One Week with the Best Man 8 страница

– Мне не из кого выбирать, Гретхен. Очень немногие знали о Джеймсе, а ты знала все. Ты единственная, кто встречался с моим братом. Никто другой не мог знать все детали.

Гретхен встала и, несмотря на то что была ниже ростом, не могла просто так позволять ему угрожающе нависнуть над ней.

– Если я и располагаю всей информацией, это еще не означает, что с кем‑то ею поделилась. Я уже говорила, что никому не скажу о Джеймсе, и не лгала. Я даже согласилась подписать твое дурацкое соглашение.

Он кивнул:

– Мне и в голову не приходило, что ты сумеешь продать мою историю до того, как найдется время составить это соглашение. Блестящий способ обойти его, скажу я тебе.

– Обойти?! – вскрикнула она так пронзительно, что удивила даже себя. – Я ничего не обходила, Джулиан, потому что не продавала эту историю. Это Росс скормил тебе подобную ложь? Не понимаю, как ты мог подумать, что я способна на что‑либо такое.

– Я тоже не думал, что ты способна.

Несмотря на жесткое выражение его лица, Гретхен различила в его глазах легкую нерешительность. Похоже, он не слишком верил собственным обвинениям, и все же не сдается.

– Ты просто используешь это как предлог, – заявила она, пытаясь выудить у него правду.

Он удивленно вскинул брови:

– Предлог для чего?

– Для того чтобы избавиться от меня. – Жестокие слова Росса по‑прежнему звучали в ее голове, подогревая злость. – Несмотря на обещания, которые ты давал в Луисвилле, знал, что я не та женщина, которая может помочь твоей карьере.

Джулиан, казалось, был сбит с толку подобными заявлениями.

– Что заставило тебя сказать это?

– Я слышала твой разговор с Россом, – выпалила Гретхен. – Ушла с работы пораньше и слышала ваш спор. Знаю, я не подхожу для такого, как Джулиан Купер. Я толстая и неуклюжая. В моем теле нет ни одной элегантной или грациозной косточки. Я знаю это. И мне не нужны ни Росс, ни репортеры, чтобы указать на это.

Джулиан рассерженно тряхнул головой.

– Не знаю, что ты слышала, но заверяю, разговор был не об этом.

– Разве? Брось, Джулиан, будь честным. Сколько бы ни твердил, что хочешь стать серьезным актером, ты уже подсел на съемки в блокбастерах. Заявляешь, что не можешь уйти от боевиков из‑за брата, но неужели расходы на его лечение настолько велики? Такие же, как содержание особняка в Беверли‑Хиллз? Твои спортивные машины? Личные тренеры и повара? Дорогие безделушки для дорогих женщин? Держу пари, нет. Ты собираешься использовать эту историю, чтобы бросить меня, потому что я не вписываюсь в этот образ жизни. Потому что не помогу тебе стать еще более яркой звездой.

– Ты прекрасно знаешь, что это не имеет ничего общего с моим образом жизни и карьерой. Очевидно, ты не слышала всей беседы с Россом, иначе не обвиняла бы меня в таких вещах. Я был бы счастлив пройти по красной дорожке с Гретхен, которую знал. Я считал тебя прекрасной. Особенной. И каждое мое слово тебе было правдой. Но этот спор с Россом бессмыслен, потому что я не могу смотреть, как ты причиняешь зло моей семье.

Слезы гнева угрожали хлынуть из глаз Гретхен. Но она не хотела плакать. Особенно перед Джулианом. Хотя чем сильнее она боролась со слезами, тем труднее становилось их удержать.

– Я никогда бы не сделала такого с тобой. Или с Джеймсом. Или с твоей матерью. И если думаешь, что я способна на такое, значит, не знаешь меня так хорошо, как воображаешь.

– Полагаю, что нет, но мы были вместе только несколько дней, верно? И при этом явно не влюблены.

Гретхен сжалась от его издевательского тона. Какой абсурдной показалась в его устах сама мысль о любви! И какое счастье, что она не призналась ему в своих расцветших чувствах! Не хватало еще, чтобы он бросил это признание ей же в лицо!

– Что они предложили тебе, Гретхен? – грозно спросил он. Лицо его было так искажено злобой и уверенностью в ее предательстве, что она не узнавала Джулиана, которого знала. – Деньги? Неужели тех десяти тысяч, которые я пообещал заплатить тебе, недостаточно?

– Разве дело в деньгах? Плевать, сколько бы они мне ни предложили. Я бы не продала эту историю прессе. И даже не хочу брать денег у тебя!

Джулиан закатил глаза и взял со стола конверт. Сунул ей в руки и отступил, прежде чем она успела отказаться.

– Почему не хочешь взять деньги? Потому что тебе заплатили куда больше?

Гретхен была так расстроена, что даже не взглянула на конверт.

– Никто ничего мне не платил. Никаких денег. Не знаю, как убедить тебя в этом. И я не хочу твоих денег. Потому что неправильно брать их, когда мы… Мне казалось, мы были больше чем просто какая‑нибудь фиктивная голливудская пара.

Он отвел от нее глаза, уставился на бежевый ковер гостиничного номера.

– Это всего лишь игра, Гретхен. Когда я заставил тебя думать, что это реальность, ты расслабилась и вела себя естественно перед камерами. Нам никогда бы не удалось обмануть репортеров, если бы ты не поверила в то, что действительно мне нравишься.

Услышав это, Гретхен оцепенела. Неужели он говорит правду? Неужели играл на ее чувствах, потому что она так скованна и неловка? Она знала, что не слишком хороша в общении с мужчинами. Но неужели ее так легко одурачить? Что ни говори, Джулиан актер, но она поверить не могла, что он способен на такой обман. Говоря это, он избегал встречаться с ней взглядом. Она была уверена, что между ними происходит нечто большее, но по какой‑то причине он не позволял себе признать правду.

Гретхен низко опустила голову. Взгляд случайно упал на конверт в руке.

– Что это?

– Десять тысяч долларов, как договаривались. Ты выполнила свою часть сделки, причем самым приятным образом.

На его лице появилось злорадное выражение, которое ей не понравилось. Она отчаянно хотела избавиться от своей девственности, но не могла вынести, что он способен злорадствовать, потому что ему так легко это удалось.

– Очевидно, – с горечью добавил он, – пятитысячного бонуса за то, что будешь молчать насчет моего брата, оказалось недостаточно, и поэтому ты все выложила репортеру.

Гретхен закрыла глаза, ощущая, как рвется сердце в груди. Другого объяснения резкой боли, от которой перехватило дыхание, не находилось. И слов не было, но какая разница. Слова никакого значения не имеют. Он решил, что она виновна, и ничто не убедит его в обратном.

А если она и была бы виновна, что это изменит? Если он притворялся, что она ему нравится, только для того, чтобы все прошло как надо, между ними нет ничего такого, что стоило бы спасать. Все, что она может, держаться изо всех сил ровно столько, сколько понадобится, чтобы выбраться из этого номера, сохранив достоинство.

– Очевидно, – обронила она, взяв себя в руки и подражая его горькому тону.

А когда открыла глаза, увидела, что он выходит из спальни с дорожной сумкой. Он по‑прежнему избегал ее взгляда, обойдя по самой широкой дуге и направляясь к двери.

– Надеюсь, ты сумеешь с толком употребить деньги, полученные за предательство.

Он распахнул дверь и вышел, даже не оглянувшись.

Гретхен хотелось побежать за ним, убедить, что говорит правду, но ноги не слушались. Пусть она не слишком высокого мнения о себе, однако слишком горда, чтобы молить. Но тут колени задрожали, подогнулись, и она рухнула на диван. Закрыла лицо руками и снова зарыдала. Второй раз за утро. Слезы текли ручьем, намочив конверт.

Она дура. Дура, которая поверила, будто такой человек, как Джулиан, захочет иметь что‑то общее с такой, как она. Дура, которая подумала, что может найти счастье с человеком, стоявшим так высоко. Он просто фантазия.

И вот теперь все кончено.

Глава 11

Всю неделю Гретхен была погружена в работу. С ее обязанностями это было легко. Всегда находилась свадьба, которую нужно украсить, проконсультироваться с женихом и невестой, закончить дизайн программок и приглашений, отослать печатать. И слава богу. Ей необходимо отвлечься.

Два выходных превратились в сущий кошмар. Она сидела в квартире, плакала и ела печенье. Это совсем ничему не поможет!

Но к тому времени, как вернулась в офис, стало легче. Она была готова сосредоточиться на работе и забыть о Джулиане Купере.

К несчастью, все не так‑то легко. Особенно если имеешь трех подруг и коллег, не упускающих случая сунуть нос в чужие дела. Они тут же заметили, что романтический воздушный шарик лопнул. В понедельник она оставила совещание, сияя от счастья, а вернулась во вторник утром только что не в трауре. Не ответила ни на один вопрос, зато дала достаточно информации, чтобы удовлетворить их. Все кончено. Больше она не желала говорить на эту тему, особенно когда рана так свежа. Пока что от нее отстали, но только потому, что были заняты подготовкой к очередной свадьбе.

Тем не менее что им сказать, когда придет время? Она не знала.

Встав из‑за письменного стола, она отправилась в кладовую, где держала свои запасы, вытащила ящик с наклейкой, которой пометила свадьбу, посвященную осенней теме. Пока она рылась в бумажной продукции, пыталась сочинить подходящую историю.

– Он обвинил меня в том, что я продала один из эпизодов его жизни прессе, и мы разорвали отношения, – сказала она вслух. – Да, собственно говоря, мы никогда и не были вместе. Он просто использовал меня.

Это звучало глупо, высказанное вслух, несмотря на то что каждое слово – правда.

Конечно, истина ничто по сравнению с тайными тревогами. Неужели он изобрел предлог, чтобы порвать с ней, потому что, когда вернется в свой мир, должен встречаться с красавицей актрисой, а не с какой‑то жалкой художницей? Он настаивал, что это не так. И пока они были вместе, постоянно твердил ей, как она хороша собой, а на самом деле просто хотел, чтобы она хорошо сыграла свою роль? Нельзя так просто отмахнуться от этого, ведь она слышала разговор между Джулианом и Россом.

Хуже всего другое. Она вынуждена признать, что Росс, возможно, прав. Она не оправдывает ожидания людей. Тщеславная, размалеванная Бриджет куда больше подходит для его имиджа, даже если Джулиану это не нравится.

Как бы он ни старался оградить брата и родных от обсуждений в прессе, защитить Гретхен будет сложнее. Возможно, сначала отзывы о ней будут положительными. Но рано или поздно она обнаружит себя на обложке, и заголовок будет гласить, что Джулиан требует от нее похудеть, иначе все кончено.

У них никогда ничего не получится. Теперь она это знала. Все это только несбыточная мечта, фантазия, которая длилась ровно столько, сколько он играл роль обожающего, заботливого бойфренда.

Она схватилась за горло и сжала опаловый кулон, который носила почти постоянно, с тех пор как Джулиан купил его ей. Она любила этот кулон. Но пора его снять.

Гретхен расстегнула замочек, и цепочка стекла в руку. Последний раз, взглянув на прекрасный опал, она открыла ящик стола и положила его туда вместе с ручками и зажимами для бумаги.

После этого взяла коробку с бумажной продукцией и вынесла из офиса. Быстро разделила все между часовней, столиком у входа и бальным залом.

Бальный зал пока был абсолютно пустым. Свадьба, которая должна состояться в этот уик‑энд, малолюдная и куда более скромная, чем у Марри и Келли, но сделать все равно нужно много.

– Гретхен!

Она отложила программки и повернулась к Натали, стоявшей в дверях.

– Привет.

– Белье привезли. Тебе нужна помощь?

Она пожала плечами:

– Конечно, если у тебя есть время.

Натали кивнула, и обе отправились к черному ходу, чтобы забрать чистые, выглаженные скатерти из грузовика доставки. Вкатили тележку в бальный зал. Гретхен принялась накрывать столы скатертями. Стало очевидно, что Натали специально медлит, но Гретхен не собиралась начинать разговор, которого боялась.

Натали стала ей помогать. На этот раз скатерти были шоколадно‑коричневыми, с накидками из золотисто‑желтоватого кружева.

Но через минуту Натали тихо спросила:

– Ты в порядке?

Гретхен вздохнула и закончила расстилать скатерть.

– Нет, но скоро буду.

Подруга кивнула. Планировщица свадеб была тихой, спокойной, наблюдательной особой. Чаще слушала, и на работе, и в повседневной жизни, то, что люди делают крайне редко. Но, слушая, еще и многое замечала, и важнее всего, замечала то, о чем люди умалчивали.

– Как, по‑твоему, сколько пройдет времени, прежде чем Бри и Амелия вновь попытаются найти мне пару?

Гретхен надеялась, что потеря девственности охладит подруг в их попытках найти ей мужчину, но теперь усомнилась, что будет именно так. Поскольку она сбросила это сексуальное бремя, они вполне могут найти для нее нормального парня, не какого‑то супергероя, достойного ее первого раза.

– Думаю, пока продолжаются праздники, ты в безопасности, – заверила Натали. – Слишком все заняты, чтобы попытаться найти тебе бойфренда, хотя Амелия способна устроить в своем доме рождественскую вечеринку и между делом попытаться представить тебя паре холостых парней.

Гретхен вполне могла справиться с такой неловкостью на вечеринке. Это давало ей по крайней мере две недели. Она всегда любила Рождество, так что это ее займет. Нужно только быть сверхосторожной там, где дело касается сахарного печенья. Не хватало только, чтобы лишних двадцать фунтов превратились в двадцать пять.

– Ты всегда можешь последовать моему примеру и уйти в зимнюю спячку. Не показывайся, пока не пройдет похмелье после Нового года.

Как бы прекрасно это ни звучало, но у Гретхен слишком много родных. Натали – дело другое. Ее родители развелись, а она сама терпеть не могла праздники, так что ей легче исчезнуть на неделю или около того.

– Не все ненавидят Рождество, дорогая. Я могу справиться со сватовством, пока праздничное веселье меня отвлекает.

– Может быть, тебе стоит взять те деньги и отправиться в небольшое путешествие? Времени для Италии недостаточно, ну, а как насчет Нью‑Йорка или Вегаса?

Гретхен хмыкнула:

– После того, что случилось в Вегасе с Амелией? Нет уж, спасибо.

– Сомневаюсь, что ты с кем‑то сбежишь, пока будешь там! А вдруг встретишь кого‑то погорячее и проведешь некоторое время, изучая пороки, которых так долго была лишена.

Гретхен опустилась на стул и покачала головой:

– Вряд ли я буду тратить эти деньги. Они мне кажутся запачканными.

– Как насчет Италии?

– Рано или поздно я туда попаду. Только не скоро. Если поеду сейчас, увижу только старые развалины и оболочки того, что когда‑то было зданиями. А если подожду достаточно долго, может, поеду с человеком, который меня любит, и снова сумею увидеть красоту. Это сделает поездку незабываемой, не так ли?

Натали разгладила скатерть. Она относилась к любви примерно с таким же энтузиазмом, как к Рождеству.

– Звучит неплохо.

– Если последняя неделя и научила меня чему‑то, так только тому, что я стою больше, чем думаю о себе. Чтобы существовать в этом мире, мне лишь недостает уверенности. И может быть, у меня тоже будут здоровые отношения с нормальным парнем.

– Совершенно верно, – согласилась Натали и, подойдя, встала на колени рядом с Гретхен, обхватив ее за талию. – Ты найдешь кого‑нибудь, если захочешь. Ты сможешь все, если захочешь.

Гретхен не слишком верила. Даже слова Натали не убедили ее. Но она попытается. Не позволит, чтобы сердце растоптал кто‑то вроде Джулиана. Она просто замахнулась слишком высоко, как Икар, и рухнула на землю. Если предпочтет встречаться с кем‑то более безопасным, будет не так больно падать.

– Спасибо, Натали.

– Через несколько минут у меня встреча, но я попытаюсь скорее отделаться и помочь тебе позже.

Гретхен помахала ей. Натали выскользнула из бального зала. Проводив ее взглядом, Гретхен опустила глаза. Она точно знала, что когда‑нибудь поедет в Италию. Но не на деньги, которые дал Джулиан. Он обвинил ее в продажности, и, если она их потратит, он, возможно, окажется прав.

Гретхен пошла в офис и села за письменный стол, открыла нижний ящик и вытащила сумочку. Внутри лежала толстая пачка наличных, которые она по‑прежнему держала в конверте. Глупо, конечно, разгуливать с десятью тысячами в сумочке, но так будет, пока она не примет решение.

Бри настаивала, чтобы она ехала в Италию и утопила печали в жарком итальянском любовнике. Амелия предлагала отправить деньги Джулиану, если она не хочет потратить их на поездку. Хотя мысль о том, чтобы провести каникулы на Капри, пробуя просекко, пока сексуальный мужчина, почти не говорящий по‑английски, втирает лосьон от загара в ее тело, казалась прекрасной, Гретхен знала, что не сможет этого сделать. Но если отошлет деньги, Джулиан, возможно, откажется их получить, и она никогда от них не избавится.

Значит, остается пустить их на полезное дело, чтобы в любом случае из всего этого вышло что‑то хорошее. Возможно, это каким‑то образом очистит деньги. Пусть последняя неделя не будет бесцельной. Джулиан может считать ее пронырливой лгуньей, готовой продать его, но ничто не может быть дальше от правды. Есть один способ сделать так, чтобы он тоже поверил.

Включив компьютер, она поискала сайт Фонда церебрального паралича. В два счета нашла все, что искала. Решение и немного душевного спокойствия, а что еще необходимо, чтобы положить деньги на счет и запустить машину в действие.

Пусть она не поедет в Италию, зато последнее слово останется за ней.

Сценарий оказался ниже всякой критики. Джулиан едва смог дочитать то дерьмо, которое Росс прислал сегодня днем с курьером. В сравнении с ним «Бомбы ярости» выглядели просто трагедией Шекспира.

Всего неделю назад он без раздумий принял бы предложение, но это было до того, как Гретхен пробралась ему в сердце, посеяла семена надежды на то, что он может сделать серьезную актерскую карьеру, а потом полила керосином ростки, пробившиеся сквозь землю. Росс и его пиар‑агент вовсю старались отвлечь внимание от Джеймса и найти способ замолчать эту историю, но так, чтобы не показалось, будто Джулиан стыдится брата. Он ни в коем случае не стыдился. Просто не хотел, чтобы репортеры раскинули лагерь у ворот «Хоторн комьюнити» или донимали Джеймса, требуя рассказать его слезную историю. Он уже получил звонок от Опры с требованием разделить его тайную боль.

Несмотря на заверения Росса, что это самый верный путь, Джулиан не желал ни с кем делить свою тайную боль. Хотел уберечь брата от любопытных глаз. Но все испортил, когда исповедался Гретхен. Доверился ей. Эти большие карие глаза молили быть откровенным с ней. А потом она исподтишка ударила его ножом в спину. Совсем как остальные. Джулиан до сих пор не мог окончательно в это поверить.

Он швырнул мерзкий сценарий на кухонный стол и покачал головой. Он сыграет в этом фильме. Потому что должен. Несмотря на то что возненавидит себя больше, чем прежде.

Встав из‑за стола, он решил выпить чего‑нибудь покрепче, но услышал звук шагов в прихожей.

В доме не должно быть никого, кроме него!

Прежде чем он успел отреагировать, из‑за угла появился незваный гость в коротеньком топе и узких штанишках. Бриджет.

– Какого черта? Как ты сюда попала? – прошипел Джулиан, от злости сжав кулаки.

– У меня остался ключ, – сообщила она, перекидывая за плечо белые волосы, связанные в хвост, и сладенько улыбаясь. Он никогда не доверял таким улыбочкам.

Она положила на стойку пачку писем.

– Я принесла твою почту. Заехала, когда услышала, что ты вернулся со свадьбы, потому что хотела тебя видеть.

Она шагнула к нему, но он отступил. Ему все это не нравилось. Бриджет слишком расчетлива, чтобы просто так добиваться его общества.

– В чем дело?

Она надулась, выпятив накачанную нижнюю губу.

– Я скучаю по тебе, Джулиан. Эти последние несколько недель мне трудно пришлось.

– Мы расстались шесть месяцев назад, а когда виделись последний раз, я был свидетелем, как ты засунула язык в самое горло Пола. Тогда мне не показалось, что ты страдаешь.

Она нахмурилась, но лицо осталось неподвижным, благодаря инъекциям ботокса.

– Я использовала Пола, чтобы отомстить тебе. Пыталась тебя забыть, но ничего не получилось. Когда увидела твои снимки с этой жирной особой, мое сердце едва не разбилось. Я…

– Прекрати, – оборвал он, поднимая руку.

Пусть он расстроен из‑за Гретхен, но никому не позволит ее чернить. Он солгал, утверждая, что она для него пустое место. Это не игра. Но что еще он мог сказать? Зато это убедило его и ее, что бороться не за что. Хотя, несмотря на обстоятельства, она по‑прежнему что‑то значила для него. Больше, чем когда‑либо значила Бриджет.

– Гретхен – прекрасная, умная, чувствительная женщина, к которой я неравнодушен. Либо говори о ней уважительно, либо уходи.

Он предпочел бы второе, но сомневался, что так легко сможет от нее избавиться.

– Неравнодушен? – проныла Бриджет. – Да ты ее почти не знаешь. Должно быть, она славно потрудилась, если так быстро сумела запустить в тебя коготки. Я так и знала, что она что‑то задумала. А мне нужно было найти способ вернуть тебя!

– Ты не знаешь, о чем говоришь. У Гретхен нет коготков. И ничего она в меня не запускала. Если бы мне пришлось выбирать между вами, победила бы она.

Несмотря на ложь и предательство, Гретхен настоящая. В отличие от Бриджет. Скорее уж он мог ожидать чего‑то подобного от Бриджет, поэтому ни разу не упомянул имя Джеймса в ее присутствии.

– Как ты можешь думать о ней после того, что случилось! Продать историю твоего брата прессе! Непростительно!

Джулиан уже хотел возразить, но замер. Даже если Бриджет прочла журнал от корки до корки, почему считает, будто во всем виновата Гретхен? Да откуда ей вообще известно, что та знала о Джеймсе? Существует только одно возможное объяснение.

– Это сделала ты.

Неожиданное открытие заставило его сердце с тошнотворным стуком упасть в желудок.

Бриджет наблюдала за ним с деланной невинностью.

– Что я сделала? – спросила она со сладенькой улыбочкой.

Он не понимал, как ей удалось разнюхать правду. Но точно знал, что это Бриджет предала его.

– Это ты выложила историю о моем брате.

– Я? Но как я могла, если даже не знала о его существовании? Ты никогда не упоминал о нем, как, впрочем, и о других родственниках. Я прочитала обо всем в колонке сплетен, как и остальные.

– Нет. Это сделала ты.

Джулиан не собирался верить ее протестам, слишком уж те были гладкими. В конце концов, она актриса.

– Ты никак не могла знать, что я винил Гретхен в утечке этой истории, если только не сама подстроила, чтобы все выглядело именно так. Ты ревновала и сделала все, чтобы разлучить нас. Признавайся, или я найду журналиста и сам все выясню. И если окажется, что солгала мне, каждый секрет, который ты когда‑либо рассказывала, появится на первых полосах всех газет.

Рот Бриджет широко открылся. Глаза панически забегали. Теперь ей ничего не поможет, если только она не огреет его по голове керамическим кувшином, стоявшим на стойке.

– Мне пришлось, – призналась она наконец. – Это был единственный способ оторвать тебя от Жирных Бедер. Я наняла детектива, чтобы следил за тобой в Нэшвилле. Хотела, чтобы он представил отчет, и тогда я определю, есть ли у нас шанс на примирение. Потом он проследил за тобой до Луисвилла и там узнал правду о твоем брате. Я бы не сказала ни слова, если бы не поняла, что ты взял ее с собой. Ты и словом не обмолвился о Джеймсе за год нашей жизни вместе, а ОНА полетела с тобой! Я была вне себя, Джулиан! Не знала, что делать. Думала, если история попадет в журнал, ты обвинишь ее и приедешь домой расстроенный настолько, что я смогу тебя утешить, и мы снова будем вместе!

Бриджет даже еще безумнее, чем он считал!

– Твой план небезупречен, Бриджет. Я действительно обвинил ее и действительно вернулся домой расстроенным. Но не желаю, чтобы ты утешала меня. Хочу, чтобы ты убралась.

– Пожалуйста, Джулиан. Мы можем стать самой влиятельной парой в Голливуде! Признайся, мы хорошо смотримся вместе! Куда лучше, чем ты со своей толстой коротышкой.

– Убирайся! – заревел он, вне себя от гнева. Он не позволит, чтобы она при нем оскорбляла его любимую женщину!

– Джулиан, я…

Джулиан ринулся вперед и выхватил у нее ключи от дома. Он не сделает той же ошибки дважды!

– Проваливай, пока я не позвал копов и репортеров, чтобы они смогли сфотографировать, как тебя арестуют за вторжение в чужое жилище!

Бриджет не произнесла ни звука. Похоже, пытается определить, блефует он или нет. В конце концов она решила, что не стоит испытывать судьбу.

Вызывающе тряхнув волосами, развернулась и зашагала по коридору, гордо показывая на заднице большие буквы, составлявшие слово «СОЧНАЯ».

Открыв дверь, она оглянулась:

– Когда‑нибудь ты пожалеешь, что потерял меня!

Вместо того чтобы ответить, он радостно помахал ей на прощание. Она вылетела на крыльцо, громко хлопнув дверью. Джулиан последовал за ней и, задвинув засов, включил тревожную сигнализацию на случай, если она прокрадется обратно и устроит скандал.

С тяжким вздохом облегчения он вернулся на кухню, бросил ключи рядом со стопкой писем, которые Бриджет наверняка просмотрела, прежде чем принести. Последнее письмо под логотипом Фонда церебрального паралича.

Отложив остальные, он вскрыл конверт. В письме сообщалось об анонимном пожертвовании на имя его и Джеймса.

Джулиан улыбнулся. Возможно, не так уж плохо, что история брата попала в новости. Вдруг теперь, когда правда вышла наружу, это привлечет необходимое внимание к проблеме. Фонд даже поместил эту историю на сайте с призывом жертвовать на благородное дело, на их имена. Если кто‑то увидел историю и сделал пожертвование, наверное, это стоило всех неприятностей, которые последовали за ее публикацией.

Перейдя к следующей странице, он увидел, что сумма равняется десяти тысячам долларов. Немало!

Он не отрывал глаза от цифр. Неприятно закололо в затылке.

Десять тысяч долларов. Именно столько он отдал Гретхен перед тем, как выскочить за дверь. Она сказала, что не хочет этих денег, но он всучил конверт насильно. Неужели это ее способ вернуть деньги и одновременно доказать, что она – человек благородный?

У Джулиана внезапно подкосились ноги. Он не привык испытывать подобные ощущения вне тренажерного зала и сейчас тяжело опустился на табурет у кухонной стойки. Снова просмотрел письмо. Время очень уж подходящее. Кто еще это может быть, если не Гретхен.

Он полный идиот. И теперь точно знает это. Единственная причина, по которой она впуталась в этот переплет, – мечта взять деньги и поехать в Италию. Драма и сердечная боль были напрасны. Вместе с мечтой она отдала деньги.

Джулиан уронил письмо на стойку и зажмурился. Гретхен единственный человек в его жизни, который от него ничего не хотел и ни в чем не нуждался. Только в его любви и доверии. Не понимая глубины собственных чувств к ней, он отдал и то и другое, а потом отнял, обвинив в ужасных вещах и бросив деньги, словно она обычная шлюха.

Взяв телефон, он набрал номер своего турагента. Даже не подумал и не побеспокоился о том, что скажет Росс. Ему все равно. Он знал только, что нужно как можно скорее попасть в Нэшвилл.

Отдав распоряжения, он стал обдумывать остальную часть плана. До полета оставалось несколько часов, ему нужно сделать кое‑какие важные остановки по пути в аэропорт Лос‑Анджелеса.

Он молил лишь о том, чтобы не было слишком поздно и можно было все исправить.

Глава 12

Джулиан вылетел из Лос‑Анджелеса ночным рейсом и приземлился в Нэшвилле на рассвете субботним утром. Сел в арендованную машину и помчался к часовне.

Учитывая, что сейчас всего начало восьмого, он ожидал, что здесь будет пусто, однако парковка оказалась забита грузовиками и фургонами с логотипами поставщиков на кузовах. Очевидно, приготовления к свадьбам начинались рано. Среди машин был и зеленый седан Гретхен.

Припарковав автомобиль в стороне от больших грузовиков, он последовал за мужчиной с гигантской вазой темно‑красных, оранжевых и желтых цветов. Они вошли в заднюю дверь. Джулиан сразу направился в бальный зал.

Здесь уже сновали люди. Мужчины на подъемных платформах регулировали освещение на потолке. С цветами управлялось не менее чем полдюжины рабочих. Оркестр устраивался на сцене, несколько человек расставляли бокалы и другую посуду. И в центре всего этого хаоса царствовала Гретхен. Несмотря на все происходящее вокруг, он немедленно отыскал ее взглядом.

Сегодня ее волосы курчавились. Он привык к тому, что она их выпрямляет в присутствии репортеров, но теперь, когда фарс их отношений подошел к концу, позволила им завиваться свободно. Джулиану это нравилось. Конечно, прямые волосы шикарны и модны, но беспорядочные кудряшки больше подходят свободному художнику, которого он видел в Гретхен.

На ней были темные узкие джинсы и свитер цвета ржавчины, очень соответствующий общей теме свадьбы. Когда он вошел, она стояла спиной к нему и азартно руководила в дальнем углу, где когда‑то Марри и Келли поместили свадебный торт.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: