Дядька на побегушках. 2 страница

Генри Скоул разразился беззаботным смехом.

- Да, старик может.

- Особенно после посещения мистера Андерсона, его нового психоаналитика, - вторила ему девушка.

- Нового? – удивился мужчина. – А что стало со старым? Левон его съел?

Ирен едва не подавилась от смеха. Ей пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Чаки носился вокруг хозяйки, весело побрехивая от удовольствия.

- Знаете, Генри, сколько вас знаю, не перестаю удивляться вашему жизнелюбию и острому уму. Похоже, вы просто не умеете унывать.

- Да, - кивнул мистер Скоул, - и меня очень сложно поставить в затруднительное положение.

Несколько секунд двое смотрели друг другу в глаза, пытаясь установить ту эфемерную гипнотическую связь, которая позволяла окунуться во внутренний мир человека, насытиться его страстями, чувствами, желаниями. Потом мужчина, резко отвел взгляд, предпочтя уйти со скользкой тропы.

- Кстати, Ирен, знаю ваш племянник бредит футболом?

Мисс Бранн картинно закатила глаза, махнула рукой.

- Бредит, не то слово. Он, кажется, готов жить вместе с «Воронами». Любую свободную минуту посвящает любимой команде, ходит на их тренировки. Тут даже с уроков сбежал.

- Сам играет? – поинтересовался Генри.

Девушка пожала плечами.

- А кто сейчас не играет. Он в школьной команде, но место квотербека занято, а все мальчишки в этом возрасте мечтают играть именно на этой позиции.

Генри Скоул загадочно улыбнулся, позволил себе похлопать девушку по плечу.

- Ирен, думаю, я могу вам кое-чем помочь.

- Чем же? – спросила мисс Бранн, в глазах которой вспыхнул огонек неподдельного интереса.

- Если парень бредит домашней командой, пусть сходит на ее матчи. Это же огромный стимул для любого мальчишки. Это счастье попасть на матч «Воронов» на M&T Bank Stadium.

Ирен отвела взгляд, кисло усмехнулась.

- Вы же знаете, мистер Скоул, что желающих увидеть домашние игры Baltimore Ravens более чем достаточно, а стадион не резиновый.

- Да, это, конечно, проблема, - согласился с ней мистер Слоун, - однако она решаема, если у вас на руках имеется сезонный абонемент.

Мисс Бранн недоверчиво посмотрела на Генри.

- У... вас есть...

- Есть, дорогая моя, есть. Я могу сегодня вечером зайти к вам и отдать два лишних абонемента. Мне они ни к чему, а вам пригодятся.

Ирен Бранн, застигнутая врасплох столь щедрым предложением мужчины, не знала, что и сказать, а посему ее следующий вопрос пришелся немного не к месту.

- Это ведь целое состояние, - спросила девушка, - вы так легко с ним расстаетесь? Ничего не требуете взамен?

- Я не бизнесмен, - уклончиво ответил Генри Слоун, - и никогда им не был. Я мог бы выставить два абонемента на аукцион и заработать на этом неплохие деньги, но мне гораздо ближе сделать вам подарок. Считайте это моей прихотью.

- Я буду чувствовать себя в долгу, - раскраснелась девушка.

- Не стоит, Ирен. Право слово, в мире так мало доброты и бескорыстия, что я решил поступить немного эксцентрично. Простите мне столь вопиющие действия, ок?

- Хорошо, - ответил Ирен, окончательно смутившись.

Некоторое время оба спортсмена молча бежали рядом друг с другом, затем Генри Слоун распрощался с мисс Бранн, пообещав зайти к ней вечером после работы. Пора было возвращаться домой. Звала работа, которую невозможно было ни перенести на потом, ни переложить на чужие плечи.

Мужчина бежал легко и свободно. День грозился выдаться более чем удачным. Мистер Слоун повернул на улицу, на которой находился его дом, и в этот момент почувствовал тревогу. Смутное дуновение ветра опасности коснулось затылка мужчины, заставило его напрячься, мобилизовать все силы организма. Любой человек на его месте остановился бы, начал озираться по сторонам, чем неминуемо бы себя выдал. Но Генри Слоун столь детских ошибок не допускал.

Он был готов к тому, что за ним когда-нибудь придут. Этого дня он ждал всю свою сознательную жизнь, с того момента, когда разведка Российской Империи отправила его на территорию США. Сначала рядовой разведчик, затем резидент, координатор целой сети, Генри Слоун, он же Геннадий Самсонов с радиопозывным Гепард, двадцать лет верой и правдой служил Отечеству, зная, что у него крайне мало шансов дожить до пенсии, вернуться на Родину живым и невредимым. Еще в бытность курсантом разведывательной академии ему намекали, что Геннадию может больше не представится возможность увидеть Россию. Ему говорили, что смерть, скорее всего, застигнет его на чужбине. Однако разведчика это не остановило. Гепард выбрал свой путь, пожертвовал своей личной жизнью ради интересов Родины и ни о чем не жалел. Он был уверен в одном: если б сейчас ему предложили изменить свое прошлое, он бы не стал ничего трогать. Жизнь - Родине, честь - никому. Самсонов это знал. Он в это истово верил.

Мужчина остановился перед калиткой, преграждавшей проход на его участок, подался вперед, упер руки в колени, глубоко задышал, делая вид, что пытается отойти от утренней пробежки. Геннадий задрал голову кверху, повращал ею вправо-влево, разминая шею. Глаза разведчика скользнули по окружающему пространству, «сфотографировали» окрестности.

Самсонов еле заметно скривился. Так и есть, за ним следили и, учитывая обстановку, сложившуюся за крайние несколько месяцев, для резидента столь пристальное внимание со стороны контрразведывательных органов Штатов не несло в себе ничего хорошего. Что ж, этого стоило ожидать, и Геннадий, как опытный разведчик, оказался морально и физически готов к финальному моменту своей жизни. В том, что он окажется именно финальным, Гепард не сомневался.

Один хороший человек некогда сказал замечательную фразу: отсутствие выбора крайне упрощает сам выбор. Геннадий был с ним полностью согласен. Загнанная в угол мышь могла ранить кошку.

Он вошел в свой дом с холодным сердцем и трезвым рассудком, действуя согласно строгим пунктам плана, разработанного им сами на случай подобной ситуации.

Самсонов не мог бороться с могущественной государственной машиной. Он был разведчиком, а не суперменом, поэтому в сложившейся ситуации для него оставался лишь один выход: продать свою жизнь подороже, максимально напакостив спецслужбам США. Резидент многое знал, владел кое-какой конфиденциальной информацией, которую правительство Штатов во что бы то ни стало желало заполучить.

Не став разуваться, Самсонов взбежал на второй этаж своего коттеджа. В рабочем кабинете, восемьдесят процентов интерьера которого составляли книжные полки, на столе из стекла и метала располагался ноутбук. Высокотехнологичный девайс ничем не отличался от подобных ему, распространенных по всему миру. На его жестком диске не хранилась никакая конфиденциальная информация, а средней сложности пароль, который нужно было ввести перед тем, как начать работу на компьютере, разведчик создал для отвода глаз. Геннадий знал, что его ноутбук несколько раз взламывали сотрудники всех имеющихся в распоряжении Белого Дома спецслужб, поэтому не держал на нем никаких улик против себя. Память жесткого диска была заполнена фильмами, купленными совершенно легальным образом, инженерными программами, электронными книгами, фотографиями, музыкой, полезными в работе и в жизни утилитами, и прочим барахлом, не представляющим никакого интереса для сотрудников государственной безопасности США. Почти семьсот гигабайт мусора, среди которого крайне сложно было обратить внимание на один крохотный файлик, выглядящий как самодельная программа. Девяносто девять процентов ее программного кода существовали для того, чтобы помогать пользователю рассчитывать несложные эпюры напряженности в строительных конструкциях, но один процент, становившийся активным при нажатии определенной комбинации клавиш, создавался специально в целях шпионажа.

Гепард включил компьютер, открыл программку под громким названием «Intelligent Structure», последовательно нажал семь клавиш клавиатуры. Посреди экрана всплыло окно с консольной строкой и единственной виртуальной кнопкой «отправить». Самсонов на секунду застыл на месте. Его пальцы, готовые набрать нужный текст, на мгновение замерли над ноутбуком.

Разведчик зло усмехнулся и, пробежавшись по кнопкам, набрал сообщение.

«Серый рассвет. Горизонт пал».

Виртуальная кнопка «отправить» нажалась сама собой, после чего всплывшее окно закрылось. В течении нескольких долей секунды из памяти ноутбука было удалено любое напоминание о произошедшем только что действии.

Итак, первая часть плана - напакостить спецслужбам США - была блестяще исполнена. Оставалась вторая.

Геннадий неспешно подошел к одной из книжных полок, прошелся пальцами по корочкам книг. Затем ловко схватил несколько из них, швырнул на пол, потом еще несколько и еще. Полка показала дно, деревянное, гладкое на ощупь, без каких-либо намеков на содержавшиеся внутри сюрпризы.

Самсонов прислонил ладонь к задней стенке полки, придал усилие руке, надавил на нее. Стенка отошла назад, раздался глухой щелчок, и глаза разведчика узрели внутреннее содержание небольшого тайника. В нем хранились паспорта пяти государств, деньги, несколько флешнакопителей, а так же пистолет с тремя магазинами к нему.

Гепард сглотнул подступивший к горлу ком. В левую руку легли флешки, HK45 удобно устроился в правой. Разведчик взял одну из флешек, надавил большим пальцем на торец, затем бросил ее на пол. То же самое он проделал со вторым информационным накопителем.

Все. Секретные данные были уничтожены окончательно и бесповоротно. Теперь Белый Дом мог обращаться за помощь хоть к самому Дьяволу - ничего бы не получилось.

Ловким движением рук Геннадий привел пистолет в боевое положение, дополнительные магазины распихал по карманам спортивного костюма. Зная, что спустя несколько минут он умрет, Гепард не испытывал паники. Лишь горечь и сожаление, что больше не послужит на благо Родины, у которой совсем скоро начнутся огромные проблемы.

Геннадий покинул рабочий кабинет, успел добраться до лестницы, когда до его чуткого слуха долетели звуки приглушенных шагов. В прихожей кто-то был, и этот кто-то старался передвигаться скрытно.

«Вот и все, - промелькнуло в голове. - Пора прощаться».

Мысль заставила человека в сером костюме произвести сразу несколько действий. Самсонов сделал два шага по лестнице и, особо не целясь, используя специальную технику стрельбы, которой обучался еще в академии, нажал на спусковой крючок. Пистолет несколько раз бахнул, посылая в противника свинцовые градины пуль. Мертвое тело оперативника, скорее всего сотрудника ФБР, упало на пол. Раздался лязг оброненного оружия. Геннадий, не преставая двигаться вниз по лестнице, не снимал пальца с курка. Выстрелы шли один за другим, и все пули ложились в цель. Еще один оперативник упал замертво, за ним последовал третий ФБРовец.

Самсонов жал на спусковой крючок, считая в уме оставшиеся в пистолетном магазине патроны. Шесть, пять, четыре, три... Последние две пули поразили четвертую цель, однако гепард вовсе не собирался останавливаться на достигнутом. Пустой магазин с лязгом стукнулся об пол. Его место занял второй. Сорокпятый вновь был заряжен и готов к работе.

Сразу три автоматные очереди перечеркнули гостиную крест накрест. На первом этаже лопнуло несколько ваз, что-то взорвалось на кухне. Левое плечо разведчика пронзила внезапная вспышка боли. Геннадий упал на бок, открыл ответный огонь, и тут же получил две пули в правое бедро.

Одетые лишь в легкие бронежилеты, агенты ФБР, которых устранил Самсонов, не были единственными, кто был послан на задержание опасного резидента русских. Когда командование операций по задержанию Гепарда сообразило, что их план начал трещать по швам, задержание резко трансформировалось в ликвидацию, и по душу Геннадия Самсонова явилась команда HRT. Бойцы HRT наряду с так называемыми FBI SWAT нередко выполняли задания правительства США по задержанию опасных преступников и террористов как на территории самих Штатов так и за пределами государства, поэтому не было ничего удивительного в том, что против разведчика РИ выставили именно этих парней. Неплохая защищенность, мощное автоматическое штурмовое вооружение, численный перевес, а так же слаженные командные и грамотные тактические действия позволили американскому спецназу быстро и четко выполнить поставленную перед ними задачу.

Как бы точно ни стрелял Самсонов, какими бы выдающимися боевыми и оперативными навыками он ни обладал, достойно противостоять столь грозной силе он не смог. Спецназ не дал Гепарду ни единого шанса, расстреляв разведчика издалека. Несколько осколочных гранат, брошенных в довесок, завершили дело.

И все-таки победитель в этом противостоянии был один.

Командир штурмовой группы, первым добравшийся до трупа, обнаружил мертвого русского лежащим в луже крови. Он валялся на лестничной клетке, весь изрешеченный пулями и осколками разорвавшихся гранат. В его руке был зажат пистолет с полупустым магазином. Разведчик сопротивлялся до последнего, заранее зная, что обречен. Удивительно, но при всей плотности огня, который вели штурмовики HRT, голова резидента совершенно не пострадала. Командир группы спецназа вгляделся в уже немолодое лицо мужчины и вдруг зябко передернул плечами. Глаза русского даже после смерти оставались холодными и живыми. На губах убитого царила едва заметная улыбка.

***

Утро выдалось неожиданно зябким, промозглым. Еще с ночи зарядил унылый моросящий дождь, негативный эффект от которого многократно усиливался за счет пронизывающего северного ветра. К десяти часам осадки практически сошли на нет, но ветер стал еще более свирепым. Холодный влажный воздух продирал буквально до костей.

Старший Лейтенант Олег Емелин, командир взвода охраны, вышел на открытую площадку электровоза, подставил руки к губам, зябко передернул плечами. Небо заволокла непроглядная свинцово-серая хмарь. Облака сплошным покровом стелились практически по самой земле, задевая верхушки деревьев. Складывалось такое впечатление, что мир на сотни верст окрест погрузился в меланхолическую депрессию.

Меж тем состав все так же катил по железнодорожным путям, умело маскируясь под обычный товарный поезд, составленный из нескольких однотипных вагонов-рефрижераторов. Те в свою очередь перемежались несколькими вагонами ремонтной бригады и бригады технического обеспечения, но в целом внешний вид «поезда номер 0» практически ничем не отличался от банального товарняка. БЖРК «Баргузин» представлял собой специально сконструированный железнодорожный состав, в вагонах которого помимо ракет стратегического назначения с разделяющимися головными частями, располагались так же командно-штабной и аналитический центры, пункт связи, обслуживающий персонал, средства ремонта и технического обслуживания всех имеющихся в наличии технических и технологических систем поезда, средства ПВО/ПРО и силы боевого охранения.

Главная ударная мощь железнодорожного комплекса заключалась в ракетных комплексах РС-26 «Авангард», снабженных улучшенными маневрирующими гиперзвуковыми боеголовками индивидуального наведения, способными прорывать любые существующие и перспективные линии ПРО вероятного противника. По оценкам российских и зарубежных военных экспертов для уничтожения только лишь одной такой боеголовки в среднем могло понадобиться от сорока до шестидесяти современных противоракет. Подобные показатели делали современней российский БЖРК уникальным средством ядерного сдерживания, отлично вписывающемуся в существующую структуру РВСН Империи.

А еще «Баргузин» представлял собой великолепную цель для атаки со стороны вражеских диверсантов, о чем старлей знал не понаслышке. Нет, на его долю не выпадала защита спецсостава от посягательств со стороны забугорного спецназа. Впрочем, насколько Емелин был осведомлен, настоящих нападений на имперские БЖРК никогда не случалось, в отличие от всевозможных учебно-тренировочных мероприятий, направленных на повышение боеспособности сил боевого охранения. Кто только не проверял удаль и выучку его бойцов. Последние учения, по канонам жанра максимально приближенные к боевым, прошли не далее как полторы недели назад, и завершились частичным уничтожением спецпоезда. Спецназу КИБ удалось устранить шесть из десяти боевых модулей, условно уничтожить до девяноста процентов личного состава сил боевого охранения, ликвидировать штаб и пункт связи. При этом бойцы Комитета понесли довольно ощутимые потери, что при дальнейшем «разборе полетов» с участием больших дядек в генеральских лампасах зачлось старшему лейтенанту Емелину и майору Козлову, командиру роты боевого охранения.

На памяти Олега подобные учебно-тренировочные мероприятия случались каждые два-три месяца, и практически всегда условным нападающим удавалось захватить, уничтожить или частично парализовать работу БЖРК. Лишь пару раз бойцы боевого охранения смогли отразить атаки условных диверсантов, и в части, а каждый поезд считался отдельной воинской частью со своим индивидуальным номером, в те дни наступал настоящий праздник. Командиры не срывали голос на подчиненных. Личному составу разрешались небольшие вольности, послабления; особо отличившимся бойцам выплачивались премии. Жизнь казалась потрясающей, а суровая служба - не иначе как даром Господнем.

Пиликнула рация, вырвав старшего лейтенанта из мечтательного забытья.

- Командирам взводов боевого охранения собраться в штабе, - прохрипел голос майора Козлова. - Повторяю, командирам взводов боевого охранения...

- Принял, - буркнул в ответ Емелин и направился в сторону вагона, в котором располагался штаб и аналитический центр спецсостава.

Отозвались еще шесть комвзводов. Рота охраны поезда состояла из семи взводов по двадцать человек в каждом. По пути Олег внезапно почувствовал укол в области сердца. Перехватило дыхание, горло сдавил внезапный спазм. Пока старший лейтенант приходил в себя, остальные офицеры уже успели собраться в штабе. В итоге оказалось, что всем пришлось ждать лишь его одного, а это означало очередной нагоняй со стороны начальства.

- Господа офицеры, - без раскачки начал Козлов, - мне только что сообщили следующую информацию. По линии КИБ имеются данные, что на несколько БЖРК класса «Баргузин» в ближайшее время могут быть совершены нападения разведывательно-диверсионных групп стран участниц военно-стратегического альянса НАТО. Какие именно спецсоставы попадают под угрозу никто не знает. Так же отсутствуют точные данные о времени нападения и целях РДГ противника, хотя насчет последнего пункта аналитики КИБ подозревают захват железнодорожного комплекса с целью перехвата управления над ним.

Емелин невольно присвистнул, краем глаза заметил перегляд среди командиров других взводов.

- Как вы понимаете, - продолжил командир роты, - перед нами поставлена задача бдеть в оба глаза и, в случае реального боестолкновения с диверсантами противника, сделать все от нас зависящее, чтобы помешать захватчикам выполнить поставленную перед ними задачу. Надеюсь, вы поняли, к чему я клоню?

Майор последовательно обвел глазами каждого комвзвода, пытаясь подчеркнуть серьезность сложившейся ситуации.

- Так точно, - сдержанно ответили офицеры.

Все понимали, на что столь тонко намекал майор. Если в учебно-тренировочных мероприятиях спецназ условно уничтожал своих противников, то какая-нибудь штатовская РДГ спецроту охраны БЖРК щадить не станет. Пустит в расход и всего делов. Для них главное - задача, и любые препятствия на пути к ее выполнению устранялись незамедлительно.

- Вопрос можно? - подал голос Олег.

- Спрашивай, - дозволил майор.

Емелин помялся в нерешительности, но под взглядами сослуживцев быстро собрался с мыслями и спросил:

- Черные ключи активированы?

Козлов согласно кивнул.

- Ясно, - одними губами произнес старлей. - Разрешите отбыть на боевой пост?

Отдать соответствующий приказ, а заодно пожелать своим подчиненным удачи, комроты так и не успел. По ушам ударил сигнал боевой тревоги. Мгновением позже радиостанции всех офицеров разразились матюгами и криками умирающих солдат.

Олег упал на колено, развернулся в сторону двери. Автоматика отработала противодиверсионную ситуацию и заблокировала входы в штаб. Теперь дверь, ведущая в тамбур поезда, можно было открыть лишь изнутри, вручную.

Не переставая выкрикивать в рацию зычные команды, а так же призывы сохранять хотя бы видимость порядка, Олег вместе с еще одним комвзвода, подошел к запертой двери и несколькими нехитрыми манипуляциями разблокировал замки. Штабной вагон был разделен на несколько частей, каждая из которых отделялась от другой бронированной дверью. Та, которую Емелин только что отпер, являлась одной из двух внешних дверей, отделявших штабной вагон от остального спецсостава. До ушей старшего лейтенанта, тут же донеслась яростная автоматная стрельба. Рота охраны вела бой с противостоящими ей диверсантами противника.

- Гришаев, Зыбин, Цибулин, Арсеньев, оставайтесь здесь, - долетели до ушей зычные команды майора. - Распределитесь по вагону, усильте охранение командного и аналитического центров. Ленский, помоги Огаркову и Емелину. Попытайтесь сдержать этих сукиных детей. И помните: если все будет потеряно, нам понадобится некоторое время, чтобы активировать черные ключи. Мы не должны допустить, чтобы «ноль-третий» перешел под чужой контроль!

Последнюю фразу можно было и не произносить. Каждый понимал, что, если РДГ врага перехватит контроль над управлением МБР, это будет означать начало Третьей мировой войны.

Собственно говоря, для таких вот внештатных ситуаций командирам спецпоездов БЖРК и были розданы наборы красных и черных ключей. При помощи первых становились возможным пуски ракет с ядреными БЧ по любым точкам планеты Земля, а вот вторые служили для активации систем самоуничтожения составов. Боевые комплексы ни за что не должны были попасть в лапы врага. Каждый военнослужащий спецпоезда обязан был защищать «Баргузин» с абсолютной самоотверженностью.

Тройка офицеров миновала тамбур и очутилась в вагоне, в котором конструкторы оборудовали пункт связи. Данный вагон условно делился на техническую и управленческую зоны. В первой размещалось оборудование, обеспечивающее устойчивый прием и передачу сигналов, их шифровку и дешифровку и кое-какие второстепенные технические моменты, на первый взгляд не особо-то и важные. В управленческой части располагались операторы-связисты. В настоящее время все они в количестве пяти человек готовились отразить нападение неизвестного противника. В руках солдаты и офицеры держали автоматы; у двоих бойцов Олег заметил несколько оборонительных гранат.

- Если б не автоматика, нас бы уже раскатали, - сквозь зубы процедил старший лейтенант Огарков.

Емелин согласно кивнул. При нападении на БЖРК все без исключения бронированные двери поезда заперлись на замки, до предела усложнив жизнь диверсантам противника.

Однако в эпоху прогрессивных технологий возможно было открыть замок любой сложности. Внутри двери что-то клацнуло, бронированная махина отъехала в сторону.

- Огонь! - заорал Огарков и вдавил курок сто двадцатого «Калашникова».

Спустя мгновение стрекотом автоматных очередей наполнился весь пункт связи. Затем раздалось несколько взрывов, ударная волна нещадно дала по ушам.

Олега отбросило на пол, но он тут же перекувырнулся и продолжил азартно палить в проход, заливаемый тревожным красным светом.

- Оборудование уничтожено, - прохрипел один из операторов связи.

Ровно через секунду пуля, прилетевшая откуда-то из коридора, взорвала его голову тысячами кровавых ошметков.

Ухнул взрыв гранаты, затем еще один и еще. Бойцы старались не подпускать диверсантов противника на дистанцию ближнего боя.

Щелкнул затвор. Магазин показал дно. Чертыхнувшись, Емелин привел свое оружие в боеспособное состояние, продолжил работу на подавление.

Нечто просвистело слева, обдало жаром щеку, а чуть погодя по затылку старшего лейтенанта словно ударили кувалдой. Граната, выпущенная из подствольного гранатомета, разорвалась где-то в углу. Офицера швырнуло вперед. Олег больно приложился лицом прямо об решетчатый пол. Перед глазами все потемнело. В ушах стоял противный, продирающий до самых костей, свист. Лишь по счастливой случайности, ни один осколок не достиг тела Емелина.

Как хорошо, что он не выпустил из рук своего оружия. Оставаясь в лежачем положении, старший лейтенант продолжал жать на курок, посылая в коридор одну пулю за другой. Об эффективности такого огня не могло идти и речи, но для острастки противника его действия вполне годились. Слабо соображая, Олег, тем не менее, ясно и отчетливо понимал, что отстоять БЖРК им, скорее всего, не удастся, а значит, каждый оставшийся в живых солдат Российской Империи обязан был продержаться как можно дольше, чтобы дать время штабистам взвести систему самоуничтожения поезда.

Боезапас убийственными темпами подходил к концу. Емелин отстрелял еще один магазин, кое-как сменил на полный, вдавил спусковой крючок, забыв передернуть затвор. Ничего не произошло. Выматерившись, Олег перевел «Калашников» в рабочий режим и увидел, как вражеская пуля зацепила Огаркова. Тот упал навзничь, конвульсивно задергал ногами. Пуля разорвала старлею горло, из которого сейчас фонтанировала кровь. Пол под офицером мгновенно окрасился в насыщенные кроваво-красные тона.

Воздух наполнился дымом пороховых газов, которые разъедали глаза и слизистую носа, затрудняя обзор и ведение огня. Вслед за Огарковым упали на пол Ленский и еще один офицер-связист. Секундой спустя Олег понял, что комвзвода тяжело ранен, но еще способен сопротивляться. Емелин хотел было окликнуть Ленского, но того быстро добили. Автоматная очередь разворотила парню брюхо, не оставив защитнику «Баргузина» ни единого шанса.

Вновь клацнул затвор. Емелин выщелкнул магазин, сменил на новым и вдруг понял, что его личные запасы патронов подошли к концу. Последние тридцать пуль таились в примкнутом к автомату магазине, дожидаясь своей очереди.

Против воли, офицер расплылся в улыбке, которая больше напоминала оскал раненного зверя. Лицо парня представляло собой печальное зрелище: губы разбиты, несколько передних зубов раскрошились, нос был сломан и из него тонким ручьем текла кровь. Несмотря на чувствительные повреждения, Емелин практически не чувствовал боли. Складывалось такое впечатление, что кто-то внутри него дернул рубильник или нажал специальную кнопку, притупившую негативные ощущения.

Олег нажал на спусковой крючок. Грянула короткая очередь, затем еще одна и еще. Пули исчезали в проеме коридора с пугающей быстротой. Скольких он сегодня уничтожил? Удалось ли ему замедлить продвижение вражески диверсантов?

Бытует расхожее мнение, согласно которому в мгновения, оставшиеся до смерти, человек вспоминает всю свою жизнь со всеми ее многочисленными взлетами и падениями, радостями и неудачами, достижениями и провалами. Емелин же полностью, абсолютно сконцентрировался на выполнении возникшей перед ним задачи. Враг должен был понести максимально возможные потери и точка. И больше ничего не трогало голову старшего лейтенанта. Никаких сомнений, никаких колебаний. Пока его тело способно было функционировать, могло давать отпор противнику, он оставался опасен. Он был пригоден для боя.

Старлей не пытался считать выстрелы. Какая разница? Все равно умирать. Как только затвор его автомата клацнет, смерть неминуемо придет за ним и заберет жизнь молодого комвзвода.

Последний офицер-связист упал на пол. Враг поразил его в руку, бедра и горло. Теперь Емелин оставался единственной боевой единицей, ведшей активный оборонительный бой за пункт связи БЖРК.

Правда, недолго. Всего несколько секунд, и оставшийся без боекомплекта «Калашников» перестал работать. В следующее мгновение в потолок пункта связи ударили сразу две гранаты, выпущенные из подстовольника. Тело старшего лейтенанта единомоментно пронзило несколько сотен осколков. Влетевший следом в помещение диверсант для надежности всадил в уже мертвого Олега средних размеров очередь. Прикрывавшая его пара спецназовцев добила остальных солдат.

Не тратя времени диверсанты устремились в сторону командного центра «Баргузина», но добраться до него так и не смогли. С момента смерти старшего лейтенанта Емелина миновало всего восемь секунд, и над железнодорожным полотном, проложенном посреди вековечного сибирского леса, в дождливое небо взметнулись столбы огня.

БЖРК «Баргузин» под общим номером «0003» перестал существовать.

Глава 14.

Метания души.

«… часто человеческое милосердие в итоге оборачивалось большими бедами? Что есть принцип меньшего зла и способен ли человек современного общества мыслить, действовать согласно оному? С точки зрения машинного интеллекта, даже созданного на основе интеллекта человека, в фокусе стремлений действовать, так или иначе, лежит целесообразность, а так же приемлемость или неприемлемость разницы между отрицательным и положительным результатом на выходе того или иного действия. Для того чтобы понять мои размышления, я рассмотрю наипростейший пример, через призму которого мне будет проще донести позицию Императора Российской Империи касательно операции «Чистое небо»».

Алексей Мальцев сидел на броне тяжелой БМП и, глядя в экран мобильного, изучал сверхсекретный документ, который на поверку оказался размышлениями искусственного разума, возникшего в результате взаимодействия десятка суперкомпьютеров, над действиями Скобрева. Речь шла о секретном приказе Александра Владимировича, в результате которого на Северном Кавказе была проведена операция под кодовым названием «Чистое Небо». В чем заключалась суть оной, Алексей пока что понять не успел (не дочитал до конца), но от слов искусственного интеллекта, мягко говоря, веяло смертью.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: