Ночь пятая. Часть 1 4 страница

— Это не похоже на просто закладку, — упрямо возразил юноша, — на карте твое имя и у всадника… у него твое лицо.

— Нам нужно возвращаться, — отрезал Чондэ.

— Неужели так сложно сказать, что это за карта?

— Опять этот твой интерес? Послушай, не суй нос не в свое дело, — прошипел сквозь зубы Чондэ, — уж это тебе точно знать не нужно.

— Как будто мир рухнет, если ты мне скажешь…

— Как будто мир рухнет, если я тебе не скажу! — в тон ему ответил Оле.

Исин недовольно скривил губы и отвернулся, как бы показывая степень своего недовольства. Он не понимал, почему в этом мире есть вещи, которые ему не следует знать. Чем больше от него что-то пытались скрыть, тем сильнее он хотел это узнать. Тайна всегда притягательна, какой бы ничтожной она ни была.

Они возвращались домой в полном молчании. Исин не проронил ни звука, Чондэ тоже не собирался начинать разговор. Когда до дома оставалось совсем чуть-чуть, Чжан вдруг соскользнул с лошади и продолжил свой путь один, даже не бросив на прощание «доброй ночи».

— Хватит на меня дуться, — Оле-Лукойе догнал Исина у самых дверей. — Ты не можешь на меня обижаться за то, что у меня есть секреты. У тебя они тоже есть. И с какой вообще стати, ты должен на меня обижаться?

— Я не обижаюсь, — отмахнулся Исин и остановился, чтобы заглянуть в глаза Чондэ, — просто я не ребенок, понимаешь. Я не могу легкомысленно относится ко всему, что происходит вокруг меня. Я хочу знать все, чтобы можно было обезопасить себя, а эти твои тайны только настораживают меня. Просто… с какой стати я должен верить в то, что ты действительно Оле-Лукойе?

— Ни с какой.

— Вот видишь! — взмахнул руками Чжан Исин. — Ты можешь быть кем угодно, даже просто маньяком-извращенцем, который пробирается ко мне в дом и накачивает меня наркотиками. Я к тому, что могу тебе сколько угодно безгранично доверять и не задавать лишних вопросов, оставлять все тайны тайнами, но однажды мне это выйдет боком. Я не могу не быть подозрительным.

— Я понимаю, — вздохнул Чондэ, — тебе действительно трудно принять все это на веру, потому что ты ждешь подвоха. Как любой взрослый человек.

— Именно! Взрослый человек… ты же к детям приходишь, а я не ребенок вовсе. Меня это настораживает. Я ищу для этого причины, но их нет. С какой стати тебе приходить ко мне в двадцать четыре года. С какой стати… я не знаю. Все это так странно…

— Послушай, — Чондэ взял Исина за плечи и доверительно заглянул в глаза, — я понимаю, почему ты сомневаешься.

Молодой человек смотрел в добрые, по-старчески мудрые глаза Оле-Лукойе, который мягко ему улыбался, и все его страхи и сомнения внезапно исчезали. Чондэ бережно обнял Исина, прижимая к себе, словно желая утешить, подарить облегчение. В этих объятиях было столько родительской нежности, что юноша растворялся в них. Чжан прикрыл глаза, осознавая, что утыкается куда-то в ключицы Оле, рост которого незаметно изменился. Чондэ почему-то стал выше, а может быть это Исин вдруг стал ребенком, потому что именно так он себя сейчас чувствовал.

— Я знаю, что есть причины сомневаться в моих словах, но я также знаю, что ты все равно безоговорочно доверяешь мне, пусть это и безрассудно. Интуитивно ты веришь мне, и это полностью перекрывает доводы разума, на который ты, как взрослый человек, всегда полагаешься. Выходит у тебя это с трудом.

Оле-Лукойе усмехнулся и невесомо коснулся губами макушки молодого человека.

— Чжан Исин, — очень мягко, как летний бриз, сказал Чондэ, — есть одна очень важная причина, почему я пришел к тебе. Правда в том, что ты все еще ребенок. Такой же чистый и светлый. Ты слушаешь свое сердце, потому что знаешь — оно никогда не врет. Именно поэтому я прошу тебя, доверься сердцу и в этот раз. Поверь мне и не сомневайся в том, что я говорю или делаю, потому что я не такой как другие, я не собираюсь обманывать твое доверие. Я есть воплощение твоего сна, а сны… они не предают.

— Ты говоришь загадками, и от этого у меня появляется еще больше вопросов, на которые я хочу услышать ответ, но… — Исин сделал шаг назад, разрывая нежные объятья, — не стоит их задавать, потому что я не получу на них ответ, ведь так?

— Это пугает тебя, да?

— Да.

— Все это не является тайной за семью печатями, и все же, у меня есть причины не говорить об этом. Однажды, возможно, наступит подходящее время, когда я отвечу на все твои вопросы, но сейчас уже слишком поздно вести задушевные беседы, так что отправляйся спать.

— Хорошо, — кивнул Исин, — я просто надеюсь, что подходящее время наступит раньше, чем ты помашешь мне белым платочком.

— Возможно, — уклончиво ответил Оле-Лукойе.

— Доброй ночи, Ким Чондэ.

Исин повернул ручку и потянул на себя входную дверь, медля заходить в дом. Ему казалось неправильным заканчивать разговор сейчас, как будто он обрывал фразу на полуслове. Слишком уж много было недосказанности во всем этом потоке слов.

— Сладких снов, Чжан Исин.

И с этими словами Оле-Лукойе развернулся, быстро спрыгивая с крыльца и, запахнув свое черное пальто, растворился в ночи ровно в тот момент, когда входная дверь захлопнулась за Исином.

Примечание к части

Музычка:
EXO – Black Pearl (Chinese Ver.)
Fall Out Boy–Don't You Know Who I Think I Am?
Straw Hat Pirates –Binks no Sake
The Black Keys – The Lengths

Ночь четвертая

Перед самым заходом солнца небо затянули свинцовые тучи. Дразнящий моросящий дождь быстро превратился в жуткий ливень, остужая землю после дневного зноя, даря свежесть и прохладу.

Под этим проливным дождем к дому неторопливо двигался Оле-Лукойе, прячась под большим черным зонтом. Он поднялся по поскрипывающим ступенькам крыльца и трижды постучал в дверь.

Заслышав стук, Чжан Исин сбежал с крутой лестницы, в прыжке пропуская последние ступенек пять. Ему не терпелось впустить гостя в теплый дом, чтобы спрятать от дождя.

Оле-Лукойе стоял на крыльце, держа в руках сложенный зонт, по которому стекала вода. Её было так много, что рядом с тяжелым ботинком уже красовалась приличных размеров лужа, грозившая дать начало какому-нибудь большому водоему.

— Доброй ночи, — распахивая дверь, вскрикнул Исин, расплываясь в радостной улыбке. Он был как всегда счастлив, предвкушая прекрасную ночь. Время, проведенное с Чондэ, всегда летело быстро и было несоразмерно его ожиданию, но каждая минута этого прекрасного сна, Исин был уверен, его стоила.

— Так ты со мной прощаешься или здороваешься? — с усмешкой осведомился Чондэ, указательным пальцем поднимая съехавшую на глаза шляпу, и прошел в дом.

— Эм, — задумался Исин, — я ознаменовываю тем самым твой приход.

— И уход, — Оле-Лукойе повертел в руках зонт, отряхивая его от капель, и осторожно повесил сушиться на крючок в углу.

— Итак, чем мы сегодня займемся? — с воодушевлением осведомился Чжан Исин, семеня за спокойно вышагивающим на кухню Чондэ.

— Не знаю, на самом деле, — Оле присел за стол и, сняв черную шляпу, положил её перед собой на стол. — У меня не было времени об этом подумать. А сам ты чего хочешь?

На какое-то время Чжан замер, вглядываясь в лицо Оле-Лукойе. Он знал, что что-то изменилось, просто не мог понять что именно, потому что каждый раз, когда он пытался сопоставить Чондэ, которого видит перед собой сейчас, с Чондэ, который был до этого, они ничем не отличались. Юноша нахмурился, пытаясь сопоставить образы детально, начиная с одежды, которая обычно была на Оле, заканчивая чертами лица. Тщетно. Оле-Лукойе был такой же как и всегда, только в шляпе раньше не ходил, однако других кардинальных изменений внешность его, как казалось Исину, не претерпела. И все же, что-то явно изменилось.

— Я не знаю, — пожал плечами Исин, растерянно переступая с ноги на ногу, — я не думал об этом.

— Знаешь, я бы не отказался от чашечки чая, — вдруг произнес Чондэ, откидываясь на спинку стула. Он сильнее распахнул свое пальто, скользнул пальцами по вороту, поднимая его, и мотнул головой, откидывая назад непослушную челку.

Исин покорно кивнул и пошел ставить чайник, раздумывая над тем, что же в Оле-Лукойе кажется ему таким непривычным, неправильным.

— А! — вдруг вскрикнул Исин, чуть не выронив на пол чашку, которую вытирал. — Я понял!

— Что ты понял? — осведомился Чондэ, заинтересованный такой внезапной и бурной реакцией на что-то.

— Твои волосы! — Чжан ткнул в Чондэ пальцем. — Они стали короче и больше не вьются.

— Ах, это, — вздохнул Оле, вытягивая двумя пальцами прядь из все еще длинной челки. — Просто немного привел их в порядок. А тебе не нравится?

— Нет, — мотнул головой Исин, — мне нравится. Тебе очень даже идет. Ты такой солидный теперь. С кудряшками ты был какой-то…

— Какой? — заинтересованно вскинул бровь Чондэ.

— Не знаю, — растерянно пожал плечами юноша, морщась, — игривый, что ли. Нет, скорее взбалмошный. А сейчас такой спокойный и…

— И? — не услышав продолжения осведомился Оле-Лукойе, когда после недолгой паузы перед ним поставили чашку горячего чая.

— Не знаю даже как объяснить… Такое чувство, что я маленький ребенок, а ты взрослый дяденька.

— И что бы это должно было значить? — Чондэ отхлебнул из чашки чаю. — По сути ты и есть маленький ребенок, а я взрослый дяденька.

— Не знаю, — в сердцах затопал ногами Исин, размахивая в разные стороны руками, — сказал, как чувствую, вот и все.

— Ясненько…

Оле-Лукойе повернул голову к окну, подпирая рукой подбородок. Он наблюдал за тем, как капли дождя наперегонки стекают по стеклу. Исин повесил на крючок полотенце, которое до этого закинул себе на плечо, погремел посудой и тоже сел за стол. Оба молчали. Эта дождливая меланхоличная погода, тусклый желтый свет кухонной лампы вводили в состояние анабиоза. Исин чувствовал свинцовую тяжесть своих век. Чондэ придвинул к себе горячую чашку чая и просунул пальцы в ручку, ощущая подушечками трещины на гладкой поверхности.

В тишине дома из-за неподвижности молодых людей, казалось, что время застыло. Лишь дождь за окном был в движении. Капли воды разбивались о стекла и скатывались вниз, собираясь на карнизе, откуда просачивались под раму.

Сначала из-под рамы прямо на подоконник по капелькам стала сочиться вода, стремительно превращаясь в лужи, заполняющие все свободное пространство. Потом потоки дождевой воды водопадом полились на пол, растекаясь по деревянному ветхому полу.

Оле-Лукойе завороженно наблюдал, как прибывает вода, потягивая остывающий чай. На его губах играла загадочная улыбка, которую не видел Исин, впрочем, как и прибывающую воду. Чжан был погружен в какие-то свои ленивые мысли, рассматривая лежавшую перед ним на столе шляпу Чондэ.

Лампочка с электрическим треском несколько раз мигнула, отвлекая от еле слышного шума, плавно вплетающегося в тишину дома. Этот шум был ровным, нарастал плавно, поэтому слух быстро к нему привыкал и переставал замечать так же, как тиканье часов.

И только когда этот шум превратился в звук бурлящего потока, Исин вернулся в сознание и начал оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать источник звука.

— Что это? — растерянно спросил Чжан, первым делом поворачиваясь к раковине.

— Вода прибывает, — спокойно пояснил Чондэ, отхлебывая чай из своей чашки.

— Откуда прибывает?

— Да отовсюду, — Оле отодвинулся на стуле и подтянул к себе ноги, чтобы подступающая вода их не замочила, — смотри-ка, уже и до кухни добралась. Быстро.

— Какого? — выругался Чжан, опуская голову, чтобы обозреть как взявшаяся из ниоткуда холодная вода облизывает его босые ноги. — Почему её так много?

Исин вскочил и пошлепал по воде, высоко задирая ноги, прямиком в коридор, куда вода сочилась из всех щелей, а после утекала на кухню. Молодой человек схватился за ручку и с силой дернул на себя дверь в гостиную. Никто, конечно же, не предупредил его о том, что это плохая идея, поэтому сильный поток практически вышиб дверь, стоило повернуть ручку. Исин только и успел зажмурится, прежде чем волна накрыла его с головой.

С кухни послышалось тихое хихиканье.

— Не смешно, — выругался Исин, фыркая и сплевывая воду. — Сейчас сам будешь этот океан из моего дома вычерпывать! Какого черта вообще…

Исин практически заплыл в гостиную, где воды было в разы больше чем в кухне или коридоре. И дело было даже не в открытых окнах, а в том, что висящие на стенах картины с изображением моря вдруг стали протекать. И не просто протекать, из них вдруг как из ведра полилась вода, будто бы целый океан стал переливаться через край.

Чжан попытался пробраться сквозь хлещущую ему в лицо воду к картинам, перевернуть их так, чтобы вода из них не вытекала, но делал этим только хуже, потому что чем больше он картины трогал, тем больше воды из них лилось. В конечном итоге, не справившись с волнами, Исин был вынесен потоком в коридор.

Осознав, что если ничего не предпринять, скоро весь первый этаж будет затоплен, Исин кинулся обратно на кухню, плотно закрывая за собой дверь, чтобы хоть немного остановить прибывающую воду. Быстро стянув с себя кофту, молодой человек попытался заткнуть ей щель под дверью, однако это отчаянное действие не слишком помогло. Вода в кухне уже доходила до колен.

— Черт, Чондэ, — прошипел сквозь зубы Исин, — сделай что-нибудь, мы ведь скоро здесь потонем!

— Послушай, я вообще не понимаю, почему ты так суетишься? — Оле-Лукойе все так же невозмутимо, с чашкой чая в руках, по-турецки восседал на стуле, который уже не стоял ножками на полу, а покачивался на поверхности воды.

— Что значит почему? Мой дом сейчас затопит…

— Боже, какая скука, — зевнул Чондэ, — это же всего лишь сон. Твой сон, между прочим. Вода тебе ничего не сделает, стоит только этого захотеть.

— Я бы лучше предпочел её убрать, — раздраженно буркнул Исин, пробираясь по воде к внезапно распахнувшемуся окну.

Оле-Лукойе хотел было ответить, но не успел проронить и звука, потому что с мысли его сбило что-то, что капнуло в его чашку прямо с потолка. Чондэ недоуменно заглянул в свою чашку, пытаясь отыскать в темной жидкости то, что туда только что упало, но вместо этого он видел лишь блики света от тусклой, мигающей лампы и неизвестную дымку, ползущую по потолку.

Чондэ вскинул голову вверх, и тут же ему на лоб упала холодная капля. Юноша поморщился, с неудовольствием наблюдая, как потолок стремительно затягивают серые тучи.

— Боюсь, что уже поздно прекращать этот потоп, — недовольно морща нос под моросящим дождиком, произнес Оле, материализуя в руке цветастый зонт-трость, который тут же раскрыл, чтобы спасти свой остывший, еще недопитый чай. — Бежим отсюда, спасаемся. Нам срочно нужен ковчег.

Оле-Лукойе вскочил со стула, устойчиво приземляясь на водную гладь. Исин, мокрый до нитки, с растрепанными волосами, уже по пояс в воде, смерил недовольным взглядом стоящего перед ним под зонтиком Чондэ, который держал в руках чашку, аристократично оттопырив мизинчик.

— Ненавижу тебя, — в сердцах бросил Исин, откидывая назад мокрую челку.

— Эй, — обиженно протянул Чондэ, — я понимаю, что потоп дело не очень приятное, но ты должен мыслить позитивно.

— Что позитивного в том, что я стою по уши в воде? И вообще, верни все как было!

— Я не могу.

— Что значит «не могу»? — поразился Исин.

— А то и значит. Не могу и все. Это же не моих рук дело.

— А чьих тогда?

Чондэ лишь развел руками, изображая на своем лице полнейшее недоумение.

— Все равно, — Исин стал раздвигать руками воду перед собой, чтобы пробраться к столу, — мне не важно чьих это рук дело, просто сделай с этим что-нибудь.

— Да, Ваше Величество, — Оле-Лукойе сделал последний глоток из чашки и одним прицельным броском отправил её в раковину.

Чондэ сунул руку в карман своего пальто и принялся там копаться, залезая все глубже и глубже, будто бы его карман был бездонным. Молодой человек так старательно пытался что-то отыскать там, что это даже отразилось на его лице: он морщил нос, хмурил брови, высовывал кончик языка, то и дело закусывал губу.

Исин терпеливо ждал, когда же поиски Оле увенчаются успехом. Вода уже доходила до груди, с потолка лил дождь, и Чжан Исин чувствовал, что его терпения надолго не хватит. Если на счет десять Чондэ не вытащит из своих широких штанин то, что так увлеченно и эмоционально ищет, Исин просто утянет его под воду за штанину его цветастых клетчатых штанов.

— Вот оно, — громогласно ознаменовал конец своих поисков Оле и поднял у себя над головой небольшой парусник. Исин прищурился, пытаясь разглядеть корабль. Он не был тем, кто хорошо разбирается в кораблях, поэтому ему было совсем невдомек, что в руках Чондэ держал Бриг*.

— И чем бы нам сейчас это помогло? Будем вычерпывать игрушечным кораблем воду из дома?

— Нет, конечно, мы поплывем на нем.

— Как? Мысленно? У меня даже кисть руки на него не поместится. Я скорее отправлюсь в свободное плавание на своем кухонном столе, — раздраженно произнес Исин, в прыжке выныривая из воды, чтобы забраться на вышеупомянутый стол, который уже скрылся под водой.

— Чжан Исин, в тебе совсем пропал дух авантюризма! Я понимаю, что ты недоволен сложившейся ситуацией, но доверься мне, ведь я еще тебя не подводил. Обещаю, будет весело!

Исин тяжело вздохнул, безмолвно соглашаясь с тем, что да, Чондэ за две ночи не подвел его ни разу, но это было всего две ночи. Предательство и разочарования еще были впереди, ведь не все же разочаровывают на первый же день знакомства.

— Ладно, хорошо, — покорно проговорил Исин, — просто пообещай мне, что весь этот потоп не уничтожит мой дом, потому что уже на следующей неделе он будет продан. Скорее всего.

— Продан? — эхом повторил Чондэ, замирая. Он посмотрел на своего собеседника, словно бы не верил в то, что информация правдива.

— Да, мы продаем этот дом, — буднично поделился новостью юноша, — к концу недели я его приведу в порядок и вернусь обратно в город. Как раз отпуск закончится.

Оле-Лукойе совершенно случайно сжал ручку зонта так сильно, что надавил на кнопку пальцем, и зонт, разрывая механическим звуком молчание и шум прибывающей воды, закрылся.

— Понятно, — тихо буркнул Чондэ, стоя посреди кухни в одной руке с закрытым зонтиком, а в другой с поднятым к потолку кораблем. — В любом случае, надо торопиться, пока мы не утонули.

Оле снова открыл зонтик и силой сунул его Исину в руки.

— Та-тара-та-тара-тара-та-та-та-та! — заголосил Чондэ, изображая барабанную дробь и, вытянув перед собой руки, в которых он держал Бриг, стал присаживаться, чтобы торжественно спустить судно на воду.

Оле-Лукойе словно специально делал все очень медленно, будто бы ему действительно хотелось, чтобы они утонули в этой кухне. Несмотря на то, что на дворе было лето, вода заполнившая дом все равно была холодная, а из-за сквозняка, обдувающего мокрую кожу, по телу бегали мурашки. Еще немного и, перевернув стол ножками вверх, можно будет инсценировать сцену из Титаника. Почему-то Исин был на сто процентов уверен, что тонуть придется ему.

— Ты бы не мог делать это как-то… быстрее, что ли? — осведомился Исин, переступая с ноги на ногу.

— Весь момент испортил, — огрызнулся Чондэ, небрежно кинув перед собой парусник, который так и не успел торжественно спустить на воду.

Оле-Лукойе выпрямился, смотря на то, как колышется на воде Бриг. Исин тоже смотрел на парусник и не имел ни малейшего понятия о том, что же теперь с ним делать.

— Ну что стоишь, прыгай!

— Что? — удивился Исин, ошарашено поворачиваясь к Чондэ.

— Прыгай на корабль говорю! — вскрикнул Оле.

— Он же потонет! Разве мы не должны дождаться, когда он разбухнет или еще чего?

— Прыгай! — прокричал Чондэ и с силой толкнул вперед Исина, который от неожиданности вскрикнул и сгруппировался, готовый почувствовать шлепок об воду, которого не последовало. Вместо этого Исин рухнул на деревянный пол, больно ударяясь об него рукой.

Зажмурив глаза во время прыжка, он не заметил, как с приближением к кораблю уменьшался до размеров оловянного солдатика.

Оле-Лукойе подхватил выпущенный Исином из рук зонт, аккуратно его сложил и, сделав глубокий вдох, собрался уже прыгнуть следом за Чжаном на корабль, но в последний момент его отвлекло распахнутое окно.

Чондэ повернул голову, резко становясь серьезным. Он слышал в свисте северного ветра, влетающего в окно вместе с каплями дождя, змеиный шепот, который звал его по имени.

Оле-Лукойе прикрыл на долю секунды глаза и поспешил шагнуть на уплывающий корабль, который поток воды уносил в открытое окно.

Исин даже не успел подняться и оглядеться, как корабль, на котором он оказался, стало швырять из стороны в сторону. Темные волны накатывали на палубу, облизывая её, и ускользали обратно. Не имея возможности в этой бешеной качке удержать равновесие, Исин прилип к правому борту, вцепляясь в какой-то канат. Попасть на игрушечном корабле в шторм не входило для Чжан Исина в понятие «веселое времяпрепровождение». За небольшой промежуток времени, что корабль кидало из стороны в сторону, унося в неизвестном направлении, Исин успел осознать, что моряком ему никогда не быть.

Чондэ же на этом корабле чувствовал себя в своей тарелке. Он спокойно прохаживался по палубе, словно бы парусник стоял где-нибудь в бухте, а не скакал по бушующей воде.

— Спустить паруса! — отдавал кому-то команды Оле-Лукойе.

— Есть, капитан! — слышался хор голосов в ответ.

Исин, обернулся, прижимаясь к борту, чтобы не вылететь с палубы, потому что без корабля он плавал еще хуже, чем с ним.

Из трюма один за другим, словно тараканы или лучше сказать трудяги-муравьи, выскакивали матросы. Они быстро заполняли собой палубу, начиная какую-то бурную деятельность. Кто-то лез на мачту, чтобы убрать паруса, кто-то хватался затягивать какие-то канаты, а кто-то просто начинал сновать туда-сюда.

Вскоре корабль перестало бросать из стороны в сторону, волны больше не грозили утащить Бриг на дно, и Исин смог отлепить себя от борта корабля, чтобы оглядеться вокруг.

Было все так же светло, но Исин не сразу осознал, что свет этот не от тусклой кухонной лампы, а от проглядывающего сквозь пушистые облака солнца. Чжан стоял посреди корабля, в самом центре бурлящего потока снующих туда-сюда матросов, которые передвигались с такой скоростью, что превращались в цветные пятна. Исин старался разглядеть среди всей этой суеты Чондэ, который исчез из поля его зрения почти сразу же, как оказался на корабле.

Солнечный свет был не единственным, что удивило Исина. Кухонные стены тоже куда-то исчезли, не было ни потолка, ни пола, ни предметов интерьера. Был лишь безграничный океан вокруг. Голубая вода простиралась до самого горизонта.

— Вижу вымпел! — раздался истошный крик откуда-то сверху.

Исин испуганно поднял голову вверх, щуря глаза. Он не мог разглядеть из-за слепящего солнца человека на самом верху мачты.

— Пиратский корабль по правому борту!

— Что? — Исин на какое-то время замялся, вспоминая, где у него право. — Какой пиратский корабль?

— Что будем делать, капитан? — крикнул один из матросов.

— Зарядить пушки книппелями*! — властно отдал приказ появившийся из ниоткуда Чондэ. Он был одет все так же в черное пальто, свитер и цветастые клетчатые штаны, только на голове его была водружена пиратская треуголка, а на правом глазу красовалась повязка с изображением веселого Роджера. Юноша поравнялся с Исином и, сцепив руки за спиной, стал, хмуря брови, вглядываться вдаль, где на горизонте виднелся корабль.

— Какие пираты? — ошарашенный Исин повернулся к невозмутимому Оле-Лукойе. — Ты серьезно? Пираты? Мы будем устраивать морские бои? А это не опасно?

— Опасно, — кивнул Чондэ. — Жизнь пирата вообще опасная штука.

— Только не говори мне, что мы тоже пираты.

— Не говорю, но ты и сам можешь догадаться по флагу, — Чондэ ткнул пальцем на самый верх главной мачты. — Кстати, ты уже придумал себе прозвище? У всех пиратов должны быть прозвища.

— Нет, еще как-то не успел… Я ведь только что узнал, что я пират! — прокричал Исин, но тут же, сделав глубокий вдох и продолжительный выдох, вернул себе душевное спокойствие. — А у тебя есть прозвище?

— Конечно есть, я ведь капитан.

— И что же это за прозвище? Что-то вроде Оле-Лукойе?

— Нет, — отмахнулся Чондэ, — я капитан эм… ммммм… кхм… Разнузданный Гусь. Да. Капитан Разнузданный Гусь.

— Ты только что это придумал, да? — с каменным лицом осведомился Исин, не веря в то, что Оле действительно произнес это вслух.

— Да, — быстро согласился Чондэ, — я никогда еще не был на этом корабле настолько долго, что мне могли придумать прозвище. Право руля!

Оле-Лукойе отвлекся на подплывающий пиратский корабль. Бриг накренился, поворачивая так, чтобы оказаться правым бортом к кораблю противника. Чондэ дождался, когда корабли поравняются, после чего что есть мочи крикнул:

— Пли!

Тут же раздались выстрелы. Пушки взрывались, выплевывая книппели, которые со свистом летели градом на соседний корабль.

— Напомни мне, — быстро зашептал Исин, — зачем мы напали на этот пиратский корабль?

— Затем, что мы пираты! К тому же, это шлюп*, мы их в два счета потопим, если они не улизнут от нас.

— Ну и пусть улизнут, давай оставим их… незачем нам ввязываться в…

— Пли! — снова завопил Чондэ. — Нет, сейчас мы покрамсаем им паруса, чтоб они от нас не улизнули, а потом возьмем на абордаж и… ложись!

Оле-Лукойе утянул Исина на палубу, спасая от просвистевшего мимо ядра.

Шлюп старался скрыться, отстреливаясь ядрами из последних сил, но шансов противостоять Бригу у него не было. Не удивительно, что отношение Чондэ к этому пиратскому кораблю было такое пренебрежительное, ведь оба корабля принадлежали к разным классам. Для Брига шлюп был как младшеклассник. Исин не видел особой разницы между кораблями, ему казалось, что они очень даже похожи и ввязываться в бой, если ты не на каком-нибудь фрегате*, просто бессмысленно. Молодой человек не мог оценить разницы ни в маневренности, ни в скорости, ни в огневой мощи. Бриг по всем этим пунктам обходил шлюп, однако, вся прелесть морских сражений в том, что при правильной тактике ведения боя даже хиленький баркасик* мог затопить фрегат. Хотя нет, баркас-то как раз и не мог.

И вот пока Исин лежал на палубе, смотрел в небо и думал о своей жизни и о пролетающих над ним ядрах, которые в щепки разбивали корабль, он всерьез задался вопросом, а почему он вообще доверяет Оле-Лукойе.

— Если я умру, — начал Чжан, придавленный Чондэ, но так и не договорил, потому что не додумал, что будет, если он умрет.

А между кораблями завязывался нешуточный бой. Исин спихнул с себя Оле и стал подниматься, чтобы оценить обстановку вокруг. Бриг неминуемо догонял шлюп, который еле двигался из-за почти уничтоженных парусов. Чжан попытался найти укромное место, чтобы не быть убитым очередным ядром, но такого места на корабле просто не было. Шлюп палил наугад, даже не поворачивался в удобную для выстрела позицию, поэтому ядра летели в основном в воду, иногда, все же, достигая парусника противника.

Когда Бриг оказался в слепой для шлюпа зоне, пушки зарядили картечью*. Её дальность полета оставляла желать лучшего, но в уничтожении команды при ближнем бое ей не было равных. Между залпами картечи, пушки пару раз зарядили бомбами, чтобы закрепить результат. После нескольких таких залпов, грот-мачта* была практически уничтожена, левый борт шлюпа превратился в щепки, большая часть команды была убита или ранена. Команда Брига готовилась к абордажу.

Матросы, предчувствуя близость сражения, кричали и улюлюкали, поднимая свой боевой дух до такой степени, что можно было цеплять за него парус и использовать вместо фок-мачты*. Исин был уверен, что смысла топить и грабить шлюп просто не было, вряд ли на этом паруснике есть чем поживиться, однако пиратская команда Брига затевала этот бой скорее из спортивного интереса, нежели из желания наживы. Моряки, в особенности пираты, народ особенный. Их бесконечное путешествие на корабле по синим водам казалось бы совсем скучным без рома и морских сражений.

Чондэ радостно скакал по палубе, громко раздавал команды и размахивал отнятой у кого-то саблей. Исин, все это время наблюдавший за ним, никак не мог поверить, что этот человек прожил более ста лет. Оле-Лукойе был в этот момент сущим ребенком. Восторженным, непоседливым… счастливым. Чжан даже подумал, что не просто так Чондэ стал Оле-Лукойе — тем, кто может воплотить все самые яркие и невероятные детские мечты в реальность. Наверно, у Чондэ когда-то было много таких. Это даже хорошо, что сейчас он может воплотить каждую из них в реальность.

Команда уже стала вооружаться для абордажа, собираясь впоследствии у правого борта, откуда была готова ринуться на другой корабль. Исин заметил, что среди пиратов нет ни одного человека с оружием, подходящим для сражения. Все были вооружены кто чем мог. Лишь у капитана была сабля, и, видимо, это было единственное боевое оружие на весь корабль.

Исин не собирался ввязываться в бой. В глубине души он был пацифистом. Он никому и никогда не причинял боли, как бы сильно порой ему этого не хотелось. И Чжан собирался спрятаться куда-нибудь в трюм, где мог бы переждать развязавшийся между пиратами бой, но кто-то из команды, не разбираясь в том, хочет ли Исин участвовать в сражении или нет, сунул ему в одну руку кочергу, а в другую сковородку. Юноша удивленно посмотрел на оружие, которое ему досталось, после чего с нескрываемым сомнением посмотрел на матроса, который ему это всучил.

— Самое лучшее, — гордо поделился мужчина, расплываясь в беззубой улыбке, — по приказу капитана специально для вас. Почти с боем вырвал.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: