тех, кто торил нам дороги, - людей с горячей кровью.

Многие ли жители ныне цветущей Вахшской долины знают, как трудно было

работать там изыскателям, когда каждый человек получал в сутки один литр

воды? Едва ли уже помнят там Луковникова, зверски убитого басмачами. Погиб

в Каракумах и изыскатель М.Бекаревич, не успев прожить на свете и 21 года.

Письмо мое путаное, рука скачет, как джейран, я очень волнуюсь, когда

вспоминаю о скромных и честных тружениках, которые о себе ничего уже не

расскажут..."

Из Якутии прислала интересное письмо геолог Л.Куханова: "Александр

Кошурников - герой нашего времени, и его образ бесконечно близок мне. Этот

человек дорог мне потому, что это не выдуманный литературный герой, а

живой, земной, реальный человек. Вокруг меня постоянно меняются люди, я

вижу, какая бездна добросердечия, воли, таланта и трудолюбия скрыта в

безвестных геологах, рабочих, охотниках, но Кошурников будто вобрал в себя

все лучшее, что есть у них.

Его жизнь типична для нашего поколения. И не только жизнь. Родился он в

палатке, вдали от городов, жил в десятках различных мест, никогда, правда,

не выезжая из-под родного сибирского неба, и умер тоже в походе, на берегу

далекой саянской реки.

Через тернии - к звездам! Эти слова приобрели сейчас изумительный по

своей конкретности смысл. Наш народ уже наметил к звездам первую тропку, а

А.Кошурников, как и каждый из нас, помог творить ее. Этот богатырский

характер запал мне в душу, и я обязательно побываю у его памятника".

"Замечательно, что Советское правительство решило назвать три станции

новой дороги именами изыскателей, - пишет учитель А.Плетнев из Горького. -

Не нужно скупиться на такую дань памяти рядовым строителям коммунизма. У

нас часто дрожат над каждой строкой среднего поэта, но очень редко отдают

должное тем, кто оставил после себя материальные памятники нашей эпохи.

Ведь для того чтобы спроектировать железную дорогу, большой мост или

завод, нужно не меньше таланта и труда, чем написать книгу. А железная

дорога, например, по моему глубокому убеждению, - более весомый кирпич в

здании коммунизма, чем посредственная книга. Когда люди построят коммунизм

на земле и у них будет время оглянуться назад, они крепко ругнут нас, если

мы не донесем до них имен подвижников великой стройки, не вспомним тех,

кто клал кирпичи..."

Нет, донесем! Вспомним. Все и всех вспомним, хотя понимание

героического, должно быть, к тем временам изменится. Уже сейчас отходит в

прошлое романтика палаток и тяжелых пеших переходов, не за горами время,

когда выбирать оптимальные варианты начнут кибернетические машины, суровый

климат и расстояния перестанут быть проблемами Сибири, а цена жизни любого

человека неизмеримо возрастет. Всем этим мы будем обязаны не только себе,

но и первопроходцам, тем, кто нам торил дорогу, кто погиб в пути. Пал в

бою первый сибиряк Ермак Тимофеевич; умер от цинги на Таймыре Василий

Прончищев, открывший острова, которые ныне названы именем "Комсомольской

правды"; бесследно пропал во льдах неутомимый искатель "Земли Санникова"

Эдуард Васильевич Толль; на далекой Колыме похоронен ученый и бунтарь Иван

Черский; на берегу Иссык-Куля навек успокоился Николай Пржевальский,

который до последнего дня своей ослепительной жизни рвался дальше за

Сибирь, в глубины Азии; в заполярной тундре лежит легендарный боцман,

цусимский герой и землепроходец нового времени Никифор Бегичев.

Немало хаживали по белу свету русские люди - водой и сушей, реками и

океанами, горами и пустынями. И когда будет открыт у нас Музей

путешествий, когда развесят там карты и поставят глобусы, то, возможно,

поместят где-то под стекло портрет и потрясающий человеческий документ -

дневник изыскателя сибирских железных дорог Александра Кошурникова,

который жил и умер для того, чтобы быстрее на нашей земле ложились

серебряные рельсы.

Правда, и сейчас этот дневник в хорошем месте - его взял на хранение

Центральный музей революции, где сделан специальный стенд, посвященный

последней экспедиции Александра Кошурникова. Мемориальные музеи открыты

также в Новосибирске и Кошурникове. А недавно советские географы назвали

именем замечательного изыскателя хребет вдоль Левого Казыра. Теперь каждое

лето, а иногда и зимами проходят, проверяя себя, путем Кошурникова десятки

молодежных групп, и святая могила в конце маршрута стала местом усиленного

паломничества. Там сама собой сложилась традиция - давать залп у

памятника, а в пустые гильзы вкладывать записки...

Этот обычай сделался символом веры и долга, хотя я хорошо понимаю

молодого сибирского инженера-изыскателя Юрия Иванова, который писал

однажды в газете: "Изыскатели ревниво хранят память о товарищах, нетерпимо

относятся к фальши, умаляющей или чересчур возвеличивающей подвиг этих

простых советских людей". Да, Александр Кошурников был совершенно

обыкновенный, можно сказать, рядовой строитель коммунизма. Но этот

скромный рядовой прекрасно знал и делал свое дело. Вспоминаются стихи о

рядовом турецкого поэта-коммуниста Назыма Хикмета:

Он начал дело.

Он кончил дело.

Он, начиная, в трубы не трубил.

Закончив, не кричал...

Он шел всю жизнь теми дорогами, которые больше всего были нужны людям.

Шел и упал. Лежит он на высоком берегу Казыра, торжественно шумят над ним

кедры. Написано просто: "Изыскатель А.М.Кошурников. 1905-1942".

Ни слез не надо, ни венков,

ни прочего...

Друзья, ни слова.

Не разбудите рядового!

Саяны - Москва, 1957-1960

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: