Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Ночь седьмая. Часть 5 6 страница




Чондэ полулежа сидел в кресле, вальяжно раскинув руки по разные стороны от себя, устроив их запястьями на подлокотниках, и смотрел на Исина сквозь полуопущенные ресницы сверху вниз. Смотрел очень устало, безразлично и… смиренно. Он знал, что его ждет дальше. Очень отчетливо это понимал. Как и неизбежность этого. Оттого он не сопротивлялся, не пытался бороться. Он просто ждал. И именно это очень пугало.

— Не хочу врать, — еле разлепив свои побледневшие губы, проговорил Чондэ, — я не в порядке.

Исин хотел было обрушить на Чондэ свой поток «почему?», но успел он только открыть рот в немом удивлении. В какой-то момент он просто провалился на глубину своего сознания, как в случайно открытый люк, и полностью потерял связь с реальностью. Его расфокусированные глаза все так же смотрели на Чондэ, а рот еле шевелился, то чуть закрываясь, то открываясь, будто он что-то говорил.

— Раз мы решили быть честными, — вдруг подала голос Смерть, — стоит сказать, что он умирает.

Тадам. Слова прозвучали так неожиданно громко и фальшиво, как если бы кто-то ударил со всей силы по клавишам фортепиано.

— Уже близок к этому. Почти что труп. Это так… небольшая ремарочка, чтобы избавить от множества вопросов.

— Что ты с ним сделал? — прошипел Исин, поворачивая голову в сторону Смерти, но взгляд его не стал осмысленнее.

— Я? — поразилась Смерть, театрально ахнув. — Нет, мой дорогой Чжан Исин, это сделал… — она задумчиво поводила железным пальцем по воздуху, прежде чем указать на юношу, — ты.

— Я? — обескураженно выдохнул Исин. — Я его и пальцем не тронул, а вот ты…

— Ох, — устало выдохнула Смерть, — это что, игра какая-то? Сначала удивленно выдыхаешь «я?», а потом переводишь на кого-то стрелки? В таком случае, мы в тупике. Нам нужно чуть больше людей для этой игры.

— Какого черта? — вскрикнул Исин. — Вы втянули меня во все это дерьмо, а потом просто скинули на меня всю вину за происходящее и рады?

Он был зол. Он оказался в гуще событий, которые, как бы сильно не старался, понять был просто не в состоянии. Весь этот мир был для него сумбурной кашей, в которой он плюхался, стараясь не потонуть. И вот теперь ему говорят, что он еще в чем-то виноват! В чем? В том, что принял участие в этом мракобесии? В том, что в один день это просто свалилось ему на голову? Никто даже толком не объяснил ему что происходит, да, видимо, и не собирались тратить на это ни сил, ни времени. Исину нужны были объяснения, иначе он просто сойдет с ума от негодования.

— Прежде чем бросаться обвинениями, может объяснишь мне, что происходит? — Исин не собирался фамильярничать со Смертью. Почему-то в данной конкретной ситуации он считал, что имеет на это право.

— Мммм, — задумчиво промычала Смерть, касаясь железным пальцем маски, — нет.

— Нет? — ахнул Исин. — Что значит «нет»?

— Нет значит нет.

— Да вы издеваетесь! — почти пискнул Чжан, чувствуя, как близок к потере сознания, потому что сейчас это был для него единственный верный способ сбежать от ответственности за то, к чему он не имел никакого отношения. — Это не смешно, понятно?

Он заставил себя подняться, и вдруг осознал, что силы вернулись к нему. Возмущение и раздражение заставили забыть о том, что ему было плохо, а может быть, наложившись одно на другое, происходящее открыло в нем второе дыхание. Исин подскочил к Смерти, но даже так был ниже и ощущение своей ничтожности давило на него.

— Вы втянули меня в это! Свалились как снег на голову! А теперь говорите, что я во всем этом виноват? Не думаете, что я должен знать, что происходит?

— Нет, — коротко мотнула головой Смерть.

— Опять это «нет»! — сквозь зубы процедил Исин. — Если бы не вы, я бы и дальше жил своей спокойной жизнью и был бы счастлив!

— Если бы не ты, ничего этого бы не случилось, — резонно заметила Смерть.

— А что случилось? Что? — не своим голосом закричал Чжан, с усилием сжимая пальцы, как будто в его ладонях было по человеческому сердцу, которые он хотел раздавить. — Мне нужно знать! Почему никто не говорит! Почему все считают, что мне об этом знать не обязательно? Вечно все молчат о чем-то важном! Я просто…

Исин осекся. Он был растерян. Он был в тупике. Так много всего, что он не понимал. Ему хотелось плакать. Хотелось бежать отсюда со всех ног. Почему они делают это с ним? Почему они не оставят его в покое?

— Он умирает, Чжан Исин, — спокойно произнесла Смерть, видя, как юноша застыл, со слезами на глазах глядя на свои дрожащие руки.

— Почему? — жалобно спросил Исин, вскидывая голову.

Смерть грубо схватила его за плечи и развернула от себя, поворачивая лицом к Чондэ. Тот еле дышал. Каждый его прерывистый вдох дрожью отдавался во всем теле.

— Я не знаю, — с издевкой и насмешкой произнесла Смерть. — Волчанка, наверно.

Исин смотрел на Чондэ. Просто смотрел. И в голове как-то не укладывалось, что он умирает. Будто бы это слово просто нельзя было применить к нему. Чондэ НЕ МОЖЕТ умереть. Исин видел его смерть не один раз и просто перестал верить в ее правдивость. Чондэ был как мальчик, который кричал: «Волки!». В один прекрасный момент уже нельзя воспринимать смерть всерьез. И сейчас Исин не воспринимал. Он думал, что будет как в прошлый раз. Его просто разыгрывают. Чондэ вечно с ним так поступает. Исин постоянно верит ему, а потом оказывается обманутым. Это очередная его жестокая шутка.

— Он умирает, — шептала Смерть на ухо, — по-настоящему умирает. В этот раз ему не удастся выкрутиться.

— Нет, — слабо вторил Исин, чувствуя, как железная перчатка смыкается на его шее, не давая возможность повернуть голову.

— Да, Чжан Исин, — продолжала Смерть. — Он больше не вернется к тебе. Никогда. Это наказание за непослушание. Ваша расплата. Ничего бы этого не случилось, если бы вы слушали меня. Не было бы ни боли, ни страданий…

Голос Смерти звучал глубоко, он гипнотизировал, пробирался в самое сознание. Исин хотел прогнать его из своей головы, но не мог. Не мог ему сопротивляться.

— Это все его бунтарский нрав. Он испортил тебя. Отравил твою душу. Он плохая компания для тебя. Ты поддался, пошел у него на поводу. Ты действительно думаешь, что важен ему? Именно ты? Он просто любит нарушать правила. Запретный плод всегда сладок. Ты не был бы ему нужен, если бы с самого начала был в зоне его досягаемости. Дело не в тебе, а в том, кем ты должен стать. Он тянулся к тебе, потому что было нельзя. Потому что знал, что ни к чему хорошему это не приведет. По правде… он просто любит страдать и драматизировать. Ты думал, что он глубоко несчастный человек, ведь так?

Смерть скользнула рукой в железной перчатке по животу Исина, прижимая его к себе, и только сильнее сжала пальцы на его шее. Исин чувствовал себя беспомощным. Он поджимал дрожащие губы, наблюдая за безразличным лицом Чондэ, и сладкий голос Смерти, эхом отбивающийся в голове, просто не оставлял шансов считать сказанное ложью. Как Змей Искуситель.

— Он просто мазохист, — Смерть по-змеиному растягивала слова. — Есть два пути для тех, кто постоянно сталкиваются с болью. Отрицать и сопротивляться или наслаждаться ей. Он выбрал второе и не прогадал. Поначалу. Когда его высмеивали, когда били, когда издевались над ним, это имело смысл, но когда это закончилось… он был опустошен. Ему не хватало боли, понимаешь? Он с таким упорством делал все наперекор мне, ожидая, что я отшлепаю его по заднице, но все тщетно… Я никогда не давал ему то, чего он хочет. И он стал изыскивать другие пути, чтобы его не терзала вечная скука. Ты ведь и сам видел. Пьянки, женщины, но все это было не то. Саморазрушение, душевная боль — вот, чего он хотел. И он нашел это. Сначала Том, затем ты. Только так он чувствовал себя живым. Только через боль. Только через страдания. Это подтверждало ему, что он все еще жив.

— Нет, — слабо запротестовал Исин, — ты врешь.

— Посмотри на него! — вскрикнула Смерть, дернув рукой, которой сжимала шею, и Исин качнулся как тряпичная кукла, снова переводя опущенный взгляд на Чондэ. — Посмотри внимательно! Разве так выглядит человек, который умирает в адских муках? Ты видишь это? Он ведь наслаждается. Ему доставляет удовольствие все это.

Исин дрожал. Странное чувство охватило его, похожее на страх где-то на границе осознания того, что все это время он не был в безопасности. Ни на секунду. На губах Чондэ была слабая блаженная улыбка, от которой мурашки бежали по телу.

— Это не так, — прошептал Исин, не веря своим словам.

— Не так? Ты говоришь так, потому что хочешь быть для него значимым? Хочешь отчаянно в это верить? Что нужен ему не потому, что ему скучно. Или же… тебя так впечатлили его романтичные, полные драматизма слова об искуплении? Искупление… — Смерть усмехнулась. — Какое хорошее оправдание он нашел всему этому дерьму. Как будто он действительно переживает из-за содеянного. Как будто понимает, что поступил неправильно и чувствует за это вину. Ты видел много, Чжан Исин, но не видел еще больше. Он. Не. Изменился. Ему чуждо сострадание. Как и раньше. Он насыщается собственной болью и питает силы в человеческом страхе. Это заставляет его чувствовать свое превосходство. Жертвы насилия в будущем либо становятся спасителями, всеми силами стараясь не допустить, чтобы случившееся с ними повторилось с кем-то еще, либо сами становятся насильниками. И он. Никогда. Не был. Спасителем.

— Хва… — начал было Исин, но не успел закончить, потому что его слабый голосок перебил властный оклик Чондэ.

— Прекращай! Не видишь разве, что пугаешь его?

— Я? Пугаю? — удивленно выдохнула Смерть и усмехнулась. — Что ж, так тому и быть.

Она вскинула руки вверх, освобождая Исина от захвата, и покорно сделала шаг назад. Исин облегченно выдохнул и тут же повалился на пол, хватаясь за горло, на котором, кажется, был покрасневший след от чужих пальцев.

— Ты слишком груб с ним.

— Разве? — задумчиво произнесла Смерть. — Возможно. Я просто не умею как ты.

— Не умеешь как я что?

— Обманывать.

Чондэ сдавленно засмеялся, но тут же его смех превратился в отвратительный кашель, заставляя согнуться пополам, прижимая руки к губам. Смерть отвернулась. Ей не нужно было видеть самой, чтобы знать, что Чондэ судорожно сжимает руки в кулак, чтобы никто не заметил потеки черной крови на его ладонях.

— Так может быть… если ты у нас такой добрый самаритянин, расскажешь ему, что происходит, — предложила Смерть и голос ее напряженно дрогнул.

— Нет, — Чондэ откинулся на спинку кресла, чуть запрокидывая голову и прикрывая глаза, — не хочу попусту сотрясать воздух. В этом нет никакого смысла.

— Почему же? — наигранно озадачено осведомилась Смерть.

— Будто сам не знаешь…

— Нет, — последовал ответ.

— Потому что ты все равно сотрешь ему память, — Чондэ снова закашлялся, отворачивая голову в сторону, и прикладывая к губам руку, сжатую в кулак.

— Ты еще чувствуешь ноги? — отстраненно поинтересовалась Смерть, разглядывая черный потолок Зала.

— Нет, — тихо вторил ей Чондэ.

— Тогда советую тебе не затягивать прощания, если ты еще хочешь попрощаться…

Чондэ молча проводил взглядом фигуру Смерти, которая решила отступить в темноту, чтобы дать возможность спокойно попрощаться. Исин лежал на полу и не шевелился. Он невидящим взглядом смотрел в сторону и, кажется, уже вовсе перестал понимать, что происходит и где он находится. Он корил себя за то, что с самого начала принял все на веру. Если бы он оставил себе лазейку, хоть какую-то, пусть даже самую маленькую вероятность, что все это лишь фестиваль его бурного воображения, ему было бы куда проще существовать во всей это ситуации. Но он слишком сильно хотел, чтобы все это было реально. Слишком.

— Малыш Син, — тихо позвал Чондэ.

Исин не ответил. Он решил притвориться мертвым. Так лучше. Так безопаснее для него и его чувств.

— Исин, — снова позвал Чондэ.

Снова никакой реакции. Исин считал, что не должен давать Чондэ шанса. Если он будет зол и обижен, если будет убежден в том, что Чондэ гнусный человек, воспользовавшийся им от скуки, то будет не так больно расставаться. Пусть объяснит, когда объявится снова, но только не сейчас. Нельзя позволить ему говорить. Он снова обманет.

— Чжан Исин, — тверже и властнее сказал Чондэ, теряя терпение, — подойди. Я хочу сказать тебе кое-что важное. Очень. Важное.

Исину приходилось бороться с самим собой. Его гордость, осторожность и сила воли пали почти сразу от любопытства и слепой надежды. Он поднялся, очень нехотя, все еще сомневаясь, и, глядя себе под ноги, пошел к Чондэ, избегая смотреть на него. Если все, что сказала Смерть правда, Исин самый жалкий и ничтожный человек, раз позволяет собой так вертеть. Ему это определенно не нравилось. Гордость скулила. Но что он мог поделать, когда так крепко был привязан к Чондэ?

— Говори, — буркнул Исин, останавливаясь перед молодым человеком. Он тут же начал с интересом теребить пальцами края футболки, чтобы занять себя, отвлечь. Чтобы слышать Чондэ очень невнимательно. Или же наоборот. Чтобы отвлечь себя от всего остального и только слушать.

— Сядь, — слабо попросил Чондэ, мазнув пальцами по воздуху, — пожалуйста.

Исин помедлил, прежде чем плюхнуться на пол перед молодым человеком, и тут же опустил голову, разглядывая свои руки. Какое-то время они молчали. Исин потому что принципиально не хотел ничего говорить, да и сказать ему, в сущности, было нечего, а Чондэ по какой-то другой причине.

— Послушай, — подал голос молодой человек, тяжело вздыхая, — мне правда жаль, что все так вышло. Ты, наверно, очень разочарован во мне.

— Так это правда? — как можно безразличнее спросил Исин. — Все, что он сказал?

— Да. Отчасти. Возможно, — сбивчиво заговорил Чондэ. — Но ведь я с самого начала не претендовал на звание классного парня. Я говорил тебе, что я вовсе НЕ хороший человек, а ты почему-то пропускал это мимо ушей.

— Значит, — Чжан глубоко вдохнул и резко выдохнул, чтобы избавиться от раздражения, — это я виноват?

— Нет, конечно же нет, — как можно мягче произнес Чондэ. — Все случилось, как случилось и никто в этом не виноват.

Исин вскинул голову и долго, очень пронзительно, смотрел на молодого человека, пытаясь что-то для себя понять. Под этим взглядом, немного суровым из-за напряженного лица и сдвинутых бровей, Чондэ чувствовал себя неуютно.

— Что-то не так? — поинтересовался он, чувствуя странное волнение.

— Нет, — мотнул головой Исин и вновь опустил голову, — просто… мне вдруг стало интересно, действительно ли ты не чувствуешь вины…

— Вины за что?

— Да хоть за что-нибудь! — вскрикнул Чжан, вскидывая голову к потолку, словно пытался проглотить слезы. — Господи, я… уже ничего не понимаю.

— Мне жаль, — эхом отозвался Чондэ. — Я правда не хотел, чтобы все закончилось так.

— Неужели? — горько усмехнулся Исин, в попытке задеть. — А выглядело так, будто бы специально к этому шел.

— Послушай, Малыш Син…

— Не называй меня так! — оборвал его Чжан. — Я уже давно не ребенок.

— Ты всегда для меня будешь ребенком… — мягко улыбнулся Чондэ.

Эта фраза, произнесенная вроде бы без злого умысла, отчего-то сильно задела Исина. Как будто его ни во что не ставили. Он был для них всего лишь несмышленым ребенком, с которым не считаются. Чондэ никогда не воспринимал его серьезно. Как человека, как личность. Никогда не смотрел на него иначе. Это… обидно.

— Я знаю, было бы лучше, если бы ты злился на меня, если бы ненавидел, — продолжал Чондэ, — но Исин, я не хочу так. Не сейчас, когда у меня уже не будет возможности ничего изменить. Я просто хочу… чтобы ты простил меня, и мы разошлись с тобой как старые друзья. Без сожалений и затаенной обиды. Воспоминания сотрутся, но эмоции… эмоции останутся. И я не хочу, чтобы это была злоба.

— Лучше, чтобы это было сожаление и боль, так? Потому что…

— Не сожалей ни о чем, слышишь меня? — Чондэ не дал ему договорить. — Я всего лишь эпизод в твоей жизни. Всего лишь отрезок времени. Короткое приключение. Испытание. Просто сделай выводы и иди дальше. Все это в прошлом, которое скоро снова будет стерто.

— Я не хочу забывать, — прошипел Исин, злобно стискивая зубы. — Хочу помнить о тебе и обо всем, что ты натворил.

— Ты забудешь, — тихо произнес Чондэ, продолжительно выдыхая, потому что приступы боли стали сильнее, — снова забудешь, потому что не должен помнить обо мне, об этой стороне…

— Я не дам себе забыть, — уверенно заявил Чжан, — хорошие или плохие, эти воспоминания теперь часть меня. Они часть моей личности. И ты тоже ее часть. Я не позволю забрать им это у меня. Я хочу помнить. Я не могу забыть снова…

— Ничто не забывается навечно, Чжан Исин, — Чондэ нервно облизал пересохшие губы, — не полностью. Что-то обязательно остается. Следы, по которым ты сможешь вернуться назад. Отыскать меня. Просто научись их видеть…

— Я не буду тебя искать, — обиженно буркнул Исин.

— Как жаль… а я так надеялся, — голова Чондэ дернулась и безвольно опустилась, упираясь подбородком в плечо, — хотел верить, что однажды, может быть в следующей или в следующей после следующей жизни, хоть когда-нибудь… мы встретимся. И все начнем с самого начала. Я буду другим. Буду хорошим человеком. Таким, который будет достоин твоей любви. Только ты не меняйся, чтобы я мог тебя найти, хорошо?

Исин ничего не ответил. Не потому, что не знал, хочет ли повторить эту историю, а потому что не хотел давать обещаний, которые не сможет исполнить. Он ведь не Чондэ. Ему это просто не по силам. Он не такой.

— Исин, я умираю, — жалобный, дрожащий от слез голос Чондэ вывел молодого человека из раздумий, — по-настоящему, понимаешь? Мне так больно… а ты не можешь даже кивнуть головой, чтобы вселить в меня надежду на то, что однажды, когда-нибудь у нас все будет хорошо. И я смогу все исправить. Сделать все правильно. Почему? Я нарушил ради тебя столько запретов, я столько раз был на грани смерти из-за тебя! Я умираю сейчас из-за тебя, а ты не можешь даже кивнуть мне в ответ!

Крик Чондэ раскатом грома пронесся по залу. Смерть почти кинулась к Исину, чтобы защитить его от опасности, но вовремя остановилась и отступила назад в тень. Чондэ был не в том состоянии, чтобы причинить кому-то кроме себя вред. Он был уже почти мертв. Болезнь разрывала его сердце. Оставались считанные минуты.

— Неужели я не заслужил?

Чондэ сжал пальцы в кулак, больно впиваясь ногтями в ладонь. По его щекам текли слезы. Ему было больно. Невыносимо больно. Он больше не мог терпеть и инстинктивно пытался вывернуться, найти такую позу, в которой боль бы ощущалась меньше, но тело парализовало ниже пояса.

— Неужели я настолько ужасный человек, что ты не можешь мне даже кивнуть в ответ? — проскулил Чондэ, выгибаясь в спине. — Я не жду благодарности, не прошу принять смерть вместо меня, не прошу выполнять обещания, просто кивнуть… соврать. Это не должно быть сложно.

Исин хотел едко заметить, что это вовсе не сложно для кого-то вроде Чондэ, но вместо этого ответил лишь короткое:

— Хорошо.

Чондэ обмяк. Его обессиленное тело тряпичной куклой валялось в кресле, он еле дышал. Он выгрызал каждую минуту из лап смерти, отчаянно сопротивлялся, потому что ему еще было что сказать. Что-то очень важное.

— Чжан Исин, — еле выдохнул он, разглядывая потолок, — я хочу тебя попросить об одолжении. О последнем, небольшом одолжении.

— Попроси, — спокойно согласился Исин.

— Обязательно, но прежде, пожалуйста, подойди поближе, мне сложно говорить…

Чжан Исин встал на колени и подполз к самым ногам Чондэ, будто собирался исповедаться.

— Нет, — мотнул головой молодой человек, — еще ближе. Мне нужно очень близко. Наклонись ко мне.

Исину пришлось встать на ноги, чтобы оказаться над Чондэ. Он уцепился руками за спинку кресла и нагнулся вперед, оказываясь с юношей лицом к лицу. Чондэ, увидев страх и отблески отвращения в глазах Исина, смущенно повел головой в сторону. Он не имел понятия, как сейчас выглядит со стороны, но понимал, что ужасно.

— Есть кое-что, что я должен тебе сказать, — он с усилием положил свою руку Исину на затылок, заставляя опуститься еще ниже, почти уткнуться в плечо, потому что так лица не было видно, — так что не перебивай меня. Не имеет значения, что ты думаешь по этому поводу, я просто должен это сказать, пока могу.

Чондэ сделал глубокий вдох, собираясь с силами.

— Правда в том, — он поджал губы от приступа боли, — что мне было тебя жаль. С самого начала, ты казался мне одиноким. Твоя жизнь была такой бессмысленной. Чжан Исин, мальчик без смысла жизни. Совсем один. Мне было тебя так жаль, — голос Чондэ болезненно дрогнул. — Я лишь хотел стать тебе другом. Я хотел, чтобы ты не был одиноким. Но… наверно, я делал это вовсе не ради тебя. Я стал твоим воображаемым другом. Тем, кто должен исчезнуть, когда больше не будет нужен. И теперь… я не нужен тебе. А может быть, не нужен был вовсе. Тебе было хорошо и без меня. Ты был счастлив. Твоя жизнь наполнялась смыслом, а я… я все испортил, потому что это не ты, это я был одиноким. А ты был замечательным.

Исин зажмурился. Он постарался вдохнуть, но то ли неудобная поза, то ли что-то еще, просто не давали ему возможности дышать. Исин чувствовал, как от напряжения горят его щеки, и слезы, прокатываясь по ним, оставляют пылающие следы.

— Я так привязался к тебе. Сильно. Очень сильно. Как ни к кому другому. Не сомневайся в моих словах, Чжан Исин, потому что я правда… всем сердцем… люблю тебя.

Чондэ сжал волосы Исина, напрягаясь всем телом. Его ломало, будто все его тело перемалывало в мясорубке. А он терпел. Потому что это еще не все. Ему нужно было еще немного времени. Самую малость. Что бы еще раз сто сказать Исину, что он его любит. За все те разы, когда он старательно об этом молчал. Молчал, потому что ему нельзя было привязываться к этому ребенку, а он привязался. И если бы позволил себе сказать об этом вслух, это стало бы катастрофой.

— Я бы умер еще сотню раз из-за тебя, Чжан Исин, потому что, — он слабо усмехнулся, — оно того стоило.

Исин захныкал, прижимая руку к лицу, чтобы не захлебнуться своими слезами. Он не хотел плакать, просто они почему-то текли. Нет, Исин все еще не мог принять тот факт, что это конец. Это не было похоже на правду. Чем драматичнее все это происходило, тем дальше было от реальности. Все как в кино. Это не могло быть правдой. Абсолютно точно.

— Я люблю тебя, — четко и очень внятно произнес Чондэ, прижимаясь к самому уху Исина.

— Я знаю, — прохныкал Чжан, — я знаю!

Он не знал, что говорит. Слова сами всплывали в его голове и сами произносились. Это было автоматически и ответственности за это Исин не нес, потому что пытался совладать со своим ощущением реальности. Наверно потому он и сказал это, вместо желаемого «я тоже».

— Сделай для меня одолжение…

Рука Чондэ скользнула вниз и безвольно рухнула на ногу. Он долго воевал с непослушными пальцами в попытке стянуть тонкое серебряное колечко. Оно было там так долго, что, казалось, снять его можно было только с пальцем, но Чондэ все же удалось обойтись без этого. Дрожащей рукой он потянул Исина за запястье и всунул ему в ладонь холодное кольцо. Исин не понял, что это было, но по инерции сжал.

— Сохрани его для меня, хорошо? Только не потеряй. Оно ведь так мне нравится. Я буду очень огорчен, если не получу его обратно при нашей следующей встрече…

Исин хотел разжать руку, чтобы увидеть, что же он должен сохранить, но не успел. Он лишь приоткрыл губы, намереваясь, что-то сказать, как в этот момент кто-то грубо сгреб его, просовывая руку под живот, и потащил назад. С губ вместо вопроса сорвался озадаченный крик.

— Какого?..

— Хватит, — властно произнесла Смерть, удерживая Исина рядом с собой. — Ваше прощание затянулось. Время вышло.

Чжан Исин дернулся, желая подойти к Чондэ, но был остановлен. Пройти вперед ему не давала чужая рука, но желание куда-то идти быстро отпало, когда Исин понял, что происходит. Словно подтверждая догадки, слова Смерти эхом отозвались в его голове:

— Это конец.

Чондэ закрыл рот рукой, сдерживая приступ кашля. Сначала кашель был слабым, потом стал надрывным, непрекращающимся, болезненным и, в конечном итоге, перешел в рвотные позывы. Молодой человек вскидывал голову, чтобы ему было легче прокашляться, но неожиданно, повинуясь порыву, согнулся пополам, прижимая ко рту ладонь, в попытке сдержать горечь, подступающую к горлу. Это не помогло. Черная вязкая жидкость, похожая на чернила, потоком брызнула на пол, разливаясь огромной лужей. Казалось, эта лужа росла сама по себе, потому что такого количества жидкости просто не могло поместиться в человеческом теле. Она грозила превратиться в черное море.

Смерть с легкостью подняла Исина над полом, словно маленького ребенка, чтобы не дать его ногам коснуться этой черной жидкости.

— Что это? — ошарашенно пролепетал молодой человек, цепляясь за руку, которая держала его, будто он мог в любой момент упасть.

— Что-то очень плохое, — сдержанно ответила Смерть. Она, кажется, сама не очень хорошо понимала, что именно это такое. Сомнений, однако, что это нечто не очень полезное для живого организма, у нее не было.

— Что это? — с большим нажимом повторил Исин, но уже относительно Чондэ, на которого сейчас смотрел. — Что с ним происходит?

Чондэ лежал на полу, уткнувшись в него лицом. Его тело было в немыслимой, очень неудобной позе, и постоянно содрогалось от спазмов. Они накатывали волнами. Некоторые были слабыми, еле заметными, а некоторые походили на эпилептический припадок. Тело начинало трясти. Чондэ старался сжать зубы, но у него это не выходило. Он полностью потерял контроль над телом. Мышцы непроизвольно сокращались. Даже глаза закрыть было невозможно. От всего этого боль только усиливалась. Лишнее движение только помогало ей разгореться, подкидывало дровишек в этот неугасающий костер. Молодой человек протяжно и очень отчаянно застонал.

— Стой здесь и не смей приближаться, — грозно произнесла Смерть, опуская Исина обратно на пол. — Держись подальше от этой жижи, слышишь меня?

Молодой человек кивнул в ответ. Он с замиранием сердца наблюдал за происходящим, продолжая сжимать в кулаке то, что отдал ему Чондэ.

Чжан Исин был в ступоре. Он не мог понять, что ему следует делать. Настолько же, насколько он хотел кинуться к Чондэ, чтобы как-то ему помочь, он хотел держаться в стороне, потому что не знал, что происходит и насколько это опасно для него. Все, что он мог, это стоять и наблюдать за происходящим.

Смерть осторожно обошла расползающуюся по полу лужу, заходя к Чондэ с другой стороны и, пнув мешающее кресло в сторону, присела рядом с ним, переворачивая молодого человека на спину.

Тело Чондэ продолжала бить мелкая судорога. Смерть внимательно оглядела его, зачем-то коснулась запястья и только после закрыла ему рукой в железной перчатке глаза, что-то шепча.

Прошло несколько секунд, прежде чем судороги стали утихать, а потом молодой человек и вовсе расслабился. Его прерывистое нервное дыхание стало слабым, но спокойным. Только губы еще заметно подрагивали и руки были крепко зажаты в кулак.

Исину не было видно, что Чондэ еще жив. Он видел лишь тело, которое неподвижно лежало на полу, и Смерть, которая заботливо убирала ему пряди волос с влажного лба. Потом Чондэ вдруг начал шевелить губами. Он говорил что-то очень тихо, почти неслышно. Смерти пришлось нагнуться, чтобы разобрать его бессвязное бормотание. Она слушала его внимательно. Ловила каждое слово, которое он с трудом произносил. А Исин просто наблюдал за этим, с каждым прожитым мгновением все четче осознавая, что это конец. Все. Дальше кина не будет. Остаются вот эти последние секунды. Сколько их? Одна? Две? Десять? Они тают прямо у него на глазах, а он просто стоит, переминаясь с ноги на ногу, и не решается двинуться. Второго шанса у него не будет, а он просто стоит.

Молодой человек вскинул ногу, желая сделать шаг.

— Стой там! — грозно гаркнула на него Смерть и Исин зарыдал. Как маленький ребенок, каким себя сейчас ощущал. Захныкал от безысходности. Оттого, что нерешительный, и оттого, что черная лужа подступает к его ногам, отрезая пути к Чондэ, который прямо сейчас умирает в нескольких шагах от него. И приходится боязливо отступать назад, вместо того, чтобы кинуться вперед. Со всем этим ничего нельзя сделать. Все происходит быстро, в считанные мгновения. Нет времени даже осмыслить происходящее, понять.

— Эй, Малыш Син, — послышался тихий, успокаивающий голос Чондэ, — из-за меня плачешь, что ли?

Он смотрел мягко, со слабой улыбкой на губах, как будто вовсе не умирал. Он был сильным до самого конца. Исин не мог даже предположить, какую боль ему приходилось терпеть.

— Знаешь что? — заговорчески прохрипел он.

— Что? — проныл Исин, утирая текущие по щекам слезы.

— Попался! — и он лучезарно улыбнулся, как всегда делал. Так открыто и радостно, что на душе становилось легко и спокойно. А глаза его снова заискрились. Засияли ярче, чем раньше.

Это было так искренне, так чисто и очень похоже на правду, что Исин вдруг поверил, что его опять разыграли, но…

Чондэ отвернулся, упираясь взглядом в потолок, глаза его опять потускнели, а губы так и застыли полуоткрытыми, в попытке сделать еще хоть один вдох. И вот тогда осознание навалилось на Исина всей своей тяжестью.

Чондэ мертв.

Совсем.

По-настоящему.

Навсегда.

Разумеется, Исин оставлял ему лазейку, возможность для возвращения, еще хранил надежду на то, что все это ложь, но этого было недостаточно, чтобы вернуть человека к жизни.

Определенно.

Абсолютно точно.

Ким Чондэ мертв.

Смерть осторожно подняла Чондэ, чтобы перенести его подальше от расползающейся черной лужи. Исин опустил взгляд, разжимая руку, чтобы посмотреть на то, что оставил ему Чондэ. На ладони, оставив глубокий отпечаток, лежало серебряное кольцо, внутри которого темнела еле различимая надпись «promise».






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных