Мудрый демон тамплиеров 2 страница

Человеческое творчество, как магическое, так и обыденное, представляет собой результат направления энергии воображения в определенное русло. Например, в алхимических трактатах сперма описывается как продукт воображения. Это говорит о том, что воображение не только направляет желание, но и обладает достаточной силой для того, чтобы трансформировать нашу материальную природу.

Мощные магические трансформации в материальном мире за пределами наших тел могут быть вызваны посвященными, которым известно, как следует работать с этими творческими силами воображения. Одного индийского адепта с ранних лет учили представлять перед собой змею с такой концентрированной энергией и силой воображения, что в конечном счете он заставлял увидеть ее и других людей.

Разумеется, при таком повышенном внимании к воображению возникает опасность пересечь границу между воображением и фантазией. Для тех, кто работает над воображением, всегда существует угроза оказаться в плену иллюзий. В таких случаях магия превращается в практику самообмана.

Тайные общества используют систематический подход, который призван этому воспрепятствовать.

Бернар Клервоский, написавший устав ордена тамплиеров, рекомендовал систематически тренировать воображение. Представляя перед своим мысленным взором картины рождения, младенчества, пастырства и смерти Иисуса Христа, вы можете вызвать его дух. Если вы нарисуете в воображении, к примеру, бытовую сцену с участием Иисуса Христа, представите себе кастрюли и сковородки, одежду, его внешность, черты и выражение лица, ваши ощущения, когда он повернулся, чтобы посмотреть на вас, — а затем внезапно сотрете все визуальные образы, тогда то, что может остаться после них, будет вполне реальным духом Иисуса Христа.

Испанский каббалист XIII века Авраам Абулафия в своей работе усилил идею творческого слова Бога. В ранних каббалистических текстах двадцать две буквы еврейского алфавита были описаны как определенные силы. «В начале начал» Бог сгруппировал эти буквы по определенным шаблонам, изменил их порядок на обратный и сложил их в слова. Из этого процесса развернулись всвозможные формы вселенной. Абулафия предположил, что посвященному следует принимать участие в творческом процессе, комбинируя и переставляя еврейские буквы сходным образом. Он рекомендовал заниматься этим, уединившись в тихой комнате, облачившись в белые одежды, принимая ритуальные позы и повторяя сокровенные имена Бога. Таким образом можно было достичь состояния экстатического и мистического транса, позволяющего овладеть тайными силами.

Представление о «словах силы», которые дают посвященным власть над духовными мирами — а значит, и над материальным миром, — существовало с глубокой древности. По преданию, Соломон обладал подобной властью, и в его храме Тетраграматон — самое священное и могущественное имя Бога — мог произносить только верховный жрец, когда ежегодно в день Искупления он оставался в одиночестве перед Святая Святых. Звучавшие снаружи трубы и цимбалы не позволяли посторонним подслушать это слово. Говорили, что адепты, умевшие его произносить, вселяли ужас в ангелов. Еще раньше среди египтян существовало предание о том, что солнечный бог Ра создал космос с помощью слов силы, и знание этих слов наделяет посвященного властью не только при жизни, но и в загробном мире.

Абулафия также рекомендовал использовать имена Бога в форме диаграмм. Практика работы с магическими знаками и символами большей частью была отражена в иудейской традиции, но с привлечением египетских и арабских элементов она получила широкое распространение в Средние века. Во многом это было обусловлено появлением сборников заклинаний, таких как «Завет Соломона» и «Ключ Соломона». Большинство содержащихся в них заклинаний обещало исполнить эгоистичные желания, например, добиться взаимности в любви, отомстить врагу или найти сокровище. После приготовления материалов, таких как пчелиный воск, кровь животного, порошок магнитной руды, сера или даже мозг ворона, требовалось совершить обряд очищения. Проведение самой церемонии, в которой могли использоваться серпы, жезлы, или мечи, намечалась на благоприятное время. Результатом такой церемонии могло стать кольцо или всего лишь клочок бумаги с начертанным на нем символом, носитель которого вольно или невольно попадал под влияние бесплотного существа, которое бывало как губительным, так и благотворным. В середине XIV века «Священная магия еврея Авраама» учила вызывать бурю, поднимать мертвых, ходить по воде и добиваться женской любви. Всего этого можно было достичь, используя символы и квадраты каббалистических букв.

В наши дни христианская церковь проводит четкое различие между строго регламентированными церемониями, предназначенными для воззвания к духовным силам в соответствии с церковным каноном, и всеми остальными церемониями, совершаемыми вне пределов церкви, цель которых заключается в вызове бесплотных духов и контакте с ними. Последнее называется «оккультизмом», что на языке современного христианства равнозначно черной магии.

В Средние века такого разграничения не существовало. Под эгидой церкви проводились ритуалы, предназначенные, например, для того, чтобы гарантировать хороший урожай или успех на дуэли. Освященный хлеб использовался как лекарство для больных и профилактическое средство от чумы, а из церковных свечей изготовлялись амулеты, оберегающие от удара молнии и утопления. Листки бумаги с магическими формулами закладывали под крышу как средство от пожара. Звон церковных колоколов отгонял грозу и демонов. Для изгнания гусениц произносили формальные проклятия. Святую воду разбрызгивали в полях, чтобы повысить урожайность. Крещение возвращало зрение слепым детям, а ночные бдения в часовнях, посвященных различным святым, вызывали живые образные сны и приносили исцеления, в традиции «храмового сна», который предписывал Асклепий.

Впоследствии апологеты христианства попытались отделить легитимную церковную практику обращения с ходатайством к духовным существам высокого уровня, которые могли как принять просьбу, так и отклонить ее, от магии, которая рассматривалась как механический процесс, связанный с манипуляцией оккультными силами. Но здесь мы сталкиваемся с явным недоразумением. Магия тоже представляет собой процесс вызова духов с неопределенным исходом, причем некоторые духи могут быть самого высокого уровня.

В Средние века вера в эти духовные иерархии была повсеместной. Вся церковная и мирская духовная практика основывалась на убеждении, что повторение определенных священных формул или выполнение установленных обрядов может влиять на материальные события, — как во благо, так и во вред человеку. Люди верили, что с помощью этих действий они могут общаться с иерархиями бесплотных существ, управляющих материальным миром.

Если история безусловно воспринималась как процесс, направляемый проведением, то в этом не было фатализма. Бог имел для человечества свой план, зашифрованный в Библии и трактуемый пророками, осуществлять который помогали различные чины бесплотных существ и различные чины существ, наделенных плотью.

Но этот план мог в любой момент оказаться сорванным.

«Пятница, тринадцатое» до сих пор считается несчастливым днем. В пятницу 13 октября 1307 года властители мира наконец решили устранить эзотерическое влияние, которое все больше и больше выходило из-под их контроля.

Перед самым рассветом сенешали Франции, действовавшие по приказу короля Филиппа Красивого, напали на замки и дома тамплиеров и арестовали более 15 ООО человек. В знаменитом парижском храме, ведавшем финансовыми делами, они нашли потайную комнату, где хранились череп, две берцовые кости и белый погребальный саван — то, что вы можете найти и сегодня, если проникнете в любую масонскую ложу.

Только немногим рыцарям из Ла-Рошели на побережье Атлантики удалось избежать ареста. Он бежали в Шотландию, где жили под защитой мятежного короля Роберта Брюса.

Инквизиция обвинила плененных рыцарей в том, что они заставляли новичков плевать на христианский крест и топтать его ногами. Они также были обвинены в содомии и поклонению идолу с козлиной головой по имени Бафо- мет. Впоследствии они сознались, что им являлся такой демон с длиной бородой, сверкающими глазами и четырьмя ногами. Под давлением Филиппа Красивого папа Климент издал «буллу об Упразднении», положившую конец ордену рыцарей Храма. Все их имущество было конфисковано в пользу монархии.

Представ перед папой, рыцари сказали, что их жестоко пытали, чтобы получить признание вины. Один из них, по имени Бернар де Вардо, показал деревянную шкатулку, где он хранил обугленные кости, которые выпали из его ног, когда его держали над огнем.

Была ли истина за их признаниями?

Мне выпала честь поработать с Хью Сконфилдом, большим знатоком свитков Мертвого моря, незадолго до его кончины. Сконфилд многое сделал для того, чтобы объяснить христианским ученым иудейские корни Нового Завета, которые до этого оставались незамеченными или неправильно понятыми. Он знал о шифре «Атваш», где первая буква алфавита заменяется последней, вторая предпоследней и так далее. Он также знал, что этот шифр использовался для кодирования посланий, содержащихся в Книге пророка Иеремии и некоторых свитках Мертвого моря. Интуиция подсказала ему применить этот шифр к слову «Бафомет», и он обнаружил, что в этом имени скрывается слово «мудрость».

Олицетворением мудрости, в связи с которым признались тамплиеры, было божество земной мудрости с козлиной головой. Со времен Заратустры церемонии посвящения вызывали у кандидатов измененные состояния сознания, где их подвергали пугающим испытаниям, в том числе нападениям демонов, чтобы таким образом подготовить к худшему как в земной, так и в загробной жизни. Теперь изощренные пытки инквизиторов вызвали у их жертв такую боль, что они снова вошли в измененное состояние сознания, и тогда царь-демон Бафомет еще раз появился перед ними, на этот раз с торжеством.

Они на самом деле столкнулись с худшей участью как в земной, так и в загробной жизни.

Одуревшие от любви

Данте, трубадуры, и первая любовь — Рафаэль, Леонардо и итальянские маги Ренессанса — Жанна д’Арк — Рабле и путь глупца

1274 году во Флоренции юный Данте впервые увидел прекрасную Беатриче.

Это была любовь с первого взгляда.

Это также был первый случай в истории, когда кто-то влюбился с первого взгляда.

В анналах тайных обществ это отмечено как важная и великая историческая истина. В традиционной истории люди влюбляются и испытывают друг к другу романтическую любовь с незапамятных времен. Это часть нашего биологического характера, говорят историки. Оды Пиндара и Сапфо могут служить примером выражения романтической любви.

Однако в тайной истории считается, что эти оды древних греков имеют узкую сексуальную направленность. В них нет мучительной боли разлуки, экстатического восторга от появления любимого человека, любящих взглядов — в общем, всего того, что сегодня считается характерными признаками влюбленности.

Вот как Данте описал их первую встречу: «Она появилась, облаченная в благороднейший кроваво-красный цвет, скромный и благопристойный, украшенная и подпоясанная так, как подобало юному ее возрасту. В это

мгновение — говорю по истине — дух жизни, обитающий в самой сокровенной глубине сердца, затрепетал столь сильно, что ужасающе проявлялся в каждом биении». По его словам, он был поглощен любовью, горевшей в ее глазах. Как позднее написал Данте, впервые увидев ее, он подумал, что ангел каким-то чудом материализовался на земле. Было бы ошибкой считать его слова поэтической метафорой.

В «Божественной комедии» он описывает ощущение полной погруженности в глаза Беатриче и говорит, что полученный от них эротический импульс привел его в рай. Опять-таки это не просто поэтическая фантазия. Эротика и мистика переплетаются у Данте в такой манере, которая в то время была необычной для Запада.

Данте и Беатриче вступили в брак с другими людьми, и она умерла молодой. То, что сегодня мы называем романтической любовью, с ее мистическим духовным томлением и ощущением судьбы — чувством, что именно так и должно быть, — все это ведет свое происхождение от мистического фермента ислама. Точно так же, как характерное христианское понимание бескорыстной любви к своему ближнему можно считать производной от концепции добродетели иудейских пророков, так и сегодняшнее понимание чувства священного восходит к измененным состояниям осознания суфийских мистиков, таких как Ибн аль-Араби. В его революционной работе «Толкование желания» плотская любовь выражена в терминах божественной любви. Суфии выражали чувства, которые никто не испытывал ранее, и тем самым создавали условия, чтобы все смогли испытать их.

Более тысячи лет эротический инстинкт осознанно подавлялся. Половая энергия направлялась на развитие человеческого интеллекта. Ко времени Фомы Аквинского и Роджера Бэкона это развитие было завершено. Сочинявшаяся во время ночных бдений на коленях у алтаря «Сумма теологии» Фомы Аквинского состоит из более двух миллионов слов, насыщенных силлогизмами. Это свидетельствует о способности поддерживать неослабевающую интеллектуальную сосредоточенность, которая кажется трудно достижимой даже величайшим современным философам.

Теперь под влиянием импульса, распространявшегося из Аравии, люди начали испытывать новое наслаждение в материальном мире, чувственное удовольствие от внешнего вида, цвета и пространственного положения вещей. Точка эволюции человеческого сознания переместилась из монашеских келий в сады наслаждений. Искристое сияние сексуальной энергии распространилось повсюду.

Исламская оккупация Европы дольше всего продолжалась в Испании. По мере того как блистательная цивилизация мавританской Испании продвигалась на север, этот новый способ существования начал распространяться на остальную часть мира. В первую очередь его влияние стало сказываться на юге Франции.

В XII веке Прованс и Лангедок были самыми цивилизованными регионами Европы. Провансальские поэты, называвшие себя трубадурами, переняли арабо-андалузские поэтические формы, очарованные их эротической насыщенностью. Хотя Элен Уэдделл не была эзотерическим автором, ее роман «Странствующие школяры» остается классическим повествованием об этом переходном периоде. Она рассказывает историю о том, как один монах путешествует в компании с молодым коллегой, которому впервые позволили выехать за стены монастыря. Когда по пути им навстречу попадается несколько женщин, аббат заявляет: «Это демоны».

«Мне кажется, — говорит в ответ юный монах, — что это самые прекрасные существа, какие только могут существовать на свете».

Первым трубадуром, появившимся в анналах традиционной истории, стал Гильом, граф де Пуатье, герцог Аквитанский, который начал слагать нежные, проникнутые лю-

«Роман о розе» был самым влиятельным литературным произведением своего времени. В нем описан замок, окруженный семерной, то есть планетарной, стеной, которую покрывали символические фигуры. Только того, кто мог объяснить их значение, допускали в прекрасный розовый сад

бовным томлением стихи после возвращения из крестового похода. Несмотря на изысканный характер первой волны этих стихотворных произведений, они завоевали своих горячих поклонников среди представителей всех социальных сословий. Например, среди самых знамени

тых трубадуров были сын пекаря Бернар де Вентадорн и сын меховщика Пейре Видаль. Возможно, именно благодаря влиянию таких людей в поэзию трубадуров проникли элементы местного колорита — жабы, зайцы, сельскохозяйственные орудия, пивные, голуби-турманы и румяные крестьянские девицы.

Поэт-трубадур Арно Даниэль, которого Данте называл U miglio fabbro, хвалился тем, что он «охотился на зайцев с быком, ловил ветер и плавал против течения». Он выражался в парадоксальной манере, к которой обычно прибегали эзотерические мыслители, когда говорили о силах, полученных ими в результате посвящения.

Трубадуры не только преодолевали классовые барьеры, но и подвергали пересмотру традиционное зависимое положение женщин. В поэзии трубадуров мужчины называют себя «рабами женщин». Если раньше браки заключались под влиянием общественных факторов, то теперь трубадуры воспевали новую форму любви, которая была не зарегулированной, а спонтанной, и любовные чувства могли возникать между представителями различных сословий.

Любовь, как и сами тайные общества, стала подрывать существующие социальные устои.

Любовные переживания подобного рода позволяли людям чувствовать, что они живут более полной жизнью.

Это была новая, более интенсивная форма самосознания. В поэзии трубадуров любви можно добиться лишь в том случае, если вы успешно преодолеете ряд испытаний — пройдете через преисподнюю и бурные воды, найдете выход из лабиринта и одолеете в бою диких зверей. Вы должны решить загадки и выбрать правильную шкатулку.

Заранее побледневший и мучимый сомнениями, влюбленный весь дрожал, когда наконец оставался наедине со своей возлюбленной. Достижение цели вызывало у него измененное состояние осознания, то самое, которое наделяет человека сверхъестественными силами. Всем истинным влюбленным хорошо известно ощущение реального прикосновения к партнеру, которое возникает у них, когда они всего лишь пристально смотрят друг другу в глаза.

Иными словами, посвященные не только добавили в поток человеческого сознания опыт состояния влюбленности, но и придали самому состоянию влюбленности глубокую структуру обряда посвящения.

Литература трубадуров насыщена символами инициации. Роза, самый популярный символ трубадуров, вероятно, ведет свое происхождение из суфизма, где она служит одним из символов проникновения в духовные миры, а также ассоциируется с чакрами. В знаменитом произведении «Соловей и роза» соловей символизирует человеческий дух, стремящийся к божественному. Здесь также явно присутствует сексуальный подтекст, выраженный в чувственных, плотских качествах розы. Повсеместное использование образа розы в любовной поэзии трубадуров наводит на мысль о том, что у любовного экстаза существует эзотерический или даже (как считал Эзра Паунд) алхимический аспект. Гильом де Пуатье писал: «Я хочу всегда оставаться подле своей дамы, дабы она своим присутствием освежала мое сердце, не давая мне стареть. Тот, кому посчастливится удерживать в себе радость любви, проживет сто лет».

В импульсе, который привел к началу эпохи Ренессанса, есть и сексуальный аспект. Давайте постараемся как можно яснее сформулировать поразительную мысль, которую мы собираемся здесь изложить: человеческое сознание преобразилось и было переведено на новый уровень эволюции только благодаря тому, что несколько людей совершали половой акт по-новому.

Они впервые занимались любовью.

Когда мы достигаем измененного состояния осознания, каковым является оргазм, способны ли мы думать, или же оргазм враждебен мышлению? Мы можем и должны задать такой же вопрос в отношении мистического экстаза.

Тайные общества и еретические группы, такие как катары, тамплиеры и трубадуры, изучали методики достижения мистического экстаза. Но достаточно ли прочна с трудом завоеванная способность человека к мышлению, чтобы пережить эти экстатические состояния?

В «Божественной комедии» Данте поднял эротически- духовный импульс трубадуров на новый уровень. Он распространил свою любовь к Беатриче на весь космос.

В начале «Божественной комедии» Данте описывает, как, пройдя свой жизненный путь до середины, он заблудился в сумрачном лесу и встретил там Вергилия, одного из величайших посвященных Древнего мира.

Вергилий проводит Данте через врата, над которыми начертано: «Входящие, оставьте упованья». Затем он сопровождает его в путешествии по подземному миру, похожему на тот, что описан в «Энеиде», и наполненному персонажами, с которыми мы уже встречались в нашей истории. Они пересекают реку Ахерон и попадают в царство теней. Там они встречают Миноса, судящего мертвых, и трехголового пса Цербера. Они входят в утыканный минаретами город Дис, сталкиваются с тремя фуриями и Минотавром. Далее они следуют вдоль берегов Кровавого озера, где в потоках пролитой крови терзаются тираны и убийцы, среди которых присутствует и гунн Аттила. Затем они пересекают Лес Гарпий и пылающую песчаную равнину. Они встречают знаменитого шотландского чародея Мика- эля Скотта, Нимрода, и, наконец, спускаются на самый нижний круг ада, в центре которого Данте видит то, что сначала принимает за ветряную мельницу. Однако затем он понимает, что на самом деле это крылья Люцифера.

Современники Данте прекрасно понимали, что здесь, в первой части поэмы, описывается реальное путешествие в подземный мир — иными словами, то, что Данте довелось пережить во время ритуала подземного посвящения. Вероятно, ему пришлось пройти через серию испытаний и церемоний, подобных тем, с которыми столкнулся рыцарь Оуэн в Донегале.

Вполне возможно, что под маской Вергилия Данте вывел своего реального наставника, ученого по имени Бру- нетто Латини. Направленный в Испанию посланником, Латини встречался там со многими учеными мужами, представлявшими как иудейскую, так и арабскую традицию. В его великой работе «Книга сокровищ» содержится оккультное учение о планетарных качествах драгоценных камней. Непосвященные не могут понять, что круги ада

Данте, закручивающиеся вниз по спирали, представляют собой описание планетарной модели космоса, закрученной в противоположном направлении. Книга Данте задумана так, что читать ее следует на нескольких уровнях — астрологическом, космологическом, нравственном и даже, как говорят некоторые, алхимическом.

Точно так же, как «Футухат» и еще более древняя ег ипетская «Книга мертвых», «Божественная комедия» на одном уровне представляет собой путеводитель по загробной жизни, на другом — руководство по инициации, на третьем — рассказ о том, как жизнь в материальном и потустороннем мире определяется звездами и планетами.

«Божественная комедия» показывает, что, совершая плохие поступки в этой жизни, мы своими руками сооружаем для себя чистилище или преисподнюю в другом измерении, пересекающимся с нашей повседневной жизнью. Мы уже страдаем, мучимые демонами. Если мы не стремимся к тому, чтобы подняться по спирали к небесным иерархиям, если мы думаем исключительно о земном успехе и удовольствиях, значит, уже находимся в чистилище.

Роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» стал частью общественного сознания. Мы все знаем историю о том, как красивый и тщеславный Дориан хранил на чердаке свой портрет, который старел и приобретал все более уродливые черты по мере того, как его хозяин прожигал жизнь, предаваясь распутству и при этом сохраняя безупречную внешность. В конце романа все следы пороков, отразившиеся на портрете, в одно мгновение перенеслись на Дориана. Согласно Данте, мы все являемся Дорианами Греями, поскольку сами формируем свои ужасающие сущности и тем самым готовим себе страшные наказания. Однако картина, созданная Данте, несравнимо шире и многозначительнее творения Уайльда. Он не только показал, что каждый из нас создает внутри себя рай или ад, но также ясно дал понять, что наши преступления и злодеяния изменяют структуру и даже саму ткань окружающего мира.

Согласно Данте, все наши мысли и дела непосредственно воздействуют на вселенную. Умберто Эко назвал его поэму «апофеозом виртуального мира».

В 1439 году таинственный незнакомец по имени Ге- мист Плефон появился при дворе правителя Флоренции Козимо Медичи. Плефон принес с собой ранее неизвестный греческий текст Платона. Он также имел при себе различные неоплатонические тексты, несколько орфических гимнов и, самое интересное, некий эзотерический труд, предположительно относившийся к эпохе египетских пирамид.

Плефон прибыл из Византии, где со времен таких отцов Церкви, как Климент и Ориген, процветала эзотерическая, неоплатоническая традиция, подавлявшаяся Римом. Плефон сумел воспламенить воображение Медичи, поведав ему о существовании универсального тайного учения, происхождение которого восходило от ранних христиан к Платону, Орфею, Гермесу и халдейским оракулам. Он нашептывал Козимо о нестареющей философии реинкарнации и своих личных встречах с богами различных иерархий, которых можно добиться ритуальным исполнением «Гимнов Орфея».

Призыв к живому личному опыту был характерен для Ренессанса. Козимо Медичи нанял ученого Марсилио Фи- чино перевести документы Плефона, дав указание начать с Платона. Однако затем, узнав о существовании египетского материала, он велел Фичино отложить Платона в сторону и сначала перевести египетский текст.

Дух, занесенный Плефоном в Европу вместе с переводом герметического текста, быстро распространился среди представителей культурной элиты. Итальянский маг Джордано Бруно запечатлел на бумаге вкус к новому опыту, дополненный живой связью с духовными мирами. Он писал о любви, которая приносит «невыносимую сладость, крики, заглушающие звездный хор, стенания, отдающиеся эхом в пещерах ада, муки, вводящие в оцепенение живой дух, картины, заставляющие богов замирать от сострадания, и все ради этих глаз, этой белизны, этих губ, этих волос, этой сдержанности, этой насмешливости, этого солнечного затмения, этих ссор, этих душевных ран, тени, фантома, мечты, чар Цирцеи...»

Это был новый голос в литературе.

Литература эпохи Возрождения освещена звездами и планетами. Великие писатели итальянского Ренессанса активно и разумно черпали эту энергию, используя свое воображение. Так же, как и Элен Уэдделл, Фрэнсис Йейтс не была посвященной — по крайней мере, она не оставила на это никаких намеков в своих трудах. Однако благодаря ее методичным исследованиям и блестящим аналитическим способностям — а также усилиям ученых Варбургского института, последовавших по ее стопам, — мы теперь имеем достаточно полное представление об эзотерических открытиях эпохи Возрождения и о путях их влияния на литературу и искусство. Переводчик герметических текстов Марсилио Фичино писал о создании художественных образов в эзотерических терминах: «Наш дух, используя воображение и эмоции, способен сливаться с самим мировым духом, а также с лучами звезд, через которые действует мировой дух». Фичино говорит здесь, что если вы живо представите духи планет и звездных богов, то в результате этого акта воображения через вас может потечь их энергия.

В предыдущей главе мы говорили о том, что Средневековье было великой эпохой магии. Тогда эзотерические мыслители и оккультисты начали строить умственные образы, в которые могли воплощаться боги и духи. Точно так же некогда поступали строители храмов и мистери- альных центров Древнего мира, создававшие различные объекты, такие как статуи, чтобы бесплотные существа могли использовать их в качестве тел. В Италии эпохи Возрождения художники, обладавшие эзотерическими

знаниями, стали воссоздавать магические образы при помощи красок и камня.

В эпоху Средневековья распространение сборников магических формул проходило исключительно на подпольном, субкультурном уровне. Теперь же в значительно более доступной герметической литературе Возрождения можно было без труда найти инструкции по изготовлению талисманов, предназначенных для привлечения сил из духовных миров, чем активно пользовались художники того времени. Герметическая литература объясняла, что оккультное воздействие талисманов можно сделать более эффективным, если при их изготовлении использовать металлы, соответствующие тем духам, к которым они Должны взывать, — например, золото для бога солнца или серебро для бога луны. Было заново открыто, какие цвета, формы, иероглифы и другие символы сопутствуют определенным бесплотным существам.

Критики и искусствоведы говорят о предрасположенности Сандро Боттичелли к полутонам и светлым, прозрачным краскам, отчего персонажи на его картинах кажутся легкими и воздушными, словно они прибыли из другого мира и еще не полностью материализовались. Влияние Фичино мы можем увидеть на одной из картин Боттичелли, известной под названием «Весна». На ней изображен процесс создания материи в контексте последовательных эманаций планетарных сфер из космического разума. Было отмечено, что сама картина обладает удивительным свойством жить и дышать в умах людей, которым довелось ее увидеть.

Художники-неоплатоники эпохи Возрождения верили, что они открывают заново древние секреты. Вслед за Платоном они считали, что всякое обучение в действительности представляет собой процесс воспоминания. Наши умы являются продолжением великого космического разума в материальном мире. Все события и мысли, имевшие место в истории, хранятся в банках памяти космического разума — или, точнее, пребывают в вечности.

Если Платон прав, эта книга уже находится внутри нас!

С наступлением эпохи Высокого Возрождения мы подходим к идее существования в истории выдающихся гениев — не просто Боттичелли, а фигур масштаба Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело. Гении отличаются от всех остальных масштабом и ясностью восприятия, и, возможно, не случайно, что расцвет их деятельности произошел в Италии, где существовали традиции экстатических видений Иоахима Флорского и святого Франциска.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: