Разноцветная любовь

Мы ведь как летали по Америке.

Мы покупали за 400 долларов «стэндбай», это значит – на свободные места и в течение месяца летай куда хочешь на свободных местах. В общем, всегда у туалета.

Летим из Нью-Йорка. Я на предпоследнем. На самом заднем расположились двое: один – мой товарищ с американской стороны, другой – мой друг с российской стороны и, дико ругаясь, подводят баланс.

– Такси. Два доллара.

– Я платил.

– Нет, я платил.

– Гостиница, триста долларов, я платил?

– Я платил.

– Это ты платил?

– Обед в день прилёта, шестнадцать долларов. Кто платил?

– Никто не платил.

– Как никто? Нас бы арестовали.

Я у прохода.

У окна молодая негритянка от восемнадцати до двадцати пяти, на голове сорок тысяч косичек. Непрерывно двигается, толкается, касается и тут же подозрительно смотрит.

Что-то у неё происходит под одеялом, в результате она то в шортах, то в джинсах, то в юбке, то в халате. Поселилась в этом кресле, а я сосед.

И всё время касается и тут же подозрительно смотрит.

У меня ощущение, что я к ней пристаю.

Хотя сидеть уже, чем я, невозможно.

Обычно я по-английски произношу одну фразу. Я эту фразу могу говорить на четырёх языках без акцента: «Я вас не понимаю». После этого все начинают со мной быстро говорить.

Лететь шесть часов. Она уже полчаса говорит. И я уже понял, спрашивает, откуда, куда и кто я такой. К этому времени она была в шортах и лёгкой кофточке на своё голое, своё юное, своё цветное тело. Лететь всю ночь. Рядом ароматное нежное создание спрашивает, кто ты такой. А ты, как древняя обезьяна, молчишь и только виляешь, виляешь и смотришь, смотришь. Ввиду отсутствия хвоста виляешь всем телом.

Учите английский, мужики, это ещё сто тысяч женщин!

И тут мне приходит в голову последняя мысль. Я достаю из портфеля буклет, то есть расписание концертов. Там по-английски моя биография. И сказано, что 16 мая мой авторский вечер в Карнеги-холле… И если, думаю я, после этого мы оба не уйдём под её одеяло, я последний советский кретин… Что и оказалось.

Она спросила:

– Это кто?

– Я, я… Вот же мой портрет.

– Карнеги-холл?!

– Да, да…

– Ваш концерт?

– Да, да… Вот же мой портрет.

– И вы сидите в хвосте и вся очередь в туалет опирается на вашу лысую голову?

– Да, – сказал я. – Вот же мой портрет.

Больше она ничего не говорила, не переодевалась, не касалась, отвернулась и уснула.

«Чиновница в мэрии спрашивает у посетителя…»

Чиновница в мэрии спрашивает у посетителя:

– Я что, вам факс не послала?

– Я не получал.

– Это не ответ, я вам посылала или нет?

– Нет.

– Не может быть… Проверьте, – говорила она получателю, – идите домой и проверьте.

Так они и жили.

Он же не получил и он же должен был проверять.

– А вы посылали?

– Вот я это хочу у вас узнать. Идите домой и проверьте.

И этот несчастный шёл проверять, чтобы потом опять записываться к ней за месяц до приёма.

Оба одинаковы.

Разговор

Старушка пришла на могилу мужа:

– Я пришла к тебе попрощаться. Ты слышишь, Яня? Я уезжаю.

Дети уехали два месяца назад.

Теперь уезжаю я.

Что мне одной делать?

Ты столько сил потратил на эту квартиру.

И знаешь, кто к нам въедет?

Постой, ты же её хорошо знаешь…

Это Маруся сверху.

Она добилась и въезжает к нам.

Она будет жить у нас.

Пусть лучше она, чем кто-то.

Мы уплатили.

За тобой будут следить.

Я больше не смогу прийти к тебе…

Я уезжаю.

Об импотенции

У нас импотенция возникает от других причин. Мы в основном с теми, кто нам не нравится, но нужен для решения жилищных вопросов, прописки, обмена, уборки квартиры, мытья окон.

Брак по расчёту сейчас не выгоден ввиду частой смены режимов. А секс по расчёту – повсеместный. Кого мы только не имеем!.. Ради выпивки, ради бутерброда… Что, конечно, сказывается на нашем здоровье.

Дома мы, конечно, валимся как подкошенные. Дома уже всё понимают: иди, мол, но уж без справки не возвращайся.

А как себя настроить? Какие такие упражнения делать? Отсюда массовые обращения к экстрасенсам, настырные просьбы усилить по мужской части. Хотя что такое сильный – никто не знает. Женщины правильно молчат. Как она скажет: «Ты знаешь, он покрепче тебя».

Правда, в последнее время плотская любовь перестала делать успехи. Ты её любишь, любишь – а она справку не даёт. Но, с другой стороны, может, и мы их недостаточно бойко любим? Хотя и они, как правило, одутловатые. Поэтому некоторые наши вообще опустились любить мужчин. Никаких расходов, подарков, в гостиницу проход свободный, старушки у подъездов не подозревают, красота! Хотя и противно до отвращения. Ужас! Представляю – целовать усатую рожу, будто я член правительства… Но ведь и мою кто-то вынужден целовать. Правда, и я чью-то отказываюсь… Ты смотри, как всё переплелось!

Встречи стали пустыми, ни интеллектуального начала, ни физического завершения – сплошное пьянство на основе сексуальной неопределённости. Многие, очнувшись от беспробудности, с удивлением видят, что лучшая для них женщина – жена. Так что не надо бегать к врачам. Никаким лекарством нелюбимую женщину не заслонить. Надо ночевать с тем, с кем живёшь, и жить с тем, к кому привык.

Приказываю:

брачную ночь считать первой,

первую ночь считать брачной,

а семейную жизнь – счастливой.

Другой не будет.

История вкратце

(Он ей сказал: «Вы мне нравитесь»)

Он ей сказал:

– Вы мне нравитесь.

Я могу на вас жениться.

Но при условии: вы перестанете красить брови и губы.

Вы расстанетесь со своими подругами.

Родители к вам могут приезжать только в заранее согласованные сроки.

Вы приходите в наш дом со своей посудой, так как мой отец религиозен.

Вы поняли мои условия?

– Да. Но вы мне не нравитесь.

– Как?

– Даже не знаю. Не нравитесь.

– Так значит?..

– Конечно…

– А как же?.. Мы же…

– У меня были какие-то желания. Теперь их нет.

– Ну, может быть, насчёт посуды я был излишне категоричен.

– Нет. Всё правильно.

– И насчёт родителей можно как-то согласовать.

– А помада?

– Ну, в сущности, не страшно.

– А то, что вы мне не нравитесь?

– Ну, это исправимо.

– Вот и исправляйтесь.

И ушла.

Женщина вкратце

(Я пою… Потому что мне же надо…)

Я пою… Потому что мне же надо на кого-нибудь кричать.

Кричать на людей нельзя.

На собаку нельзя – нервничает.

Даже на самого маленького из собак нельзя – инфаркты у них.

А кричать хочется для организма.

И я кричу на поезд.

На мост кричу.

Ору на Медного всадника – а-а-а-а!

Кричать хочется – а-а-а-а!

Без скандала – а-а-а-а!

Просто для здоровья – а-а-а-а!

Иди-иди, поезд – а-а-а-а!

Мчись, прись, электричка – а-а-а-а!

А по мосту перебой да-а-й…

Вот та-а-акси.

И палкой по штакетнику…

Пошла-а-а-а…

А в зеркало: – А-а-а-а… Зверюга-а-а…

Всё! Соседи стучат. А я телевизор на детскую передачу.

История вкратце

(Он подсел за столик…)

Он подсел за столик, где сидела симпатичная одинокая девушка над чашечкой кофе.

Он был примерно моего возраста, примерно моего роста, звали его примерно так же и говорил он примерно как я.

Ничего нового он ей не предложил.

Он угостил её вином, шоколадом.

Они познакомились.

Он заказал что-то ещё и ещё что-то и спросил телефон.

Она неожиданно громко продиктовала свой телефон и своё свободное время, и когда и куда она выезжает, и где остановится, и как её зовут, и где её искать.

Он обернулся.

Ещё человек пять записывали эти данные.

Ему опять стало тошно, потому что он опять заплатил за всех.

– До свидания, Мариночка, я пойду.

– Вы не записали мой телефон.

– Я у кого-нибудь перепишу.

История вкратце

(В Одессе с таксистом по ночам…)

В Одессе с таксистом по ночам его жена ездит.

И молоко у них, и булки, и картошка жареная, и яичница.

И она его кормит.

И ездит с ним всю ночь, а сзади пассажиры меняются.

Он в спортивном костюме.

Красивый, атлетичный.

Она блондинка тоненькая.

Всё время копается в сумке и достаёт то термос, то котлетку.

Каждую ночь.

Они вдвоём.

Они работают.

Они зарабатывают.

Они счастливы.

История вкратце

(Я цыган, Миша)

Я цыган, Миша.

Я полюбил её второй раз в жизни.

Я всё для неё отдам.

И она меня любит, Миша.

Я вскрикну во сне.

Вот так: «А-а!» – она схватывает.

Бил я её часто, Миша.

Чуть зубы не выбил.

Такая у меня любовь.

Мне тридцать пять, ей девятнадцать.

А он такой маленький.

Клянусь, ты бы перед смертью из его рук стакан воды не принял, Миша.

У нас до этого был вечер.

Я ему говорю: «Уйди от нас, пожалуйста, ты нам всем неприятен. Ты неприятный человек».

Вот такой он маленький.

Но умный, Миша, умный.

Можно, говорит, она меня до лестницы.

Я всё равно, говорит, уезжаю.

Откуда же я знал?

Я же интеллигентный человек.

Я сказал, пожалуйста.

Слышишь, Миша, я сказал – пожалуйста.

Откуда я знал.

История вкратце

(Мужской и женский лагерь…)

Мужской и женский лагерь разделены «запреткой», проволокой.

Господа, 58-я.

Оттуда женщины рвутся.

Отсюда – мужчины.

Для неё забеременеть – лучший исход.

Она за проволокой поднимает юбку.

Он, глядя на неё, – сбрасывает в пакетик.

Пакетик перебрасывает через проволоку.

Она – в себя.

Но, говорят, это неэффективно.

Эффективнее под полом строящегося барака, куда заползали с двух сторон «М» и «Ж».

И встречались в полной темноте.

И расходились.

И никто не знал, кого он и куда.

И кто потом родился.

Вот такая она, наша родная.

Так для кого война кончилась?

История вкратце

(Девушка лет тридцати…)

Девушка лет тридцати, хороших родителей.

Сама зарабатывает.

Не была замужем.

Сосед предложил:

– Давай сосватаю.

Пришёл с товарищем.

Она с утра готовилась.

Причёска. Стол.

Они выпили.

Стали говорить о работе.

Распалились.

Ушли с трудом.

Он ей предложил другого.

Опять причёска. Стол.

Говорили о работе.

Ушли с трудом.

Так сосед с друзьями пил месяц.

Пока их не разоблачили.

Илюша

Вот он – девичья гроза.

Истребитель невинности.

Снайпер-престидижитатор.

Его проход и просека в лесу.

Мамы, прячьте выпускниц! Илюша вышел!

А даже если погулять.

Он же разницы не чувствует.

И бесплатно, и за деньги.

И трудоустройством, и театральным миром.

И гуманитарным, и техническим.

Он не брезгует ничем.

Спроси его, чем отличается выпускница-финансист от выпускницы-педагога, – ответит: «Ничем».

– А выпускница журфака от таможенницы молодой?

– Эта форма мало кому идёт. И журналистка не всегда.

– Что?..

Не говорит.

Но он их делает постарше, взрослит их – взрослит неутомимо и деловито.

Тем, кто идёт за ним, достаются горьковатые на вкус, кисловатые на вид, но самостоятельные, мыслящие существа.

– Чем отличается певица от балерины? Милиционерша от гимнастки?

– Ничем, – говорил он.

История вкратце

(1968 год. Девочка в магазине)

1968 год.

Девочка в магазине.

Одна в очереди.

Лет восемь-девять.

Стоит маленькая.

– Я буду за вами. Вы – за мной. Я ненадолго отойду. Вы меня признаете?

Считает. Сдачу пересчитывает.

Воспитание в очередях.

Опоздала

Она говорила:

– Я никогда не опаздываю.

Я просто не успеваю.

Вы бы знали, как легко на душе, когда уже повсюду опоздала.

Идёшь себе куда-то и поёшь.

А все шипят:

– Она уже повсюду опоздала.

На все экзамены.

На все приёмные.

Ко всем мостам.

Не просто опоздала. Но даже не успела.

А вдоль дороги прыгает, поёт и не желает, видите.

А все должны смотреть ей вслед.

Вот эта.

Вот она.

Что всюду опоздала.

А нам домой пора, чтобы узнать…

Вы почему?

Вы до каких?

Как вам не стыдно так опаздывать?

Вы уволены, идите.

Она сказала:

– Я не опаздываю, я просто-напросто не успеваю. Но как хотите. Я уйду.

И так легко ей, и так чудесно стало той, что повсюду опоздала.

Идёшь ты вдоль дороги и поёшь, и все злорадно:

– Вот она! Вот эта опоздала!

Во все экзамены.

Во все приёмные.

Ко всем открытиям.

Ко всем началам.

Она позорно опоздала.

И даже не успела.

И даже не спешит.

И вот идёт, представьте, и поёт.

А все смотрят вслед и с завистью.

Что ей терять?

Она уже повсюду опоздала.

А нам ещё к вечерним новостям…

Чтобы узнать…

«Масса женщин, от которых он ушёл…»

Масса женщин, от которых он ушёл.

Разных цветов, возрастов и положений.

Детные, бездетные.

Маленькие, средние.

Целая корпорация.

Дружная.

Переписываются.

Старшая у них есть.

Помогают друг другу деньгами.

То, что их объединяет, – не могут забыть.

Это всё, что их объединяет.

Забудут, разбегутся, их опять переловят, и они снова будут помнить.

«Тётя Света», – сказала девушка лет семнадцати…»

– Тётя Света, – сказала девушка лет семнадцати женщине лет сорока…

– Катенька, – сказала женщина лет сорока девушке лет семнадцати. – Не говори мне «тётя», не делай меня старше, просто говори «Света».

– Тётя Света, – сказала девушка лет семнадцати женщине лет сорока. – Если я вам буду говорить просто «Света», я буду такая же старая, как вы. А я ещё успею, поэтому, тётя Света, выйдите и закройте дверь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: