Список опубликованных работ по теме диссертации 4 страница

Испытуемыми были студенты специализации «английский язык» группы ИА-31 ПГУ им. С. Торайгырова. Организация и ход эксперимента состояли в том, что в первой (контрольной) серии студентам предлагалось воплотить в своем рисунке (в любой форме) идею необходимости защиты и охраны природы. По сути дела они должны были воплотить (в форме определенной художественной ценности) свои собственные личностные смыслы, связанные с экологической проблематикой. После этого рисунки, сделанные на стандартных листах бумаги, забирались (они были анонимными, студенты надписывали только номер группы) и эксперимент на три месяца прекращался.

Затем проводилась собственно формирующая (точнее, «ценностно-нарастающая») серия эксперимента, связанная с выполнением обозначенных выше условий 1 и 2. Тем же самым испытуемым предлагались некие вспомогательные задания и дискуссии по ходу их выполнения, которые были нацелены на развитие системы целевых и операциональных смыслов, связанных с изобразительной деятельностью по созданию данного сюжета (подлинная цель этого этапа не сообщалась). В частности, для стимулирования образования системы целевых смыслов экспериментатор давал батарею следующих инструкций: «Нарисуй любой сюжет, изображающий: 1) Пагубное воздействие современной цивилизации на природу; 2) Масштабные экологические катастрофы; 3) Идеал гармонических отношений человека и природы; 4) «Страдания» природы в ее взаимоотношениях с человеком». Каждому испытуемому предлагалось также поставить себе самому еще какую-либо цель, связанную с общей задачей художественно-выразительного отображения экологической проблематики. После выполнения этой батареи заданий была проведена групповая дискуссия, чтобы выяснить, какой конкретный целевой или операциональный смысл заложил каждый конкретный студент в свои рисунки, чтобы по-своему реализовать указанные четыре цели и свою собственную смысловую задачу (цель). Происходил обмен мнениями и формирование общего фонда смысловых образований (личностных, целевых и операциональных смыслов), который, как мы полагали, должен был интериоризироваться участниками дискуссии.

После проведения экспериментальной (формирующей) серии сразу же проводился повторный срез уровня сформированности способностей студентов к реализации указанных ценностных (художественных) смыслов по той же методике. Затем профессиональный художник-эксперт оценивал по 9-балльной системе меру художественного выражения идеи необходимости охраны и защиты природы в конкретных рисунках обоих серий (то есть их художественную ценность); при этом рисунки, относящиеся к контрольной серии и формирующей серии были нарисованы на идентичных листах бумаги, они перемешивались между собой и, таким образом, были неразличимы для эксперта, хотя экспериментатор различал их благодаря незаметным пометкам.

ПОЛУЧЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ свидетельствуют о том, что произошло некоторое повышение среднего уровня экспертных оценок художественных достоинств рисунка в экспериментальной серии по сравнению с контрольной серией (6,44 балла и 5,80 балла соответственно). Однако с учетом объема выборочной совокупности (N′=N″=10) и среднего квадратического отклонения оценок (для первой, контрольной серии S′ =1,62, а для экспериментальной S″=1,42) значение коэффициента Стьюдента Т оказалось равным 0,94. Тогда как для уровня значимости p=0,01 Тгр.=2,88>Т. Поэтому увеличение среднего арифметического показателя оценок художественной выразительности рисунков во второй серии оказалось статистически не достоверным.

ВТОРАЯ МОДИФИКАЦИЯ ЭКСПЕРИМЕНТА состояла в том, что при организации исследования выполнялись те же самые условия (условие 1 и 2), но дополнительно было приведено в действие третье условие, а именно опора диалога между испытуемыми на максимально обобщенную символику, релевантную задаче воплощения идеи охраны окружающей среды, то есть смыслу выражаемых ценностей. Конкретно здесь были использованы рисунки из серии «Разрушение», заимствованные из графических редакторов персонального компьютера, максимально обобщенно-символические по своему характеру (засохшее дерево, растущее на растрескавшейся почве, предместье городка, заваленное бочками из-под дизельного топлива и бензина, дымящий всеми трубами завод и т.д.). Кроме того, использовались рисунки, сделанные по заказу автора художниками-оформителями на ту же тему.

Содержание групповой дискуссии при проведении формирующей серии в ее втором варианте было тематически расширено. На доске вывешивались указанные рисунки профессиональных художников. В ходе дискуссии, которая должна была приводить к формированию ОФСО, речь шла не только о рисунках самих студентов, но и о том, как, какими способами профессиональный художник смог в максимально обобщенной и выразительной форме передать ту же саму идею в своих рисунках. Затем проводился повторный срез по той же схеме и с той же инструкцией, что и в контрольной серии исследований; развешенные на доске рисунки художников при проведении этого среза, естественно, убирались.

Приведем результаты, полученные в группе БРФ-41 (филологический факультет ПГПИ). В исследовании приняло участие (на обоих этапах) 12 человек; рисунки студентов, принявших участие только в одной серии, исключались из обработки. Обозначим латинскими буквами N, M и S соответственно объем выборки, среднее арифметическое и среднее квадратическое отклонение. Тогда по первой, контрольной серии, обработанные на компьютере данные оценок (по 9-балльной системе) выглядят так: По второй же серии

Отсюда полученная нами величина коэффициента Стьюдента Т=1,86, тогда как граничное значение коэффициента Стьюдента для f=22 и при уровне значимости р=0,1 Тгр.=1,72, что меньше Т; а при уровне значимости р=0,05 Тгр.=2,07, что больше Т. Это значит, что во второй серии произошло некоторое повышение среднегрупповой оценки художественной ценности рисунков, хотя лишь для уровня значимости 10%, что говорит об относительном подтверждении гипотезы исследования. Это подтверждает и первую часть нашей основной гипотезы, касающуюся роли диалога, а также момента символического опосредствования в актуализации ценностных смыслов.

Проведенное нами эмпирическое исследование значимо не только своими непосредственными результатами, но и в более широком плане, связанном с идеей «неклассической психологии» (термин впервые употреблен Д.Б. Элькониным в 1981 году) в том ее понимании, который довольно удачно был определен В.С. Собкиным. Последний справедливо полагает, что сейчас необходим особый подход к формированию психолога «как специалиста, работающего с культурными реалиями», образцом чего была «Психология искусства» Л.С. Выготского (Бутрименко Е.А., 2004). В нашем исследовании психолог также должен был в определенной мере уметь работать с художественно-символической реальностью, воплощаемой в рисунках, что предъявляет определенные требования к его профессиональной подготовке.

В дальнейшем в четвертом разделе работы на соответствующем эмпирическом материале, адекватность которого решаемой задаче обосновывается требованиями биографического метода, дается характеристика основных ценностных типов личности; здесь используются биографический материал, касающихся исторических личностей (художников, политических деятелей и т.д.). Это дневниковые записи, автобиографические заметки, воспоминания современников, работы художественных критиков и т.д.

Базовые измерения ценностной сферы мотивации, в той или иной мере осваиваемые (интериоризируемые) конкретным индивидом, как раз и выступают в нашей модели в качестве основы выделения основных ценностных типов индивидуальности. С этой точки зрения можно выделить шесть основных ценностных типов. Это нравственный, художественный, эстетический, политический, религиозный типы, а также «тип профессионала».

В работе показано, что, поскольку каждый «чистый» ценностный тип характеризуется известной односторонностью (одно-мерностью) должна происходить определенная адаптация деятельности индивида к этой односторонности, в результате чего формируется соответствующий индивидуальный стиль ценностно-ориентированной деятельности. Например, нравственный тип характеризуется чрезмерной альтруистичностью, «жертвенной» мотивацией, что должно как-то компенсироваться в соответствующем индивидуальном стиле деятельности (стремление свести риск к минимуму, заблаговременная подготовка к действию и т.д.)

Мы полемизируем с Э. Шпрангером и другими авторами, которые рассматривали экономический тип и теоретический тип в качестве ценностных типов. Кроме того, мы сочли возможным вычленить в каждом из шести «чистых» ценностных типов два дополнительных подтипа: конвенционально не ориентированный подтип и конвенционально ориентированный подтип; эти подтипы могут быть соотнесены соответственно с типами «интровертного актуализатора» и «экстравертного актуализатора» у Э. Шострома.

Здесь должна быть учтена еще одна идея Э. Шострома, состоящая в том, что актуализатор (ценностно-ориентированная личность) в отличие от манипулятора редко встречается в виде одного типа, гораздо чаще он воплощает в себе сочетание нескольких типов (обычно двух или трех). Относительная стабильность существования каждого типа находит свое объяснение в феномене сохранения типа мировых линий индивида (см. выше).

Подробнее всего исследованы особенности художественного ценностного типа (на материалах биографии художника Д.И. Митрохина), а также типа профессионала, анализ которого дополнен описанием выявленного нами «инвентария» ценностей инженера-проектировщика и педагога; в работе приведен и текст клятвы Гиппократа, иллюстрирующий профессиональные ценности врача. Некоторые социально-психологические условия формирования особого политического ценностного типа выявлены на материале работы городского общественного совета «Согласие» (г. Павлодар). При анализе художественного типа учтены идеи «Психологии искусства» Л.С. Выготского. В работе даются также рекомендации по оптимизации условий формирования политического ценностного типа на современном этапе.

Заключительный пятый раздел диссертации носит название «Роль ценностей в становлении жизненного пути личности, определении смысла ее жизни и в разрешении проблем личностного роста и развития». Здесь рассматривается понятие жизненного пути личности, сформулированное в работах Б.Г.Ананьева, С.Л. Рубинштейна, К.А Абульхановой-Славской, Н.А. Логиновой и др., а также ставится проблема «сквозной жизненной линии» в процессе развертывания биографии личности. В соответствии с проделанным выше анализом, показывается, что эта линия не может определяться текущими потребностными состояниями личности или даже рациональной стратегией воспроизводства материальных основ существования данного индивида. С другой стороны, поскольку ценностно-ориентированный индивид должен уделять определенное внимание удовлетворению своих витальных потребностей, которые являются «настоятельными, внутренними и гомеостатичными» (Л. Сэв), а также реализации своих орудийных, бытовых и иных материальных потребностей, то его жизненная линия имеет дискретный характер, то есть характер скорее «пунктирной линии», чем непрерывной кривой. Конечно, здесь можно было бы учесть идею Е.Ю. Патяевой о «ситуативном развитии мотивации», представляя удовлетворение элементарных потребностей индивида как форму ситуативного развития ценностной мотивации, что представляется нам несколько рискованным.

В работе далее дается анализ различных трактовок понятия «смысл» и «смысл жизни» в психологии, при этом особое внимание уделяется пониманию этой проблемы В. Франклом. Показывается, что именно смысл жизни и связанная с ним система ценностей могут выступать как интегративный момент развертывания жизненного пути человека в пространстве и времени.

То, что смысл жизни субъекта задается системой базовых ценностей личности и в то же время связан именно с ее уникальными «экзистенциальными ценностями» (М.С. Каган) с нашей точки зрения не выражает особого противоречия. Экзистенциальные ценности можно представить как «результирующий вектор» интегрированной системы базовых ценностных векторов конкретного индивида (с учетом их удельного веса и меры развития), задаваемых в многомерном ценностном пространстве.

В предпоследнем подразделе пятого раздела конкретизируются некоторые функции ценностей (коммуникативная, направляющая, смыслообразующая, интегративная) применительно к воспитательному процессу. Отталкиваясь от концепции Н.Е. Щурковой о содержании воспитания, мы сделали вывод о том, что ценности и ценностные отношения должны выступить в качестве «организующих элементов» воспитательного процесса. В содержание же подготовки специалиста в условиях вуза имеет смысл включить соответствующие профилю подготовки профессиональные ценности и ценностные ориентации. Позитивно оценены попытки педагогов антропологического направления (О. Больнов и др.) ввести ценности в «педагогическую атмосферу» общения педагога и ученика.

В заключительном подразделе диссертации раскрывается разработанный нами вариант системы трансцендентальной медитации, основанный на поэтапном погружении сознания индивида в пространство ценностных смыслов (нравственных, художественно-эстетических), причем этот поэтапный процесс связан с применением формул внушения, содержащих стихотворные отрывки, вплетаемые в ткань этих формул, а также формулировки, направленные на укрепление нравственного сознания индивида. В основу данной технологии, приближающейся по своему характеру к аутогенной тренировке, положены некоторые особые принципы, не связанные с ориентацией на какие-либо религиозные ценности. К числу этих принципов можно отнести: принцип теленомии (А.Т. Москаленко), принцип поэтапного возвышения процесса сосредоточения сознания, принцип увязки процесса углубления медитации с самосовершенствованием повседневного поведения личности, принцип равноправия любых объектов медитации и т.д.

Применение данной методики показало получение таких положительных психологических эффектов, как укрепление нравственного сознания, достижение успокоения и релаксации после перенесенных стрессовых ситуаций, улучшение концентрации внимания, появление более оптимистического жизненного настроя, связанного с действием «жизнеутверждающей» функции ценностей, а также преодоление проявлений синдрома отчуждения личности и «потери смысла» повседневного существования. Перспективной формой практической реализации данной технологии является тиражирование кассет с формулами внушения и их передача занимающемуся, а также проведение собеседования с ним после их прослушивания.

Заключение

В заключении работы на базе выдвинутых и обоснованных нами положений делаются выводы по теме исследования.

1. В рамках таких течений, как антропологическая традиция (М. Шелер, А. Гелен, Х. Плесснер, О. Больнов), духовно-научная психология (В. Дильтей, Э. Шпрангер), аксиологическое направление, гуманистическая психология (А. Маслоу, В. Франкл) была раскрыта отнесенность личностных ценностей к сфере психологии духовности (психологии духа), дополнительность ценностей и разума как основных составляющих духовной сферы, осмыслена мотивационно-побудительная природа ценностей и ценностных переживаний, их «трансцендентальный» (М. Шелер) и «континуальный» характер, а также их связь с самореализацией личности (В. Дильтей), с освоением (интериоризацией) социокультурных ценностей как объективных форм человеческого духа (Э. Шпрангер) и с феноменом «открытости» человека миру (А. Гелен, М. Бубер, М.М. Бахтин). Феноменологически личностные ценности как форма мотивации соотнесены с другими ее формами следующим образом: а) от духовных потребностей они отличаются определенной устойчивостью (духовные потребности следует рассматривать как форму ситуативно-динамического развития соответствующих ценностей); б) от конвенциональных норм деятельности они отличаются большей обобщенностью (генерализованностью), «отвязанностью» от традиций, обычаев и установлений конкретных социальных групп; в) в наибольшей мере они близки таким формам мотивации, как идеалы, стремления. Феноменология ценностей дополнена описанием их основных видов (нравственные, эстетические, художественные, политические, профессиональные и религиозные).

2. Отталкиваясь от идей А.Н. Леонтьева, А.Б. Орлова, В.К. Вилюнуса, Б.С. Братуся, К.Г. Юнга и других авторов о многообразии функций мотивов, а также В.А. Ганзена о функциях психического в целом, нами вычленены такие специфические функции личностных ценностей, как интегративная, коммуникативная, трансцендентальная, направляющая, функция обеспечения полноты человеческого существования, а также смыслообразующая функция, специфика которой конкретизируется нами во вновь вводимом понятии ценностных смыслов и в предлагаемой трактовке проблемы смысла жизни в психологии. Впервые обращено внимание на то, что функции личностных ценностей в регуляции деятельности имеют как индивидуально-личностный, так и социальный аспект. Значимой формой проявления социального аспекта является важная роль духовных ценностей (и их носителей) в жизни общества на территории евразийского пространства, что характеризует специфику системы ценностей евразийской цивилизации.

3. Плодотворный анализ иерархии системы мотивационных образований и места личностных ценностей в этой иерархии может быть осуществлен в ключе основополагающих идей Л.С. Выготского о социогенезе психического, которые можно применить к мотивационной системе человека. Различные уровни мотивационной системы человека могут быть увязаны с разной мерой проявлений их интегрирующей функцией.

Социогенез мотивационных структур индивида сводится к поэтапному усвоению культуры взаимодействия личности с окружающим социумом и начинается с уровня элементарных (базовых) потребностей, в которых индивид «всегда одинок» (Д.А. Леонтьев), а точнее интегрирован с окружающими индивидами и их личностными смыслами в минимальной мере (инфра-уровень системы мотивационных образований). На мезо-уровне мотивации (уровень конвенциональных групповых норм) интеграция личностных смыслов индивида с личностными смыслами окружающих людей имеет более устойчивый и глубокий характер, связанный с преодолением эгоцентристской ориентации индивида и с решением задач оптимальной организации совместной деятельности группы.

Однако наибольшая степень интеграции мотивов (и, соответственно, личностных смыслов) индивида с окружающим человеческим социумом достигается именно на мета-уровне мотивации (ценности как «метамотивы» человеческой деятельности, по А. Маслоу).

4. Предлагаемая концепция ценностной регуляции деятельности может быть охарактеризована как «пространственно-временная модель духовно-ценностной регуляции деятельности». Доказательная база для обоснования данной модели и логика ее развертывания сводятся к следующему.

А) Корпус идей психолога К. Левина о «психологическом пространстве» мотивационной системы индивида побуждает ввести «пространственную» парадигму анализа ценностной регуляции. Однако в топологии различаются две формы пространства: топологические и метрические.

Б) Дифференцированный анализ мотивационной системы человека показывает, что если к инфра-уровню этой системы (уровень базовых потребностей) применим, в духе соответствующих идей К. Левина, формализм топологического пространства, то к сфере устойчивых по величине и направлению мотивов-ценностей («ценностный вектор») нами впервые применяется формализм многомерных метрических (векторных) пространств.

В) В рамках «пространственной» парадигмы ценностной регуляции введено представление о шести базовых ценностных измерениях социокультурного пространства (пространства «ценностных значений»), которые вырабатываются в культуре и усваиваются (интериоризируются) индивидом, превращаясь в личностные ценности; идет также обратный процесс экстериоризии личностных ценностей в деяниях, поступках, актах творчества индивида. Таким образом, нами обогащается идея социогенеза психического, поскольку «продвижение» индивида в ценностных координатах может трактоваться как интериоризация и экстериоризация ценностей все более высокого порядка.

Г) В рамках указанной «пространственной» модели раскрыта также возможность процедуры «сложения» ценностных векторов, осмыслен глубинный смысл выражения «ценностные ориентации», и, как частный случай, прояснен смысл понятия «ценностного вектора, направленного в бесконечность», используемого многими психологами (Ю. Борисов, И. Кудрявцев, Д. Леонтьев, А. Волочков). Объяснена также невозможность дезактуализации ценностного вектора.

Д) Обоснована необходимость дополнения предлагаемой пространственной парадигмы ценностной регуляции более общей пространственно-временной ее парадигмой. Продвижение индивида по временному (когнитивному) параметру духовной жизнедеятельности связано с продвижением по «вертикали понимания», так как оно ведет к оптимизации деятельности в операционально-целевом плане, ее «уплотнению» субъективно различимыми цепочками действий и операций, то есть к ускорению течения времени. Наоборот, в при переходе к ценностным оценкам окружающих явлений психологическое время замедляется (многие соотношения схватываются интуитивно), что устраняет основное противоречие ценностно-ориентированной личности – нехватку времени при наличии нескольких направлений ценностной самореализации.

5. В рамках пространственно-временной модели ценностной регуляции деятельности, в соответствии с терминологией Г. Минковского, введены представления о «пространственно-подобных» (ценностно ориентированных) и времени-подобных (когнитивно-ориентированных) траекториях (или «мировых линиях») «движения» индивида в актах его деятельности.

Введено также соответствующее уравнение метрики для вычисления пройденного индивидом пути по смещению соответствующих координат (шесть ценностных, пространственных и одна временная, когнитивная координата) и предсказан ряд эффектов, касающихся духовной биографии индивида, возможностей его перехода с одной линии развития на другую и т.д. Это такие эффекты, как «феномен Касандры» (ценностная интуиция будущего), «феномен Сальери» (подмена ценностно-ориентированного направления творчества актами познавательной деятельности), эффект сатори и т.д.

В перспективе разработки адекватных эмпирических методик ценностной реальности в работе далее предложен тест на определение компетентности личности в параметрах духовной культуры (ценностные и когнитивно-духовные параметры), отвечающий критериям внутренней согласованности, ретестовой надежности, а также другим критериям, принятым в психодиагностике. При этом если в рамках нашей модели показатели «понимания» конкретных ценностей (нравственных, религиозных и т.д.), трактуемые как ортогональные, интегрируются в обобщенном ценностном показателе Р, то, к примеру, в тесте Шалома Шварца (последователь М. Рокича) отдельные ценностные измерения в одном случае рассматриваются как дополняющие, в другом – как противоположные, «конфликтные», что дезавуирует единство ценностного феномена.

Проведен также формирующий эксперимент (его результаты верифицированы статистически), показавший основные условия актуализации ценностных смыслов в художественно-изобразительной деятельности (взаимодействие разных уровней смысловой системы человека, групповой диалог, символическое опосредствование ценностных смыслов).

6. Предлагаемая модель позволила четко выделить основные стили (типы) ценностно-ориентированной деятельности, раскрытые с опорой на данные биографического метода, а также их подтипы. Показано, что личностные ценности выступают как интегративные характеристики жизненного пути личности в пространстве и времени жизни, определяя ее смысл и возможности безостановочной самореализации в избранном направлении.

В плане практических рекомендаций конкретизировано действие некоторых функций личностных ценностей применительно к процессу воспитания, раскрыта роль базовых ценностей личности как организующих элементов в определении содержания воспитания, а также роль профессиональных ценностей (одна из разновидностей которых исследована и описана) в содержании профессиональной подготовки специалиста в вузе и колледже. Разработан вариант системы трансцендентальной медитации, не опирающийся на религиозные ценности и верования, который можно рассматривать как один из приемов самовоспитания и духовного самосовершенствования личности

В работе даны и другие практические рекомендации, касающиеся направлений демократизации современного казахстанского общества, связанные с анализом политического ценностного типа, а также с особенностями проявления евразийской системы ценностей на современном этапе развития нашего общества и т.д. Практическую значимость в воспитательной работе может иметь и тест на определение компетентности личности в параметрах духовной культуры.

В силу определенных причин не удалось проанализировать особенности религиозного ценностного типа личности, а также более детально развить представления о применении особого математического формализма (метризуемые пространства) к мезоуровню мотивации (конвенциональные нормы). В то же время проблема трансформации конвенционально-нормативной регуляции поведения в собственно ценностную является весьма перспективным направлением дальнейших исследований, которые могут иметь не только теоретическую, но и практическую значимость.

Сравнивая уровень и характер выполненной нами работы с другими научными достижениями в данной области, отметим, прежде всего, что мы в отличие от Д.А. Леонтьева, глубоко исследовавшего специфику феномена личностных ценностей, высвечиваем эту специфику в соотнесении не только с потребностями, но и с другими близкими им формами мотивации (идеалы, стремления и т.д.). Особо анализируется нами проблема духовных потребностей. Кроме того, уделяется внимание не только феноменологическому, но и функциональному анализу ценностной регуляции.

В работе показано, что так называемая идея хронотопа в психологии (труды А.А. Ухтомского, М.М. Бахтина, В.П. Зинченко) есть не более чем попытка применения формализма пространства-времени Минковского, фигурирующего в специальной теории относительности, к жизненному пути, духовной биографии индивида, «пространству души» и т.д. Наше исследование позволяет восполнить такие пробелы указанных работ, как известная неопределенность, фрагментарность (а иногда и неточность) в использовании математической терминологии, отсутствие указаний на то, какие конкретно пространственные и временные измерения психики должны рассматриваться как взаимодействующие и как именно происходит это взаимодействие и т.д.

Разрабатываемое нами представление о многомерном пространстве ценностных значений и смыслов может быть сопоставлено с идеей В.В. Налимова о «создании многомерной личности» и о многомерности семантического пространства ее динамического бытия. В какой-то мере учитывается нами и присутствующее в работах В.В. Налимова понятие «метрики шкалы» применительно к шкалам семантического пространства, поскольку у нас речь идет о «метрике хронотопа».

В работах А.С. Шарова по ценностным ориентациям стремление автора исходить при разработке проблем типологии ценностей из психологического понимания ценностей как некоего «многомерного о-граничения индивидуального направленно-напряженного пространства жизни человека» в какой-то мере соответствует и нашим подходам. Из трех типов ценностей (ценностных ориентаций), выделяемых автором (ценности существования, ценности взаимодействия, организующие ценности), наиболее близки к феномену ценностей в нашем понимании, в первую очередь, ценности взаимодействия. Ценности же существования могут быть сближены с «ценностями бытия» в концепции А. Маслоу, проанализированной в нашей работе. Отметим также, что если Д.А. Леонтьев, определяя ценности как «генерализованные мотивы-смыслы» в определенной мере сближает эти понятия, то у А.С. Шарова мы находим разграничение понятий «мотив», «смысл» и «ценность», причем, по его мнению, ценность имеет внешне -внутренний источник локализации (а не внутренне- внишний, как мотив), также она в связана со сферой культуры вообще и с жизнедеятельностью индивида в конкретной культуре и т.д. (Шаров А.С., 2000).

Что касается достижений современной деятельностиной и культурно-исторической школы, то мы вслед за В.П. Зинченко сочли возможным пойти по пути «амплификации» ее подходов (предложена идея символического, а не просто словесно-знакового опосредствования ценностных смыслов личности; осуществлен отказ от универсальности принципа предметности деятельности и признана значимость «пространственного аспекта» психической регуляции деятельности). В работе учтена концепция формирования и интериоризации общего фонда смысловых образований (ОФСО) группы С.М. Джакупова, применяемая, однако, к уровню личностных смыслов.

При этом принципиально важно, что «общий фонд» личностных смыслов – это не абстрактный «банк данных», а конкретная пространственно-упорядоченная (как бы «упакованная в пространстве» группы, социума) система. При формировании «общего фонда» ценностных значений и смыслов речь может идти разве только о «метауровне» (метафонде) общего фонда смысловых образований контактных групп. То есть универсальные ценностные значения (всеобщее), зафиксированные в культуре в символической форме, не могут быть подменены «общим фондом» смыслов малой группы (частное), а, в соответствии с основной идеей создателя деятельностной концепции, продолжают жить в сознании индивида «двойной жизнью» (А.Н. Леонтьев). С этой точки зрения в наибольшей мере личностные ценности могут быть увязаны с ценностями больших социальных групп.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: