Июль 1941–январь 1943 гг.

Обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих был энергичным заместителем Генриха Гиммлера. Он возглавлял Главное управление имперской безопасности (RSHA), которое курировало рост бурно развивающейся империи CC. Гейдрих – высокий, лощеный скрипач и антисемит. По слухам, в жилах обергруппенфюрера текла немалая толика еврейской крови, что, кажется, только усиливало его ненависть к евреям.

Летом 1941 года Гейдриха стал раздражать путанный и непоследовательный подход к решению «еврейского вопроса» и отсутствие в этом руководящей программы. Наряду с массовыми расстрелами евреев, осуществлявшимися органами безопасности на местах, на восточных территориях, некоторые сатрапы CC начали экспериментировать с уничтожением людей в промышленных масштабах. В Вартегау с неудовлетворительными результатами были проведены испытания схемы с отведением выхлопных газов автомобильных моторов внутрь герметично закрываемых фургонов. В генерал-губернаторстве начальник полиции генерал СС Одило Глобочник начал строить лагерь смерти в Белжеце близ Люблина. Гиммлеру между тем не терпелось решить проблемы психологического стресса, испытываемого солдатами айнзатцгрупп в ходе их деятельности.

Гейдрих поручил Адольфу Эйхману составить проект документа, который Геринг подписал 31 июля. Согласно этому документу, Гейдриху поручалось «обеспечить решение еврейского вопроса путем эмиграции или эвакуации». Документ обязывал его «предпринять все необходимые организационные, технические и материальные мероприятия для полного решения еврейского вопроса в немецкой сфере влияния в Европе». Примерно месяц спустя Эйхмана вызвали в канцелярию Гейдриха, где ему было сказано, что Гиммлер получил от Гитлера указание продолжить «физическое уничтожение евреев». Вообще верховные нацистские функционеры любили при случае без особых оснований сослаться на фюрера, продвигая собственные решения. Но в данном случае немыслимо допустить, что Гиммлер или Гейдрих осмелились бы на подобный волюнтаризм в столь важном вопросе.

Были забыты прежние тезисы, что полное уничтожение евреев произойдет только по достижении полной победы. Впервые возникает непонятное беспокойство по поводу того, что нельзя упустить шансы, предоставляемые войной на востоке. Растет также давление внутри Германии и в оккупированных странах, включая Сербию и Францию: они должны переселить своих евреев на восток. В Париже военный губернатор генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель приказал французской полиции провести облавы на французских и иностранных евреев. В результате этой операции, начавшейся 20 августа, были схвачены 4323 человека.

Инструкция Гиммлера от 18 сентября гласила, что гетто отныне будут использоваться в качестве «накопительных» лагерей. В польских гетто умерли от голода и болезней более полумиллиона евреев. Но такой процесс рассматривался как слишком медленный. В результате дальнейшего обсуждения был разработан план помещения всех евреев в концлагеря. Но даже в тоталитарном государстве имелись юридические проблемы, требующие преодоления. Например, как поступать с евреями, имеющими иностранный паспорт, и что делать с теми, кто состоит в браке с арийцами?

29 ноября 1941 г. Гейдрих направил приглашения на совещание старшим чиновникам Ostministerium (министерства оккупированных восточных территорий) и других министерств и ведомств, чтобы обсудить с ними и представителями RSHA общую политику в этом вопросе. Совещание назначили на 9 декабря. В последний момент оно было отложено. 5 декабря маршал Жуков начал масштабное контрнаступление, а двумя днями позже японцы напали на Перл-Харбор. Требовалось время, чтобы оценить возможные последствия этих знаменательных событий. А затем, 11 декабря, Гитлер сообщил в Рейхстаге об объявлении войны Соединенным Штатам. На следующий день он вызвал лидеров нацистской партии в рейхсканцелярию. Там он припомнил свою угрозу от 30 января 1939 г. относительно того что, если вспыхнет мировая война, «зачинщики этого кровавого конфликта» должны будут поплатиться за это жизнью.

После объявления Гитлером войны США и японского наступления на Дальнем Востоке конфликт приобрел поистине глобальный характер. Согласно извращенной логике Гитлера, евреи должны были расплатиться за свою вину. «Фюрер полон решимости провести чистку, – записал Геббельс в своем дневнике 12 декабря. – Он предрекал евреям, что если они еще раз устроят мировую войну, результатом станет их собственное уничтожение. Это высказывание не было фигуральным. Мировая война уже идет, и уничтожение евреев должно стать неизбежным ее следствием. Этот вопрос должен рассматриваться без какой-либо сентиментальности».

Менее чем через неделю Гитлер провел встречу с Гиммлером для обсуждения «еврейского вопроса». Однако, несмотря на то, что Гитлер горячился, всякий раз возвращаясь к своим довоенным предсказаниям о том, что евреи сами накличут на себя собственную погибель, он все еще не давал бесповоротного распоряжения по «окончательному решению». Вопреки своим апокалиптическим обличениям евреев, он, кажется, крайне неохотно выслушивал подробности о массовых убийствах, а также уклонялся от просмотра картин страданий в бою или вследствие бомбежки. Его стремление видеть насилие как нечто абстрактное представляется значительным психологическим парадоксом, учитывая, что сам он поощрял насилие как никто другой в истории.

Откладывавшаяся несколько раз конференция Гейдриха состоялась, наконец, 20 января 1942 г. на принадлежавшей RSHA большой вилле на озере Ванзее, на юго-западной окраине Берлина. Председательствовал обергруппенфюрер СС Гейдрих, а оберштурмбанфюрер СС Эйхман вел протокол. Не считая других руководителей RSHA, большинство присутствующих представляло имперскую канцелярию и высший эшелон власти оккупированных территорий. Среди участников были четыре статс-секретаря и ведущие чиновники ключевых министерств. В частности, на совещании присутствовал доктор Роланд Фрайслер из министерства юстиции, который позже приобрел печальную известность как обвинитель июльских заговорщиков в 1944 г. Министерство иностранных дел представлял помощник статс-секретаря Мартин Лютер, тезка гораздо более известного и влиятельного антисемита. Он прибыл с тщательно подготовленным меморандумом, озаглавленным «Идеи и пожелания МИД в связи с предполагаемым окончательным решением еврейского вопроса в Европе». Более половины присутствующих имели ученые степени, а значительную часть составляли юристы.

Гейдрих начал с того, что подтвердил свои полномочия по подготовке «окончательного решения» на всех территориях и по линии всех ведомств. Он представил статистику по всем еврейским общинам Европы, в том числе даже по евреям Англии, которые будут «эвакуированы на восток». Их общее число – по его оценкам, одиннадцать миллионов в общей сложности – будет сначала сокращено применением тяжелого принудительного труда. Затем с выжившими «поступят соответствующим образом». Пожилые евреи и те, которые сражались за кайзера, будут направлены в образцово-показательный лагерь Терезиенштадт в Богемии.

Лютер от имени МИД призвал к осторожности и предостерег от поспешного устройства облав на евреев в таких странах, как Дания и Норвегия, где это может повлечь негативную реакцию международного масштаба. Много времени было посвящено сложному вопросу относительно лиц частично еврейского происхождения, так называемых Mischlinge («полукровок»), а также тех, кто состоит в браке с арийцами. Как, по-видимому, и ожидалось, представители генерал-губернаторства призвали покончить, прежде всего, с их евреями. Наконец за коньяком после обеда участники обсудили различные методы достижения своих целей. Но в протоколе заседания сохранились обычные эвфемизмы – «эвакуация» и «переселение».

Однако одно обстоятельство было очевидным для всех участников совещания. Все идеи «территориального решения» сошли на нет. Непредсказуемость сталинского общего наступления после битвы под Москвой не оставляла подходящей оккупированной советской территории, куда можно было бы депортировать евреев на голодную смерть. Единственным надежным решением сейчас казалось только умерщвление в промышленных масштабах.

Нацистскую администрацию в Берлине, а особенно в вотчине Франка, генерал-губернаторстве, охватило нетерпение поскорее приступить к решению вопроса. Гауляйтер Артур Грайсер хотел ликвидировать в Вартегау 35 тыс. поляков, страдающих туберкулезом. Юристы СС даже обсуждали возможность уничтожения немецких и других заключенных, которые имели несчастье выглядеть, «как адские выкидыши». Во время «истребления пулями», «убийцы в оккупированном СССР пришли за [своими] жертвами, но при «истреблении газом» жертв приводили к убийцам». Этот план нацисты начали приводить в действие сначала в лагере смерти Хелмно (Kulmhof), где использовали душегубки, а летом продолжили в Белжеце, Треблинке, Собиборе и Освенциме-Биркенау.

Чтобы заняться евреями, которые еще не умерли в гетто или не были расстреляны, был создан мощный административный аппарат. Эйхман, ответственный за облавы и сбор всего еврейского населения за пределами Польши, тесно сотрудничал с группенфюрером СС Генрихом Мюллером, руководителем гестапо. Эйхман, тоже скрипач-любитель, раз в неделю играл с Мюллером в шахматы, и за очередной партией они обсуждали свою неподъемную задачу. Наиболее существенным элементом операции был транспорт.

Решающее значение имели планирование и определение сроков. Reichsbahn (Управление германских государственных железных дорог) с 1,4 млн. работников было самой многочисленной организацией в Германии после вермахта и извлекало из участия в операциях по уничтожению евреев значительную выгоду. Евреев перевозили в товарных вагонах и вагонах для скота по тем же тарифам, что и при перевозке в пассажирских вагонах в один конец. Поездки же конвоиров из состава полиции порядка – Ordnungspolizei – оплачивались как проезд в оба конца. Гестапо брало деньги на оплату этих перевозок у евреев. Но идеологическая одержимость Гитлера, Гиммлера и Гейдриха часто противоречила требованиям войны, которую они пытались выиграть. Вермахт начал жаловаться на изъятие квалифицированных еврейских рабочих в военной промышленности и на отвлечение огромного количества железнодорожного транспорта, столь необходимого для снабжения Восточного фронта и доставки туда подкреплений.

Руководителям еврейских общин рекомендовали организовывать собственный полицейский надзор за исполнением «переселения» под угрозой, что в противном случае этим займутся СА (отряды штурмовиков) или СС.

Еврейские старейшины понимали, что это чревато, по меньшей мере, проломленными черепами. Они также должны были составлять списки на «отправку». Направленных в «Остланд» расстреливали сразу по прибытии, в основном в Минске, Каунасе и Риге. Большинство, в зависимости от пункта отправления, вскоре попадало в лагеря смерти. Пожилые и «привилегированные» евреи, отправленные в Терезин, не знали, что их смертный приговор попросту временно отсрочен.

Сотрудникам гестапо и полиции порядка, задействованных в ликвидации гетто, выделялась порция коньяка. Украинским подручным коньяк не полагался. Евреев, пытавшихся скрываться или бежать, расстреливали на месте. Так же поступали со стариками, неспособными добраться до транспорта без посторонней помощи. Подавляющее большинство людей, садившихся в железнодорожные вагоны, безропотно принимало свою судьбу. Но немало было и тех, кто смог бежать с поездов в лес. Одним из них потом помогали поляки, другие присоединились к партизанским отрядам.

Концлагеря были созданы нацистами вскоре после захвата Гитлером власти в 1933 г. Один из первых, в Дахау, к северу от Мюнхена, организовал для политических заключенных Гиммлер. Вскоре он взял на себя управление всеми такими лагерями. Охранники там были из Totenkopfverbunde, подразделений «Мертвая голова», получивших название от изображения черепа на мундирах.

В 1940 г., когда вслед за оккупацией Польши сеть лагерей значительно расширилась, обергруппенфюрер Освальд Поль создал собственное королевство внутри империи СС, превращая трудовые лагеря в средство получения доходов. Он также стал одной из ключевых фигур в развитии лагерной системы.

Хотя эксперименты с Циклоном-Б были проведены в Освенциме в сентябре 1941 г., первый лагерь смерти с газовыми камерами был построен под руководством Освальда Поля близ Белжеца. Работы по уничтожению людей начались в ноябре 1941 г., за два месяца до Ванзейской конференции. Вскоре последовало создание других лагерей смерти. В деятельности лагерей смерти смогли применить свой опыт те, кто в свое время принимал участие в программе эвтаназии под руководством рейхсканцелярии.

Кое-кто утверждает, будто на поточный метод уничтожения в нацистских лагерях сильно повлиял Генри Форд, который позаимствовал идею конвейера на чикагской бойне. Гитлер и другие ведущие идеологи нацизма очень чтили Форда, ярого антисемита с 1920 г. Не исключено, что он финансово поддерживал нацистскую партию, но документальных подтверждений тому нет. В любом случае, его книга «The International Jew» («Международное еврейство») вышла в Германии под названием «Вечный жид» и пользовалась большим авторитетом в нацистских кругах. Гитлер повесил портрет Форда на стене в своем кабинете в Мюнхене, а в 1938 г. наградил американского миллионера Большим крестом ордена Германского Орла. Тем не менее, нет никаких реальных доказательств того, что в лагерях смерти копировались методы конвейерного производства Форда.

К концу 1942 г. почти четыре миллиона евреев из Западной и Центральной Европы, а также из СССР были уничтожены в лагерях смерти наряду с 40 тыс. цыган. Активное участие вермахта, чиновников почти всех министерств, значительной части промышленности и транспорта распространило вину за массовое уничтожение евреев на немецкое общество до такой степени, что на ее осознание потребовались многие годы после войны.

Нацистский режим делал все возможное, чтобы сохранить процесс уничтожения в тайне. Но в его осуществление были вовлечены десятки тысяч человек. Гиммлер, обращаясь к высшим офицерам СС в октябре 1943 г., отозвался о нем как о «не записанной и не подлежащей записи странице славы в нашей истории». Слухи распространялись быстро, особенно благодаря сделанным солдатами фотографиям, запечатлевшим массовые убийства евреев в Советском Союзе. Вначале мало кто из обывателей знал, что евреев истребляют индустриальным способом с помощью газа. Но в различных аспектах «окончательного решения» было задействовано такое количество немцев и столькие извлекали выгоду от конфискации еврейской собственности: предприятий, жилья, имущества, – что очень скоро немалая часть немцев получила довольно четкое представление о происходящем.

Если вначале, когда евреев обязали носить желтую звезду, по отношению к ним еще выказывали определенную долю сочувствия, то с началом депортаций сограждане перестали видеть в евреях людей. Немцы предпочитали не задумываться об их судьбе. Позже они убедили себя, будто ничего не ведали, тогда, как на самом деле речь шла скорее о нежелании признать очевидное. Как писал Ян Кершоу: «Дорога в Освенцим была построена ненавистью, но вымощена безразличием».

С другой стороны, немецкому гражданскому населению едва ли было что-то известно об изуверских медицинских экспериментах, проводившихся в Освенциме доктором Йозефом Менгеле и его коллегами. Даже сегодня подобные эксперименты, осуществлявшиеся врачами СС на русских, украинцах, белорусах, поляках, цыганах, чехах, югославах, голландцах и немецких политических заключенных в Дахау остаются сравнительно малоизвестными. Более чем 12 тыс. человек умерли преимущественно в неописуемых страданиях в результате экспериментов и варварских операций и ампутаций. Среди жертв были те, кого преднамеренно заражали болезнями; те, кого по заказу люфтваффе подвергали высокому и низкому давлению; погружали в ледяную воду для исследования условий выживания экипажей самолетов, сбитых над морем, насильно поили соленой водой и подвергали экспериментам с пункцией печени. Кроме того, эсэсовцы заставляли заключенных снимать с трупов (не немцев) кожу и выделывать ее «для изготовления седел, бриджей для верховой езды, перчаток, тапочек и дамских сумочек» отличного качества.

Профессор Рудольф Шпаннер из Анатомического медицинского института в Данциге обращался в расположенный по соседству концентрационный лагерь Штутгоф с заявками на умерщвление «поляков, русских и узбеков», чтобы он мог проводить эксперименты по утилизации их трупов для изготовления мыла и кожаных изделий. Такой менталитет у врача, возможно, за пределами нашего понимания, но как сказал Василий Гроссман, потрясенный описанием ужасов Треблинки: «Долг писателя – рассказать страшную правду, а гражданский долг читателя – знать ее».

Несмотря на все нарастающую индустриализацию процесса «окончательного решения», «истребление пулями» не прекращалось ни в рейхскомиссариате «Остланд», ни в рейхскомиссариате «Украина». Хватали во время облав и расстреливали даже тех евреев, которых ранее оставили в живых как квалифицированных рабочих. Начиная с ранней весны и на протяжении всего лета 1942 г. айнзатцгруппы и девять полков полиции порядка как бы соревновались в ликвидации всех евреев, оказавшихся на контролируемых ими территориях, проводя Grossaktionen («большие акции»). В июле немецкий военный казначей писал домой: «В Березе-Картузской, где я провел свой обеденный перерыв, накануне были расстреляны 1300 евреев. Их доставили к яме за пределами города. Мужчин, женщин и детей заставили раздеться донага и убили выстрелами в затылок. Их одежду продезинфицировали для дальнейшего использования. Я убежден, что если война продлится еще долго, то евреев будут перерабатывать на колбасу и кормить ею русских военнопленных и уцелевших квалифицированных рабочих-евреев».

Полиция окружала одно гетто за другим. Некоторые еврейские коммерсанты пытались купить себе жизнь взятками. «Девушки-еврейки ради спасения жизни предлагали себя полицейским. Как правило, женщин ночью использовали, а утром убивали». Полиция со своими подручными приезжала в первые часы после рассвета или еще до рассвета с яркими прожекторами или осветительными ракетами. Многие евреи пытались скрыться в подполе, но убийцы бросали под их лачуги ручные гранаты. В некоторых случаях дома поджигали.

Схваченных во время облавы отвозили к яме на месте казни. Там их заставляли раздеться и расстреливали на краю ямы, или вынуждали ложиться в нее – метод «сардины в банке». Всякий раз убийц поражала покорность евреев. Многие палачи были пьяны и не могли добить своих жертв. Многие оказывались похороненными заживо. Кое-кому даже удавалось, затем откопаться.

Не все были так покорны. Так называемые «Лесные евреи» – те, кто избежал облав, – либо вступали в советские партизанские отряды, либо создавали свои собственные, особенно в Белоруссии. Антипартизанские зачистки под командованием обергруппенфюрера СС Бах-Зелевски продолжались до весны 1944 г. Во Львове и вообще в Галиции немецкая полиция безопасности и украинцы из Hilfspolizei («вспомогательной полиции», т. е. полицаи), которых немцы сокращенно называли хипо, продолжали убийства. Попытки сформировать группы Сопротивления в гетто редко бывали успешными до отчаянного восстания в Варшавском гетто в январе 1943 г. Были также попытки сопротивления в гетто Львова и Белостока, но по размаху и решимости их нельзя сравнить с Варшавой.

Евреи, которые первоначально выступали против Сопротивления, теперь узнали правду: немцы хотят уничтожить их всех. После депортации более чем 300 тыс. евреев в течение 1942 г. в Варшавском гетто осталось всего 70 тыс. человек. Большинство оставшихся были молодыми и сравнительно здоровыми: больных и старых уже забрали. Различные еврейские политические группы: бундовцы, коммунисты и сионисты, – договорились сражаться. Они начали с того, что убили коллаборационистов, а затем заняли подготовленные оборонительные позиции, связанные с подземной канализационной системой. Оружие и взрывчатку получили от Армии Крайовой, сохраняющей верность правительству в изгнании, а также от польского коммунистического движения Сопротивления – Гвардии Людовой. Несколько сотен пистолетов и револьверов были приобретены у жителей Варшавы, которые припрятали оружие, несмотря на смертельный риск. Первое вооруженное столкновение произошло в январе 1943 г., когда немцы согнали для депортации 6500 евреев.

Разъяренный Гиммлер приказал уничтожить Варшавское гетто. Но попытка решительного штурма была предпринята лишь 19 апреля. Войска СС вошли с северной стороны гетто, где на подъездных путях заключенных сажали в вагоны для скота, для отправки в концлагеря. Попав под шквальный огонь, нападавшие вскоре отступили, забрав раненых, понеся тяжелые потери и оставив единственную имевшуюся у них бронемашину, подожженную бутылками с зажигательной смесью. Узнав о провале, Гиммлер был потрясен и снял командира с должности. После этого эсэсовцы атаковали гетто мелкими группами в разных точках.

После обреченной на поражение обороны фабрик, которые немцы подожгли из огнеметов, защитники гетто скрылись в канализационной сети. В разных местах они выходили на поверхность и обстреливали немцев с тыла. Эсесовцы залили канализацию водой, пытаясь утопить их, но еврейским бойцам удалось спастись или отвести поток воды в сторону. Другие захватили большое здание, ранее использовавшееся оружейной фирмой, и держали оборону там. Бригаде фюрер Юрген Штрооп приказал своим солдатам поджечь здание. Евреи выпрыгивали с верхних этажей. Эсэсовцы, называвшие их «парашютистами», старались подстрелить бойцов прежде, чем те коснутся земли.

После войны Штрооп, все еще возбуждаясь при воспоминании о сражении, описывал его сокамернику: «Шум был чудовищный, – рассказывал он. – Горящие дома, дым, огонь, искры, кружащиеся перья из подушек, запах обожженных тел, гром пушек, треск гранат, отблески пламени, евреи с женами и детьми, прыгающие из окон горящих домов». Он признал, однако, что «боевое мужество» евреев застало врасплох его самого и его людей.

Ожесточенное сопротивление продолжалось почти месяц, до 16 мая. Тысячи погибли в бою. 7 тыс. из 56 065 пленных были казнены сразу. Остальных отправили в Треблинку для умерщвления газом или тяжелым принудительным трудом. Гетто сровняли с землей. Василий Гроссман, который вошел в Варшаву с Красной Армией в январе 1945 г., описал это зрелище: «Волны камня, битый кирпич, море кирпича. Ни одной стены, редко попадется хоть один кирпич целый. Ужасен гнев зверя». Ярость нацистского зверя была ужасной.

Глава 20.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: