АНАЛИТИЧЕСКИЙ УМ И СТАНДАРТНЫЕ БАНКИ ПАМЯТИ 2 страница

Внушения могут быть очень сложными. Содержанием одного из них стало то, что человек был не в состоянии произнести слово «Я». Он вел разговор с удивительной изобретательностью, не сознавая того, что избегает этого слова. Ему могут приказать не смотреть на свои руки – и он не будет. Такие запретительные команды называется «репрессиями». Полученные в гипнотическом трансе или под воздействием лекарств, эти внушения работают, когда человек просыпается, и будут продолжать оказывать влияние до тех пор, пока гипнотизер их не снимет.

Человеку можно внушить, что ему нужно чихать каждый раз, когда он слышит слово «ковер», и он будет чихать каждый раз, когда произнесут это слово. Ему может быть приказано подпрыгнуть на два фута (61 см) вверх каждый раз, когда он увидит кошку, и он так и будет делать. Он будет все это делать после того, как проснулся. Это называется «компульсией».

Ему может быть сказано, что его будут одолевать сексуальные мысли об одной женщине, но когда он начнет об этом думать, у него станет чесаться нос. Ему может быть сказано, что он будет испытывать постоянное желание прилечь и заснуть, но как только он ляжет, он не сможет спать. И он все это испытает. Это «неврозы».

В дальнейших экспериментах ему могут сказать, пока он в гипнотическом сне, что он президент страны и что секретные агенты пытаются, его убить. Или что он будет отравлен в любом ресторане, где попытается поесть. Это «психозы».

Ему можно сообщить, что на самом деле он совсем другой человек, что он имеет собственную яхту, а зовут его сэр Реджинальд. Или сказать, что он вор, власти имеют на него досье и полиция его ищет. Это будет соответственно «шизофрения» и «параноидная шизофрения».

Гипнотизер может сказать человеку, что он – самый замечательный в мире человек и что все вокруг так думают. Или что он является предметом поклонения всех женщин. Этот тип помешательства называется «манией».

Человека можно убедить, что когда он проснется, то будет чувствовать себя настолько плохо, что смерть покажется желанным выходом из положения. Это будет «депрессивным» типом сумасшествия.

Ему может быть сказано, что он окажется не в состоянии думать ни о чем, кроме своих болезней, и любое заболевание, о котором он прочтет, он найдет у себя. Такая реакция характерна для мнительного человека.

Мы могли бы продолжать список душевных заболеваний, придумывая различные внушения, создавать в пробудившемся человеке определенные состояния ума, которые соответствовали бы каждому недугу из этого списка.

Понятно, что эти состояния не являются сумасшествиями, они только напоминают сумасшествия. Сходство заключается в том, что человек будет действовать как сумасшедший. Он на самом деле не является умалишенным. В тот момент, когда внушение снято (человека информируют о том, что ему было сделано внушение), аберрация теоретически исчезает [42]. Все эти виды сумасшествия собраны под общим названием «аберрация».

Воспроизведение аберрации любых видов в людях, находящихся под гипнозом или под воздействием наркотиков, свидетельствует, что существует некая часть ума, с которой невозможно установить контактов на уровне сознания, но которая тем не менее содержит информацию.

Поиски этой части разума привели к решению проблем сумасшествия, психосоматических заболеваний и других аберраций. Помощь гипнотизма не была здесь решающей. Гипнотизм является инструментом, который совершенно не нужен в Дианетике.

Здесь мы имеем дело с индивидом, который ведет себя как нормальный человек, затем, подвергается гипнотическому внушению и временно действует ненормально. Его нормальность восстанавливается, когда внушение снимается и теряет власть над ним. Но это только подобие настоящего механизма. Подлинное, а не вызванное гипнотизером сумасшествие, не должно всплывать в сознании для того, чтобы быть релиз [43], снятым. Это одно из нескольких различий между гипнотизмом и настоящим источником аберрации, но гипнотизм является демонстрацией некоторых ее составляющих.

Вернемся к первому примеру внушения. Человек был в беспамятстве или, другими словами, он не обладал полным сознанием и селф‑детерминизмом. Ему дали команду что‑то сделать, и это что‑то было скрыто от его сознания. По сигналу гипнотизера человек выполнил это действие. Он объяснял причины, почему сделал это, но, на самом деле они не соответствовали действительности. Человек придирался к гипнотизеру, к его одежде, но не понял, что галстук являлся сигналом к действию. Внушение было «отпущено», и человек больше не чувствовал непреодолимого желания совершать действие.

Вот они – составляющее аберрации. Когда мы знаем, какие части и части чего действительно являются аберрацией, проблема становится очень простой. Кажется невероятным на первый взгляд, что источник был так хорошо, скрыт от исследователей на протяжении многих тысячелетий. Но при ближайшем рассмотрении становится удивительным, что этот источник вообще был обнаружен, настолько хитроумно он спрятан.

«Бессознательность» в негипнотическом варианте несколько грубее. Чтобы получить «беспамятство» в случае, вызывающем помешательство, требуется уже нечто большее, чем несколько пассов руками.

Шок, полученный при травме, наркоз, использованный при операции, болевые ощущения при несчастных случаях, лихорадка, которая сопровождает болезнь, являются основными источниками того, что мы называем «бессознательностью».

Механизм нашей модели разума очень прост. Накатывает разрушительная волна физической боли или всепроникающего яда типа эфира и летят некоторые или все предохранители, которыми защищен аналитический ум. Как только он отключается, стандартные банки памяти отключаются тоже.

Периоды «бессознательности» являются пробелами в стандартных банках памяти. Эти пробелы составляют то, что мы называем в Дианетике банком реактивного ума.

Время, когда действует аналитический ум, плюс время, когда в действии находится реактивный ум, создают длинную нить последовательной записи всей жизни.

В те моменты, когда аналитический ум частично или полностью отключается Из цепи, реактивный ум частично или полностью подключается. Другими словами, если аналитический ум наполовину отключен, то реактивный ум наполовину включен. Конечно, это расклад лишь приблизительный, точный вообще вряд ли возможен.

Когда человек полностью или частично «теряет сознание», реактивный ум частично или полностью подключает свои контакты. Когда человек полностью в сознании, его аналитический ум всецело командует организмом. Когда его сознание ослабевает, реактивный ум в той же степени увеличивает свою силу.

Моменты «бессознательности» человека в своем большинстве оказываются моментами, направленными против его выживания. Поэтому жизненно важно, чтобы что‑то взяло на себя задачу руководства действиями человека в целях спасения всего организма. Боец, который продолжает драться в полубеспамятстве, обгоревший человек, который выползает из огня – это примеры, когда реактивный ум полезен.

Реактивный ум устроен очень грубо. Он должен быть таким для того, Чтобы противостоять тем волнам боли, которые отключают все остальное сознание в теле. Его не назовешь. утонченным. Но он чрезвычайно точен. Он способен вычислять на очень низком, идиотском уровне. Но иного и нельзя требовать от ума, который работает, когда тело сокрушают или поджаривают.

Реактивный банк не сохраняет воспоминаний в том виде, как мы их себе представляем. Он записывает инграммы. Это полные, вплоть до мельчайших деталей, записи каждого ощущения, имевшего место в момент полной или частичной «бессознательности». Эти записи так же аккуратны, как и любые другие в организме. Но они обладают своей собственной силой. Они похожи на долгоиграющие пластинки или кинофильм, если бы те содержали– все ощущения света, звука, запаха, вкуса и т. д.

Есть, однако, совершенно отчетливая разница между инграммой и памятью. Инграмма [44]может быть постоянно подключена в любую цепь организма, ведет себя как особое существо. В лабораторных исследованиях было установлено, что инграммы обладают «неисчерпаемым» источником власти над телом. Независимо от того, сколько раз инграмма проявляется, мощность свою она сохраняет. На самом деле, она становится тем сильнее, чем чаще реактивизируется.

Единственным:, что оказалось в состоянии преодолеть инграммы, стала технология, разработанная в Дианетической терапии, которая будет изложена в третьей части этого учебника.

Вот пример инграммы: женщине наносят удар, она падает «без сознания». Ее пинают ногами, говорят, что она притворяется, что она плохая, что у нее вообще семь пятниц на неделе. Кто‑то опрокидывает стул в это время. Вода течет из крана на кухне. Под окном проезжает машина.

Инграмма содержит движущуюся запись всего: света, звука, вкуса, запаха, осязательных, органических, кинетических ощущений, того, что женщине хочется пить и в каком состоянии находятся в данный момент ее суставы. Инграмма будет содержать все сказанное в то время, когда женщина была «без сознания»: тон и эмоциональную окраску, звуки и ощущения, связанные с первым и последующими ударами, ощущение пола, на котором она лежит, звук упавшего стула, боль от ударов, возможно, вкус крови во рту или любой другой вкус, который присутствует, запах человека, который на нее напал, запах в комнате, звук проезжающей мимо машины и т. д.

Все это можно было бы рассматривать как гипнотическое внушение. Однако здесь есть кое‑что новое, то, что не попадает в стандартные банки: боль и болезненные эмоции.

В этом‑то и состоит разница между стандартными банками и реактивными инграммными банками: физическая боль и болезненные эмоции. Присутствие физической боли и болезненных эмоций отличает инграммы, которые являются причиной всех аберраций, от памяти [45].

Нам всем приходилось слышать, что отрицательный опыт полезен и, не будь его, человек никогда ничему не научился бы. Может быть, это и так, но к инграммам это никак не относится, ибо это не опыт, это навязанное действие.

Может быть, до того, как человек приобрел обширный словарный запас, инграммы были в какой‑то степени полезны ему. Они помогали выживанию способами, которые будут описаны ниже. Но когда человек выработал язык, который включает в себя слова, звучащие одинаково, но имеющие совершенно разные значения, и вообще когда начали появляться языки, инграммы стали гораздо более опасными и перестал: и быть полезными. А теперь, на нынешнем высоком этапе эволюции, инграммы совсем не защищают человека, а, наоборот, сводят его с ума, притупляют все его способности и делают его больным.

Доказательство любого утверждения заключается в том, насколько оно применимо на практике. Когда инграммы вычеркнуты из банка реактивного ума, рациональность и эффективность значительно повышаются, здоровье сильно улучшается, человек делает расчеты рационально, основываясь на модели поведения выживания, то есть он наслаждается жизнью и обществом людей. Он конструктивен и способен на творчество. Он разрушает только тогда, когда что‑то действительно угрожает сфере его динамик.

Таким образом, инграмма является отрицательной величиной на данном этапе развития человека. Когда человек был ближе к своим братьям‑животным, которые все без исключения обладают реактивным умом точно такого же типа, он, видимо, мог успешно использовать инграммную информацию. Однако язык и изменившиеся условия существования человека превратили инграмму в явную опасность. Не существует инграммы, которая при‑. носила бы хотя малейшую пользу.

Реактивный ум дан нам для того, чтобы обеспечить выживание. Он до сих пор делает вид, что действует в этих рамках. Однако его дикие ошибки ведут в противоположфную сторону.

Существуют три вида инграмм, и все они ведут к аберрации; первый – это инграммы контрвыживания. Они содержат физическую боль, болезненные эмоции, все остальные ощущения и опасность для организма. Инграмму такого рода получает избитый и изнасилованный ребенок. Инграмма контрвыживания содержит кажущееся или действительное враждебное отношение к организму.

Второй тип инграмм – это инграммы, способствующие выживанию. Ребенок, с которым плохо обращались, заболел. В момент, когда он оказывается полностью или частично без сознания, ему говорят, что о нем позаботятся, что его очень любят и так далее. Эта инграмма не рассматривается как контрвыживательная. Она действует в интересах выживания. Из двух рассмотренных она является более аберрирующей, поскольку подпитывается «законом аффинити» [46], который всегда более силен, чем страх. Гипнотизм взращен на этом свойстве реактивного ума, потому что сочувствует искусственно приведенному в бессознательность человеку. Ограниченность гипнотизма проистекает из того, что он не содержит физической боли или болезненных эмоций – тех факторов, которые «прячут» инграмму, «замуровывают» ее ниже уровня сознания.

Третий вид – это инграмма болезненных эмоций, которая похожа на остальные виды инграмм. Она вызывается шоком внезапной потери, как например, смерть любимого человека.

Банк реактивного ума состоит исключительно из этих трех видов инграмм. Реактивный ум «думает» только ими. И «думает» он с их помощью так, что заставил бы Коржибского [47]выругаться, так как «думает» он на языке полного отождествления. Другими словами – тождествами, когда одна вещь представляется полностью тождественной другой.

Если бы аналитический ум раздумывал о яблоках и червях, это наверное выглядело бы таким образом: одни яблоки червивы, другие нет; откусив яблоко, можешь обнаружить в нем червя, если яблоко не было опрыскано; черви оставляют в яблоках дырки.

Реактивный ум, раздумывая о яблоках и червях, сведения о которых; содержатся в его инграммных банках, рассуждал бы так: яблоки являются червями, и откусыванием, и дырками в яблоках, и дырами в чем угодно, а все черви – это яблоки, и они надкусаны и так далее.

Размышления аналитического ума могут включать в себя невероятные математические операции, замысловатые повороты символической логики, формулы, необходимые при строительстве мостов или построении выкройки.

Любое когда‑либо существовавшее математическое уравнение выведено аналитическим умом и может быть использовано в разрешении повседневных проблем.

Но только не умом реактивным! Он так восхитительно прост, что оперирует только одним уравнением;

А=А=А=А=А

Начните с ним любое рассуждение. Конечно, с теми данными, которые он содержит. Любое данное при этом окажется точно равным любому другому данному в тех же обстоятельствах.

Аналитические размышления о женщине, которую в приведенном выше примере пинали ногами, были бы такими; некоторые женщины иногда попадают в такие ситуации, когда их бьют и пинают, известны примеры существования мужчин, которые бьют женщин.

Расчеты реактивного ума по поводу этой инграммы были бы такими; боль пинка равняется боли от удара, равняется перевернутому стулу, равняется проезжающей мимо машине, равняется крану на кухне, равняется тому факту, что она притворяется, равняется тому факту, что она нехорошая, равняется тому факту, что она меняет свою точку зрения, равняется тону голоса мужчины, равняется эмоции, равняется притворству, равняется воде из крана, равняется боли от пинка, равняется органическим ощущениям в местах ударов, равняется опрокидыванию стула, равняется изменению ее мнения, равняется… Зачем продолжать? Каждое отдельное ощущение в этой инграмме равняется каждому другому ощущению. Что? Это сумасшествие? Совершенно верно!

Давайте еще раз обратим внимание на гипнотическое внушение с притрагиванием к галстуку и сниманием пиджака. Здесь есть видимые признаки работы реактивного ума.

Этому постгипнотическому внушению не хватает только эмоционального заряда и физической боли, чтобы превратиться в опасную инграмму. На самом деле это и есть в некотором роде инграмма. Она основана на сочувствии гипнотизера к «пациенту», что превращает ее в инграмму сочувствия или в инграмму, « способствующую выживанию».

Мы знаем, что гипнотизеру стоит только потрогать свой галстук, как разбуженный объект его воздействия снимет пиджак. Человек не знает, что именно заставляет его делать это и находит всевозможные объяснения своим действиям, ни одно из которых не является правдой. Инграмма, гипнотическое внушение в этом случае, помещена в реактивный банк. Компульсия, возникающая ниже уровня сознания, воздействует на мышцы человека, чтобы заставить его снять пиджак. Эта информация была впаяна в схему жизнедеятельности тела ниже командного уровня аналитического ума и оказывала влияние не только на тело, но и на сам аналитический ум.

Если бы этот человек снимал пиджак каждый раз, когда кто‑то трогал свой галстук, люди считали бы его немного ненормальным. Но ведь этот человек не имеет свободы выбора. Если бы он отказывался снять пиджак, он бы испытывал неудобства другого рода.

Давайте рассмотрим пример работы реактивного ума на более низком уровне организации: некая рыбка заплыла на мелкое место, где вода солоноватая, желтая и имеет железистый привкус. Она только что схватила креветку, но большая рыба напала на нее и повредила ей хвост.

Рыбешка сумела улизнуть, но испытала физическую боль. Обладая крайне незначительными аналитическими способностями, рыбка полагается на реакцию в выборе своих действий.

Хвост поправился, и рыбка продолжает жить. Но ее снова атакует большая рыба и опять страдает хвост, на этот раз незначительно. Но что‑то случилось. Что‑то внутри говорит рыбке, что она стала неосторожной в выборе своих действий. Вот уже вторая травма на том же самом месте.

Расчеты рыбки на уровне реактивного ума были следующие: отмель равняется желтому. цвету, равняется привкусу железа, равняется боли в хвосте, равняется креветке во рту – любая из этих деталей равняется любой другой.

Повреждение хвоста во второй раз кий‑ин [48]инграмму. Это демонстрирует организму, что нечто похожее на первый инцидент (принцип тождественности) может случиться опять. А посему – берегись!

После этого маленькая рыбка опять заплыв в солоноватую воду, начинает немного «нервничать». Однако продолжает плыть, и когда обнаруживает, что вода к тому же стала желтоватой, все равно не поворачивает назад. Хвост начинает немного побаливать. Но она продолжает плыть. Внезапно она чувствует привкус железа в воде, боль в хвосте становится очень сильной. Рыбка исчезает со скоростью молнии, хотя никто за ней не гнался на этот раз.

Может быть, там было много креветок, но она все равно уплыла.

Опасное место! И если бы она не уплыла, она бы действительно почувствовала сильнейшую боль в хвосте.

Этот механизм в какой‑то степени помогает выживанию. Для рыбы, может быть, в нем и есть смысл. Для человека, который снимает пиджак каждый раз, когда кто‑то трогает галстук, этот механизм давно исчерпал себя. Но он существует!

Давайте продолжим исследование нашего молодого человека с его пиджаком. Сигнал для снятия пиджака был очень точным. Гипнотизер должен был потрогать свой галстук. Это равносильно любому или всем ощущениям, полученным рыбой и заставившим ее повернуть назад. Вместо трогания галстука могла быть еще дюжина вещей. Любой знак из дюжины мог стать сигналом снять пиджак.

В случае с женщиной, которая была сбита с ног и получила удары ногами, любые записанные ощущения в инграмме обладают рестимуляторными [49]свойствами: вследствие их может настудить рестимуляция.

Вода, текущая из крана, может быть, не подействует на нее слишком сильно. Но вода из крана плюс проезжающая мимо машина могут привести к легкой рестимуляции инграммы, к смутному неудобству в ушибленных местах, еще недостаточному, чтобы быть настоящей болью, но все же присутствующему, к текущей воде и машине за окном мы добавим внезапное падение стула, и она испытает слабый шок. Теперь добавьте запах и голос человека, который ее пинал – боль начинает усиливаться. Механизм говорит ей, что она находится в опасном месте, что ей нужно уйти. Но ведь она не рыба, а высокоразвитое разумное существо, наиболее сложная, по нашим представлениям, умственная структура на Земле – организм вида «человек». В ситуации действует много разных факторов, а не только одна эта инграмма. И женщина остается. Места побоев делаются предрасположенными к болезням или сами по себе хронически болят, правда, незначительно в случае одного этого происшествия, но это все равно болезнь. Ее «аффинити» к мужчине, который ее избил, может быть такой высокой, что аналитический ум, при достаточно высоком общем тоне, окажется в состоянии противостоять боли. Но если общий тон низок и почти не поддерживается аналитическим умом, боль может стать сильной.

Рыба, которая была ударена и получила инграмму, не отказалась навсегда от креветок. Может быть, она стала относиться к креветкам с меньшим энтузиазмом, но потенциал выживания, связанный: с поеданием креветок, сделал их все– таки в гораздо большей степени удовольствием, чем болью.

Вообще, приятная и полная надежды жизнь (мы не пытаемся сказать, что женщина не уходит от мужчины только из‑за еды, хотя о женщинах и говорят всякое) имеет высокий потенциал выживания, который может перевесить очень большое количество боли. Однако по мере уменьшения потенциала выживания, уровень боли (зоны 0 и 1) подходит все ближе, и такая инграмма может не на шутку реактивизироваться.

Кроме боли действуют также и другие факторы. Если бы молодой человек в случае с пиджаком получил одно из невротических внушений, как описывалось выше, он бы реагировал на него по сигналу.

Инграмма, полученная женщиной, содержит невротическое, внушение в дополнение к общим рестимуляторам – таким, как кран, машина и перевернутый стул. Ей сказали; что она притворщица, что она плохая и что она всегда меняет свое мнение. Когда инграмма рестимулирована одним из многих возможных способов, женщина «чувствует», что она нехорошая, притворщица, и она будет теперь часто менять свое мнение.

Можно привести еще несколько подобных случаев, которые иллюстрируют печальную сторону этой ситуации. Одну женщину (она сейчас клир) несколько раз сильно избили, каждый раз обвиняя, что она распущена и спит с кем попало. Ее привел отец (она развелась к тому времени), который жаловался на то, что она страшно низко пала и неделями предается распутству. Она все это подтвердила, хотя не могла понять, почему так получается» что ее очень беспокоило. Она уже решила, что тут ничего не поделаешь. Изучение инграмм в ее реактивном уме выявило длинную серию избиений с подобным содержанием. В связи с тем, что это представляло интерес для исследования, а не по терапии, (которую она также получила позже), был установлен контакт с ее бывшим мужем. Его обследовали – втайне от бывшей жены. Обследование показало, что его драматизации [50]ярости, содержали те же слова. Он побоями загнал свою жену в моральную распущенность, потому что боялся морально распущенных женщин.

Во всех исследованных случаях инграммы пациента были сверены с инграммами донора. Содержание инграмм соответствовало тому, что действительно произошло. Были предприняты предосторожности для предотвращения всякого общения между донором и пациентом. Все, что было найдено в периодах «бессознательности» пациента, точно соответствовало информации, полученной из других источников.

Аналогия между гипнозом и аберрацией остается в силе. Гипноз при помощи внушений навязывает ту или иную форму сумасшествия.

Обычно это временное явление, но иногда внушение не снимается, как хотелось бы гипнотизеру. Опасность экспериментирования с гипнозом на пациентах, которые не являются клирами, обнаруживается в работе другого механизма реактивного ума.

В нашем примере женщина была без сознания в тот момент, когда получила инграмму. В стандартных банках памяти она не имела записей о происшествии, она только знала, что подверглась избиению. Та инграмма не была опытом в обычном понимании этого слова. Она могла из глубины «подсознания» аберрировать мыслительные способности женщины, вызывать странные боли в ушибленных местах, которые пострадавшая приписывала разным причинам. Но инцидент оставался для нее неизвестным.

Для активизации инграммы был необходим кий‑ин. Но что могло включить инграмму? В какое‑то другое время, когда женщина была усталой, мужчина угрожал снова ударить и всячески обзывал ее. Это она воспринимала на сознательном уровне, и в исследовании это обнаружилось как «душевно болезненный» для нее опыт. Он был таковым по той причине, что под ним невидимо существовала настоящая, живая физическая боль, она и подключилась во время этого инцидента на сознательном уровне. Этот инцидент называется «лок» [51]. Здесь действует память из стандартных банков, но действует новым способом. Свою исключительную силу она черпает в прошлых физических ударах. Реактивный ум не утруждает себя точностью отсчета времени. Когда происходит кий‑ин, этот ум не видит разницы между возрастом в один год и в девяносто. Настоящая инграмма приближается вплотную к стандартному банку.

Глава Третья

КЛЕТКА И ОРГАНИЗМ

П ричиной, по которой так долго не удавалось выявить инграмму в качестве единственного источника аберрации и психосоматических заболеваний, стали бесконечно сложные проявления, исходящие из простых инграмм.

Можно было бы создать несколько теорий о том, почему человеческий разум устроен так, как он устроен, но это лишь теории. Дианетика же не интересуется структурными построениями. Чисто как постулат можно привести один или два комментария, для привлечения интереса будущих работников этой области, что действительно существует связь между энергией тела, подобной электрической, и энергией, испускаемой клетками в момент их повреждения. Теорию можно построить на том, что поврежденные клетки, продолжая разрушать соседние с помощью разрядов энергии, подобной электрической, способствуют появлению специальных клеток, которые работают как проводники и стравливают этот ' болезненный заряд. Клетками‑проводниками могли стать нейроны [52]и с их помощью заряд травмы мог бы быть лучше распределен по телу, с меньшим риском выведения из строя травмированного места. Эти проводники‑нейроны могли начинать свое формирование в конечностях из‑за ударов, которым те подвергаются, и развиваться в направлении движения тела. Это сделало, бы голову местом скопления наибольшей массы нейронов. Человек, двигаясь вертикально, мог бы получить новое уязвимое для ударов место – лоб Следовательно, он выработал особую часть мозга – префронтальные мозговые доли (английское название «prefrontal lobes of the brain»). A может быть и нет. Это всего‑навсего теория с несколькими фактами, имеющими значение для ее научного подтверждения. Но экспериментов в этой области никогда не проводилось.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: