Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Наделение немцев поместьями. Немецкие слободы




Выделение западным всадникам земельных владений в России, наподобие земельных окладов русских служилых людей, явилось третьим новшеством в положении иноземцев. О наделении иностранцев поместьями сообщают и русские источники. В житии св. Даниила Переяславского есть сюжет о борьбе инока Даниила, желавшего основать монастырь, с соседним помещиком — немцем Иоанном и его «свирепой вельми» женой Натальей. (Поскольку речь идет о временах Василия III, уж не пушкарь ли Иоанн Иордан с его русской супругой перед нами?) «Немец»-помещик атаковал подвижника, опасаясь, как бы монастырь не захватил его земли[625]. Из отечественных и ливонских документов известно, что имел поместье и выехавший из Рима на службу к Василию III зодчий Пётр Фрязин. Этот итальянец принял православие и завел семью в Москве[626]. В 1524 г. немец Наум Кобель с товарищами били челом государю, что нашли в Двинском уезде соляные ключи. Василий III дал им право чистить ключи, рубить лес, ставить дворы, заводить пашню и зазывать к себе людей «нетяглых и неписьменных…, добрых и не ябедников, не воров и не разбойников, которые из городов и волостей выбиты»[627].

В начале XVI в. наделение поместьем было редким исключением, при Иване Грозном оно стало довольно частым явлением. Генрих Штаден описывает поместья иностранцев в 100, 200, 300 и 400 четвертей (то есть примерно от 50 до 200 га земли). Однако после получения права на поместье «приискивать» себе землю служилый иноземец вынужден был сам, расспрашивая «там и здесь» или разыскивая вдов-помещиц. «Вдове оставалось небольшое прожиточное поместье, а из остальной земли “иноземцу отделялось по книгам по его указанию”»[628]. «Озимое он получает в земле, а для покупки семян на яровое ему дают деньги». Кормовые деньги, выплачиваемые обычным (безземельным) иностранцам-наемникам, «немец»-помещик прекращал получать с первым урожаем. Кроме того, русское законодательство конца XVI — начала XVII вв. выработало нормы, запрещающие переход поместья служилого иностранца к русским владельцам[629]. Но, несмотря на такую заботу центральных властей, вести помещичье хозяйство немцу было непросто. Штаден указывал, что русские помещики и их приказчики сманивали крестьян иноземного коллеги в Юрьев день. Местные власти («фогты русских бояр» — возможно, имеются в виду губные старосты или речь идет о волостелях до 1556 г.) стремились обременить крестьян немца-помещика большим тяглом в пользу государства, что тоже вело к тому, что «поместье иноземца пустело в день св. Юрия». Зная эту практику, центральные власти разрешали иноземцу, по версии Штадена, просить новое поместье трижды. Правда, к концу царствования Ивана Грозного Генрих Штаден констатировал: «Теперь же с великим трудом, и то однажды, иноземец может получить населенное крестьянами поместье. Причина: в большей своей части страна запустела»[630].

Четвертым новшеством в положении иноземцев в России можно считать заведение в середине XVI в. новых немецких поселений в Москве и за ее пределами. В годы пребывания Штадена в России (1564–1576) служилые иноземцы уже не умещались в одной слободе. Поэтому в четырех милях от столицы для них были построены два поселка: один севернее Москвы, другой на Яузе — на Болвановке. «По другую сторону Яузы, на Болвановке живут все немецкие воинские люди, которыми великий князь пользуется против крымского хана»[631]. Возможно, о них сообщает в 1560-е гг. и венецианец Франческо Тьеполо, явно завышая численность данного контингента (сам Тьеполо в России никогда не был). «Пользуется он (Иван Грозный – прим. авт.) и иностранными солдатами, а больше всего — пехотинцами-немцами. Он разрешил им построить для жительства довольно большой деревянный город, недалеко от Моски (Москвы), который дает ему более восьми тысяч аркебузьеров»[632].

В северной слободе жили «немецкие стрелки и русские стрельцы»[633]. Мы знаем, что в 1550-е гг. правительство Избранной рады провело крупную военную реформу, суть которой состояла в создании многочисленной русской пехоты, вооруженной огнестрельным оружием. Только в Москве располагалось 10 стрелецких полков (около 10 тысяч человек). Еще более десятка стрелецких полков стояли в различных русских городах. Очевидно, совместное проживание немецких и русских пехотинцев объяснялось необходимостью научить набранных из тяглых сословий стрельцов (русских служилых людей по прибору) обращению с пищалью и навыкам западноевропейского огнестрельного боя. На московском смотру 1557 г. «псевдо-Фоскарино» видел «30 тысяч стрельцов по образцу швейцарских, которые постоянно обучаются военному делу; …освобождены от налогов и пользуются большой властью над другими»[634]. Франческо Тьеполо, венецианский дипломат, сам в России не бывавший, но писавший, обобщая литературу о Московии и опираясь на информацию людей, посетивших Россию, сравнивая обученность и вооруженность русского войска времен Василия III с конниками и пехотинцами его сына Ивана IV Грозного, назвал первых «неопытными и плохо вооруженными», а вторых нашел «в довольно хорошем порядке»[635]. «Нынешний герцог, — подчеркивает Тьеполо, — превосходит всех своих предшественников как численностью войска, так и тем, что в мирное время обучает его, а чтобы делать это лучше, он дал у себя приют многим иностранным солдатам и, как сказано выше, предоставил им жилища в своем государстве. Теперь во многих местах, а главным образом, в Моске (Москве) при помощи их и других московиты по праздникам обучаются аркебузу (стрельбе из аркебуз) по германским правилам и, став уже весьма опытны, изо дня в день совершенствуются…»[636]

Разница между немецкими стрелками и русскими стрельцами сводилась к тому, что первых было значительно меньше, а стоили они казне значительно дороже. В отличие от наемников-профессионалов, русские стрельцы были полурегулярным войском. Из-за бедности казны государство позволило им заниматься не облагаемыми налогами торговлей и ремеслом, доходы от которых являлись существенным подспорьем к государеву хлебному, оружейному и денежному жалованью стрельцов. В результате невозможно было в условиях войны надолго отрывать стрельцов от их семей и хозяйства. Иностранные наемники в этом плане были мобильнее, а потому и в дальнейшем ценились выше.

Однако вернемся к немецким поселениям. Еще одно компактное немецкое поселение находилось в черте городского посада у речки Неглинной, бывшей некогда границей между опричными и земскими землями в столице. Здесь жила «большая часть немецких торговых людей, которые были вывезены из городов Лифляндии…»[637] В конце правления Ивана Грозного это поселение ливонцев было уничтожено - от части по прихоти деспота, желания которого всегда спонтанны, но в большей мере — из жеста царя в сторону русского духовенства, традиционно косо смотрящего на приют «еретиков». Царь уступил в малом, выселив спесивых ливонцев из Москвы, но совсем не отказался от услуг нужных ему выходцев с Запада. Вот что сообщает об обстоятельствах гибели Ливонской слободы в черте Москвы в своем историческом очерке о царствовании Ивана Грозного автор эпохи Смутного времени французский капитан Жак Маржерет. «Тот же Иван Васильевич, лет за 30–40 до нашего времени, завоевал большую часть Ливонии и переселил в Московию жителей Дерпта и Нарвы, при чем пожаловал взятым в плен ливонцам, последователям Лютера, две церкви в Москве и дозволил им открыто совершать обряды своей веры; позже, однако, за дерзость и тщеславие их приказал эти церкви разрушить, а ливонцев, невзирая ни на пол, ни на возраст, выгнать на улицу в зимнюю стужу и оставить их в чем мать родила. Ливонцы сами повинны. Забыв минувшее несчастье, лишившись отечества и имущества, сделавшись рабами народа грубого и жестокого, под правлением царя самовластного, они, взамен смирения вследствие своих бедствий, проявляли гордость, держали себя так высокомерно, одевались с такой роскошью, что казались принцами и принцессами: женщины, отправляясь в церковь, одевались не иначе, как в бархат, атлас, камку; самая бедная женщина носила тафтяное платье, хотя бы ничего более и не имела. Главный доход они имели от права продавать хлебное вино, мед и другие напитки: при этом получали прибыли не по 10 на 100, а по 100 на 100; это кажется невероятным, но тем не менее справедливо… В конце концов им дано было место за городом, и там они выстроили дома и одну церковь, однако в столице им не было дозволено жить»[638].

Как и прежде, везде дворы служилых иноземцев были свободны от податей и повинностей. По данным Штадена, до сожжения Москвы крымскими татарами в 1571 г. немцам давали уже готовые дома в Москве, и только после пожара стали селить на Болванке, отмеряя участки размером 40 на 40 сажен. Иноземец строился, «как ему угодно». Он мог нанимать русских слуг, однако власти следили, чтобы православные обычаи не нарушались и русских, по словам Штадена, не принуждали «есть мясо Великим постом, по средам и пятницам».

Историки В.В. Нечаев и Е. Звягинцев[639], изучавшие поселения западных иностранцев в России XVI в., констатировали, что, несмотря на настороженное отношение православных россиян к «еретикам-немцам», столичные Немецкие слободы оказали на столичное население значительное влияние. Надежды же духовенства на то, что удастся полностью изолировать «немцев» в их слободах от контактов с русскими, оказались не состоятельными. Уже сам факт наличия в столице очагов западного образа жизни создавал предпосылки для расширения кругозора россиян и разрушения стремления к самоизоляции.

Пятым новшеством было появление особого правительственного органа, который ведал службой иноземцев, — некоего Немецкого приказа (Prechase Sbisiuoy Nemshoy)[640]. О данном приказе в конце XVI в. сообщает Джильс Флетчер. Т.А. Лаптева, изучавшая русские источники, включая документы Иноземного приказа XVII в., утверждает, что они впервые упоминают аналогичный орган — Иноземский приказ — лишь в 1624 г.[641] Очевидно, в ходе Смутного времени старый приказ, ведавший иностранцами, исчез, как и его архив, а при Михаиле Романове произошла его реставрация. Трудно представить себе управление многочисленными служилыми иноземцами к середине XVI в. без специального органа. Только элита немцев, приглашаемая во дворец на пиры, составляла несколько сот человек. Так, на царском пиру 4 января 1558 г. по случаю праздника Крещения английский посол А. Дженкинсон насчитал «свыше 300 иностранцев»[642].

Шестым новшеством можно считать изменение к концу XVI в. круга элитарных иноземцев, особенно привилегированных. Место книжников-греков и фрязей (архитекторов, инженеров, артиллеристов) заняли приближенные ко двору немцы. Среди них следует выделить три категории:

1) высокопоставленные военные, преимущественно из ливонцев, шотландцев и скандинавов (к примеру, взятые в плен и перешедшие на русскую службу ливонские дворяне — Таубе, Крузе, Фаренсбах и Вахтмейстер — вошли вскоре в ближайшее окружение царя, который во многом стал ориентироваться на их советы при ведении ливонских дел);

2) придворные врачи, часто игравшие роль тайных советников;

3) богатые купцы-«корабельщики», преимущественно выходцы из Англии и Нидерландов.

Можно зафиксировать еще одно, седьмое новшество. Но оно действовало только в середине — конце XVI в. Исследователь конца XIX — начала ХХ вв., историк права А.С. Мулюкин, изучавший «Дела о выезде иноземцев в Россию», утверждал, что при Иване Грозном существовал фактически свободный въезд западных иностранцев в Россию, желающих поступить на русскую службу[643]. Об этом же свидетельствуют «Записки» Генриха Штадена. Ранее государство строго контролировало въезд иноземцев. В XVII в. правительство Романовых при всей своей заинтересованности в постоянном притоке свежих кадров из Западной Европы, по мнению А.С. Мулюкина, вернулось к политике строгого контроля за въездом иностранцев в Россию.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных