Феномен любви и ее типы

Понятие «любовь» — одно из немногих слов, выражающих почти абсолютную абстракцию (наряду с «истиной», «богом» и др.). То, что в понятие «любовь» люди вкладывают разное значе­ние, не вызывает сомнений. Однако «индивидуальная» любовь имеет право на существование, как право на жизнь имеют и различные психофизические субстанции под названием «чело­век». Вряд ли найдется человек в летах, утверждающий, что ни­когда не любил и даже не влюблялся. Любить хотят многие, а чтобы любили их самих — все. В продолжение всей жизни сред­нестатистический человек имеет несколько вех, разграничиваю­щих себя самое на «до» и «после встречи» с этим человеком, с любовью, с судьбой, с жизнью и смертью. Любовь, что бы за ней не скрывалось, является значимым событием, состоянием, про­цессом для включенных в ее поле людей. По описаниям очевид­цев и участников, заинтересованных и отвергающих, любовь для человека несет невозможную в другом месте и времени возмож­ность как бесконечного блаженства и счастья, так и не иссыха­ющей тоски, неумолимой боли и неутомимой муки. Человек стре­мится к любви и бежит от нее одновременно. В реальной жизни любовь является лакмусовой бумажкой сущностных качеств че­ловека. Несомненно, каждый человек как рождается, так и уми­рает по-своему. Физические рождение и смерть есть «начало» и «конец», важнейшие в нашей жизни. Грубо обобщая, можно ска­зать, что жизнь есть преломление пространственно-временных «начал» и «концов» в своем динамическом взаимопроникнове­нии и, наконец, преобразованных из энергетически дивергент­ных (противоположных, расходящихся) в единство животворя­щих и смертонесущих единиц мироустройства. Само же течение жизни в отдельные моменты отражает свою дуальную, противо­речивую сущность. Череда мелких выборов, являющихся также энергетически заряженными полюсами «начала» и «конца», сме­няются выборами важными, которые больше напоминают уже борьбу «жизни» и «смерти». Одним из таких ключевых самовыра­жений жизни является и «любовь». Какой человек, таковы его выборы, его большие и малые «начала» и «концы». Так, по-ви­димому, любовь открывает человеку его сущность, которая от­личает его от других. Каждый человек любит по-своему, и, воз­можно, именно способность к любви делает человека человеком и человеком, отличным от других людей. Пьер де Шарден в ра­боте «Феномен человека» спрашивает: «В какой еще момент лю­бящие друг друга настолько полно овладевают собой, если не тогда, когда они потерялись друг в друге?» Любовью человек открывается и закрывается, побеждает и терпит поражение от жизни, возносится и падает, становится свободным и рабом (ос­вобождается и порабощается), оживляет и убивает.

Психология издавна интересовалась «любовью», не сосчи­тать страниц, посвященных любви, но от этого она не перестала быть загадкой. Любовь одна, но подделок под нее — тысячи. Лю­бовь остается откровением для каждого человека сегодня, как и тысячелетия назад. Еще в древнеиндийском трактате «Ветка пер­сика» так описывалось возникновение любви:

«Три источника имеет влечение человека: душу, разум и тело. Влечения душ порождают дружбу. Влечения ума порождают уважение. Влечения тела порождают желание. Соединение трех влечений порождает любовь».

В этих метафорических словах, при всем их наивном схе­матизме, просвечивает облик почти идеальной любви, полнос­тью захватывающей человека. Такая всепоглощающая любовь встречается, видимо, нечасто: в мире царят другие, более про­стые виды любви.

В древнегреческом языке использовались следующие тер­мины для определения разнообразных проявлений и форм люб­ви: эрос — стихийная, страстная, иррациональная любовь-одер­жимость, стремящаяся к полному физическому обладанию; филиа — любовь-дружба, обусловленная социальными связями и личным выбором, рассудочная и поддающаяся контролю созна­ния; сторге — спокойная, надежная любовь-нежность, особен­но семейная. И, наконец, агапе — любовь бескорыстная, жерт­венная, она связана с полной самоотдачей, растворением лю­бящего в заботе о любимом.

Об универсальности, архстипичности темы любви говорят мифы и сказки различных времен и народов. Не потому ли, что любовь — самая сильная потребность души человека. Именно об этом говорит миф об Амуре и Психее, рассказанный Апулеем*.

* Цит. по: Флоренская Т. А. Диалог в практической психологии. М., 1991.

«У одного царя было три дочери. Младшая была красивее всех, ее звали Психея. Слава о ее красоте пролетела по всей земле, и многие приезжали только затем, чтобы полюбоваться ею, но Психея страдала оттого, что ею только любуются: она хотела люб­ви. Отец Психеи по обычаю того времени обратился к оракулу за советом, и оракул ответил, что Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена в уединенное место для брака с чудовищем. Несчастный отец выполнил волю оракула. Оставшись одна, Психея почувствовала порыв ветра, который перенес ее в чудесный дворец, где она стала женой невидимого супруга. Зага­дочный супруг Психеи взял с нее обещание, что она не будет допытываться, кто он, нe будет стремиться увидеть его лицо — иначе им грозит разлука, многие беды и мытарства. Но злые сест­ры, сжигаемые завистью, подговорили доверчивую Психею разглядеть супруга, когда он заснет. Ночью, сгорая от любопытства, Психея зажгла светильник и, увидев своего супруга, узнала в нем бога любви — Амура. Пораженная красотой его лица, Психея лю­бовалась Амуром — и тут капля горячего масла светильника упала на плечо его, и Амур проснулся от боли. Оскорбленный, он уле­тел, а покинутая Психея пошла по земле искать своего возлюблен­ного. После долгих мытарств Психея оказалась под одной крышей с Амуром, но не могла с ним видеться. Мать Амура — Венера — заставила ее выполнять невыполнимые работы; только благодаря чудесной помощи Психея справлялись с ее заданиями. Когда Амур выздоровел от ожога, он умолял Зевса разрешить ему брак с Пси­хеей: видя их любовь и подвиги Психеи во имя любви, Зевс согла­сился на их брак. Психея получила бессмертие и была причислена к сонму богов. Такова притча о боге любви и душе человека».

В переводе с греческою «психе» означает «душа». Для пси­хологии любви миф об Амуре (любви) и Психее (душе) имеет огромное значение. Душа, персонифицированная в образе Пси­хеи, стремится к любви, не может устоять перед ней. Налетел Амур (страсть, т. к. в римской мифологии крылатый Купидон (он же Амур) - бог страсти) и унес Психею (страсть обуяла душу, подхватила и унесла ее.). Но это еще не любовь. Вместе с тем страсть, как и любовь, невидима для внешнего взора (неподвла­стна рациональному препарированию). Превращение в объект любопытного подглядывания ранит ее, и, подобно Амуру, уле­тевшему от Психеи, она покидает того, кто исследует ее. Далее Психея (душа) отправляется на поиски Амура (любви). При этом Психее (душе) приходится много трудиться, чтобы обрести Амура (любовь). Настоящая любовь возникает тогда, когда душа научится трудиться. Душа, которая многое претерпела, проявила стойкость, научившаяся трудиться, — обретает любовь. Психея (душа) и Амур (любовь) соединяются. Боги сжалились! Более того, такая душа, наполненная любовью, становится бессмертной.

У этого мифа есть маленькое продолжение, которое редко приводят. У Амура и Психеи родилась дочь, и назвали ее На­слаждением. Комментарии, как говорится, излишни.

Двадцать четыре века назад Платон создал первую в чело­веческой культуре философию любви; это стало очень крупным шагом вперед в постижении человеческой любви, а позднее — истоком для большинства любовных теорий.

Любовь для Платона — двойственное чувство, она соеди­няет в себе противоположные стороны человеческой природы. В ней живет тяга людей к прекрасному — и чувство чего-то недо­стающего, ущербного, стремление восполнить то, чего у чело­века нет. Эрот двулик, говорит Платон, он несет человеку и пользу и вред, дает ему зло и добро. Любовь таится в самой природе человека и нужна для того, чтобы исцелять изъяны этой приро­ды, возмещать их.

Одна из основ любовной теории Платона — его учение о крылатой природе души. Человек для идеалиста Платона состоит из бессмертной души и смертного тела. Душа человека — ма­ленькая частица «вселенской души», и сначала она парит в «за-небесной области», по которой разлита «сущность», «истина» — великое первоначало всего мира.

Основа всех видов человеческой любви, как бы глубинная ось ее чувств — это отношение к другому человеку как к самому себе: такое состояние души, когда все в нем так же дорого под­сознанию, как он сам.

Современные концепции, объясняющие механизмы воз­никновения любви, за исходное принимают физиологическое влечение. Романтическая любовь интерпретируется как сильное возбуждение, которое может быть результатом чего угодно, но нередко соседствует с опасностью, смертью, страхом. Склон­ность к интерпретации может оказаться выше, чем само возбуж­дение. Романтическая любовь непостоянна и нестабильна, так как 1) причины возбуждения в обыденных ситуациях быстро исчезают; 2) связана с постоянным переживанием сильных (как положительных, так и отрицательных) эмоций, от которых бы­стро устают; 3) ориентирована на устойчивую идеализацию парт­нера, при которой реальный человек становится фантомом. Стати­стически нормальный исход семейных отношений, построен­ных на романтической любви, — распад.

В любви кроме эмоциональной интерпретации важен уро­вень самопринятия. В благоприятных ситуациях уровень самопри­нятия повышается, при распаде — снижается.

Важным источником формирования образа любви у чело­века является опыт, приобретенный в родительском доме, вли­яние поведения отца и матери, поскольку образ любви не ис­черпывается представлениями о том, как вести себя во время полового контакта, но во многом определяется усвоенным спо­собом общения в совместной жизни с другими людьми. Чело­век, который вырос в атмосфере авторитарности и деспотизма, будет искать сексуального именно с этими, травмирующими его чертами. Наоборот, чрезмерная опека родителей сформирует бу­дущих инфантильных мужчину и женщину.

Попытки построения теоретических моделей любви отли­чаются претензией на большую глобальность. И все-таки такие случаи известны. Различия между моделями любви проходят по оценочному параметру: оптимизм-пессимизм. В пессимистичес­кой модели постулируется слабость и несовершенство человека, в оптимистической — конструктивная сила любви.

Пессимистическая модель предложена Л. Каслером. Он вы­деляет три причины, которые заставляют человека влюбляться: 1) потребность в признании; 2) удовлетворение сексуальных по­требностей; 3) конформистская реакция (так принято). Любовь по Каслеру — это сплав совокупности эмоций, среди которых ведущую роль играет страх потери источника удовлетворения сво­их потребностей. Влюбленность, конструируемая постоянным стра­хом потерять его, делает человека несвободным, зависимым и мешает личностному развитию. Позитивное эмоциональное со­стояние влюбленного он связывает с благодарностью человека за удовлетворение своих потребностей. Следовательно, приходит к выводу Л. Каслер, свободный человек не испытывает любви.

Оптимистическая модель любви предложена А. Маслоу. Со­гласно этой модели любовь характеризуется снятием тревожнос­ти, ощущением полной безопасности и психологическим ком­фортом, удовлетворенностью психологической и сексуальной стороной отношений, которая с годами растет, постоянно уси­ливается интерес любящих людей друг к другу. В течение совме­стной жизни партнеры хорошо узнают друг друга, реальная оцен­ка супруга сочетается с его полным принятием. Конструктивную силу любви Маслоу связывает с соединением сексуальной сфе­ры с эмоциональной, что способствует верности партнеров и поддержанию равноправных отношений.

И. С. Кон* приводит типологию любви Д. А. Ли, экспери­ментальное обоснование которой выполнено К. Хендриком:

* Кон И.С. Введение в сексологию. М., 1989.

1. эрос — страстную любовь-увлечение;

2. людус — гедонистическую любовь-игру с изменами;

(Эти два типа любви, по мнению автора, наиболее прису­щи мужчинам.)

3. сторге —любовь-дружбу;

4. мания — любовь-одержимость с неуверенностью и зави­симостью;

5. прагма — любовь по расчету;

(Авторы полагают, что сторге, мания и прагма более свой­ственны женщинам.)

6. агапе — бескорыстную любовь-самоотдачу.

Л. Я. Гозман приводит схему характеристики диадических отношений по Т. Кемперу*. Системообразующими факторами выступают власть и статус.

* Гозман Л. Я. Психология эмоциональных отношений. М., 1987.

Власть (Р) трактуется как способность заставить кого-либо сделать что-либо. Статус (S) понимается как желание индивиде идти навстречу требованиям партера благодаря позитивным эмо­циональным отношениям.

В этих координатах возможны следующие варианты:

Схема 1. Вариант детско-родительских отношений. Родитель (1) обладает большой властью, а ребенок (2) высоким статусом.

Схема 2. Вариант романтической любви. Индивиды обла­дают большой (равной) властью друг над другом и имеют высо­кий статус.

Схема 3. Вариант любви-поклонения. Индивид (2) не обла­дает властью над другим (1). но статус последнего в глазах пер­вого недосягаем.

Схема 4. Измена в диаде. Партнер 1 имеет высокий статус и власть над 2, который реальный статус утратил.

Схема 5. Вариант безответной любви. Партнер 1 имеет вы­сокий статус в глазах другого (2) и реальную власть над ним. 2 не имеет ничего.

Э. Фромм выделяет 5 типов любви: братскую, материнс­кую, эротическую, любовь к самому себе и любовь к Богу. Он выделяет в любви: заботу, ответственность, уважение друг к другу, знание особенностей другого, непременное для любви ощуще­ние удовольствия и радости.

Р. Хатисс выделяет в любви уважение, положительные чув­ства к партнеру, эротические чувства, потребность в положи­тельных чувствах партнера, чувство близости и интимности. Он же включает сюда чувство враждебности, которое вытекает из слишком короткой дистанции между партнерами и эмоциональ­ной близости.

По З. Рубину, любовь содержит привязанность, заботу и интимность.

Русский эрос (концептуальный обзор)

Интересный обзор концепции русского Эроса проведен В. П. Шестаковым*. Приведем его подробнее.

* Русский Эрос, или Философия любии в России. Вступительная статья. М., 1991.

Автор пишет, что русская философия любви XIX века чрез­вычайно бедна. Он указывает па единственное исключение — статью Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous». В ней Чернышевский отмечает такую особенность русского харак­тера: русский мужчина там, где ему нужно проявить решитель­ность в отношении к любимой женщине, оказывается нереши­тельным, медлит, морализирует, сомневается и готов бежать от женщины, которую любит, проявляя чисто женскую застенчи­вость и пассивность. Он готов пылко любить, но скорее в мечте, чем в реальности.

К началу XX века в Западной Европе доминирующей кон­цепцией, определяющей понимание и интерпретацию секса, эротики, любви, стал фрейдизм, поставивший биологические потребности человека над социальными.

В отличие от западных философов русские мыслители раз­вивали гуманистическую традицию в понимании любви и, об­ращаясь к потаенным вопросам пола, связывали сексуальную энергию человека не только с продолжением рода, но и с пони­манием духовной культуры человека. В. П. Шестаков обращает внимание на синкретизм как характерную особенность русского Эроса. Любовь оказывается предметом обсуждения философии, этики, эстетики, психологии.

Широкую популярность имели взгляды В. Розанова («Уеди­ненное», «Опавшие листья», «Мимолетное»), критиковавшего христианское учение о любви. С одной стороны, христианство всегда с подозрением относилось к полу, видело в нем знак гре­ховности человеческого рода, но, с другой стороны, оно всегда оправдывало семью и брак как условие продолжения рода. В про­тивоположность христианским идеологам Розанов шел к языче­ству, обожествляя плоть, половую любовь как источник жизни. Он провозглашал силу и вечную мощь родовой любви.

По мнению В. Соловьева («Чтения о боготворчестве», «Смысл любви»), у человека любовь носит индивидуальный ха­рактер. Смысл человеческой любви, говорит Соловьев, есть оп­равдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма. Это происходит потому, что посредством любви утверждается безус­ловное значение другой индивидуальности. Соловьев видел в любви два начала: природное (половая любовь) и идеальное (ду­ховная любовь).

В. Соловьев описывает любовь нисходящую, восходящую и равную. Основания для такого представления он усматривает в соотношении вкладов каждого партнера в эмоциональные отно­шения. Равная любовь предполагает равенство эмоционального вклада тому, что поступает в ответ.

В этом смысле можно обсуждать следующие виды эмоцио­нальных отношений:

□ любовь: если мне хорошо от того, что тебе хорошо и я могу отказаться от своих потребностей, чтобы тебе было лучше, — то я тебя люблю;

□ ненависть: если мне хорошо от того, что тебе плохо, то я тебя не люблю;

□ соперничество: если мне плохо, когда тебе хорошо, — то я тебе завидую;

□ безразличие: если мне все равно, хорошо тебе или пло­хо, — то я к тебе равнодушен.

Он подчеркивает значение любви в индивидуальной жизни человека, обращает внимание на то, что любовь лишает эгоиз­ма, смещает центр отношений на другого. Воистину воплощают­ся вечные строчки: «...будут два в плоть едину...» Но любовь у Соловьева не только воссоединение двух половин, но и слияние с мировой душой.

Им же обсуждается сильная страсть и ее последствия для человека. Никакого соотношения между силой любовной страс­ти и значением ее для потомства он не усматривает.

Сильная страсть, связанная с частичной или полной поте­рей своего «Я», является для многих людей критерием любви. Однако Соловьев утверждает, что самая сильная любовь весьма часто остается неразделенною. Более того, при взаимности силь­ная страсть приводит к трагедии. Соловьевым подмечено, что очень счастливая любовь остается бесплодною, а если сильная любовь производит потомство, то оно весьма заурядно.

Проблемы пола и любви занимают значительное место в творчестве Н. Бердяева («Метафизика пола и любви», «Смысл творчества», «Миросозерцание Достоевского»). Он относится к эротической энергии как вечному источнику творчества и свя­зывает эротику с красотой. По Бердяеву, Эрос означает поиски и путь к прекрасному.

Бердяев, анализируя творчество Достоевского, описывает вслед за ним два типа любви, свойственные русскому характеру: любовь-сладострастие и любовь-жалость. Получается, что рус­ский человек любит либо из сладострастия, либо из жалости.

Л. Карсавин, анализируя сущность любви («Петербургские ночи»), истолковывает ее в «двуединстве» жизни и смерти, сво­бодной личности и абсолютного бытия, тела и духа, разума и чувства, в слиянии любви и любящего.

Б. Вышеславцев известен в русской теории любви («Этика преображенного Эроса») своей полемикой с психоанализом З. Фрейда по поводу пробчемы сублимации, трактуя ее как воз­ведение низшего к высшему.

З. Гиппиус («Влюбленность», «О любви», «Арифметика любви», «Черты любви», «Искусство и любовь») выделяла три основных принципа любви: андрогипизм (совмещение в одной личности мужского и женского начал), духовнотелесность, богочеловечность любви.

Другая линия в концепции русского Эроса — ортодоксаль­но-богословское направление, представленное именами П. Фло­ренского, С. Булгакова, И. Ильина.

П. Флоренский («Столп и утверждение Истины») рассмат­ривает любовь как способ познания божественной сущности. Любовь, по Флоренскому, всегда - вхождение в Бога.

С. Булгаков («Свет Невечерний») подчеркивает греховность пола в человеческой природе, отстаивает необходимость победы над сексуальностью. Концепция христианской любви, которую обосновывает Булгаков, заключается в страдании, жалости, тер­пении.

И. Ильин («Поющее сердце», «Путь духовного обновления») видел в любви главный источник духовного обновления, воз­рождения духовной культуры.

Таким образом, в истоках отечественной мысли о любви обнаруживается противостояние, связанное с двумя точками зрения на любовь. Согласно одной любовь трактуется как Эрос, согласно другой — как сострадание. Синтез этих философско-психологических направлений не завершен и в настоящее время.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: