Лейб-медики Василия III и Ивана IV

При Василии III таковым являлся, к примеру, царский врач Николай Булев (Бюлов, Луев). Родом он был из Любека. В 1484 г. закончил Ростокский университет. Имперский посол венецианец Ф. да Колло, познакомившийся с царским лейб-медиком в Москве в 1518 г., свидетельствовал о его эрудиции и глубоких познаниях в различных областях. Немецкий историк, специалист по русско-германским связям в Х-ХХ вв. Норберг Ангерманн установил[683], что Николай Булев с 1490 по 1504 г. работал при дворе новгородского архиепископа Геннадия, где за плату должен был составить новую «Пасхалию». Въехал он в Россию тогда вместе с посольством Георга фон Турна. Потом Николай Булев находился на службе у Папы Юлия II, а в 1508 г. стал придворным врачом Василия III.

Как и многие из докторов, служивших европейским монархам, Булев совмещал в своей деятельности разные функции. Он выступал и алхимиком, и астрологом, и тайным советником, а к тому же активно проповедовал унию церквей и был одним из российских публицистов[684]. В 1510-е - начале 1520-х Николай Булев вступил в спор с Максимом Греком, который отвергал его тезис о незначительности расхождений православия и католицизма. В России Булев стал известен и как переводчик. Очевидно он перевел восьмую часть трактата о времяисчислении «Rationale divinorum officiorum» Вильгельма Дурандуса по страсбургскому изданию 1486 г., а также трактат против иудаизма Самуила «евреина» «Rationes breves magni rabi Samuelis iudei nati», по кельнскому изданию 1493 г.[685] Еще этот лейб-медик известен тем, что перевел на русский язык «Травник», пособие по сбору и заготовке лекарственных трав. «Травник» Николая Булева — первая из дошедших до нас книг подобного рода. «Травник» пользовался большой популярностью у современников и неоднократно переписывался.

Николай Булев и еще один иностранный врач, Феофил, лечили великого князя в 1533 г. Глубокий нарыв («болячка на левом бедре») оказался гораздо опаснее, чем выглядел первоначально, и Булев честно признался государю, что ничем не может ему помочь. Интересно, что доктор, признавший свою несостоятельность при лечении государевой болезни, не попал в опалу после его смерти. Николай сохранил влияние при дворе и далее. Умер придворный врач в России в 1548 г. Его родственники за границей так и не смогли получить наследство, оставшееся от Николая Булева. Зато историки получили два документа 1548 и 1585 гг. о их тяжбе с Москвой, сохранившиеся в Ревельском архиве, откуда исследователи и черпают данные о биографии немецкого врача[686].

Известно, что в эпоху реформ Избранной рады в 1557 г. в группе специалистов, выписанных из Англии, значились доктора. Среди них особо преуспел на царской службе Стэндиш, награжденный Иваном IV бархатной собольей шубой и 70 рублями денег. Другим приближенным к Ивану Грозному лекарем являлся итальянец Арнольд Лензей. В первый период опричнины только от него через руки Афанасия Вяземского царь решался принимать лекарства. Лейб-медик Арнольд погиб в Москве во время пожара 1571 г. в ходе осады столицы крымским ханом Девлет-Гиреем.

Позже у Ивана Грозного пользовались большим влиянием два медика — Елисей Бомелий (Бомель) и упомянутый выше в связи с его торговой деятельностью Иоганн Эйлоф. Определенным влиянием обладал и Роберт Якоби, присланный английской королевой.

Вестфальский немец Бомелий, выпускник Кембриджского университета, еще в Лондоне получил известность из-за своих пристрастий к астрологии, мистике и алхимическим опытам. Все это он с успехом продолжил в России, где «жил в большой милости у царя и в пышности»[687]. Скопленные в России богатства он пересылал через Англию на родину в вестфальский город Везель. Это был один из самых ненавистных для русских иностранный царский любимец. Пискаревский летописец называет его «лютый волхв» и приписывает его внушению самые дурные инициативы царя. «…множества роду боярского взусти убити цареви, последи самого приведе наконец же бежати в Англинскую землю и тамо женитися, а свои было бояре оставшие побити»[688]. Однако и в немецком сообществе Бомелия не любили. Горсей определял его как «лживого колдуна», «человека порочного, виновника многих несчастий». Царь же обсуждал с ним самые важные политические дела, что в конце концов и сгубило Бомелия. 1579 г. был решающим в Ливонской войне. России пришлось противостоять и Речи Посполитой, и Швеции. Шведский генерал Горн подошел к Нарве. Стефан Баторий, утвердившись на польском престоле, двинулся в решительный поход к Полоцку. Царь с сыновьями и со значительном войском стоял в Пскове. Старый опытный воевода И.Ф. Мстиславский предлагал двигаться быстрее к Полоцку. Судя по всему, Иван Грозный послушался Елисея Бомелия. Русская летопись сообщает: «и не велел ему против короля идти немчин доктор Елисей — норовил литовскому королю»[689]. Царь не пошел ни к Нарве (успешно отбившейся и без него), ни к Полоцку. Города Сокол и Полоцк были взяты Баторием. Грозный пришел в бешенство. Верный своей привычке возлагать вину на других, он исколотил палкой Мстиславского, сказав: ты хотел «подвергнуть крайней опасности моих сыновей», а Бомелия, как «изменника», подверг мучительным пыткам[690]. Лейб-медик Елисей Бомелий закончил свой путь скверно. По версии Джерома Горсея, царь подозревал своего прежнего любимца в шифрованной переписке с королями Польши и Швеции. «Записки» Горсея содержат рассказ о последних часах жизни лекаря-немца. «Бомелиус все отрицал, надеясь, что что-то переменится к лучшему с помощью его доброжелателей, фаворитов царя, посланных посетить царевича Ивана, занятого пыткой Бомелия. Его руки и ноги были вывернуты из суставов, спина и тело, истерзаны проволочным кнутом; он признался во многом таком, чего не было написано и чего нельзя было пожелать, чтобы узнал царь. Царь послал сказать, что его зажарят живьем. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и повезли в Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя бога; затем его бросили в темницу, где он и умер»[691].

С Робертом Якоби Иван Грозный обсуждал проект своего брака, ища невесту в Англии. Либо Якоби, либо Бомелий подсказали московскому царю кандидатуру Марии Гастингс, дочери графа Гонтингдона, племянницы королевы Елизаветы по матери. Правда, из-за позиции британской стороны обсуждаемый брак так и не состоялся.

Вместе с Робертом Якоби в Москву из Англии прибыл аптекарь Джеймс Френч. Он создал в Москве первую в ее истории аптеку. Ею пользовалась только царская семья и придворные с позволения царя, отчего аптеку и прозвали «царской». Кроме лекарств в «царской аптеке» XVI в. находились всякие камни, кольца, амулеты, способные якобы предохранять от «порчи». Остальные жители русской столицы имели доступ к простейшим лекарствам, которые продавались в «зелейном ряду» на Красной площади.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: