Ноябрь 1944–июнь 1945 гг.

Вскоре после того, как в октябре 1944 г. генерал Макартур так триумфально высадился на Лейте, его Шестая армия встретила более сильное сопротивление, чем он ожидал. Японцы укрепили свою оборону и быстро добились господства в воздухе. Авианосцы адмирала Халси ушли, а почва была слишком влажной, чтобы строить аэродромы, так как в период муссонов выпало тридцать пять дюймов дождя. Японцы намеревались приберечь силы для обороны Лусона, главного острова Филиппин, но Императорский генштаб настаивал на том, чтобы отправить подкрепления для сражения на Лейте. Также сюда были передислоцированы самолеты со всех концов империи, даже из такого далекого уголка, как Маньчжурия, но к тому времени пять американских взлетных полос уже действовали, а в регион вернулись авианосцы адмирала Халси.

Сражения на Лейте затянулись до середины декабря из-за чрезмерной осторожности генерал-лейтенанта Уолтера Крюгера, командующего Шестой армией. Самые жестокие бои шли за «хребет Брейкнек» (прозванный так по аналогии с горами в штате Нью-Йорк) у Каригары на севере острова, яростно обороняемом японцами. Однако Крюгеру помогла провалившаяся контратака японцев на американские полевые аэродромы. По оценкам американцев, к концу декабря они уничтожили 60 тыс. японцев. Десять тысяч японцев из числа подкрепления утонули, когда их транспорты были потоплены на подходе к острову. Американцы потеряли 3500 человек убитыми и 12 тыс. ранеными. Макартур, никогда не страдавший избытком скромности, объявил: это было, «возможно, самым крупным поражением японской армии за всю историю».

Настойчивость Императорского генштаба в деле усиления Лейте войсками с Лусона значительно облегчала вторжение на главный остров Филиппин, запланированное на 9 января 1945 г. Но сначала надо было захватить остров Миндоро, к югу от основного массива Лусона, чтобы построить там дополнительные полевые аэродромы. Высадка десанта и наземная операция прошли хорошо, хотя корабли сил вторжения сильно пострадали от атак камикадзе.

Командующий на Лусоне генерал Ямаcита, безрезультатно возражавший против стратегии мощной обороны Лейте, знал, что не сможет остановить наступление американских войск. Он отойдет с большей частью своих войск численностью 152 тыс. человек в горы центральной части Лусона. Меньшие силы, в количестве 30 тыс., будут оборонять японские авиабазы вокруг Кларк-Филда, а еще 80 тыс. на холмах над Манилой смогут лишить столицу воды.

Макартур собирался вторгнуться на остров с залива Лингаян, на северо-западе, и дополнительно осуществить высадку к югу от столицы Филиппин. В общих чертах это напоминало план японского вторжения три года назад. Его флот сопровождения в первую неделю января пострадал от атак камикадзе, появлявшихся низко над островом. Были потоплены авианосец сопровождения и эсминец, серьезные повреждения получили еще один авианосец, пять крейсеров, линкоры California и New Mexico, а также большое количество других кораблей. Зенитным огнем и истребителями было сбито много атакующих японских самолетов, но сбить все было невозможно. Десантные корабли отделались легко, да и само вторжение 9 января практически не встретило сопротивления. Филиппинские партизаны сообщили американскому командованию, что японцев в этом районе нет, нет и необходимости подвергать сектор сильному обстрелу. Но контр-адмирал Джесси Б. Олдендорф посчитал, что надо выполнять приказ. Дома и фермы были сильно разрушены артиллерией, а враг не пострадал.

На левом фланге I корпус вскоре встретил сильное сопротивление японцев на холмах, в то время как XIV корпус на правом фланге успешно продвигался по равнинам к Маниле. Генерал Крюгер подозревал, что Макартур требует от него быстрого продвижения, желая вернуться в Манилу к своему дню рождения, 26 января. Пожалуй, это было несправедливо. Макартур хотел освободить пленных из лагерей и по возможности захватить порт Манилы раньше, чем японцы его разрушат. Отряд американских рейнджеров, которому сильно помогли филиппинские партизаны, смог освободить 486 американских военнопленных из «марша смерти на Батаан», совершив успешный рейд на лагерь возле Кабантуана в 95 км от Манилы. Нетерпение Макартура из-за медленного продвижения росло, хотя задержки были вызваны скорее реками, подтопленными рисовыми полями и рыбными прудами, а не сопротивлением японских войск. Макартур вмешался, послав вперед 1-ю кавалерийскую дивизию. Он хотел освободить других пленных, содержавшихся в университете Санто-Томас.

Другой десант силами 40 тыс. бойцов XII корпуса высадился 29 января к северу от полуострова Батаан, но вскоре натолкнулся на укрепленные позиции японцев. Высадка к югу от Манилы 11-й воздушно-десантной дивизии дала более быстрые результаты, чем продвижение по равнине. 4 февраля они дошли до оборонительных позиций японцев немного южнее Манилы, но не знали, что их уже опередили прошлой ночью. Героический бросок передового отряда 1-й кавалерийской дивизии, который прорвался через мост, когда лейтенант морской пехоты перерезал горящий запал взрывного заряда, вывел его в северный сектор Манилы. В ту ночь их танки проломили стены вокруг университета Санто-Томас, где удерживались 4 тыс. гражданских лиц стран-союзниц.

Филиппины – архипелаг, состоящий примерно из 7 тыс. островов, – представляли собой идеальную местность для партизанских действий, и филиппинцы сразу же после оккупации делали для своего освобождения больше, чем любой другой народ Восточной Азии. На большинстве островов были сформированы партизанские отряды, частично из-за доверия к американцам, пообещавшим полную независимость, но и из ненависти к высокомерным и жестоким японцам, с их пытками и публичным отрубанием голов. Некоторыми отрядами руководили американские офицеры, попавшие в окружение на островах в 1942 г. Многие из филиппинских военных прятали свое оружие со времен капитуляции. Как только штаб Макартура в Брисбене получил подтверждение о размахе движения, субмарины начали доставлять на Филиппины дополнительное вооружение, радиостанции, лекарства, а также пропагандистские материалы Макартура. В обширных районах, куда редко рисковали заходить японцы, местные отряды Сопротивления организовывали гражданское управление и мастерские и даже выпускали собственные деньги, которые предпочитали оккупационным японским. Береговые наблюдатели с радиостанциями передавали информацию о японских кораблях, которую американские субмарины использовали весьма эффективно. Основная опасность исходила от японских подразделений радиообнаружения. Риск быть выданным местным населением был невелик: оно помогало переносить громоздкое радиооборудование в случае японских облав. На Филиппинах было очень мало коллаборационистов. Большинство из тех, кто в Маниле работал на японскую администрацию, как могли, помогали Сопротивлению разведывательной информацией.

Японцы отомстили за это после высадки войск Макартура, особенно в ходе боев за столицу страны. Ямасита не собирался оборонять Манилу, и местный армейский командир планировал отойти, согласно его приказам, но он не руководил флотом. Не обращая внимания на приказы Ямаситы, контр-адмирал Сандзи Ивабати приказал своим бойцам сражаться в городе. Оставшиеся армейские части присоединились к ним из чувства долга, и их общая численность составила до 19 тыс. человек. Когда эти силы отошли к центру, к старой испанской крепости Интрамурос и району порта, они разрушили мосты и дома. Бушующие пожары распространились по бедным районам, где дома были сделаны из дерева и бамбука. Однако в центре большинство зданий были из бетона, и их можно было превратить в оборонительные позиции.

Макартур, который собирался устроить парад победы, был крайне расстроен этой битвой, произошедшей в городе, где более 700 тыс. населения оказались в зоне боевых действий. 1-я кавалерийская, 37-я пехотная и 11-я воздушно-десантная дивизии были втянуты в бои за каждый дом. Как и в наступлении на Аахен, американцы вскоре признали необходимым атаковать каждый дом с верхних этажей и пробиваться вниз с использованием гранат, автоматов и огнеметов. Американские саперы использовали бронированные бульдозеры для расчистки дорожных завалов. Оборонявшиеся японские моряки и пехотинцы, зная, что все равно умрут, казнили филиппинцев и безжалостно насиловали и убивали женщин. Несмотря на отказ Макартура от использования самолетов, чтобы сохранить жизнь горожанам, около 100 тыс. жителей Манилы, более одной восьмой всего населения, погибли в этом сражении, продолжавшемся до 3 марта.

Первоочередной задачей войск генерала Крюгера было уничтожить японские силы к востоку от Манилы, которые контролировали подачу воды в город. Японцы снова соорудили пещеры и туннели в горах, и снова американцам приходилось зачищать их фосфорными гранатами и огнеметами. Они взрывали входы в туннели, затем заливали бензин и закладывали взрывчатку в отверстие главного входа, чтобы сжечь, удушить или завалить находившихся внутри людей. Самолеты «лайтнинг» П-38сбрасывали напалм, который оказался гораздо эффективнее обычных бомб. Большую помощь в операции оказал партизанский полк, который первым добрался до главной плотины водохранилища, совершив неожиданный бросок. У японцев не было времени подорвать заложенную взрывчатку. Уцелевшие японцы ушли в горы в конце мая.

Еще когда продолжалось сражение в Маниле, Макартур нанес удар силами Восьмой армии генерал-лейтенанта Айхельбергера, чтобы вернуть центральные и восточные острова Филиппин, так как был уверен, что японцы не могут усилить их оборону. Он считал это более важной задачей, чем разгром главных сил Ямаситы в горах на севере Лусона, так как их можно было окружить и спокойно разбомбить. Одна атака амфибий следовала за другой, при поддержке авиации. Айхельбергер утверждал, что провел четырнадцать крупных десантных операций и двадцать четыре менее крупных всего за сорок четыре дня. Во многих случаях его войска обнаруживали, что основную работу за них уже проделали филиппинские партизаны, справившиеся с небольшими гарнизонами.

28 февраля произошла высадка на длинный западный остров Палаван, протянувшийся между Миндоро и Северным Борнео. Здесь войска обнаружили обгоревшие тела 150 американских военнопленных, которых в декабре облили бензином и подожгли охранники. 10 марта американцы высадились на Минданао, где офицер инженерных войск полковник Венделл В. Фертиг руководил отрядом партизан и обеспечил посадочную площадку. На ней перед наступлением приземлились транспорты С-47 с двумя ротами из состава 24-й пехотной дивизии. Позже сюда прибыли самолеты «корсар» морской пехоты, чтобы использовать площадку как передовую базу. На Минданао тесное взаимодействие американской пехоты, партизан и воздушной поддержки морской пехоты вынудило выживших японцев уйти в леса на западном полуострове Замбоанг. Но операция по уничтожению основных сил противника на востоке началась только 17 апреля.

Снова партизанам Фертига удалось захватить аэродром, и американские войска продвинулись вглубь, некоторые по плохой дороге, а полк был посажен на суда и баржи и в сопровождении «морских охотников» двинулся по широкой реке Минданао, чем застал врасплох японский гарнизон. Боевые действия продолжались дольше, чем ожидалось, их замедлили джунгли и теснины, где японцы разрушили почти все мосты и заминировали все подходы. Бои не прекращались до 10 июня, через месяц после окончания войны в Европе. В «Северных Кордильерах» Лусона генерал Ямасита продолжал сражаться до конца. Он вышел с поднятыми руками только 2 сентября 1945 г., в день официальной капитуляции.

В Китае в декабре 1944 г. закончилось наступление «Ити-Го». Японские силы продвинулись до Чунцина и Кунмина, но их линии снабжения были теперь очень растянуты. Сменивший Стилуэлла генерал Ведемейер перебросил по воздуху две подготовленные американцами дивизии из состава соединения X из северной Бирмы для построения линии обороны, но японцы уже начали отходить. Эти две дивизии вернулись в Бирму и в конце января соединились с войсками соединения Y на Салуине. Оставшиеся японские войска отступили в горы, и Бирманская дорога была, наконец, открыта снова. Первый конвой грузовиков пришел в Куньмин 4 февраля.

Тем временем наступление Слима приостановилось у берегов реки Иравади, после того как генерал-лейтенант Хоетаро Кимура подтянул остатки японской Армии бирманского укрепрайона к этому грозному оборонительному рубежу. Слим устроил большое шоу, будто бы наводя большую переправу силами XXXIII корпуса, при этом он скрытно отвел IV корпус на фланг. Ложные штабы остались на месте, ведя радиопереговоры, в то время как дивизии корпуса шли на юг, соблюдая радиомолчание, затем переправились через реку намного ниже по течению и могли беспрепятственно угрожать тылам Кимуры. Японцам пришлось быстро отойти, и Мандалай был занят 20 марта после тяжелого сражения. Слим, не теряя времени, продвигался на юг по долине Иравади к Рангуну, торопясь успеть до сезона дождей. Тем временем лорд Маунтбеттен организовывал на начало мая операцию «Дракула» – комбинированную десантную атаку силами английского XV корпуса из Аракана. Муссон пришел на две недели раньше, остановив силы Слима за 65 км от цели. 3 мая Рангун был взят XV корпусом при содействии Бирманской независимой армии, которая перешла на сторону союзников. Войскам Кимуры ничего не оставалось, кроме как отступить в Таиланд. Остатки японской 28-й армии, окруженной за позициями союзников в Аракане, попытались прорваться на восток через реку Ситтанг. Но англичане знали об их планах. Когда японцы подошли к реке, то попали в засаду и были уничтожены 17-й индийской дивизией. Спаслись только 6 тыс. человек из 17 тыс.

С точки зрения японского командования, операция «Ити-Го» достигла своих целей. Японские войска нанесли армиям националистов потери в полмиллиона человек и заставили их уйти из восьми провинций с общим населением более 100 млн. человек. Но это был и триумф коммунистов. Националисты потеряли не только производящие продовольствие районы страны, но и большую часть своего резерва живой силы для призыва в армию. Для местного населения, как бы оно ни ненавидело японцев, это было большим облегчением. Как заметил генерал Ведемейер: «Призыв приходит к китайским крестьянам, как голод или наводнение, только чаще».

После того, как в ходе наступления «Ити-Го» было уничтожено тринадцать имевшихся американских аэродромов, были построены две новые американские авиабазы у Лаохокоу (300 км к северо-западу от Ханьчжоу), и жицяна (250 км к западу от Хэнъяна). В апреле 1945 г., в ходе наступления силами 60 тыс. солдат Двенадцатой армии, японцы уничтожили аэродром в Лаохокоу, но наступление Двадцатой армии на базу у Чжицяна было менее успешным. На защиту Чжицяна были переброшены пять хорошо оснащенных дивизий националистов, модернизированные по плану генерала Ведемейера, и еще пятнадцать частично модернизированных соединений. 25 апреля при поддержке 200 самолетов они разгромили 50-тысячную группировку японцев в последнем крупном сражении японо-китайской войны. Это было демонстрацией того, что с должной подготовкой, оснащением и, главное, питанием дивизии националистов могли эффективно противостоять японцам.

Силы Японии в Китае и Маньчжурии к этому времени постепенно уменьшались из-за переброски войск на Филиппины. Императорский генштаб считал необходимым передислоцировать войска своих соединений в Китае на защиту Окинавы. Для обороны города Сюри туда уже была переброшена 62-я дивизия, принимавшая участие в наступлении «Ити-Го».

В ходе наступления была достигнута и другая крайне важная цель – соединиться с силами Японии, находящимися в Индокитае. В январе 1945 г., когда дивизии из Китая перешли границу, японские высшие офицеры в Индокитае были поражены их состоянием. Военнослужащие 37-й дивизии были с длинными волосами и бородами, в изношенной форме, лишь у немногих были знаки различия. Их ввели в состав вновь образованной 38-й армии для ведения боевых действий в северном Тонкине против партизан Хо Ши Мина. Люди Хо Ши Мина оказывали большую помощь союзникам в сборе разведывательной информации и возвращении экипажей сбитых самолетов, такую же помощь оказывали и тайские партизанские отряды, которым УСО и УСС на парашютах сбрасывали радиостанции и оружие из Индии.

12 января Третий флот адмирала Халси вошел в воды Индокитая, чтобы атаковать японские авианосцы Hyuga и Ise в бухте Камрань. Этот стремительный бросок в Южно-Китайское море был лебединой песней Халси перед передачей командования адмиралу Спруэнсу. Оказалось, что эти два японских военных корабля ушли в Сингапур, после того как американские подлодки потопили их танкеры, но самолеты с тринадцати авианосцев Халси потопили легкий крейсер, одиннадцать малых боевых кораблей, тринадцать транспортов и десять танкеров, а также французский крейсер Lamotte-Picquet, разоруженный японцами. Пока американский флот находился в этом районе, морская авиация нанесла целый ряд ударов по аэродромам противника, расположенным вокруг Сайгона, уничтожив большое количество вражеских самолетов на земле и складов горючего.

9 марта японцы упразднили вишистскую администрацию адмирала Деку и разоружили французские войска, хотя некоторые части и оказали сопротивление, особенно на севере. Голлистские агенты и УСС занимались французскими офицерами, которые уже были готовы порвать с вишистами. Японские войска приступили к операции «Меиге» – наступлению на французские колониальные войска, удерживавшие опорные пункты – такие, как форт Лангшон с гарнизоном в 7 тыс. человек.

Японское командование в Индокитае намеревалось отправить полмиллиона тонн запасенного риса в Японию и другие японские гарнизоны, но американская блокада и нехватка судов помешали этому. Часть риса сгнила, а остатки были захвачены в ноябре 1945 г. китайскими националистами, направленными для разоружения японских войск. Они увезли рис в Китай. Для многих жителей Индокитая пережитый в это время голод был даже хуже, чем в годы Войны за независимость против французов и войны против США.

Первая информация о целях для бомбардировки в Японии была предоставлена тайскими дипломатами в Токио, которые передали ее УСС через тайское Сопротивление. К декабрю 1944 г. начали действовать американские авиабазы на Гуаме, Тиниане и Сайпане. Используя преимущества аэродромов на Марианских островах, по сравнению с аэродромами в Китае, там постепенно под командованием генерал-майора Кертиса Ле Мэя сосредоточились все операции «суперкрепостей» Б-29. Но потери бомбардировщиков росли, частично из-за истребителей противника, взлетающих на их перехват с промежуточных островов, особенно с Иводзимы. Пилоты истребителей Императорского флота на запасном аэродроме на острове Кюсю играли в бридж, ожидая сигнала к атаке на «суперкрепости», пролетавшие высоко над ними по направлению к Токио. Их пристрастие к этой игре являлось причудливым наследием тех времен, когда Императорский флот хотел во всем подражать Королевским ВМС.

Американское командование решило высадиться на Иводзиму, где были аэродромы, с которых японские истребители действовали против американских бомбардировщиков и авиабаз на Марианских островах. После захвата острова его можно было использовать для оборудования аварийной посадочной полосы для подбитых самолетов.

9 марта, в тот день, когда японцы упразднили французскую администрацию в Индокитае, 21-е бомбардировочное соединение Ле Мэя провело первый налет на Токио с использованием зажигательных бомб. Примерно за месяц до этого Б-29 провели второй эксперимент по использованию бомб с напалмом. Район заводов в Кобэ был сожжен почти дотла. Ле Мэй хорошо понимал разрушительный потенциал бомбардировок зажигательными бомбами со времени опустошительного налета Б-29 на Ханьчжоу в начале зимы.

Ковровая бомбардировка Токио была проведена силами 334-х «суперкрепостей», не щадивших ни жилых, ни промышленных зон. Более четверти миллиона зданий сгорело в огне, разносимом сильным ветром. Дома, сделанные из дерева и бумаги, загорались в считанные секунды. Всего погибло 83 тыс. человек, еще 41 тыс. получили серьезные ранения. Эти потери были гораздо больше, чем от взрыва второй атомной бомбы над Нагасаки через пять месяцев.

Генерал Макартур выступал против массированных бомбардировок Токио, но сердца американцев ожесточились атаками камикадзе на корабли США. Ле Мэй не стал спорить с Макартуром, но сделал только одну уступку: он разбрасывал листовки, призывавшие японское население покинуть города и поселки, где имелись промышленные предприятия. Ле Мэй был намерен продолжать бомбежки до тех пор, пока не будут уничтожены все основные промышленные центры Японии. Как ни странно, авиация США все еще пыталась утверждать, что ночные атаки зажигательными бомбами были «прицельными». Каботажное плавание между главными японскими островами было также практически полностью прекращено сбросом мин во внутреннее Японское море и в прилегающие районы.

На начальном этапе кампании экипажи бомбардировщиков были потрясены потерями среди своих. Они начали подсчитывать шансы на выживание в положенных 35 боевых вылетах. Один из них придумал свое персональное заклинание: «Жить ребятам в 45-м!» Но уничтожение авиазаводов и потери японских истребителей, большинство из которых перешли на тактику «камикадзе» в атаках на флот США, вскоре привели к тому, что американские летчики бороздили небо над Японией в относительной безопасности.

Авиаразведка показала, что Иводзима, хоть и всего семи километров в длину, была грозной целью. Ле Мэю пришлось убеждать адмирала Спруэнса, что остров абсолютно необходим его бомбардировщикам для наступления на Японию. Вторжение на один из крупнейших островов Японии – Окинаву – должно было произойти через шесть недель.

Японскими защитниками Иводзимы командовал генерал-лейтенант Тадамити Курибаяси, опытный и умный кавалерист. У него не было иллюзий относительно окончательного исхода битвы, но он готовил позиции так, чтобы по возможности отдалить этот исход, насколько возможно. И снова это подразумевало сооружение системы пещер и туннелей, а также бетонных дотов, строившихся из смеси цемента и вулканического щебня. Несмотря на небольшой размер острова, туннели тянулись на 25 км. После эвакуации небольшого населения острова на него прибыло подкрепление, что довело численность японских солдат и морских пехотинцев до 21 тыс. Каждый из них поклялся убить, по меньшей мере, десять американцев, прежде чем погибнет сам. Американская авиация семьдесят шесть дней бомбила Иводзиму с баз на Марианских островах. На рассвете 16 февраля японцы из своих дотов и пещер увидели, что за ночь подошел флот вторжения. Оперативно-тактическая группа из восьми линкоров, двенадцати авианосцев сопровождения, девятнадцати крейсеров и сорока четырех эсминцев, стоявших на якоре в виду берега, начала обстреливать остров, квадрат за квадратом. Но вместо запрошенных командованием морской пехоты 10 дней, адмирал Спруэнс сократил время артподготовки до трех дней. Учитывая общий вес выпущенных по острову бомб и снарядов, ущерб обороне был минимальным. Единственным исключением стала японская батарея, открывшая преждевременный огонь по десантному ракетному катеру, который командир батареи принял за первую волну десанта. Как только батарея обнаружила свои позиции, к ней повернулись тяжелые орудия линкоров. Но когда 19 февраля началась высадка десанта, артиллерия Курибаяси в основном осталась нетронутой.

4-я и 5-я дивизии морской пехоты США высадились в первой группе наступавших на юго-восточное побережье, за ними последовала 3-я дивизия морской пехоты. Берег, покрытый мягким вулканическим песком, был таким крутым, что морпехи с тяжелым снаряжением, в камуфляжных касках карабкались на него с трудом. Артобстрел японцев усилился, гигантские 320-миллиметровые минометы вели огонь по месту высадки десанта. Многих вынесенных на берег раненых убило прежде, чем они могли быть эвакуированы на корабли. Тела были истерзаны и разорваны на части самым страшным образом.

Часть 5-й дивизии двинулась влево, в сторону спящего вулкана Сурибати на южной оконечности острова. У офицера был приготовлен флаг для водружения на вершине. Полк правого фланга 42-й дивизии двинулся вправо на сильно укрепленную каменоломню. Ему помогали танки «шерман», которые смогли взобраться по крутым песчаным склонам, но кровопролитный бой все равно продолжался большую часть дня. В одном из батальонов морской пехоты из 700 бойцов осталось 150, которые были еще в состоянии держать в руках оружие.

К ночи, несмотря на непрекращающийся артиллерийский и минометный огонь, высадились 30 тыс. морских пехотинцев. Они окопались, хотя это и было непросто в мягком вулканическом песке, готовясь отразить контратаку противника. Один из морпехов, несомненно, фермер, сравнил это с рытьем ямы в куче зерна. Но контратаки не последовало. Курибаяси их запретил, особенно самоубийственные атаки в полный рост. С оборонительных позиций можно было убить больше американцев.

Американская артподготовка, по крайней мере, уничтожила большую часть орудий у подножия горы Сурибати, но другие позиции остались практически нетронутыми, в чем и убедился 28-й полк, взбираясь по холму. «Японцы обрушили на наши головы камнепад, – записал один морской пехотинец, – это был еще и результат нашего корабельного артобстрела. Каждый дот представлял отдельную проблему, это была сложно устроенная крепость, которую надо было превратить в руины. Стены многих из них были устроены из бетонных блоков толщиной в два фута, с арматурой из железных балок, затем шли десять–двенадцать футов камней с землей и грязным пеплом Иводзимы».

В бункерах и туннелях Сурибати находился гарнизон численностью 1200 человек. Непробиваемые из пушек и гранатометов, доты могли быть разрушены только с близкого расстояния. Морпехи с криками «Огонь по дырке!» использовали длинные шесты, чтобы забросить в амбразуру мешки со взрывчаткой, или пытались забросить внутрь фосфорные гранаты. Постоянно использовали огнеметы, но для огнеметчика каждая атака была практически самоубийственной задачей, потому что он становился самой первой мишенью японских пулеметчиков, которые пытались попасть и зажечь емкость у него на спине. Японцы знали, что оказаться в этом огненном дыхании дракона означало «зажариться, как цыпленок» В один из моментов морские пехотинцы услышали голоса японцев и поняли, что звук идет через трещину в скале. На руках, вверх по горе они закатили бочки с горючим, залили внутрь бензин и подожгли.

Через три дня непрерывных боев небольшая группа морских пехотинцев из 28-го полка добралась до вершины и водрузила звездно-полосатый флаг на металлическом флагштоке. Это был волнующий момент. Зрелище приветствовали криками радости и слезами облегчения, как под горой, так и в море. Корабли подали звуковые сигналы. Министр военно-морского флота Джеймс В. Форрестол, который наблюдал всю операцию, повернулся к генерал-майору Холланду Смиту и сказал: «Подъем флага на Сурибати означает, что морская пехота будет здесь следующие 500 лет». Флаг больших размеров был поднят и установлен на длинной деревянной балке вместо древка шестью военными, а соответствующий фотоснимок стал символом войны на Тихом океане. Сражение за Сурибати стоило жизни 800 морским пехотинцам, но не она была главной оборонительной позицией острова.

Штаб Курибаяси находился глубоко под землей на северной оконечности острова, в сложнейшей системе туннелей и вырытых пещер. Ярость и ненависть встретили нескольких выживших на Сурибати японских солдат, когда они появились в штабе Курибаяси, проскользнув через американские позиции. Хотя они действовали по приказу своего командира, приказавшего прорваться и доложить командованию о падении Сурибати, их встретили с презрением и негодованием, поскольку они не сражались до самого конца. Их офицера, флотского лейтенанта, били, оскорбляли и едва не обезглавили. Он уже опускался на колени со склоненной головой, когда у капитана Самадзи Инуе отняли меч.

К четвертому дню морская пехота США заняла два аэродрома на острове, а затем им пришлось наступать, три дивизии в ряд, на северный оборонительный комплекс, зарытый в вулканических скалах, представлявших по-настоящему адский, пустынный ландшафт. В трещинах прятались японские снайперы. Пулеметы перетаскивались от отверстия одной пещеры к другой, американские потери росли. Морские пехотинцы злились, что им не разрешают применить отравляющие газы против системы туннелей. Некоторые падали от усталости, но другие проявляли невероятное мужество, продолжая сражаться, даже серьезно ранеными. За эти бои на Иводзиме было вручено ни много ни мало – двадцать семь Медалей Почета – высшей военной награды США. Пленных почти не было: убивали даже тяжелораненых японцев, потому что обычно они прятали гранату, чтобы взорвать себя и флотского санитара, который пытался им помочь. Некоторые морские пехотинцы отрубали трупам японцев голову, чтобы выварить ее и продать череп, когда попадут домой.

Продвижение от лощины к лощине, от хребта к хребту, которым давали такие имена, как «Мясорубка», «Долина смерти», «Кровавый хребет», было медленным и страшным. Японские солдаты, переодевшись в форму, снятую с мертвых морских пехотинцев, пробирались ночью на американские позиции, чтобы убивать и сеять панику в тылу врага. Вечером 8 марта, несмотря на приказ Курибаяси о запрете «банзай-атак», капитан Инуе возглавил такую атаку, когда он и его солдаты, численностью в тысячу человек, были окружены у мыса Татива, самой восточной точки острова. Они атаковали батальон 23-го полка, убив 350 человек в беспорядочном сражении, а на следующее утро выжившие морские пехотинцы насчитали 784 трупа японцев на своих позициях и поблизости.

К 25 марта, когда закончилась битва за Иводзиму, были убиты и смертельно ранены 6821 морской пехотинец, а еще 19 217 были тяжело ранены. Кроме пятидесяти четырех японских солдат, взятых в плен, двое из которых покончили с собой, все 21 тыс. солдат и офицеров Курибаяси были мертвы. Сам Курибаяси, получивший тяжелые ранения в последнем бою, был захоронен своими солдатами глубоко в пещерах.

В середине марта 58-е оперативно-тактическое соединение адмирала Мичера в составе шестнадцати авианосцев снова вошло в японские территориальные воды, чтобы атаковать аэродромы противника на острове Кюсю и самом крупном из островов Японского архипелага – Хонсю. Это был упреждающий удар перед вторжением на Окинаву. Кроме уничтожения японских самолетов на земле, летчикам группы удалось повредить большой линкор Yamato и четыре авианосца. Но внезапная атака одиночного японского бомбардировщика, даже не камикадзе, причинила катастрофические повреждения авианосцу США Franklin. Уже получив разрешение покинуть корабль, капитан и команда корабля все-таки постепенно смогли справиться с пожаром в трюмах. Соединению Мичера придется пережить атаки гораздо хуже, чем эта, во время стоянки в море у Окинавы, где она будет прикрывать высадку десанта. Там эти корабли подвергнутся многочисленным атакам камикадзе.

В последние несколько дней марта американские войска захватили две группы малых островов к западу от южной части Окинавы, которые оказались намного полезнее, чем представлялось. Они обнаружили и уничтожили базу катеров, загруженных взрывчаткой и ведомых камикадзе, для тарана военных кораблей США. Самые ближние из этих островов также хорошо подходили для расположения батарей 155-миллиметровых «долговязых Томов» для поддержки высадившихся войск.

Окинава, с населением 450 тыс. человек, была главным островом в группе островов Рюкю. Японцы аннексировали его в 1879 г. и включили в состав внутренних островов. Жители Окинавы, у которых традиции и культура сильно отличались от японских, не принимали милитаристского духа расы господ. Их призывников больше, чем других, унижали в Императорской армии.

Имея 100 км в длину, Окинава лежит примерно в 550 км к юго-западу от Японии и включает несколько больших городов, а также крепость XVII века Сюри на юге. В центре острова скалистые горы образуют хребет, большая часть земель интенсивно возделывалась и была занята полями сахарного тростника и рисовыми полями. Тридцать вторая армия генерала Мицуру Усидзимы, численностью более 100 тыс. человек, была сильнее, чем оценивала разведка США. 20 тыс. из них были членами полувоенных формирований из местного населения, японские солдаты их презирали и насмехались над окинавским диалектом. Усидзима лишился своей лучшей, 9-й дивизии, которую перевели на Филиппины по приказу Императорского генштаба. Тем не менее, он обладал чрезвычайно мощной артиллерией, включая тяжелые минометы.

Усидзима из своего штаба в крепости Сюри планировал оборонять до конца южные, самые населенные районы острова. В северных, гористых районах, где как считали американцы, находился основной центр сопротивления, он расположил только небольшие силы под командованием полковника Такэхидо Удо. Усидзима не собирался оборонять побережье. Как и Курибаяси на Иводзиме, он поджидал, пока американцы подойдут к нему.

1 апреля, в Пасхальное воскресенье, после шести дней артподготовки с борта линкоров и крейсеров, огромный флот вторжения адмирала Тернера был готов двинуть в бой свои транспортеры-амфибии и десантные суда. После ужасов Иводзимы эта высадка десанта стала чем-то средним между сильным психологическим напряжением и затем эйфорическим облегчением. 2-я дивизия морской пехоты провела отвлекающую атаку на юго-восточную оконечность острова, после чего вернулась в Сайпан. Из 60 тыс. человек личного состава двух дивизий морской пехоты и двух армейских дивизий, высадившихся на западном побережье, в первый день было убито только двадцать восемь человек. Встречая лишь незначительное сопротивление, они двинулись вглубь острова, чтобы захватить два японских аэродрома.

1-я и 6-я дивизии морской пехоты продвигались на северо-восток через перешеек Исикава в центральную часть острова, который так слабо оборонял Усидзима. Испытывая вначале такое облегчение от не встретившей сопротивления противника высадки, они теперь начинали чувствовать напряжение. «Где же эти чертовы японцы?» – постоянно удивлялись морские пехотинцы.

Они встретили на своем пути большое количество напуганных и растерянных жителей Окинавы, которых отправили в тыл, где были устроены лагеря для интернированных японцев. Американские морские пехотинцы давали конфеты и часть своих пайков детям, которые не боялись так, как их родители и бабушки. Армейские 7-я и 96-я дивизии совершили обходной маневр на юг, не зная, что приближаются к главным оборонительным позициям Усидзимы, расположившимся поперек острова перед цитаделью Сюри.

Только 5 апреля, когда эти две армейские дивизии подошли к меловым холмам с их естественными и вырытыми японцами пещерами, они поняли, какая их ждет битва. Пещеры снова оказались соединены системой туннелей, а горы были покрыты ямами традиционных окинавских погребальных склепов, из которых получались отличные пулеметные гнезда. Позади располагались артиллерийские батареи Усидзимы, а офицеры-наблюдатели находились на холмах, готовые корректировать огонь. Основная тактика японской обороны состояла в том, чтобы отрезать американскую пехоту от танков, на которые затем нападали специальные группы солдат, выпрыгивавшие из укрытий и бегущие к «шерманам» с бутылками с зажигательной смесью и взрывпакетами. Американских танкистов, выпрыгивающих из горящих танков, затем безжалостно расстреливали.

В то время как две армейские дивизии с ужасом обнаружили, с чем им придется иметь дело, флот адмирала Тернера, находящийся у берегов Окинавы, подвергся сильным атакам японских камикадзе, взлетавших с островов Кюсю и Формоза. 6-го и 7-го апреля в воздух поднялись 355 пилотов-камикадзе. Каждого сопровождал до цели другой самолет с более опытным пилотом. Большинство из пилотов-камикадзе едва завершили летную подготовку, почему их и призывали становиться камикадзе. Затем более опытные пилоты, которые сопровождали камикадзе, возвращались, чтобы сопровождать уже следующую группу. Хотя им и было приказано атаковать авианосцы, большинство атаковало самый первый корабль, который попадался на пути. В результате эсминцы рассредоточились полукругом, в то, как корабли радиолокационного дозора вначале пострадали больше всех. У них была тонкая броня и слабое зенитное вооружение.

Наряду с атаками с воздуха, самой впечатляющей самоубийственной атакой была атака гигантского линкора Yamato в сопровождении легкого крейсера и восьми эсминцев. По приказу командующего Объединенным флотом, они вышли из внутреннего Японского моря через пролив между Кюсю и Хонсю. Они должны были атаковать американский флот у Окинавы, посадить свои корабли на мель и использовать их как неподвижные батареи для поддержки войск генерала Усидзимы. Многие старшие флотские офицеры были в ужасе от такого использования Yamato, который получил ровно столько топлива, чтобы дойти до цели.

7 апреля адмирала Мичера предупредили с подводных лодок о приближении Yamato. Он поднял свои самолеты в воздух, хотя знал, что адмирал Спруэнс хотел, чтобы честь потопить Yamato досталась его линкорам. За японской эскадрой самоубийц следовали американские разведсамолеты, которые направляли к ней пикирующие бомбардировщики «хелл» и торпедоносцы «эвенджер».

Первой волне атакующих американских самолетов удались два прямых попадания бомбами и одно поражение торпедой. Вторая волна, менее чем через час, поразила Yamato пятью торпедами. Еще десять бомб попали в огромный линкор, когда он замедлил ход и уже начал погружаться в воду. Крейсер Yahagi также получил повреждения от несколько прямых попаданий. Затем Yamato медленно перевернулся и взорвался. Yahagi тоже пошел ко дну вместе с четырьмя эсминцами. Этот морской поход стал одним из самых бесполезных жестов в истории современных войн и стоил жизни тысячам моряков.

Второй этап атак камикадзе на американский флот начался 11 апреля, и на этот раз их целью были только авианосцы. Два камикадзе поразили Enterprise, но он остался на плаву, несмотря на сильные повреждения. Essex также сильно пострадал, но не был выведен из строя. На следующий день удар получил линкор Tennessee, был потоплен один эсминец. Команда эсминца, оказавшись в воде, была безжалостно расстреляна японскими истребителями. Третья волна атак началась 15-го апреля, и к этому времени на экипажах американских кораблей стал сказываться невероятный стресс. Среди последующих атак камикадзе была атака на плавучий госпиталь, обозначенный Красным Крестом, и атаки на другие авианосцы, включая Bunker Hill и Enterprise.

Камикадзе также атаковали Тихоокеанский флот Королевских ВМС, который так не хотел признавать в Тихом океане адмирал Кинг, считавший этот океан своим театром военных действий. 57-е оперативно-тактическое соединение, как его обозначил в своих донесениях адмирал Спруэнс, бомбило и обстреливало аэродромы на острове Сакисимагунто, недалеко от Формозы. Взлетные палубы английских авианосцев были сделаны из трехдюймовых броневых плит. Когда камикадзе на своем «дзеке» врезался в палубу английского авианосца Indefatigable и взорвался, то на палубе осталась лишь небольшая вмятина. Присутствовавший на борту офицер связи ВМС США прокомментировал: «Когда камикадзе врезается в американский авианосец, – это шесть месяцев ремонта в Перл-Харборе. А если авианосец английский, то это всего, лишь повод для корабельной команды получить команду: “Эй, уборщики, за швабры!”».

ВМС США понесли серьезный урон. К концу кампании на Окинаве атаки 1465 камикадзе потопили двадцать девять кораблей, повредили сто двадцать, убили 3048 моряков и ранили еще 6035.

Севернее Сюри 7-я американская пехотная дивизия смогла продвинуться вперед всего на шесть километров за семь дней. У 96-й заняло три дня, чтобы взять хребет «Кактус». После этого ей удалось занять следующий хребет «Какаду» неожиданной атакой перед самым рассветом, но затем дивизии пришлось отступить, так как японская артиллерия, пристреляв этот хребет заранее, открыла по американцам ураганный и очень точный огонь. После девяти дней тяжелейших боев наступление обеих дивизий было полностью остановлено японскими войсками, а потери превысили 2500 человек.

Генерал Симон Боливар Бакнер, командующий Десятой армией, по крайней мере, получил хорошие новости от частей морской пехоты, продвигавшихся на север. Они почти дошли до северной оконечности острова, двигаясь через сосновые леса, так хорошо пахнувшие после гнилостной вони в джунглях. Войска полковника Удо отошли и затаились. 29-й полк морской пехоты, встретив доброжелательно настроенных жителей Окинавы, говоривших по-английски, узнал, где находится база Удо. Он выбрал пик под названием Яэ-Таке, в гуще леса над рекой. 4 апреля 29-й и 4-й полки морской пехоты атаковали позиции полковника Удо с двух сторон. После двухдневных боев, понеся тяжелые потери, американцы взяли Яэ-Таке. Но полковника они среди погибших не нашли. Как выяснилось, ему удалось выскользнуть из окружения вместе с группой солдат и офицеров, чтобы продолжить борьбу уже в другом месте.

19 апреля, сгорая от нетерпения, генерал Бакнер приказал начать интенсивный обстрел позиций японцев и цитадели Сюри, используя всю артиллерию, самолеты флота и корабельные тяжелые орудия для подготовки наступления силами трех дивизий. Атака на хребты на другой стороне острова была малоуспешной. 23 апреля на Окинаву прилетел адмирал Нимиц. Его сильно беспокоили большие потери американских кораблей у побережья острова, он хотел завершить захват Окинавы как можно скорее. Бакнеру было предложено провести еще одну высадку десанта на южном побережье силами 2-й дивизии морской пехоты. Бакнер решительно воспротивился: он боялся, что морские пехотинцы окажутся заблокированными на береговом плацдарме, и их будет сложно снабжать всем необходимым. Нимиц не спорил, но дал понять, что захват острова должен быть завершен в течение ближайшего времени, иначе Бакнера сместят с занимаемой должности.

В ту ночь японцы под прикрытием густого тумана и огня своей артиллерии отошли с первой линии обороны. А взять следующую линию обороны на крутом откосе Урасоэ-Мура, с его обрывами, было нелегкой задачей. Солдаты пополнения, которым тяжело приходилось в этом кровопролитном бою, часто терялись, когда впервые видели японского солдата. Некоторые даже кричали, чтобы кто-нибудь застрелил его, забывая о своем оружие. 307-й полк 77-й дивизии сдерживал контратаку японцев почти только гранатами. Солдаты «бросали гранаты с такой быстротой, с какой успевали выдергивать чеку», – вспоминал командир взвода. Чтобы обеспечить их гранатами, новые ящики передавали сзади по цепочке людей.

В конце месяца Бакнер подбросил наступавшим две дивизии морской пехоты с севера острова. Затем, 3 мая, Усидзима совершил свою единственную серьезную ошибку. Последовав пылким советам начальника штаба генерал-лейтенанта Исаму Чо, он начал контрнаступление. Чо, оголтелый милитарист, ответственный за приказы, которые привели к массовым убийствам и изнасилованиям в Нанкине в 1937 г., настоял на атаке, которую планировал провести одновременно с высадкой десанта позади американских позиций. Лодки с японскими солдатами были замечены патрульными катерами ВМС США, после чего началась настоящая бойня и на море, и на берегу. Наземная атака также окончилась полной катастрофой. Усидзима был крайне расстроен и долго извинялся перед единственным офицером штаба, который выступал против этого безумного плана.

8 мая, когда весть о капитуляции Германии дошла до подразделений 1-й дивизии морской пехоты, самой распространенной реакцией было «Подумаешь!» Для них то была другая война на другой планете. Они крайне устали, были в грязи, все вокруг них воняло. Концентрация войск на Окинаве была необычайно высокой. Фронт батальона имел по ширине всего около 550 м. «Конечно, нечистоты – это было отвратительно, – писал Уильям Манчестер, сержант-морпех на Окинаве. – Линию фронта можно было учуять по запаху, еще не видя ее. Это была одна огромная выгребная яма».

10 мая Бакнер отдал приказ об общем наступлении на позиции у Сюри силами пяти дивизий. Бой был тяжелым. Только большое количество танков «шерман», часть которых переделали в огнеметные, могло справиться с некоторыми из обороняемых пещер. Один только небольшой холм под названием «Сахарная Голова» стоил морским пехотинцам десяти дней сражений и 2662 убитых. Даже некоторые из самых стойких морских пехотинцев страдали от нервных срывов – главным образом из-за точности огня японских орудий и минометов. У всех были приступы сильных головных болей, вызванные грохотом орудий и взрывов. По ночам японские солдаты пытались пробраться к ним на позиции, поэтому в небе постоянно висели осветительные ракеты, заливая кошмарную местность мертвенным зеленоватым свечением.

21 мая, когда американцы прорвались на территорию, где могли использовать танки, пришли дожди, техника увязала в грязи, не могли летать самолеты. Люди и все вокруг них было покрыто жидкой глиной. Для пехоты и морских пехотинцев, несших на себе снаряжение, было крайне изматывающим терять равновесие и скользить по грязи. Еще тяжелее было жить в укрытиях, наполненных водой, в окружении трупов, гниющих в воронках от разрывов. Трупы, лежащие просто на земле или частично засыпанные, кишели червями.

Под прикрытием сильных дождей войска Усидзимы начали отходить на последние рубежи обороны, расположенные поперек южной оконечности острова Окинава. Усидзима понимал, что оборонительные позиции у Сюри не устоят, и при прорыве американских танков его войскам угрожает окружение. Он организовал сильное тыловое прикрытие, но батальон 5-го полка морской пехоты, в конце концов, занял цитадель Сюри. Оказалось, что с собой у них только флаг Конфедерации, поэтому, к замешательству некоторых офицеров, именно этот флаг, а не звездно-полосатый, был водружен, и лишь, позднее заменен национальным флагом США.

26 мая тучи частично рассеялись, и самолеты с авианосцев заметили колонну автомобилей, двигавшуюся на юг от Сюри. Местное население, напуганное японской пропагандой об американцах, настаивало на эвакуации с отступавшими войсками, хотя Усидзима распорядился, чтобы они искали укрытия в других местах. Американское командование посчитало необходимым открыть огонь по колонне, и крейсер ВМС США New Orlean начал обстрел дороги из восьмидюймовых орудий. Кроме отступавших солдат, погибли и около 15 000 мирных жителей.

После отступления войска Усидзимы сократились менее чем до 30 тыс. человек, но впереди еще предстояли тяжелые сражения, хотя конец уже был близок. 18-го июня генерал Бакнер был убит осколками снаряда, когда наблюдал за атакой 2-й дивизии морской пехоты. Через четыре дня генерал Усидзима и генерал-лейтенант Чо, уже окруженные на своем КП, завершили приготовления к ритуальному самоубийству.

Сначала они должны были сделать себе харакири, а затем их адъютанты обязаны были отрубить им голову. По подсчетам штаба, количество убитых японцев достигло 107 539, но еще многие погибли или были засыпаны в разрушенных пещерах.

Соединения морской пехоты и сухопутных войск США потеряли 7613 убитыми, 31 807 ранеными и 26 211 получили «другие повреждения», в большинстве случаев психологические расстройства. Утверждается, что погибли около 42 тыс. жителей Окинавы, хотя реальная цифра, скорее всего, гораздо больше. Кроме тех, кто погиб от огня флотской артиллерии, еще многие были погребены заживо в пещерах от ударов артиллерии обеих сторон. В любом случае, вставал вопрос о том, сколько мирных жителей Японии может погибнуть при уже запланированном вторжении на главные японские острова. Взятие Окинавы, может быть, и не приблизило конец войны. Его главной целью было создать базу для вторжения в Японию, но самоубийственный характер обороны острова, несомненно, заставил военные умы в Вашингтоне призадуматься о следующих шагах.

Глава 46.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: