Ночь пятая. Часть 1 5 страница

— Эм, — Исин снова посмотрел на кочергу и сковородку в своих руках, не будучи уверен в том, что это действительно подходит под понятие «самое лучшее», — спасибо.

— Да не за что, — все так же лучезарно улыбаясь, махнул рукой матрос, — друг капитана — наш друг.

Исин опасливо и с каким-то недоверием посмотрел на чересчур счастливого и вежливого пирата, нахмурил брови и несколько раз кивнул, как бы обозначая этим, что разговор закончен, после чего двинулся на поиски Чондэ.

— Где этот Разнузданный Гусь? — приговаривал Чжан, оглядывая команду в поисках Оле. — Сейчас я его сковородкой по голове поглажу.

Оле-Лукойе стоял на фальшборту* и смотрел вдаль. Одной рукой он держался за ванты*, во второй в нетерпении вертел саблю. Позади Оле, прижавшись к фальшборту, готовые дать фальстарт, стояли пираты, ожидая команды. Если бы это был фильм, то на фоне всего этого великолепия играла бы эпичная музыка.

Исин быстрым уверенным шагом направился к Чондэ и, зацепив его кочергой за пальто, дернул на себя.

— Эй! — вскрикнул Оле, от неожиданности отпуская ванты, и рухнул назад, взмахнув перед этим в воздухе руками, чуть не убив при этом саблей несколько товарищей. — Что ты делаешь? Кочерга тебе не игрушка! Ей ведь и убить можно!

Оле-Лукойе выпрямился, отряхивая от пыли свое пальто, и сурово посмотрел на Исина.

— Вот это-то как раз я и собираюсь сделать! — Чжан замахнулся кочергой на Оле, но тот поднял перед собой саблю, готовый отражать атаки.

— Стой-стой-стой, — затараторил молодой человек. — Ты верно не так все понял. Ты не на меня должен нападать, понимаешь. Вот на них, — и он указал пальцем на соседний корабль.

— Все я правильно понял. Сначала я тебя кочергой порешу, а потом и за них примусь, — прошипел сквозь зубы Исин, упирая вышеупомянутое оружие Чондэ в грудь.

— А в чем я, собственно, провинился? — возмутился Оле, убирая кочергу от своей груди.

— Да во всем! — Чжан взмахнул сковородкой перед лицом Чондэ. — Вот скажи мне, например, ты не думаешь, что отправлять не только меня, но и вообще всю свою команду в бой с пиратами, когда из оружия только кочерга и сковородка, это немного… ОПАСНО? Откуда вообще на корабле взялась кочерга?

— Что есть — то есть, — пожал плечами Чондэ.

— Ты ж капитан, сделай что-нибудь!

— А ты что думаешь, я никогда не делал?

— А я не вижу, чтобы делал!

Пушки шлюпа дали отчаянный залп, разнося в щепки борт Брига. Исин даже глазом не моргнул, когда прямо над его головой просвистел огромный кусок уничтоженного фальшборта. Чжан негодовал и злился, а в таком состоянии ему было наплевать на то, что происходит вокруг. Сейчас было важнее выяснить отношения с Оле-Лукойе, который втянул его в этот фарс. Исин, как и любой здравомыслящий человек, переживал, что с ним может что-то случиться. Он не принимал такого ответа как «это всего лишь сон, ничего страшного с тобой не произойдет», потому что как не произойдет, когда уже происходит. Исин просто не мог наслаждаться тем, что сейчас творится на корабле и вне его, потому что это, черт возьми, опасно. Его здравый смысл все время мешал кинуться навстречу приключениям, потрясая кочергой. Вероятно, дело было в том, что в Исине не было этого романтического духа пиратства.

— Ты же Оле-Лукойе, не можешь что ли им наколдовать нормальное оружие? — Исин и бровью не повел, когда вскинул вверх руку со сковородкой, чтобы защититься от кинутой в его сторону картошки. — Ах, прости, я забыл, что ты не волшебник.

— Да я им постоянно наколдовывал новое оружие: и шпаги, и рапиры, и катаны для ценителей, и мушкеты*, и чего только не было, даже однажды снайперскую винтовку и калашникова притарабанил, а толку?

— И где все это великолепие? Испарилось?

— Да они пропили все, тьфу, — в сердцах сплюнул Чондэ, — все, что к полу прибито не было, все пропили! А у меня бюджет не резиновый, между прочим. Я не могу их вечно спонсировать. У меня в конце года по смете выходит, что игрушечный корабль содержать дороже, чем замок в Англии. Мне это из зарплаты вычитают! Так что пусть воюют тем, что есть. Сами виноваты.

— У тебя есть зарплата? — удивился Исин.

— А ты думал, что я на общественных началах здесь загибаюсь? И так работа не фонтан, а за бесплатно никого сейчас даже пытками работать не заставишь.

— А за опасность тебе не доплачивают?

— Нет.

— А страховка? Медицинская помощь?

— Нет.

— Тогда зачем ты на рожон лезешь все время? Умереть хочешь?

— Я не могу умереть, — резонно заметил Оле-Лукойе. — Я ведь не совсем человек, не забывай об этом.

— Ну это мы еще посмотрим, — потрясая кочергой заявил Исин, — если пираты тебя не убьют, то это сделаю я. Если выживу. Я-то умереть могу!

— Да полно! — взмахнул руками Оле. — С какой стати тебе умирать? — юноша прищурился и с неким беспокойством продолжил: — Ты ведь не смертельно болен, так?

— Нет, не болен я! Просто…

— Капитан! — к Чондэ подлетел тот самый матрос, который несколькими минутами ранее снабдил Исина кочергой и сковородкой. — К абордажу все готово, ждем вашего… эм… приказа.

— В таком случае, — Оле-Лукойе откинул рукой полы своего пальто и вскочил обратно на фальшборт, вскидывая вверх руку с саблей, — на абордаж!

Пираты взревели, поддерживая капитана, и кто по деревянным брускам, кто используя канаты, кинулись на соседний корабль, чтобы окончательно расправиться с противниками. Чондэ не отставал. Он в несколько легких прыжков, лишь чисто символически касаясь носками ботинок какой-либо твердой поверхности, преодолел расстояние до шлюпа.

— Эй, я не договорил с тобой! Не смей от меня сбегать! — крикнул Исин вслед Чондэ и уже даже последовал за ним, чтобы продолжить перепалку, но в самый последний момент остановился.

Когда последний матрос перебрался на шлюп, Исин с ужасом осознал, что остался на Бриге в полном одиночестве. Корабль стоял со спущенными парусами, вода плескалась и шумела, разбиваясь о его борт. С соседнего парусника слышались звуки боя, а Исин просто стоял на пустой палубе подбитого ядрами корабля в одной руке с кочергой, в другой со сковородкой.

— Ладно, — тихо проговорил Исин, осознавая свое положение, — я просто подожду вас здесь. В одиночестве. И попытаюсь ни во что не ввязываться.

И пусть не было ничего страшного в том, чтобы быть одному на корабле, Исину все равно было тревожно. Он опустил руки, наблюдая за тем, как на шлюпе пиратская команда во главе с Чондэ избивает своих врагов, и в этой куче незнакомых лиц он не мог разглядеть кто есть кто. Если честно, все пираты были для него на одно лицо.

Исин был так увлечен, в своей задумчивости наблюдая за происходящим, что не сразу заметил, как на корабль стала просачиваться вражеская команда, видимо решив захватить Бриг, чтобы скрыться. Чжан пришел в себя только тогда, когда осознал, что на него движется какой-то мужчина не очень опрятного вида, гадко усмехаясь.

— Эй, — мерзко протянул мужчина, — мальчик, а ты чего тут один тоскуешь?

— А я пацифист, — гордо вскинул вверх голову Исин, но все же предусмотрительно стал отходить, замечая в руках у пирата абордажный палаш*, которым он поигрывал, — вот и тоскую.

Чжан бросил быстрый взгляд через плечо, оценивая обстановку. Долго отступать он не сможет, позади него в паре шагов борт корабля, а если он попытается кинуться к трюму или еще куда-нибудь, чтобы спрятаться, ему просто преградят дорогу. И порежут. Мрачная перспектива. Сам Исин ввязываться в драку не хотел.

— Паци… кто? — нахмурился мужчина.

— Пацифист…

— Иностранец что ли?

— А по мне не видно, да? — недовольно поджал губы Исин.

— И что это за страна такая, где живут эти, как их там… паци-кто-то-там?

— Китай, — вздохнул юноша, — неожиданно, неправда ли?

— Разве в Китае не китайцы живут?

— Ой, — ахнул Исин, — действительно, простите мне мою ошибку. В Китае же китайцы, а я не китаец, я пацифист. Я живу в Пацифиляндии. Это от Китая направо.

Мужчина на какое-то время замер, видимо пытаясь обработать полученную информацию. В его глазах отразился весь трудный мыслительный процесс.

— Слушай, малой, — вдруг осознав, что его откровенно дурачат, вскрикнул пират, — ты мне тут зубы не заговаривай! Какая еще Пацифиляндия? Нет такой!

— Как нет, когда есть? — Исин тянул время. В бою он был бесполезен, поэтому перспектива вступить в бой его страшила. Запал, с которым Чжан кидался на Оле-Лукойе, угрожая ему кочергой, угас, встретившись с реальной угрозой жизни.

— Ты что, за идиота меня держишь? — пират заскрежетал зубами.

— Ни за кого я вас не держу, — поспешно заговорил Исин, — я уверен, что в глубине души вы очень умный и эрудированный…

— Эру… кто? — опять не понял мужчина. — Ты что меня тут оскорблять вздумал? А ну иди сюда, решим все по-мужски!

— Не пойду я к вам! Вы мне не нравитесь!

— Да я тебя сейчас…!

Пират, замахиваясь палашом, кинулся на Исина, который уже уперся поясницей в фальшборт. Чжан еле успел увернуться от удара и палаш с силой ударил в деревянное ограждение, застревая в нем. На секунду Исин потерялся, просто наблюдая за тем, как пират пытается высвободить свое оружие из фальшборта, а когда спохватился, что надо бы бежать, мужчина уже снова несся ему навстречу.

— Да я тебя сейчас порублю на кусочки, червяк! — брызжа слюной вопил мужчина.

Исин застыл на месте, с широко распахнутыми глазами глядя, как пират приближается. Мужчина подскочил к юноше, вцепляясь рукой в ткань легкой футболки, и полным ненависти взглядом, почти пуская клубы дыма из носа, посмотрел на Чжана, рыча сквозь зубы. Исин растерянно перевел взгляд с лица мужчины на его руку, в которой он сжимал футболку, и обратно.

— Не… не трогай меня, му-му-мужлан! — вскрикнул испуганный Исин и дернул рукой, наотмашь ударяя мужчину сковородкой прямо в голову.

Удар вышел настолько сильным, что мужчина, смешно выпучив глаза, хрюкнул и обмяк, рухнув как мешок на палубу. Исин еще какое-то время стоял над телом пирата, ожидая, что тот вскочит, но пирату было не до этого. Он по-идиотски улыбался и смотрел в синее небо глазками сбитыми в кучку, что-то бормоча про звездочки. Чжан на всякий случай несколько раз похлопал босой ногой по безвольному телу, чтобы убедиться, что опасность миновала, после чего победно ухмыльнулся и торжественно дернул руками, поправляя сползшую футболку.

— Вот так! — хмыкнул Исин. — Знай наших! Кто там следующий? Подходите!

И когда он это сказал, понял, какую на самом деле ошибку совершил. Желания, они имеют свойство сбываться. Не то чтобы Исин действительно хотел продолжить бой с кем-нибудь другим, просто победа опьянила его, поэтому он не подумал о том, что ему действительно придется отбиваться еще от кого-то. А ему придется. Он понял это, как только вскинул голову, чтобы, улыбаясь, обозреть палубу в поисках хотя бы одного человека, который видел его победу. И он нашел.

Такие люди, заставшие его триумф, безусловно, были. Беда лишь в том, что это были пираты с вражеского корабля, которые до этого, может быть, и не хотели драки, но резко передумали, увидев, что случилось с их товарищем.

Кучка пиратов какое-то время просто стояла где-то у фальшборта, цепляясь за ванты. Они вперили свои глазки-бусинки, сверкающие неистовой яростью, прямо в Чжан Исина, который с каждой секундой все явственнее осознавал, что его победа была всего лишь случайностью, нежели заслугой. Справиться с одним пиратом сейчас не казалось такой уж большой задачей, страшнее были по меньшей мере восемь пиратов, вооруженных кто мушкетонами*, кто тромблонами*, кто абордажными саблями* и палашами. Исин сглотнул, боясь пошевелиться. Ему казалось, что любое, даже самое незначительное его действие приведет пиратов в движение. Он мог бы притвориться мертвым, однако его уже видели живым.

Понимая, что вечно стоять на одном месте он не может, Исин все же рискнул бежать с места преступления, надеясь спрятаться хотя бы в каюту капитана или на нижнюю палубу. Передвижки Исина, как и ожидалось, привели в действие и пиратов. Те, что были вооружены недальнобойным оружием, таким как сабли и палаши, кинулись вперед, остальные же не очень торопились. Кажется, что кроме трех пиратов, что с воодушевлением побежали вслед за Исином мстить за своего товарища, остальным было это не особо интересно. Они там были просто за компанию.

Нет, конечно же, пираты не были безразличны к Исину, для них испуганный мальчишка был легкой добычей. Бегать за ним и пугать его даже было забавно, вот только Чжан их радости не разделял. Дело в том, что когда ему отрезали пути для отступления, преграждая дорогу к каюте капитана и пресекая любую возможность спуститься на нижнюю палубу. Исин был практически прижат к грот-мачте, растерянно посматривая на пиратов, которых все происходящее веселило. Они злорадно усмехались, приговаривая, что расплата близка, хотя по сути Исин понятия не имел за что расплачивается, ведь он всего лишь защищался. Люди, которые нападают первыми, должны быть готовы к тому, что им дадут отпор.

— Не дергайся, — мерзко протянул один из пиратов, когда ему наскучило гонять Исина вокруг грот-мачты, — я сделаю все быстро, так что ты даже ничего не почувствуешь.

Чжан только и успел что непонимающе округлить глаза да резко присесть, чтобы увернуться от удара саблей, которая угодила в грот-мачту чуть выше его головы.

— Я, конечно, извиняюсь, — проговорил Исин, нащупывая выпущенную из рук кочергу, — но вы меня убивать собираетесь или насиловать? Я, кажется, прослушал…

И не то чтобы Исину было действительно интересно что с ним хотят сделать, потому что в любом случае он эту затею не поддерживал, просто ему нужно было немного времени, чтобы оценить обстановку и немного храбрости, которая вырабатывалась от сильной болтливости.

Сейчас Чжан был в таком положении, когда он не мог двигаться. Его перемещения были слишком ограничены. У него просто не было возможности бежать, потому что для этого ему нужно было хотя бы выпрямиться. При любом раскладе, на то, чтобы подняться и убежать требуется слишком много времени, что дает противнику возможность нанести удар в спину.

Поэтому Исину просто ничего и не оставалось кроме как сидеть и ждать, когда его снова попытаются убить освобожденной из грот-мачты саблей.

Исин был слишком изворотливым, поэтому пиратам, которые считали, что порезать его будет весело, уже начинали злиться. Чжан, сам не подозревая об этом, только лишний раз подливал масло в огонь брошенными в пылу фразами, что только сильнее выводило пиратов из душевного равновесия.

Мужчина, освободив оружие из захвата грот-мачты, замахнулся и попытался разрубить Исина пополам одним ударом, но Чжан героически отбил эту атаку кочергой, вдобавок вскользь ударяя пирата сковородкой. Это немного выиграло для юноши время, чтобы он мог убежать, на ходу ввязываясь в бой с другими пиратами. Одному Исин выбил палаш из рук прицельным ударом сковородки по запястью, в то же самое время успев отразить кочергой атаку второго пирата. Все это было так захватывающе, что Чжан уже не боялся, а наслаждался тем, как удачно складываются обстоятельства. Он никогда и не замечал за собой, что он такой недурной боец.

Увернувшись от сабли, Исин наудачу кинул сковородкой в одного из пиратов, а второго сшиб пинком под коленку, наградив сверху не очень сильным ударом пятки в спину.

Одерживать безоговорочную победу Исин не собирался, потому что его положение победителя сейчас было весьма шатким и сомнительным. Вместо этого, решив, что он сделал достаточно, чтобы расчистить себе путь, Чжан побежал к каюте капитана, но стоило ему сделать в сторону спасительного укрытия пару шагов, как перед ним возникло еще несколько пиратов, вооруженных на этот раз огнестрельным оружием.

— Ладно, мальчик, добегался уже, — проговорил один из пиратов, вскидывая руку с тромблоном.

В тот момент, когда послышался звук сначала одного, а потом и еще трех выстрелов, время для Исина будто застыло. Он просто не успел среагировать и убежать или попытаться увернуться, вместо этого он просто стоял как вкопанный и с замиранием сердца наблюдал, как предательски медленно в него летят пули. И Чжан только и успел подумать «ладно, я так и знал», прежде чем перед ним мелькнуло что-то черное.

Оле-Лукойе возник внезапно для всех присутствующих. То, откуда он появился, так и осталось загадкой, потому что все, что Исин и пираты успели заметить, это полы его черного пальто. Оле элегантно крутанул в руках раскрытым зонтом, от которого пули отскочили как теннисные мячики.

— Пардон, приятели, бой окончен, — спокойно сказал Чондэ, закрывая зонт и, взмахнув им, развернулся.

Пираты в ту же секунду застыли и, озарившись слабым светом, уменьшились, превращаясь в игрушечные маленькие статуэтки. Чондэ поправил на себе пальто, повесил зонт за ручку на сгиб локтя и поднял голову, чтобы посмотреть на Исина.

Чжан Исин стоял на палубе, прижимая руку к животу, и растерянно смотрел на Оле.

— Кажется, — еле выдавил Исин, сжимаясь от боли всем существом, — меня ранили.

И он рухнул на палубу, не устояв на ватных ногах. Чондэ был испуган. Он на какое-то время замешкался, прежде чем подбежать к Исину, который надрывно глотал воздух ртом, испугано смотря в голубое небо.

Оле-Лукойе упал на колени рядом с Чжаном, осторожно приподнимая его и укладывая на свои ноги, при этом придерживая его голову, чтобы она не откинулась назад.

— Что… что с тобой? — Чондэ испуганно оглядывал Исина, но никак не мог понять причину такого поведения.

— Больно…

— Где?

— Живот, — простонал юноша. — Чондэ!

Исин, собрав в себе последние силы, резко ухватился за загривок Оле-Лукойе, грубо притягивая его к себе.

— Ты самый безалаберный Оле-Лукойе из всех, кого я знал, — еле шевеля губами, пробормотал Чжан, — но ничего страшного… что тебя не было рядом, когда ты мне был так нужен. В конце концов, сейчас ты здесь… и знаешь, это… кхе-кхе… было… весело.

— Чжан Исин, — Чондэ расширил глаза, не веря в происходящее.

— Я умираю, мой дорогой друг… кхе-кхе… мне было хорошо с тобой… кхе-кхе…

— Даже не думай, Чжан Исин, какого черта…

— Спасибо… кхе… за то кхе-кхе… что сделал для меня…

— Чжан, твою дивизию, Исин…

— Все свои сбережения, я завещаю…

— Ты полудурок! — Оле-Лукойе несильно ударил рукой Исина по лбу.

— Ай! — вскрикнул Исин, тут же хватаясь за свой лоб. — Черт бы тебя побрал, Ким Чондэ, ты только что такую прощальную речь испортил!

— Боже! — раздраженно выдохнул Оле, скидывая с себя Чжана. — Я ведь действительно на секунду испугался!

— Я испугался не меньше, знаешь ли! — Исин поднялся и победно улыбнулся, вскидывая вверх руку, чтобы что-то продемонстрировать Чондэ. — Тебе следовало раньше предупредить меня, что пули и сабли пластмассовые! В любом случае, даже если я не умер, это все равно больно!

— А какими они должны были еще быть? Мы же с тобой на игрушечном корабле!

— Але, гараж, мы с тобой в открытом море! Или оно тоже игрушечное?

— Настоящее, — кивнул Чондэ, — настоящее в масштабе игрушечного корабля.

— Чего?

— Ничего! — Оле-Лукойе снова ударил Исина пальцами по лбу. — Королева драмы!

Оле побрел по палубе, чтобы поднять игрушечные фигурки пиратов и закинуть их на соседний корабль. Он явно был обижен на Исина, не оценив удачность шутки, но показывать это не собирался. Пиратская команда Оле-Лукойе видимо одержала победу в бою, поэтому сейчас радостно возвращалась на корабль, перекатывая трофейные бочки с ромом и еще что по мелочи.

Исин отбросил в сторону кочергу и затесался в ряды пиратов, которые с воодушевлением обсуждали победу. Видимо принимая Чжана за своего, несколько мужчин одобрительно похлопали его по плечу, признавая героизм, которым Исин отличился, охраняя Бриг. Юноша смущенно улыбался, принимая благодарности. Он терялся от такой обильной похвалы, особенно когда вокруг него столпились пираты и наперебой стали припоминать самые лучшие моменты боя. Исин, вспоминая свое сражение, был немного удивлен, потому что лично он не находил в своих действиях ничего героического, зато пираты находили. Они приняли Чжана как родного, несколько мужчин даже по-отцовски его обняли, похлопав по спине, и потянули за собой «отпраздновать победу».

Оле-Лукойе не поддерживал общих настроений. Он, отделившись от группы, созерцал удаляющийся шлюп, стоя у фальшборта. Ветер трепал его волосы и вздымал вверх полы его пальто. Все то время, что Исина куда-то тащила команда, он не сводил взгляд с Оле-Лукойе. Было что-то грустное сейчас в опущенных плечах, в устремленном вдаль взгляде Чондэ. Куда-то испарилось прежнее веселье вместе с треуголкой и повязкой на глаз. И попугай тоже куда-то исчез, хотя, его, кажется, изначально не было на плече Оле.

Исин спустился на нижнюю палубу вместе с пиратами, а Чондэ так и остался стоять на фальшборту, устроив свою руку на вантах. Он ждал, когда останется один и, стоило палубе опустеть, взмахнул своим зонтом и отплывший шлюп вдруг растворился в воздухе. Зонт в руках Оле тоже исчез спустя мгновение.

Оле-Лукойе вздохнул по-старчески устало, в его потускневших глазах играли волны тысячи океанов. И было печально осознавать, что, имея возможность увидеть все, Чондэ не хочет ничего видеть. Но еще печальнее было то, что на смену радости всегда приходила невыносимая тоска, омрачавшая самые счастливые минуты. Дело, вероятно, в возрасте. Ведь Оле-Лукойе живет уже больше ста лет, если это можно назвать жизнью.

Чондэ нащупал в кармане картонный истрепавшийся уголок карты и, ухватив её двумя пальцами, вытянул на свет.

— Не так уж и долго осталось, не так ли… братик? — Оле опустил уголки губ, разглядывая аккуратно выведенное собственное имя на карте, и небрежно сунул её обратно в карман. Оле-Лукойе махнул рукой, и сильный порыв ветра прошелся по палубе, вздымая полы пальто, играя с волосами, поднялся вверх и ударил в поднятые паруса.

А в это время, на нижней палубе в компании пиратской команды, Исин скромно пытался отказаться от выпивки. Он все еще чувствовал себя не в своей тарелке, особенно когда Чондэ не было рядом. Такую неловкость испытывает любой человек, оказавшийся в незнакомой компании. Исину действительно не хватало Чондэ рядом. Чжан сидел среди пиратов, съежившись всем своим существом, будто бы ему было неловко за то, что он занимает слишком много места. Когда к нему обращались, он отвечал тихо и невпопад.

— Да что ты как не родной, ей богу! — один из пиратов со всей силы шлепнул Исина по спине, от чего юноша чуть не выплюнул легкие.

— Я… просто… — растерянно забормотал Чжан и забегал глазами. — Просто как-то… вы меня старше… и мы не очень знакомы…

— Эй, плесни ему немного рома, чтоб расслабился!

— Ой, нет, что вы, не надо рома! — замахал руками Исин.

— Что значит «не надо», конечно надо! За победу-то, ммм? — и мужчина, по-отцовски приобняв Исина за плечи, стал ему заговорчески подмигивать.

— Правда… — Чжан сделал грустные умоляющее глаза, — я не пью.

— Как это не пьешь? — ахнули пираты. — Ты смертельно болен?

— Нет, — нахмурился Исин.

— Тогда тем более, — засмеялся боцман*, — не вижу причин не выпить!

— Но… — Исин был почти готов заплакать, прослеживая взглядом кружку, которую по рукам передавали в его сторону, — плохо переношу алкоголь. Мне просто противопоказано пить.

— Даже умирающим не противопоказано пить, — загоготал квартирмейстер*, — какой же ты пират, если даже не пьешь.

— А я и не пират, на самом деле… — попытался оправдаться Исин, когда ему уже всунули в руки деревянную кружку с ромом.

— Ребят, вы слышали? Он говорит, что не пират! — послышалась где-то в толпе, и команда загоготала, смущая Исина этим еще сильнее.

Если подумать, Чжан Исин никоим образом, впрочем, как и Чондэ, не вписывался в пиратскую команду. И своим внешним видом, и взглядами на жизнь — всем абсолютно, Исин отличался от пиратской команды, но сама команда почему-то на это даже не обращала внимания. Они считали Чжан Исина своим в доску.

Исин обреченно заглянул в кружку, которую держал в руках. Он понимал, что не только в пиратской шайке, в любой компании, когда появляется человек, который не пьет, целью остальных становится его споить. Чжан Исин проходил это много раз, особенно когда выбирался куда-то с двумя своими коллегами по работе. Эти двое друг друга ненавидели всеми фибрами своей души и, если бы не Исин, который осуждающе на них смотрел, точно бы поубивали друг друга. Чжан искренне не понимал, почему продолжает проводить время с этими двумя, учитывая то, что он не может поддержать их алкогольный марафон, но оправдывал себя тем, что просто за них волнуется. Бог знает, что эти двое могут учудить. И, несмотря на взаимную ненависть этих двоих, они очень гармонично дополняли друг друга, особенно когда пытались споить Исина. Они всегда работали по методу «плохой полицейский, хороший полицейский». Первым в игру вступал Лухан и практически уговаривал Исина выпить. Он делал это всеми возможными способами и что бы ты ему ни сказал, его не устраивал такой ответ. «Нет, я не буду пить, потому что мне завтра рано утром на работу». «Так давай не будем ложиться», — отвечал Лухан. И это могло продолжаться бесконечно. На каждый аргумент у Лухана был контраргумент.

Однако был еще Минсок. Он был хорошим полицейским. Каждый раз, когда Лухан особенно настаивал на том, чтобы выпить, что-то вроде «да всего одну кружечку, ты не умрешь от этого», в игру вступал Минсок. Его коронной фразой было: «видишь же, человек не хочет, чего ты к нему привязался». И от этого создавалось впечатление, что пить не так уж и обязательно, что можно обойтись как-то без алкоголя в этот вечер, но следом за этим Минсок вставлял такую фразу, которая заставляла чувствовать себя последним козлом только потому, что не выпил. И эта фраза звучала примерно так: «да не хочет он пить за повышение твоей зарплаты, потому что ему плевать на твои копейки». Конечно, все эти фразы в большей степени были направлены на то, чтобы задеть Лухана, однако ударной волной они затрагивали еще и Исина, потому что ключевым моментом было именно его безразличие, из-за которого он не хотел пить.

И Лухан с Минсоком было чертовски убедительны, по сравнению с ними кучка пиратов даже близко не валялись в своей убедительности, однако было огромное жирное «но». Лухана и Минсока Исин по праву считал своими друзьями, следовательно, и чувствовал он себя с ними свободнее, и некие рычаги давления на них имел, пираты же для Чжана были людьми новыми, незнакомыми, а грубить и вольничать с незнакомыми людьми воспитание Исину не позволяло. Конечно, это не касалось Оле-Лукойе. Он был особым случаем. Исину порой было стыдно за то, как он ведет себя с Чондэ, но иногда иначе просто не получалось.

— А где капитан? — предпринял последнюю отчаянную попытку Исин. — Разве мы не должны его дождаться?

— Капитан? — боцман удивленно посмотрел на Чжана. — Он присоединится позже, вероятно. Если захочет, конечно. Хотя я бы не надеялся, возможно, он опять ушел.

— Ушел? — вскрикнул Исин и дернул рукой с кружкой так, что ром расплескался. — Он не может уйти и оставить меня здесь одного! Я не могу неизвестно сколько колыхаться на кораблике, у меня дела!

— Да не переживай ты, — засмеялся квартирмейстер, — когда-нибудь он все равно вернется. Пей лучше.

— Что значит когда-нибудь! Мне не надо когда-нибудь, мне надо… — Исин не успел договорить, потому что квартирмейстер, снизу ухватившись за кружку, поднес её к губам Чжана, силой вливая ему в рот ром.

— Не думай об этом, наш капитан как кот — гуляет сам по себе. Захочет — придет, захочет — уйдет. Мы уже к этому привыкли, и ты привыкнешь. Главное, что когда он нужен, он всегда рядом, а все остальное не важно.

Исин сделал несколько больших глотков, пока слушал пирата, совершенно не задумываясь о том, что ром не банановое молоко. Это ужасное пойло обжигало горло, оставляя отвратительный привкус спирта, от которого невозможно было избавиться.

Чжан торопливо отставил кружку как можно дальше. Его лицо исказилось гримасой страдания, а все тело передернуло. В животе тут же стало горячо и мир резко качнуло, но возможно тут дело было в том, что он находился на корабле.

— Только посмотрите на него! — вскрикнул боцман, указывая пальцем на Исина, у которого тело судорогой сводило от непривычной крепости рома. Команда снова покатилась со смеха.

Исину снова протянули кружку, но он активно замотал головой и замахал руками, все еще морщась от отвратительного привкуса. Кажется, его лицевые мышцы свело.

— Давай, — настаивал боцман, поднося кружку к Исину, — за маму, за папу…

Для Чжан Исина мама и папа были делом святым, поэтому не выпить за них он просто не мог. Первый официальный тост был за маму. Исин выпил целую кружку рома в несколько глотков, после чего ему пришлось делать перерыв, потому что мир вдруг стало покачивать ощутимее, горло почему-то саднило, а этот отвратительный привкус спирта просто никак не хотел пропадать, как бы Исин не закусывал. Второй тост был за отца и опять же, раз дело святое, то грех не выпить. И Чжан Исин выпил. В этот раз, правда, не всю кружку, а только половину, но и этого было ему вполне достаточно.

Что в этом было поразительного, чего Исин не знал об алкоголе раньше, так это то, что мир становится таким… восхитительным. Будто возвращаешься в детство. Почему-то все казалось таким простым, и при этом захватывающим. В груди разливалось подогретое счастье, спокойное и неторопливое, скорее больше предвкушающее, как бывает, когда вспоминаешь, что где-то на кухне тебя ждет любимый чоко-пай.

Примерно с этого момента Исин уже не чувствовал ни стеснения, ни различий между собой и пиратами. Они все вдруг стали одной большой дружной семьей. Больше ром не казался гадким на вкус, теперь его вкус был последним, на что обращал внимание Чжан Исин. Он просто вливал себе это пойло в рот и продолжал подпевать пиратские песни, которые раньше не знал ни одной.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: