Лухан тяжело вздохнул и бросил на Минсока злобный, полный обиды и раздражения взгляд. Ему совершенно не нравилось, что его так бесцеремонно выпинывают за дверь посреди разговора. Появлялось ощущение, что есть что-то между Минсоком и Исином, о чем Лухан не в курсе, и вводить его в курс никто не собирается. Он всегда считал, что у них с Исином достаточно доверительные дружеские отношения, но как оказалось, с Минсоком у Чжана отношения куда теснее и доверительнее, а Лухан и в этот раз за бортом. И это жутко его бесило. Эти их секретики, понимающие взгляды, многозначительное молчание Минсока. Все это действительно раздражало. Лухан тоже хотел секретничать и многозначительно молчать в присутствии Минсока. Он тоже хотел быть частью этих социальных отношений, но что-то, или точнее кто-то, просто не давал ему этого сделать.

Молодой человек в сердцах пнул стеллаж, чуть не опрокинув его на противоположную стену и, сдавленно выругавшись, пошел на свое рабочее место.

Минсок вышел к нему спустя минут 20. Без Исина. И не проронив ни звука стал имитировать бурную деятельность. Еще минут 10 они находились в напряженной тишине, после чего Лухан все-таки не выдержал.

— Так что с ним? — с неприкрытой дерзостью поинтересовался Лухан, разворачиваясь к Минсоку. — Что с ним случилось?

Почувствовав себя некомфортно, он прислонился к столешнице и скрестил сначала руки, а потом и ноги. Только в такой позе давление, которое оказывал на него Минсок одним своим существованием, уменьшалось.

— Тебя это не касается, — спокойно протянул Ким, занятый своим делом.

— Что значит «не касается», — дернул головой Лухан, — он вообще-то и мой друг! Я хочу знать, что с ним происходит. Я ведь волнуюсь.

— В первую очередь, — Минсок развернулся, пробегаясь по молодому человеку взглядом, — да и в последнюю, он твой работодатель. Не путай понятия. Оставь фамильярности. Все ваши отношения сводятся к тому, что ты кое-как выполняешь работу, а он тебе, по доброте душевной и только поэтому, платит. Вот и все.

— Да ты просто курочка-наседка, Ким Минсок, — сорвалось с губ едкое замечание, — так над ним трясешься, что просто страшно становится.

— Потому что в отличие от тебя, мы с ним друзья, — Минсок растянул губы в отвратительной вежливой улыбке, — и я за него волнуюсь.

— Ты не волнуешься, — Лухан закатил глаза и отвел взгляд в сторону. — Влюбился в него, не иначе. Ревнивый ублюдок.

— Эй, — голос Минсока угрожающе понизился, — ты кажется забылся.

Лухан сглотнул. Когда Ким так понижал голос, поджилки начинали трястись, и невозможно было вынести холодный и властный взгляд его раскосых глаз.

— Ты все еще у меня в подчинении, и, — Минсок грубо смял пальцами щеки Лухана, поворачивая его голову к себе, — если я еще хоть раз услышу что-то подобное в свой адрес от тебя, будь уверен, я с удовольствием сделаю так, чтобы ты остаток своих дней гнил в какой-нибудь канаве без средств к существованию и умер в мучениях, проклиная тот день, когда открыл свой сраный рот и посмел мне сказать еще что-то в этом духе. Ты все понял?

— Да, — тихо выдохнул Лухан, — я все понял, прости.

— Славно, — Минсок внимательно посмотрел в глаза молодому человек, после чего оставил в покое его щеки и сделал шаг назад, — а теперь заткнись и возвращайся к работе.

Лухан опустил голову и покорно развернулся к Киму спиной, стараясь избежать его пронзительного взгляда. Минсок какое-то время постоял, раздраженно кривя губы, а после направился обратно к Исину.

— Какие все нервные в последнее время, — тихо буркнул Лухан, понадеявшись, что Минсок уже скрылся за дверью, но тот еще не успел этого сделать.

— Что? — послышалось за спиной.

— Я молчал, — незамедлительно ответил Лухан.

— Славно…

Несколько секунд напряженного молчания молодой человек сжимал пальцами края столешницы, и расслабился только в тот момент, когда услышал, что дверь за его спиной хлопнула.

***

— Полундра! Спасайся кто может! — послышался из коридора голос.

Минсок, решивший спокойно почитать в свободную минутку, раздраженно нахмурился, прислушиваясь к приближающемуся к двери топоту.

— Минсок! — дверь резко распахнулась и на пороге возник Лухан. — У нас стаканчики закончились!

— Второй стеллаж, верхняя коробка, — спокойно произнес Ким, не отрываясь от книги.

— Понял, — кивнул Лухан и торопливо исчез в коридоре.

Несколько секунд тишины прервались грохотом коробок и сдавленными ругательствами на непереводимом китайском диалекте. Минсок устало выдохнул.

— Верни все на место! — крикнул он.

В ответ послышался новый поток китайских ругательств и Лухан, который уже намылил ласты подальше от устроенного им бардака, бросил на пол коробку со стаканами и принялся возвращать все на свои места.

Минсок глянул на часы. Было давно за полдень. Кажется, это новый рекорд. Лухан определенно делает успехи. Сегодня ему на целый час дольше удалось продержаться без катастроф и порчи имущества. Стоит отметить этот день в календаре.

***

В Зале Суда царила привычная тишина, и от нее полумрак помещения становился темнее. Тени обретали насыщенный черный цвет, воздух уплотнялся. Было непривычно душно и тяжело дышать.

Минсок обреченно сидел в кресле посреди Зала и неотрывно смотрел на бездыханное тело своего брата, ощущая на своих плечах тяжесть последствий. Сложно было в такой ситуации остаться объективным. Минсок все время задавался вопросом о том, правильно ли он поступил. Был ли это единственный возможный и верный выход. Он просто не мог не сомневаться в своих решениях, когда дело касалось близких ему людей. Будь на месте Чондэ кто-то другой, Минсок бы вряд ли стал колебаться. Это очень удручало. Из-за происходящего Минсок не чувствовал себя компетентным, и это касалось не только дальнейшей судьбы брата, но и всех принятых решений. Если он поступает правильно, то почему он сомневается? Если сомневаться нормально, то почему раньше у него не было сомнений?

Минсок сомневался в себе и постоянно возвращался к одному и тому же вопросу. Правильно ли он поступил? Только как бы он не старался в этом разобраться, он понимал только одно: для близких ты никогда не желаешь «правильного» или «справедливого» исхода, для них желаешь только «лучшего». Потому Минсок и не мог быть компетентен в вопросах, касающихся близких ему людей. Он становился эгоистом и слишком потакал своим и чужим прихотям. В итоге все сложилось именно так и виноват в этом Минсок, потому что позволил этому случиться. И разве он мог смириться с таким исходом? Разве мог позволить себе потерять единственного родного человека?

«Теперь мы точно квиты» - крутилась в голове фраза, сказанная Чондэ. Она все повторялась и повторялась, как заезженная пластинка. Она должна была успокоить Минсока, но он прекрасно понимал, что ни черта они не квиты. И дело тут вовсе не в том, кто кого убил и за что. Не в злости и не в обиде даже. Минсок оставил все это в прошлом, единственный, кто никак не мог это забыть, был Чондэ.

Раньше Минсоку казалось, что Чондэ делал это специально. Будто издеваясь, постоянно напоминал о случившемся. Однако теперь стало понятно, что это было вовсе не ради того, чтобы показать собственное превосходство или что-то еще. Он винил себя за случившееся, раскаивался, и просто не мог позволить себе забыть об этом. Он не позволял себе забывать ни об одной ошибке, совершенной им. Это была какая-то особая степень мазохизма, постоянно истязать себя таким образом. Возможно мазохизм у них в семье был наследственным, потому что никак иначе нельзя было объяснить, почему Минсок продолжал смотреть на бездыханное тело брата. Зрелище не доставляло ему удовольствия.

Бледная кожа Чондэ вдруг озарилась светом, который шел откуда-то изнутри. Со стороны это выглядело так, будто в воздушный шарик просунули маленькую светящуюся лампочку. Источник света был один, он медленно перемещался внутри грудной клетки, пытаясь отыскать выход наружу. С одной стороны, это было захватывающее зрелище. Минсок любил наблюдать за перемещениями этого маленького светящегося шарика. Его свет пробивался сквозь испещренную паутиной вен и артерий кожу, иногда наталкиваясь на внутренние органы, которые казались стеклянными, а тело начинало походить на хрупкую, искусно сделанную анатомическую куклу. С другой же стороны, все это казалось невероятно пугающим, особенно когда Минсок поднимал взгляд чуть выше и, всматриваясь в знакомое лицо, вспоминал, что все это происходит с его братом. Чондэ остекленевшими глазами смотрел в потолок, а на его побелевших приоткрытых губах застыл последний вздох.

Минсок смотрел на своего брата и никак не мог примириться с мыслью, что это конец. Этот факт просто не укладывался в его голове. После стольких лет казалось совсем невозможным то, что Чондэ умирает. И не потому, что он не мог, а потому что Минсок уже не знал, как можно жить дальше без него. Слишком долго они были вместе. Слишком, чтобы было легко отпустить. Чондэ настолько плотно вошел в его жизнь, в его быт, что площадь пустоты, которую он оставлял после своего ухода, была слишком велика.

Кажется, Минсок начинал понимать, что чувствует Исин. Можно забыть о Чондэ, но избавиться от пустоты его отсутствия просто невозможно. Сейчас, когда собственное решение коснулось и его, Минсок понял, что был слишком жесток и безразличен. Ему казалось, что он готов к такому исходу и способен совладать со своими чувствами, но он просто не был. Это не так легко, как ему казалось. Он подложил Исину огромную свинью. Минсок не просто проделал в жизни Исина огромную дыру, он еще заставил забыть о причинах ее появления.

Чондэ все так же лежал на полу, раскинув руки и устремив мертвый взгляд в потолок, а излучающий свет шар уже двигался вверх по его горлу. Минсок торопливо поднялся, сильнее сжимая в руках небольшую баночку. На ходу вытащив из нее пробку зубами, он подошел к телу брата, присел, упираясь одним коленом в пол, и начал ждать. Ждать, когда светящийся шарик соизволит явить себя миру. Тот не торопился. Ему, впрочем, некуда было торопиться. Он трепыхался из стороны в сторону, словно на ветру, и просто принципиально отказывался выходить из тела. Будто боялся. Будто чувствовал, что ничего хорошего снаружи его не ждет.

Минсок затаился и терпеливо продолжил ждать. Он знал, что души не всегда охотно покидают тело, и что в их поимке очень важна реакция. Души пугливые и очень быстрые. Секунда замешательства и душа взмывает к самому потолку, откуда ее разве что шваброй сгонять, чтобы она хоть немного потеряла высоту. Это почти так же тяжело, как гоняться за мухой.

Прошло полминуты, прежде чем душа боязливо выпорхнула наружу. Минсок умело дернул рукой, ловя ее в стеклянную баночку, и заткнул горлышко пальцем, чтобы не дать душе даже маленькой возможности улизнуть. Души непредсказуемы и изворотливы, а уж душа Чондэ тем более.

Минсок закупорил бутылочку пробкой и резко выпрямился. Он бросил последний, прощальный взгляд на своего брата, и торопливо пошел прочь, стараясь не оборачиваться, потому что знал, еще секунда сомнений, и его сила воли даст трещину. Он захочет все переиграть, изменить, исправить. К тому же, ему очень не хотелось видеть, как тело Чондэ, которое оставила душа, рассыпается черным пеплом по холодному мраморному полу.

Уверенным шагом войдя в соседнее помещение, Минсок захлопнул за собой дверь и двинулся дальше. Он шел напролом как танк, не обременяя себя лишними размышлениями, потому что знал, они заведут его не туда. Сейчас он действовал механически, по привычной схеме, отточенной годами. Тело двигалось само, им не нужно было управлять. Минсок почти уверовал в то, что поступает правильно, почти завершил свои терзания, убедил себя в правильности. Он был почти уверен, что так надо. Почти. Чуть меньше обычного, но гораздо больше, чем нужно, чтобы резко изменить свое решение.

Он подошел к огромному стеклянному шару, заполненного больше чем на половину светящейся субстанцией из множества душ, и привычным движением руки почти просунул в трубку, ведущую к этому шару, склянку с душой Чондэ, однако в самый последний момент рука дрогнула и замерла.

Ким Минсок неотрывно наблюдал, как перетекает плотная, светящаяся, как какие-то радиоактивные отходы, жидкость в шаре, и отчетливо понимал, что душе его брата там не место. Это было просто неправильно, отправлять его туда. Он не заслужил. Он был непослушным, совершал много ошибок, но все равно он не был настолько ужасен, чтобы оказаться там.

А как же Исин? Что с ним будет? Он ведь тоже этого не заслужил. Нет, так просто нельзя. Должен быть другой выход.

Минсок еще не успел принять окончательное решение, а пальцы сами стали перебирать баночку, пряча ее в ладонь. Ничего страшного не произойдет, если душа Чондэ не окажется в шаре прямо сейчас. Минсоку нужно немного времени все переосмыслить.

И он, помедлив, развернулся, все еще мечась между долгом и собственными желаниями, однако чаша весов склонилась в пользу желаний, и Минсок пошел прочь. Он уходил, прекрасно зная, что с душой Чондэ сюда больше не вернется, пусть и пытался убедить себя в том, что все же это сделает, только чуть позже. Он уходил, прекрасно понимая, что делает все это вовсе не ради Чондэ и не ради Исина. Он делал это только для себя, потому что боялся терять, боялся остаться один, но больше всего боялся во всем этом себе признаться, поэтому отчаянно искал оправдания.

Ким Минсок всегда был некомпетентным эгоистом, привязанным к брату, но слишком хорошо это скрывал. Даже от самого себя.

***

— Я прошу прощение за случившееся, — Минсок чуть склонился в извинении, — мне правда жаль, что все так вышло. Надеюсь, что любой десерт на ваш выбор за счет заведения как-то скрасит это недоразумение.

Минсок выслушал ответ с натянутой доброжелательной улыбкой, кивнул и, развернувшись на пятках, направился в сторону стойки. По мере его приближения, Лухан менялся в лице. Он просто чувствовал, что это не Минсок идет прямо к нему, а его собственная смерть. У Кима был пугающе холодный взгляд, какой может быть только у человека, без сожаления убившего сотни и тысячи людей.

Лухан сконфужено замер, затаив дыхание. Он попытался выглядеть как можно более виноватым, даже жалостливо поджал губы и распахнул посильнее свои наивные глаза, надеясь, что это поможет Минсоку ограничиться лишь гневной речью о безалаберности одного никчемного работника, который по чьей-то ошибке все еще работает здесь. Однако гневной речи не последовало. Минсок молча влепил Лухану подзатыльник и прошел мимо, даже не посмотрев в его сторону. И если честно, от этого Лухан почувствовал себя жалким. Настолько, что даже Минсок, устав тратить на него свое время и силы, решил просто промолчать.

***

Исин стоял прислонившись к стене и невидящим взглядом смотрел в окно. Иногда, среди потока снующих людей, его взгляд вдруг цеплялся за какого-нибудь прохожего, а сердце вдруг пропускало удар, словно что-то важное Исин узнавал в неизвестном. Словно кого-то важного он видел в незнакомцах. В такие минуты его сонное, затуманенное сознание вспыхивало ярким фейерверком, за которым ничего невозможно было разглядеть. Оно словно пыталось подать сигнал, указать на что-то, только Исин никак не мог разобрать на что. Не мог понять, почему среди толпы он выхватывает именно этих людей, не мог понять, почему вообще кого-то пытается в этой толпе отыскать. Он никого не ждал, никого не искал, но вглядывался в поток людей каждый день. Как будто бы он искренне верил, что среди десятков и сотен незнакомцев сможет отыскать одного единственного, неизвестного ему человека, который бы мог заполнить бесконечную пустоту в его душе.

— Минсок, — вдруг подал голос Исин.

— Ммм? — молодой человек поднял взгляд, отрываясь от бумаг, которые должен был заполнять и разбирать Чжан, но почему-то за него всегда это делал Минсок.

— У тебя когда-нибудь бывало такое чувство, что ты что-то потерял, хотя не терял ничего? — меланхолично поинтересовался Исин, скрещивая руки на груди.

— Нет, — Ким быстро мотнул головой и вернул все свое внимание бумагам, — откуда же ему взяться, если я ничего не терял.

— Ты должен знать это чувство, когда чего-то не хватает, просто ты не можешь вспомнить чего именно. Это такой момент, перед тем как ты окончательно осознаешь, что именно ты потерял.

Минсок нахмурился. Он застыл в задумчивости, а потом поднял голову и, немного прищурившись, долгим внимательным взглядом посмотрел на отстраненного Исина, силясь отыскать в чертах его лица ответы на свои вопросы.

— Знаешь как бывает, иногда берешь с собой зонт-трость и, не имея привычки что-то носить в руках, обязательно его где-нибудь забываешь, а потом идешь и думаешь, блин, что-то определенно не так. Чего-то явно не хватает. И вот идешь, думаешь, пытаешься понять, чего же именно. Перебираешь все возможные варианты, начинаешь прокручивать в голове события дня, пока вдруг не понимаешь — точно же! — зонта не хватает. Вот у меня точно такое же чувство…

— И что же ты потерял? — выдержав длинную паузу, поинтересовался Минсок, неосознанно напрягаясь всем телом и сжимая пальцы в кулак.

— Я не знаю, — тихо проговорил Исин. — Я все думаю, вспоминаю, пытаюсь понять. Перебираю все возможные варианты. Прокручиваю в голове события минувших дней. Все тщетно. Я ничего не терял.

— Так это же хорошо, разве нет?

— Нет, — мотнул головой Исин, прислоняясь головой к прохладной стене, — я все еще явственно чувствую, что чего-то не хватает, только не могу понять чего. Или кого. Кого мне не хватает?

— Девушки, — бросил Минсок, — девушки тебе не хватает. Отношений человеческих. Вот и тоскуешь. Скоро от одиночества на стены будешь лезть и на людей бросаться.

— Не хочу девушку, — капризно поджимая губы, проговорил Исин.

— Тогда, хммм… парня? — предложил Минсок.

— Не хочу.

— Может быть, тогда собаку или кошку. Я не предлагаю заводить с ними отношения, просто чтоб было какое-то живое существо рядом. Чтоб было к кому домой возвращаться.

— Это все не то, — Исин прерывисто выдохнул, стискивая зубы, — мне не нужна какая-то абстрактная девушка или парень, не нужны домашние животные. Мне нужен кто-то определенный. Конкретный человек.

— Кто?

— Я не знаю, — еле слышно выдавил Исин. — И это бесит меня больше всего.

***

Минсок спокойно стоял в коридоре, проверяя по списку коробки на стеллажах. Все было тихо. Уж слишком тихо. Никакого грохота, звона битой посуды, даже голоса Лухана слышно не было. Только мерное жужжание кофе-машины. Слишком подозрительно.

С самого утра Лухан был непривычно тих, однако значения Минсок этому не придал. У этой катастрофы на двух тощих ножках, настроение менялось быстрее, чем влюбленности девочки-подростка, так что переживать из-за каждого такого перепада было просто опасно для своего психического здоровья. Однако сегодня все равно слишком тихо.

Ким Минсок посмотрел на дверь, ведущую из коридора в кафе, и прикинул процентную вероятность того, что Лухан сейчас откинул копыта без его ведома, прямо посреди рабочего дня. Нет, вряд ли. Если бы так случилось, Минсок бы узнал об этом первым и с того света достал бы этого лентяя, чтобы он отработал смену до конца. А то ишь какой продуманный, умереть он решил, чтоб не работать. Непростительно.

Уже много лет Минсок умывальников начальник и мочалок командир, и ни разу не было, чтобы кто-то под его началом отлынивал или пренебрегал обязанностями. Как и не было тех, кто настолько же, насколько Лухан, из рук вон плохо справлялись с работой. Минсок воспринимал это как личный вызов и оскорбление. Если он не сделает из этого непутевого парня дисциплинированного работника, то, считайте, что сотня лет коту под хвост. Твердой руки и ответственности, вот чего Лухану не хватает.

Кофе-машина крякнула и резко смолкла. Ничего хорошего этот звук не предвещал. Минсок насторожился, но от списка в своих руках взгляда не оторвал, хотя уже и не улавливал смысл написанных в нем слов.

— Минсок! — в дверь просунулась голова Лухана. — Мне конец.

— Наконец-то, — с каким-то облегчением произнес Ким. — Ну что ж, пусть земля тебе будет пухом.

— Минсок, — жалобно проскулил Лухан.

— Что еще? Умереть без меня не можешь уже?

— Не могу.

— Что тебе? Показать как надо умирать или избавить от мучений и добить?

— Помоги мне, Минсок.

— Хорошо, сейчас, — спокойно согласился молодой человек, — только схожу за ружьем.

— Алло, полиция, — голос Лухана тут же стал бодрым, — мне тут начальник расправой угрожает.

— Может быть, избавишь меня от лишних телодвижений и уйдешь по собственному?

— Хочешь тут один все делать? — с вызовом поинтересовался молодой человек.

— Да я и так тут все один делаю! Чем только Исин думал, когда нанимал тебя? — раздраженно произнес Минсок, откладывая список на коробку. — Ладно, что там у тебя?

— Я сломал ее, — уже без раскаяния и жалобной мины, спокойно отчитался Лухан. А что? Для него это дело обычное. Он вечно что-нибудь ломал.

— Кого?

— Кофе-машину.

— Ну, — задумчиво протянул Минсок, — ничего страшного.

— Правда? — с надеждой поинтересовался Лухан, наивно полагая, что беда обойдет его стороной.

— Ага, — кивнул Ким, — посидишь пару месяцев на воде и хлебе, поживешь в коробке из-под холодильника. Ничего страшного.

— Черт, — выругался Лухан, понимая, что беда не миновала и исчез за дверью.

Минсок лишь двинул бровями, одними губами протянув «мда», огляделся, облизал губы и собирался вернуться к работе, однако копошение и тихие китайские ругательства из-за двери просто не дали ему такой возможности. Молодой человек уверенно двинулся в кафе.

Лухан стоял у кофе-машины, меланхолично пытаясь сотворить с ней чудо, и тихо матерился, когда чуда не происходило. Минсок скрестил на груди руки и долго наблюдал за потугами своего подчиненного.

— И что ты пытаешься сделать? — с интересом спросил он. — Доломать ее?

— Я все исправлю, — безразлично бросил Лухан, — все сделаю. Не переживай так.

— Слушай, если ты ее сломал, просто оставь в покое и не трогай…

— У меня и так зарплаты хватает только хлебушек поклевать, так что если эта тварь не заработает, мне придется продать почку, чтобы оплатить ее замену и не умереть от голода под проливным дождем в какой-нибудь подворотне! — вскрикнул молодой человек в сердцах пиная ногой стол.

Минсок провел кончиком языка по зубам, не сводя пристального взгляда с Лухана.

— Опять аренда подскочила?

— Да.

Ким понимающе кивнул и как-то печально вздохнул. Это будто бы должно было поддержать Лухана, показать всю степень сострадания к нему, но оказало обратный эффект.

— Я все сделаю, просто не стой у меня над душой, ладно? — сдержанно попросил молодой человек.

— Как будто тебе хватит ума ее починить, если она сломалась, — хмыкнул Минсок, — дай сюда.

Он бесцеремонно подвинул Лухана в сторону, оглядел кофе-машину, произвел какие-то магические движения руками, пощелкал нужные кнопочки и с силой ударил по ней кулаком. Действия возымели нужный эффект. Машина со старческим кряхтением заработала.

— Видишь, — с чувством выполненного долга произнес Минсок, — даже почку продавать не пришлось.

— Спасибо, — тихо выдохнул Лухан и на губах его появилась слабая благодарная улыбка, когда Ким, уходя, потрепал его по волосам.

***

Исин, подперев рукой подбородок, сидел уставившись в одну точку и задумчиво отбивал ритм пальцами по столу. Перед ним стоял сложный выбор, от которого очень сильно зависела его благополучная жизнь. Принять решение и не понести никаких потерь было просто невозможно.

— Слушай, если ты возьмешь отпуск, мы тут загнемся без тебя, — пробормотал Исин и пальцы его замерли в воздухе. — Может тебе не так уж сильно нужен отпуск?

— Может и не нужен, — развалившийся на диване Минсок пожал плечами, — я же всегда мечтал о такой работе. Даже не знаю, как раньше жил, когда мне не нужно было переделывать все дела за Луханом по сто раз на дню. Сейчас вот оглядываюсь назад и понимаю, насколько моя жизнь была бессмысленной до этого.

— Да брось, — мягко засмеялся Чжан в ладонь и с озорными огоньками в глазах посмотрел на Минсока, — Лухан делает успехи. Он стал лучше справляться. К тому же, он быстро учится, а еще он очень упорный.

— Упрямый, ты хотел сказать, — поправил его Ким.

— Или так, — согласился с ним молодой человек, — в любом случае, он почти молодец, но в основном благодаря твоему неусыпному надзору за ним, так что если ты уйдешь в отпуск, у нас будут проблемы. Мне придется взять кого-то вместо тебя, но есть ли в этом смысл на такой короткий срок?

— А может ты просто наймешь еще кого-нибудь, без замен, вот просто потому что нам бы лишние руки не помешали…

— Мысль здравая, — кивнул Исин, — но тебе как будто Лухана мало, ты еще и новичка хочешь взять?

— Нам же не обязательно брать на работу такого же безалаберного как он, так?

— Согласен, в этот раз надо кого-то менее…

Из кафе послышался звон битого стекла. Исин резко повернул голову на дверь, замолкая на полуслове, и стал прислушиваться к звукам. Минсок даже бровью не повел.

— Это что сейчас было? — Чжан перевел настороженный взгляд на собеседника.

— Лухан, — коротко ответил Минсок, раздраженно постукивая ногой. — Давай просто понадеемся, что это его пустая головушка разбилась с таким звуком, потому что, клянусь, еще одна разбитая вещь и нам придется делать всю посуду одноразовой, а стены и пол мягкими.

— Надо посмотреть, что случилось, — Исин попытался встать со стула, но Минсок остановил его жестом.

— Я схожу, а ты пока хорошенько подумай о том, чтобы взять на работу еще кого-то, — молодой человек дернул дверь, — я даже готов отпуск перенести на подальше, чтобы не оставлять тебя одного с Луханом и новичком на испытательном сроке.

— Будет очень любезно с твоей стороны, — мягко улыбнулся Исин.

— Вот и договорились, — кивнул Минсок и вышел за дверь.

В коридоре он почему-то начал ускорять шаг, чтобы оказаться в кафе раньше, чем Лухан по глупости себя покалечит, что он несомненно сделать мог. Иногда казалось, что он был готов отгрызть себе ногу просто ради того, чтобы уйти домой пораньше, так что покончить жизнь самоубийством утыкавшись осколками стекла ему совсем бы не составило трудностей.

Минсок торопливо дернул за ручку двери и, даже не успев в нее войти, на всякий случай прокричал:

— Замри и не двигайся!

Лухан, сидевший на корточках перед осколками разбившегося стеклянного чайничка, вскинул голову вверх и посмотрел на Минсока глазами срущего под кустом зайца, которого лиса застала врасплох. Он так и замер, сжимая пальцами осколки, и только хлопал глазками, боясь, что если пошевелится, Минсок тут же кинется его убивать.

— Не трогай осколки! Не двигайся! Не дыши! — начал раздавать указания Ким.

Молодой человек дважды непонимающе моргнул, внимательно посмотрел на Минсока, а потом опустил голову и продолжил собирать осколки с пола. Под пристальным взглядом, он старался сделать это как можно осторожнее, будто чувствуя ответственность происходящего. Ему хотелось показать, что с чем-то настолько простым он в состоянии справиться и сам. Однако не справился. Потянувшись за одним из осколков, он порезал себе палец и невольно ойкнул.

— Я же тебе сказал, — тут же сорвался с места Минсок, будто бы только и ждал, когда Лухан ошибется, — не трогай! Неужели так сложно послушать? Дай посмотрю!

Он присел на корточки напротив Лухана и грубо схватил молодого человека за запястье, чтобы притянуть руку поближе и разглядеть порез на пальце. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Порез был длинным и из него сразу стала сочиться кровь, стекая по пальцу. Ранение было не смертельным, но неприятным. Только Лухан мог так хорошо прорезать себе палец.

— Ничего страшного, палец вроде на месте, — констатировал он, наблюдая, как кровь скатываясь по коже вниз, собирается в одну большую каплю, грозящую упасть на пол, — жить будешь.

Секундное замешательство, Минсок чуть наклонился, разлепляя губы, и провел языком по порезу, слизывая кровь, чтобы она не запачкала пол, и сунул палец в рот. Лухан отстраненно наблюдал за происходящем, будто не знал, как на это реагировать. Ему не было неприятно, скорее даже наоборот, это вызывало у него странное щекочущее чувство. Губы Минсока были мягкими, и Лухану это определенно нравилось.

— Не делай так, — тихо проговорил он, — это не гигиенично, знаешь ли.

Минсок вопросительно вскинул бровь. Ему потребовалось время, чтобы понять смысл фразы и как-то на нее отреагировать. Он совершенно спокойно выпустил чужой палец изо рта, глядя на Лухана пристально и холодно. От этого у молодого человека пробежали по спине мурашки.

— Действительно, — ровным голосом проговорил Ким, протягивая к своему подчиненному руку, чтобы пальцами уцепится за его подбородок и потянуть вниз.

⇐ Предыдущая 32 33 34 35 363738 39 40 41 Следующая ⇒

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных