Россия и мировая торговля во второй половине XVI в. Северный морской путь в Россию

В середине XVI в. предложения западных купцов с одной стороны и позиция центральной московской власти с другой определили на длительный срок роль России в мировой коммерции как одного из значимых поставщиков Западу сырья — в первую очередь ворвани, смальчуга, сала, пеньки, дегтя, корабельного леса и других товаров, идущих на нужды кораблестроения, а также предметов экзотической (русской или восточной транзитной) роскоши — мехов, ценной рыбы, ковров, драгоценных камней, пряностей и т.д. Венецианский посол (якобы Марко Фоскарини) констатировал, что в России «нет какой-либо рудной жилы, золота, серебра и драгоценных камней, зато в изобилии имеется медь, железо, свинец. Но природа вознаградила москвитян, дав им драгоценные меха, которые покупают из гордости и хвастовства люди изнеженные и тщеславные и платят за них чрезвычайно дорого — дело неслыханное прежде, когда они, зная наше тщеславие, продавали нам меха за совершенный бесценок»[653]. Как видно, русские к 1557 г., когда Россию посетил этот посол, стали лучше ориентироваться в реальной стоимости на Западе своих товаров.

С развертыванием морской торговли через Белое море и Балтику повысилась роль торговли в экономике России, хотя, конечно, не в той степени, которая наблюдалась в странах Запада. Укрепилось и положение торгового сословия в России. Если на первом Земском соборе 1549 г. присутствовали только бояре, духовенство и служилые люди, то на Соборе 1566 г., обсуждавшем вопросы Ливонской войны, была значительная депутация купцов. Представительство торгово-ремесленных слоев населения на Соборе 1566 г. было вторым по численности после служилых людей — 75 человек, или 20% (дворян было 204 человека, или 54,7%)[654]. Торговые интересы России в материалах Земского собора 1566 г. были выставлены в качестве одного из основных резонов продолжения Ливонской войны. Об этом говорили даже представители духовенства. «Если польский король утвердится в Риге, — утверждали соборные старцы, — то «не токмо государевым городом Юрьеву и иным городам ливонским государским и Пскову, тесноты будут великие, но и Великому Новгороду и иных городов торговым людем торговли затворятца»[655]. Это свидетельствовало о росте влияния торговли и торговых людей, важности для высшей власти знать «напрямую» их мнение. Еще более мощное представительство торговых кругов (выборные от московских гостей, суконной и черной сотен[656]) оказалось на Земском соборе 1598 г.

Торговых европейцев гнала в Россию, как, собственно, и в Индию или Новый Свет, жажда наживы. Им было выгодно наладить в Московии один из вариантов колониальной торговли и постепенно превратить эту «варварскую», с их точки зрения, страну в свою торговую факторию. Однако русское вотчинное государство, привыкшее контролировать на своей территории все и вся, сумело повести игру по собственным правилам, обеспечив России роль своеобразного, во многом отсталого, экстенсивного и примитивного, но, безусловно, самостоятельного торгового партнера Запада.

Во второй половине XVI столетия количество иноземных торговых людей в России постоянно росло. Стимулом к этому стало открытие англичанами Северного морского пути в Россию.

Вообще первыми задумались об освоении северной морской дороги на Восток итальянцы ввиду падения значения и прибылей средиземноморской торговли. Еще в 1520-х гг. Василия III пытался заинтересовать подвозом пряностей с Востока на Запад через Россию, а заодно и поисками северного морского пути из России в Китай и Индию генуезский купец-авантюрист Паоло Чентурионе (он же выступал посланцем Папы Римского). Ранее Чентурионе занимался коммерцией в Причерноморье, Сирии, Египте, посещал несколько раз Россию и разные западноевропейские страны. О деятельности П. Чентурионе сообщали Павел Иовий и Иоасафовская летопись[657]. Не найдя в России поддержки своему проекту поиска северной дороги на Восток, Паоло в конце жизни отправился в Англию, возможно, с намерением заинтересовать своим проектом британцев. Подробно историю несостоявшегося проекта П. Чентурионе исследовал О.Ф. Кудрявцев, который предположил, что сама идея северного морского пути в Азию появилась у генуезца в России под воздействием информации русских. «Не исключено, что именно знакомство с планами Чентурионе – в результате личного общения с ним или по его записям – подвигло англичанина Роберта Торна выступить в 1527 г. с предложением королю Генриху VIII снарядить экспедицию, которой надлежало, с севера обогнув «Татарию», доплыть до Китая»[658] и других стран Востока. Идеи Чентурионе могли быть известны и находящемуся в Англии итальянцу Себастьяно Кабото.

В середине XVI столетия в Англии обнаружили падение цен и интереса к ее товарам, и это несмотря на то, что привозили англичане свои товары в другие европейские страны на собственных судах. В то же время заморские товары, особенно пряности, в цене росли. Англичане решили последовать примеру португальцев и испанцев, а именно — отправиться искать новые пути в восточные страны. После совещания предприимчивых людей со знаменитым мореплавателем Себастьяном Каботою на свет появилась утопическая идея: отыскать северо-восточный путь в Китай и Индию. (Приемлемые дороги на Восток и в Новый Свет, как мы знаем, были поделены монополистами — португальцами и испанцами.) Составилась компания с капиталом в 6 тысяч фунтов (каждый член должен был внести 25 фунтов). Были куплены три корабля, которые под началом Гюга Уилльоуби (Хью Уиллоби) 20 мая 1553 г. вышли в северное путешествие. Вскоре буря разметала суда.

Капитан судна «Edward Bonaventure» Ричард Ченслор (Chancellor), не дождавшись товарищей в условленном месте встречи — в норвежском Вардегузе[659], на свой страх и риск продолжил плавание. Вскоре он попал в большой залив и вышел к устью Северной Двины. Он вступил в контакт с местными жителями, покупая у них продовольствие, и узнал, что попал в Россию. Ченслор заявил, что послан своим королем Эдуардом IV к русскому государю. Холмогорские земские старосты списались с Москвой, откуда пришло разрешение торговать с пришельцами, а также приглашение последним ехать в Москву, если они не испугаются трудностей долгого пути. Последнего опасаться не приходилось, Ченслор рвался в русскую столицу и даже уехал туда, не дождавшись означенного выше приглашения. Вскоре он уже беседовал с царем. Иван IV проявил интерес к торговым предложениям иностранца и отправил его на родину с грамотой, адресованной английскому королю. В Лондоне Ченслор узнал о смерти юного британского правителя, место которого заняли его сводная сестра Мария (Кровавая) и ее супруг Филипп Испанский. Они со своей стороны всячески приветствовали создание английской компании для торговли с Московией (1554).

В 1555 г. Ченслор и два агента новой компании прибыли в Москву и в ходе переговоров с дьяком Иваном Висковатым и лучшими московскими купцами получили грамоту, содержащую огромные привилегии. «1) члены, агенты и служители компании имеют свободный путь всюду, везде имеют право останавливаться и торговать со всеми беспрепятственно и беспошлинно, также отъезжать во всякие другие страны; 2) ни люди, ни товары не могут быть нигде задержаны ни за какой долг или поруку, если сами англичане не суть главные должники или поручники, ни за какое преступление, если не сами англичане его совершили; в случае преступления англичанина дело выслушивает и решает сам царь; 3) англичане имеют полную свободу нанимать себе разного рода работников, брать с них клятву в точном исполнении обязанностей, при нарушении клятвы — наказывать и отсылать их, нанимать других на их место; 4) главный факто́р, назначенный компанией в Россию, управляет всеми англичанами, находящимися здесь, чинит между ними суд и расправу; 5) если кто-нибудь из англичан ослушается факто́ра, то русские, как правительственные лица, так и простые люди, обязаны приводить ослушника в повиновение; 6) обещается скорое и строгое правосудие английским купцам при их жалобах на русских людей; 7) если кто-нибудь из англичан будет ранен или убит в России, то обещается строгий и немедленный сыск и преступник получит должное и скорое наказание в пример другим. Если случится, что служители купцов английских будут подвергнуты за какое-нибудь преступление смертной казни или другому наказанию, то имущество и товары хозяев их не могут быть отобраны в казну; 8) если англичанин будет арестован за долг, то пристав не может вести его в тюрьму, прежде нежели узнает, что главный фактор или депутаты будут ли поруками за арестованного. Если будут, то арестованный освобождается»[660]. Подробный анализ правового положения английских и иных западных купцов в России в XVI–XVII вв. можно найти в книгах А.С. Мулюкина и А.В. Демкина[661], мы же будем останавливаться лишь на ключевых моментах, имеющих важное значение для процесса европеизации России.

Надо сказать, что грамота английским купцам, выданная Иваном IV, не была односторонней. В Лондон вместе с Ченслором отправилось русское посольство во главе с Осипом Непеею, и, хотя корабль потерпел кораблекрушение и Ченслор утонул (1556), русские послы сумели спастись. Они получили от королевы Марии грамоту на право русским купцам свободно и беспошлинно торговать («гуртом и в розницу») во всех британских владениях. В Лондоне и других английских городах русским обещали предоставить хорошие дома и склады, взять их имущество под королевское покровительство. В случае кораблекрушения товары и имущество русских не подлежало разграблению. Судить русских купцов в Англии должен был верховный канцлер. В будущем эти привилегии были подтверждены и следующей английской королевой — Елизаветой.

Другое дело, что у русских не было ни умения ходить по морям на такое расстояние, ни опыта в международной морской торговле. Возможно, зная об этом от Ченслора, английское правительство так легко и предоставило русским гостям их торговые привилегии, которые оказались невостребованными.

Однако для русского государя в этом не было печали. Иван IV, отправляя свое посольство в Лондон, желал получить там прежде всего право свободного найма на русскую службу различных специалистов, что ему и было дано. Вскоре Осип Непея привез в Москву из Англии многих военных, мастеров, медиков, рудознатцев и прочих нужных государю людей. У Ивана Грозного возник план создания широкого русско-английского (или русско-шведско-английского) союза для борьбы Москвы за Ливонию. Ради него царь Иван IV даже строил планы своего брака с английской королевой Елизаветой. Эти планы не удались, как и все попытки втянуть Англию в какой-либо союз с Россией, помимо торгового.

Зато Английская (Лондонская) Московская компания успешно торговала в России вплоть до английской революции. Лишь в 1649 г. из-за казни английского монарха все британские купцы были временно выдворены за русские рубежи и навсегда лишились своих огромных привилегий. Правда, и в течение царствования Ивана Грозного привилегии Английской Московской компании не раз ставились под вопрос и пересматривались в сторону постепенного уменьшения. В 1580 г. факто́р Московской компании Джером Горсей открыл в России «Русское общество английских купцов», которое действовало достаточно автономно. Из-за этого Горсей под конец его деятельности в России имел трения с Английской Московской компанией. По смерти Ивана Грозного дьяк Андрей Щелкалов поспешил сообщить британским купцам об очередном урезании их обширных прав символической фразой: «Английский царь умер». [662]

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: