Глава 6. Знакомство

Знакомство — это закономерность или случай­ность? На первый взгляд кажется — случайность. Как иногда бывает: едет в автобусе молодой чело­век, входит девушка, кошелек забыла дома, он за­платил за билет, вышли вместе, познакомились, по­женились. Или другой пример — идет с друзьями в баню, распарился, устал, уснул, попал в другой го­род, проснулся в чужой квартире, увидел хозяйку, познакомились, поженились. Цепь случайностей...

Но это только на первый взгляд. Можно ехать в автобусе, случайно встретить безбилетную пассажир­ку, но... она брюнетка, а свою будущую жену вы представляете только блондинкой. Знакомство не состоялось. Можно пойти в баню, расслабиться, слу­чайно оказаться в чужой квартире, увидеть хозяй­ку — очаровательную блондинку, познакомиться, разговориться и узнать, что она принципиально про­тив того, чтобы ее будущий муж ходил в баню. Пусть дома, в ванной моется. Свадьбы не будет — нет взаи­мопонимания.

Какая таинственная сила толкает нас в объятия одного человека, отталкивая от другого, который со стороны кажется куда более подходящим?

Среди многочисленных факторов, влияющих на наше представление об идеальном партнере, к числу наиболее значимых, по мнению профессора психо­логии Джона Мони, относится то, что называется «картой любви», — группа сигналов, закодирован­ных в нашем мозгу, которая характеризует наши

симпатии и антипатии. Она показывает, каким во­лосам, цвету глаз, голосу, телосложению и запахам мы отдаем предпочтение. Она также фиксирует ха­рактер, который нас привлекает: открытый и дру­желюбный или сильный и замкнутый и так далее.

Короче говоря, мы влюбляемся и стремимся к тем людям, которые наиболее точно соответствуют на­шей карте любви. А карта эта в основном формиру­ется в детстве. К восьмилетнему возрасту образ иде­альной второй половины уже зарождается в нашем сознании.

Любопытно, что и у животных ранний период развития определяет дальнейший стиль и ход жиз­ни, характер предпочтений.

Это можно подтвердить следующим интересным примером. Ученые провели такой опыт: только что родившихся обезьянок отделили от матерей и дру­гих обезьян и вместо мамы поставили им грубо сде­ланную куклу с бутылочкой молока на груди. Когда эти обезьянки выросли, они не смогли общаться с другими обезьянами, боялись их и убегали. Это го­ворит о том, что общение с себе подобными в самом раннем возрасте закладывает в каждом индивидуу­ме определенные привычки. Большинство детей ис­пытывают романтическую любовь к своим мамам и папам. Может быть, кому-нибудь из вас мама рас­сказывала о том, как года в три вы собирались на ней жениться. Значит, уже в раннем возрасте, сами того не подозревая, мы начали создавать свой иде­ал, к которому впоследствии стремимся. И в этом заслуга наших мам и пап.

Если попросить мужчин описать их матерей, а женщин — описать отцов, то между идеальными партнерами и родителями оказалось бы много сход­ства. Да, родители — первая настоящая любовь в

нашей жизни — наложили неизгладимый отпеча­ток на нашу карту любви.

Пока мальчик маленький, мать — центр его мира. Ее характерные черты оставляют незабываемое впе­чатление, и мужчину всю жизнь будет тянуть к жен­щинам с ее чертами лица, ее фигурой, характером, даже чувством юмора. Если мама была добрая и ус­тупчивая, то, став взрослыми, мы склонны тянуть­ся к людям с такими же чертами характера. Если у матери был сильный и ровный характер, то и в парт­нере нас будут привлекать сила и справедливость. На сыновей мать имеет двойное влияние: она не толь­ко определяет, что будет их привлекать в избранни­цах, но от нее также зависит, как они будут отно­ситься к женщинам в целом. Так, если мать мягкая и добрая, ее сыновья будут считать, что эти каче­ства характерны для женщин. Скорее всего, они ста­нут заботливыми и нежными мужчинами, чуткими любовниками, и будут помогать женам по дому.

И наоборот, авторитарная мать, которая подавля­ла сына в детстве и была то открытой, то холодной и суровой, может вырастить человека, который ста­нет впоследствии «ускользающим любовником». Он боится полюбить, боится обязательств и может из-за этого отдалиться от подруги.

Если мать в основном определяет те качества, ко­торые привлекают сыновей в избраннице, то отец — первый мужчина в жизни девочек — влияет на их отношение к противоположному полу.

Отцы оказывают огромное воздействие на форми­рование личности детей и их шансы стать счастли­выми в браке.

Как матери формируют мнение сыновей о жен­щинах в целом, так отцы закладывают отношение дочерей к мужчинам. Если отец щедр на похвалы

дочери и своим обращением с ней показывает, что она стоящий человек, она будет чувствовать себя уверенной в отношениях с мужчинам. Но если отец холоден, критичен или постоянно отсутствует, дочь будет чувствовать себя недостаточно привлекатель­ной, самооценка у нее будет заниженной.

Конечно, из наличия у нас сложившейся модели «суженого» не следует, что каждому подходит один-единственный человек. Например, одна моя одно­классница, когда выходила замуж, сказала: «Вот я живу в маленьком городке. Полюбила парня, выхо­жу замуж. А жила бы я в Москве, я бы полюбила другого, а о существовании первого далее не подозре­вала бы. Так где же мой «единственный»?» На это я ей ответил так: «Представь себе огромную пирамиду из детских кубиков. Пусть каждый кубик — это наша встреча с человеком другого пола. Нижние ряды — это все люди, которых мы встретили в жизни и из которых мы выбираем спутника. На вершине пира­миды всего один кубик — один человек. Его модель настолько разработана, так выкристаллизовалась, что даже маленькие отклонения от идеала исключаются. Большинство из нас находятся где-то посередине этой пирамиды, кто-то — ближе к вершине, а кто-то — наоборот. Чем человек сложнее духовно, тем слож­нее его модель. Чем уже его выбор, тем ближе к вер­шине пирамиды его слой кубиков. И наоборот».

Еще раз о красоте

Очевидно, что на свете не бывает людей, которые бы всем казались некрасивыми. Ведь если в основе образа нашего любимого лежит образ реального че­ловека, то это значит, что любой человек кому-ни­будь да нравится. Например, для ребенка его мама

самая красивая, самая умная и вообще самая луч­шая, но ведь это ему так кажется. Просто такой тип ему нравится. Другому нравится другой тип.

Типов внешности, которые бы не нравились ни­кому, не существует.

Есть такое явление — дисморфофобия, особенно характерная для подростков. Подростки очень бо­лезненно переносят свои физические недостатки, вернее, то, что они сами считают недостатками. Де­вушки страдают от того, что у них нет тонкой талии или длинных ног, от того, что они слишком высокие или же слишком маленькие. Но ведь дело в том, что у многих модель любимой девушки включает высо­кий рост или не исключает крепеньких, чуточку ко­ротковатых ног. В одной притче друзья недоуменно спрашивают у влюбленного: «Ну что ты в ней на­шел? Красивая она? Нет! Умная? Нет! Хоть бога­тая? И опять нет! Зачем она тебе?» «А вы возьмите мои глаза и увидите», — ответил юноша. Друзья не понимают его выбора, потому что их модели другие.

В конечном счете женщина выглядит так, как ее оценивают окружающие, и в первую очередь — лю­бящие мужчины. Есть такой старый анекдот про двух англичан, которые в поисках жен плавали по мо­рям, оказались на острове, встретили племя дика­рей. «Все, — сказал один, — я остаюсь, хочу же­ниться на дочери вождя». «Безумец, — ответил дру­гой, — она же некрасивая! К тому же отец потребу­ет за нее выкуп — шесть коров». Англичанин при­вел девять телок, чем растрогал вождя до слез: «Моя дочь и на шесть не тянет». Сыграли свадьбу. Через год второй англичанин решил навестить своего дру­га на острове. И был поражен красотой его жены.

Может, «любовь — она и есть только то, что ка­жется»?

Надо думать, что человек сам создает свой объект любви (мысленно), и немалую роль в таком форми­ровании играют жизненные условия, и окружение, и воспитание. А затем (примерно начиная с пере­ходного возраста) ищет соответствия своей модели в лицах противоположного пола. Как говорится: «Я тебя слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».

Ну, на уровне житейского смысла мы, кажется, разобрались. Посмотрим, что по этому поводу гово­рит наука.

Важную роль в любовных отношениях играют представления о том, каким должен быть любимый человек, что служит эталоном выбора и критерием оценки. В социальной психологии по этому поводу есть три гипотезы:

1. Идеальный образ любимого предшествует выбору реального объекта, побуждая человека искать того, кто бы максимально соответствовал этому образу.

2. Идеализация предмета любви, которому припи­сываются желательные черты, независимо от того, какой он на самом деле. Как писал М. Пришвин, «тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби меня, и я постараюсь быть лучше себя».

3. Не идеальные образы определяют выбор любимо­го, а свойства реального, уже выбранного объекта обусловливают содержание идеала. Все три гипотезы имеют под собой известные ос­нования. В одних случаях «предмет» любви выбира­ется в соответствии с ранее сложившимся образом, в других — имеет место идеализация, в третьих — идеал подгоняется, переделывается под реального человека.

Так, в ответ на вопрос «За что люди нравятся друг другу?» скорее всего можно услышать перечисление положительных качеств человека, таких, как сме­лость, доброта и пр. Однако в многочисленных экспе­риментах было продемонстрировано, что зависимость между наличием у человека положительно оценивае­мых свойств, с одной стороны и отношением к нему — с другой, значительно сложнее, чем это принято счи­тать. Например, в определенной ситуации красивые девушки нравятся испытуемым мужчинам меньше, чем некрасивые; красота девушки вызывает у муж­чины опасения, что она слишком хороша для него, и иногда он даже начинает чувствовать к ней непри­язнь («зелен виноград»). Разумеется, это не распро­страняется на всех мужчин. На тех, кто считает себя неотразимым, не распространяется.

Таниы, танцы...

Почему молодые люди любят ходить на танцы? Когда задаешь этот вопрос в лоб, редко слышишь прямой ответ. Говорят, что хочется отдохнуть, пове­селиться, послушать музыку, подвигаться и так да­лее. Хорошенький отдых — в душном зале, где не протолкнешься, с оглушительной музыкой, где во­обще все в каком-то зыбком мареве от большого скоп­ления людей и плохого освещения. Однако прихо­дят, толкаются, терпят и все чего-то ждут, кого-то высматривают. Терпят, потому что танцы в практи­ке межличностных отношений играют роль предва­рительной формы полового общения. Танцы будто специально придуманы, чтобы предельно упростить и облегчить процедуру первого знакомства предста­вителей разного пола.

Кроме того, танцы не только дают возможность для достаточно свободного общения между мужчи­нами и женщинами. Важной чертой танцев как спе­цифического ритуала является их относительная психологическая безопасность — прямое и резкое отвержение партнера в этой ситуации не принято. Это дает партнерам возможность психологической тренировки в сфере полового общения.

Представьте себе, что молодого человека послали в командировку в какой-нибудь небольшой город. Остановившись в гостинице и узнав, что в районный дворец культуры приходит много симпатичных де­вушек, а милиция обеспечивает порядок, наш герой решает вечером пойти на танцы. Войдя в зал, он становится в углу за колонной и начинает внима­тельно обшаривать зал глазами — слева направо, потом справа налево. Кого высматривает он в зале, где заведомо никого не знает? Можно ли сказать, что он ищет девушку, соответствующую имеющему­ся у него идеальному образу? Да, он пытается ее найти, хотя это и маловероятно. Дело в том, что идеальный образ включает в себя практически все, что молодой человек хочет увидеть в своей избран­нице: внешность, характер, моральный облик, ин­тересы, хозяйственные способности, интеллект, фи­нансовые возможности родственников и многое дру­гое. Причем внешняя сторона идеального образа зак­ладывается, как мы уже выяснили, на бессознатель­ном уровне, что делает саму влюбленность незави­симой от контроля рассудка. С помощью психоана­лиза можно даже выяснить, почему мужчине нра­вятся женщины только определенного типа, почему этот тип с завидным постоянством воспроизводится при новой влюбленности, равно как и почему жен-

щине нравится определенный тип мужчин. Из вос­поминаний человека, уходящих в раннее детство, вычленяется первичный случай сцепления пережи­вания «восхищение идеалом» с каким-либо объек­том и характер этого сцепления, который (посколь­ку не осознан) постоянно воспроизводится.

Но можно ли очень сложный идеальный образ идентифицировать с реальным человеком в прими­тивной обстановке танцплощадки? Конечно, нельзя! Информации не хватает. Чтобы образ работал, необ­ходимо его упростить до примитивного шаблона, включающего в себя главным образом внешние при­знаки. Этот шаблон наш герой мысленно наклады­вает на одну, на вторую, на третью... мелковата, тол­стовата, длинновата... наконец, вот она! Молодой человек бросается к ней через весь зал, обмирая от страха, что следом бросятся все и уж точно отобьют. Но на избранницу нашего героя никто больше не обращает внимания — ее тут очень хорошо все зна­ют, и не с лучшей стороны знают.

Какие же стороны идеального образа могут быть обнаружены при подобном знакомстве на танцах? Во-первых, необходимо отметить, что само это узна­вание требуемых от другого индивидуума качеств, черт, признаков, составляющих в своей совокупнос­ти имеющийся у зрелой личности «идеальный образ любимого», происходит не на уровне разума или рассудка, а в форме непосредственного пристрастно­го переживания (т. е. на уровне эмоций). Известно, что одна из главных функций эмоций состоит в том, что они помогают сориентироваться в окружающей действительности, оценить предметы и явления с точки зрения их желательности или нежелательнос­ти. Это своего рода предынформационная роль эмо-

ций. Очевидно, что в условиях информационного вакуума (отсутствия знаний о конкретном человеке, невозможности правильно оценить сложившуюся ситуацию) сильное и эмоционально окрашенное же­лание с кем-нибудь познакомиться может сыграть с человеком злую шутку. «Кто ищет, тот всегда най­дет». Можно ли найти черную кошку в темной ком­нате, если ее там нет? Можно, если очень сильно этого захотеть. Именно в этом и заключается психо­логическое содержание пословицы «Любовь зла — полюбишь и козла». Полюбили козла потому, что приняли за красавца, а приняли его потому, что очень сильно хотелось с красавцем познакомиться...

Во-вторых, в данном случае необходимо разбирать­ся в таких психологических явлениях, как «эффект ореола» и «эффект новизны». В основе эффекта орео­ла лежат механизмы, обеспечивающие при недостат­ке информации, подсознательное заполнение «ды­рок» в образе на свой вкус либо в соответствии со стандартом. О том, что для использования «идеаль­ного образа любимого» при знакомстве на танцах необходимо его упрощение до примитивного шабло­на, мы написали. Что касается эффекта новизны, то он срабатывает при оценке восприятия людьми друг друга и заключается в том, что по отношению к зна­комому человеку наиболее значимой оказывается пос­ледняя, самая свежая информация о нем, тогда как по отношению к незнакомому человеку более значи­ма первая (или первичная) информация.

Наконец, чтобы понять, что именно так сильно может поразить человека (вызвать у него восхище­ние) при первом знакомстве с другим лицом и при отсутствии какой-либо значимой информации о нем, необходимо учитывать специфику самого восприя-

тия. Восприятие — это целостное отражение пред­метов, людей, ситуаций и событий, возникающее при непосредственном воздействии физических раздра­жителей на органы чувств. Обратите внимание — целостное.

Как же происходит достраивание, когда получен­ной информации недостаточно для правильных вы­водов? Допустим, вам показывают обрывок какой-то фотографии и говорят: «Посмотрим, сможете ли вы по этой маленькой части фотографии определить, что на ней изображено?» Вы внимательно изучаете обрывок: на нем половина какого-то большого коле­са, рядом два камешка, зеленая травка и больше ничего. Так, понятно. Что может делать половина колеса на травке; фотография большая, значит, ко­лесо целое и не одно, есть, очевидно ось и другое колесо, мост и задние колеса, кузов, кабина. Ага! Это тяжелый грузовик; качество фотографии хоро­шее — значит, не наш. После такого достраивания вы уверенно отвечаете: «Это тяжелый грузовик, оче­видно фирмы «Мерседес».

Нет, это отечественный «КамАЗ», но логика и на­правление вашего достраивания были правильными.

По тому же принципу действовал и французский естествоиспытатель Жорж Кювье, живший двести лет назад. Он мог по маленькой косточке реконстру­ировать (достроить) скелет, скажем, шерстистого но­сорога или диплодока, или другого давно вымерше­го животного, в то время неизвестных науке. Когда через сто лет находили полный скелет этого носоро­га, оказывалось, что реконструкция Кювье была очень точной. Что же давало возможность Кювье реконструировать по отдельным частям скелетов облик доисторических животных? Ученый устано­вил, что в каждом организме между органами име-

ются определенные соотношения («корреляция час­тей организма») и изменение одной части влечет за собой соответствующие изменения другой части орга­низма (принцип соподчинения органов и функций). Можно ли выявить подобную корреляцию и сопод-чиненность при познании другого человека в про­цессе его восприятия? В принципе можно, и даже существует такая наука — физиогномика, которая, впрочем, до сих пор не получила прав гражданства. Основателем физиогномики был пастор Иоганн Гас-пар Лафатер. Он жил, как и Кювье, в XVIII веке. Этот пастор уверовал в свою способность определять по внешности ум, характер, а главное, моральный облик человека. Он был убежден в соответствии фор­мы носа, ушей, глаз и губ с чертами характера, умом и нравственным обликом человека. А стало быть, по внешности не только можно, но и имеет смысл дос­траивать все остальные характеристики личности. Очевидно, Лафатер был наделен божественным чу­тьем, потому что такое достраивание ему почти все­гда удавалось. А правильность прогноза через опре­деленное время подтверждалась на практике.

Но мы совсем забыли о нашем герое. Мы остави­ли его в момент стремительного броска через весь зал к той, чьи внешние параметры в чем-то совпада­ли с имеющимся у него идеальным образом; и мгно­венно эта малая часть совпавшего, в силу целостно­сти самого восприятия, была достроена до полного соответствия с идеалом. Что же все-таки могло со­впасть? Очевидно, какие-то чисто внешние данные: фигура, цвет волос, грация и пластичность, блеск глаз, улыбка, поворот головы, вскидывание подбо­родка и многое другое; внешнее и второстепенное для правильной оценки личности, но прочно отпе­чатавшееся в его подсознании. Мысль мужчины в

такой ситуации движется очень прямолинейно и пос­ледовательно: если у нее такие глазки, такая ладная фигурка, такие элегантные штанишки, такая мяг­кая улыбка, то какие могут быть сомнения в том, что она очень умная, добрая, хозяйственная, забот­ливая, нежная, страстная и многое, многое другое из того, что мне хочется видеть в своем идеале? Поле идеала при восприятии может совпасть с реальнос­тью всего-то на 2%, но моментально достраивается до целого. И пока эмоции на взводе, а душа пылает в угаре страсти могучей, в правомерности такого до­страивания нет никаких сомнений. Мужчине боль­ше ничего не надо, он счастлив, у него пелена на глазах, он видит только то, что хочет видеть. Но потом кристаллики сами отваливаются от невзрач­ной веточки (читайте Стендаля!) и человек в ужасе восклицает: «Где были мои глаза? Как я мог так ошибиться? Неужели любовь — это всего лишь ил­люзия восприятия?» Очевидно, что для многих это именно так. Для многих, но не всех.

Ведь в жизни столько случаев «состоявшегося знакомства».

«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся...» Повстречать можно свою любовь где угодно — на ули­це, в кафе, в кино, но главное — ее не упустить.

Жизнь постоянно подносит нам сюрпризы, кото­рые мы (люди) не можем объяснить. Так, человек может упустить свой шанс найти любовь, не заметив ее, пройдя мимо, не понимая, что это «она».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: