ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА 5 страница

X. основывается на материалистич. объяснении социальной действительности. Его теория строится на исследовании взаимосвязи демогр. давления на природную среду и ее реакции в опр. социокультурных системах. Исходя из физич. сущности человека (потребности в пище и т.д.) выявляет четыре универсальных уровня человеч. организации: I) инфраструктура производства и воспроизводства (человека); 2) структура бытовой и полит, экономии; 3) суперструктура социальных отношений; 4) ментальная (интеллектуальная) или эмическая суперструктура. Каждый из этих уровней — детерминанта для последующего. Практически теория X. представляет собой вариант экологич. детерминизма. X. приводит аргументацию экологич. характера для выяснения причин возникновения запретов на пищу, разнообразных табу и каннибализма, к-рые согласно сложившейся антропол. традиции, интерпретировались как рез-т религ. практики. X. полагал, что культурная эволюция человека происходит в рамках канала, границы к-рого определяются культурными и экологич. условиями, в то время как способы производства определяют природу этого канала.

X. не был формально учеником Л. Уайта, но фактически разрабатывает проблемы, являющиеся центральными для культурно-эволюционного направления в культурной антропологии США.

Соч.: The Rise of Anthropological Theory. N.Y., 1968; Cows, Pigs, Wars and Witches: The Riddles of Culture. N.Y., 1974; Cultural Materialism: The Struggle for a Science of Culture. N.Y., 1980; America Now: The Anthropology of a Changing Culture. N.Y., 1981; Cultural Anthropology. N.Y., etc., 1983.

Jl.A. Mocmoea

ХЕЙЕРДАЛ (Heyerdahl) Тур (р. 1914)

- норв. этнограф и зоолог. В 1937-38 X. заинтересовался населением островов Полинезии и его происхождением. В 1939-40 он предпринял ряд археол. и этногр. экспедиций для изучения индейского населения побережья Британской Колумбии. После тщательного анализа материала, собранного в Полинезии, на Амер. континенте и в Юго-Вост. Азии, X. выдвинул гипотезу о том, что Полинезия была заселена из Америки, а не из Юго-Вост. Азии. Для подтверждения гипотезы он переплыл Тихий океан на плоту “Кон-Тики”. Книга X. “Путешествие на “Кон-Тики” (1948) переведена на 60 языков.

В 1952 X. издает книгу “Амер. индейцы в Тихом океане: теория на основе экспедиции на “Кон-Тики”, в к-рой он представляет свою гипотезу ученым, подтверждая ее обширными материалами из археологии, этнографии, истории, мифологии, физиол. антропологии, фактами из зоологии и ботаники, анализом океанских течений и направлений ветра. На основании своих исследований X. утверждает, что первое заселение Полинезии из Перу датируется приблизительно 500 г. н.э., а второе переселение с северного побережья Сев. Америки произошло в районе 1000-1300 гг. Взгляды X. на историю культуры Полинезии вызвали острые дискуссии среди ученых. В 1953 X. совершает экспедицию на Галапагосские о-ва, рез-ты к-рой он публикует в книге “Археол. свидетельства доисп. путешествий на Галапагосские о-ва”. В мае 1969 X. отправляется в путешествие из Марокко в Америку на плоту “Ра”, построенном из тростника по древнему образцу. Путешествие заканчивается неудачей. Он повторяет попытку в 1970 на плоту “Ра II”, доказывая тем самым, что подобные суда были в состоянии преодолеть Канарское течение 5000 лет назад. По мнению X., это объясняет археол. находки в Америке, к-рые подтверждают существование связи между материками в древние времена. В ноябре 1977 X. совершает путешествие на плоту “Тигрис”.

Труды X. являются значит, этапом в развитии культурологии. В его исследованиях преемственности культур и возможности трансокеанских миграций народов между Старым и Новым Светом большое место занимает теор. осмысление культурных связей, сходное с панегипетской диффузной теорией Г. Эллиота Смита.

Соч.: American Indians in the Pacific: The Theory Behind the Kon-Tiki Expedition. L, Chi., 1952: Archaeological Evidence of Pre-Spanish Visits to the Galapagos Islands. Salt Lake City (Utah), 1956; Древний человек и океан. М., 1982 (библ.); Мальдивская загадка. М., 1988 (библ.).

Лит.: Jacoby A. Senor Kon-Tiki. Boken от Т. Heyerdahl. Oslo, 1965; Klausen A. M.Antropologiens historie. Oslo, 1981; Thor Heyerdahl: Eventyret og livsverket. Oslo, 1990.

E.С. Рачинския

ХЕЙЗИНГА (Huizinga) Йохан (1872-1945)

- нидерл. ученый, историк, теоретик культуры. Проф. кафедры всеобщей истории в Гронинген. (с 1905) и Лейден. (с 1915) ун-тах. Важнейшие сферы деятельности X.: собственно историография, разработка концепции развития мировой культуры, критич. анализ совр. эпохи. Внес много нового в понимание предмета и метода истор. науки. Глобальное исследование роли мифа, фантазии в мировой цивилизации выявляет значит, общность интересов с Моссом и Леви-Строссом. Его обращение к социальной психологии, исследование ментальности, уклада ср.-век. жизни позволяют видеть в нем непосредств. предшественника франц. истор. Школы Анналов. Для X. характерен интерес к “зрелым и надламывающимся”, переломным эпохам, когда сталкиваются традиции с обновленческими тенденциями в жизни об-ва (напр., Реформация, Ренессанс, ситуация в Нидерландах в 17 в.). Не без влияния Шпенглера X. обращается к проблеме типологизации культур, морфологич. анализу культурно-истор. эпох. Для X. характерно обращение к изучению и анализу социальных утопий, чаяний в истории цивилизации, “вечных” тем мировой культуры (мечта о “золотом веке”, буколич. идеал возврата к природе, евангельский, идеал бедности, коренящийся в древнейших пластах культуры рыцарский идеал, идеал возрожения античности и др.). Особое значение в возникновении и развитии мировой культуры X. придает игре. Ее цивилизационную роль он видит в следовании добровольно установленным правилам, в обуздании стихии страстей. Игра — основа человеч. общежития. X. подчеркивает антиавторитарный характер игры, допущение возможности иного выбора, отсутствие гнета “серьезности” — фетишистских представлений. Многие работы X. 30-40-х гг. содержат критику массовой культуры; книга “В тени завтрашнего дня” близка в этом отношении работам Ортеги-и- Госсета, Ясперса, Марселя и др. X. — страстный и последоват. антифашист. Осн. причины кризиса совр. зап. цивилизации X. видит в ясно обозначившихся тенденциях к иррационализму и интуитивизму в философии и обществ. жизни, в культе дологического, воинствующей мифологии, особенно в Германии 30-х гг. Он указывает на неизбежное следствие этого: релятивизацию нравств. ценностей, коллективный эгоизм, “гипернационализм”, обнаруживающий себя также в междунар. политике. Свидетель тоталитарных режимов, X. подчеркивает, что 20 в. сделал истор. науку орудием лжи; от имени истории воздвигаются “кровожадные идолы, к-рые грозят поглотить культуру”; история подменяется демагогич. смешением религии, мифологии, науки. X. сохраняет глубокую веру в возможности истории как объективного знания и в нравств. миссию истор. познания как одной из форм преодоления человеком пределов своей жизни, “трансцендирования” своих возможностей. X. призывает к ответственности историков перед об-вом, перед будущим. Понятие культуры для X. связано прежде всего с самосознанием свободного, нравственно ответств. индивида как члена человеч. коллектива.

Высокий уровень культуры в ту или иную эпоху обеспечивается равновесием между духовными и материальными ценностями: не “абсолютной” высотой, достигнутой культурой либо отдельным ее фактором (религией, искусством, техникой и др.), а согласованностью культурных функций, положительно сказывающейся на прочности структуры, на стиле и ритме жизни данного об-ва. Кризис совр. науки обусловлен ее стремлением выйти за пределы познаваемого разумом. В точных науках, прежде всего в физике, X. склонен видеть “кризис роста”. Наука, отличающаяся свободой разума, интернац. характером исследований, однако еще не консолидировалась настолько, чтобы стать источником культуры; более того, совр. направление развития наук действует скорее в плане дестабилизации основ интеллектуальной жизни, культуры. Одним из важнейших условий спасения мировой цивилизации X. считает интернационализм, к-рый понимает как сохранение, в меру возможного, всего индивидуально-национального, с принесением эгоистич. интересов в жертву общечеловеч. благу, миру на Земле. Полит, партии, организации, гос-ва, церкви недостаточно эффективны для создания основ человеч. цивилизации; подъем уровня цивилизованности не связан с победой одного гос-ва, одной расы, одного класса. Основой культуры должно стать господство человека над самим собой.

Соч.: Cultuiir-historische verkenningen. Haarlem, 1929; In de schaduwen van morgen. Haarlem., 1935; Homo Ludens. Haarlem, 1938; Nederland's beschaving in de 17-e eeuw. Haarlem, 1941; Осень средневековья. М., 1988; Homo Ludens в тени завтрашнего дня. М., 1992.

Лит.: Аверинцев С.С. Культурология И. Хейзинги// ВФ. 1969, № 3; Тавризян Г.М. О. Шпенглер, И. Хейзинга: две концепции кризиса культуры. М., 1989; Krul W.E. Historicus tegen de tijd. Groningen, 1990.

Г.М. Тавризян

ХОРКХАЙМЕР (Horkheimer) Макс (1895-1973)

- нем. философ и социолог, основатель франкфуртской школы, возникшей на базе Института социальных исследований при Франкфуртском университете им. Гёте; проф., зав. кафедрой социальной философии, ректор ун-та (1951-53), директор Ин-та в 1931-53, с 1953-63 совместно с Адорно, издатель печатного органа школы “Журнала социальных исследований” (1932-43, Лейпциг, Париж, Нью-Йорк — “Studies in Philosophic and Social Research”, переиздан в 1970 г. в ФРГ, в 10-ти тт.). Сфера теор. интересов X. — Кант — Гегель — Маркс — зап. марксизм (через раннего Лукача и Корша); Шопенгауэр — Ницше — Бергсон; Дильтей, М. Вебер, Э. Блох. До эмиграции из Германии в 1932 в связи с приходом к власти фашистов опубликовал работы “Кантова критика способности суждения как связующее звено между теор. и практич. философией” (1925) и “Начала бурж. философии истории” (1930), в к-рых проявился гл. принцип его отношения к действительности — критицизм, а также культурно-пессимистич. концепция истории. В соответствии с принципом — критицизм на основе исследования реальной социальной практики — формировалась и школа, направление к-рой в целом определялось напряженной истор. обстановкой (экон. кризис, падение Веймар, республики и упадок демократии, экспансия фашизма в Европе, Вторая мир. война, обострение идеол. противоречий). В деятельности школы как раз и выразилась интеллектуальная реакция на эти события и оценка сложившегося кризиса, а также попытки теоретически осмыслить возможности его преодоления.

X. — выдвинул ряд идей, определивших ориентацию школы и ее деятельность как “практич. социальной философии”. Социально-филос. понимание обществ. жизни предполагало комплексный, интердисциплинарный подход к изучению разл. аспектов совр. об-ва, осуществляемый силами сооб-в ученых самых разных областей: философов, социологов, психологов, экономистов, историков. X. разработал обширную программу “социальных исследований” (“Sozialfbrschung”), к-рая осуществлялась в 30-70-х гг. в Германии и США, рез-ты ее публиковались в спец. серии “Франкфурт, заметок по социологии” (“Sociologica”). Тематика исследований была конкретизирована, охватывала область культуры в широком понимании, включая науку, религию, искусство, право, мораль, обществ, мнение, стиль жизни, спорт, моду, развлечения. Наибольшую известность получили коллективные “штудии” по проблемам “авторитета и семьи” (1936), связанные с идеями X. об эгоизме, агрессии, насилии и с психоаналитич. характерологией Фромма, его концепциями авторитарной личности и этики, социально-психол. значения теории матриархата и др.

Статьи X. 30-х гг. посвящены критико-рефлективному рассмотрению проблем истины, научного познания, социальных функций философии, отношений метафизики, социологии и психоанализа с т.зр. социальной философии. Большое внимание уделяется философии Гегеля: X. считал школу “гегелевской” и в разработке способов формирования диалектически целостного знания, исследовании структурных связей об-ва, философии истории и создании модели либерального бурж. гос-ва опирался на гегелевские традиции. Однако, осуществляя провозглашенные школой цели — “заботу о счастье людей” (Маркузе), сформулировал новое соотношение: человек — критика — диалектика. В эмиграции, сначала в Женеве и Париже, затем в США — Колумбийском ун-те в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, X. опубликовал ряд программных для всей школы работ, среди к-рых особое место занимает ст. “Традиц. и критич. теория” (1937). В ней X. выразил критич. отношение к “традиц.” философии и социологии, науке вообще, как позитивистски ориентированным, и сформулировал новые методол. принципы, нацеленные на понимание совр. обществ, ситуации, гл. обр. — взаимосвязей и взаимозависимостей между социально-экон. и культурными структурами в условиях высокоразвитого

капиталистич. об-ва. Ставилась задача создания целостной теории совр. об-ва, к-рая диалектически соединяла бы в. себе проводимые в разных областях конкр. социальные исследования с теоретически строгим осмыслением реальности и в то же время была бы независима от политики и идеологии. Новая теория строилась с учетом практич. контекста, была нацелена на изучение изменений и особенностей совр. социокультурнои ситуации и в рез-те должна была стать адекватной социальной практике 20 в. Более того, критич. рефлексия должна была привести к выявлению новых возможностей, освободит, тенденций, а в перспективе — к новой социальной практике. Все эти постулаты и составили основу “критич. теории” — гл. создания X. и Франкфурт. школы, к-рая разрабатывалась в течение сорока лет и внесла значит, вклад в филос. осмысление совр. этапа обществ, развития, хотя ее прогностич. цели и остались на стадии некой гипотетич. структуры.

X. принадлежит заслуга разработки одного из важнейших направлений “критич. теории”, связанного с изучением места разума в истории и его воздействия на социально-культурную сферу (ст. “Конец разума”, “Разум и инстинкт самосохранения”, “Искусство и масс-культура”, кн. “Помрачение разума”, 1947, — близкая по тематике концепции истории А. Вебера). Интерпретация разума связана у X. с радикализацией идей М. Вебера и Лукача о рациональности, получившей в совр. об-ве редуцированное, “ополовиненное” развитие и превратившейся в инструмент для достижения заданных, чаще всего экон., целей (“инструментальный разум”). Характерная для совр. об-ва растущая рациональность средств и целей приводит к господству формальной рациональности, исключающей проблему ценностей, что ведет к упадку об-ва, разрушению его культурных структур, личностной сферы человека. Особенно резко эти проблемы поставлены в широко известной работе “Диалектика просвещения: Филос. фрагменты” (1947, совместно с Адорно), в основе к-рой лежит критика совр. об-ва и его культуры, развивающейся стремительно, но односторонне — только как техн. цивилизация, ориентированная на такую рациональность, к-рая подавляет природные начала в человеке, искажает его цели. В-концепции развиваются два антиномичных тезиса: первый состоит в утверждении, что просвещение восходит к мифам; второй — что совр. просвещение превращается в миф в результате деструктивного процесса господства, сначала над природой, затем — над человеком: развитие научно-техн. рациональности идет по ложному пути, оно способствует вторжению формальных, абстрактных и несоответствующих подлинной человеч. рациональности правил и целей в ранее неподвластные ей области — культуру, язык, философию и др. Этот процесс характеризуется не просто как угроза просвещению, но и тенденция к его саморазрушению, превращению его посредством научно-техн. разума, идеологии и “индустрии культуры” в “массовый обман”, т.е. в миф. Одна из первых антисциентистских концепций “воскрешения погибшей природы” и подлинно общечеловеч. ценностей получила широкий положит. резонанс, чему немало способствовала также критика “массовой культуры”, основанная на следующем положении: становящийся всесторонним процесс отчуждения и овеществления, проникая в область культуры, осуществляет конформизм культурного производства, способствует, с одной стороны, фабрикации “культурных стандартов”, с другой — выработке стереотипных реакций и инструментализации формирования мнений. “Массовая культура” трактуется как одна из форм совр. порабощения индивида, духовной несвободы, выступающая под видом свободного выбора потребления, а на самом деле вызывающая регрессивные социально-антропол. изменения. Характерно, что в послевоенные годы, время экон. подъема в США, у X. усилилось критич. отношение к совр. индустриальному об-ву как об-ву “массового потребления”.

По возвращении в Германию X. поддерживал контакты с научными учреждениями США, руководил исследованиями по антисемитизму (“Studies in Prejudice, N.Y., 1949-50, в 5-ти тт.). Ряд работ X. 1949-67 посвящен анализу новой ситуации в ФРГ и опубликован вместе с переводом на нем. яз. англ. издания “Помрачения разума” (“К критике инструментального разума”, 1967). В них отразилась эволюция взглядов X., усиление его скепсиса и неверие в возможность прогрессивных обществ, изменений. Интерпретируя марксизм как обществ. теорию, X., ранее считавший себя марксистом и сторонником революции, особенно в годы национал-социализма, выражает разочарование как в пролетариате, так и в “свободно парящей интеллигенции” (А.Вебер), к-рых раньше был склонен рассматривать как “субъектов истории” и связывал с ними освободительные тенденции обществ, развития. В концепции критики науки отрицается ее нейтральность, подчеркивается социальная обусловленность и ангажированность, ограниченность специальным знанием и позитивизм, а следовательно, неспособность к обоснованию радикальных перемен. Такая трактовка имела не только методол., но и мировоззренч. значение, оказала влияние на многие совр. концепции философии науки. Труды позднего X. отмечены усилением пессимизма, морализирующего тона, все более неопр. поисками “совершенно Иного”, обращением к религии как “теологии надежды” и гуманизма (“Мысли о религии”, 1935; воспоминания о Тиллихе. 1967; интервью журналу “Шпигель”, 1970). И все же его последняя социальная установка — это защита мира свободы как “свободы отдельного” (индивидуальности). Завершающим изданием трудов X. явилась двухтомная “Критич. теория” (1968, состоящая из его избранных работ 30-40-х гг.). X. вел большую общественно-просветит. работу, занимал ряд почетных должностей в Германии и США. Его труды оказали значит, влияние на развитие зап. социальной философии и социологии, социально-культурные концепции совр. философов, среди к-рых — представитель второго поколения Франкфурт, школы Хабермас, выдающийся философ 20 в.

Соч.: Gesammelte Schriften. Fr./M., 1987; Horkheirnei-M., Adorno Th.W. Dialektik der Aufklarung: Philosophische Fragmente. Amst., 1947; Zur Kritik der instrumentellen Vei-nunft. Fr./M., 1967; Kritische Theorie. Bd. 1-11. Fr./M., 1968; Traditionelle und kritische Theorie. Vier Aufsatze. Fr./M.; Hamb., 1970; Die Sehnsucht nach dem ganz Anderen. Hamb., 1970.

Лит.: Давыдов Ю.Н. Критика социально-филос. воз-зрений Франкфурт, школы. М., 1977; Социальная фи-лософия Франкфурт, школы. М.; Прага, 1978; Фарман И.П. Теория познания и философия культуры. М., 1986; Schmidt A. Zur Idee der kritischen Theorie: Elemente der Philosophie Max Horkheimers. Fr./M., etc. 1979.

И.П. Фарман

ХОРНИ (Horney) Карен (1885-1952)

- немецко-амер. психоаналитик, автор классических трудов в области психологии личности, крупнейший представитель неофрейдизма.

Обучалась на мед. фак-тах ун-тов Фрейбурга, Геттингена, Берлина. В 1918-32 занималась активной клинич. практикой и преподавала в Берлинском психоаналитич. ин-те. В 1932 X. переехала и США для работы в Психоаналитич. ин-те (Чикаго). В 1934-41 преподавала в Нью-Йоркском психоаналитич. ин-те. Одновременно разрабатывала теорию невротич. расстройств. Из-за не-согласия с позициями ортодоксальных последователей Фрейда по ряду принципиальных положений была ис-ключена из Амер. психоаналитич. ассоциации и вмес-те с группой своих единомышленников создала парал-лельную Ассоциацию развития психоанализа и Амер. ин-т психоанализа (Нью-Йорк), работой к-рого руко-водила до конца жизни.

В ранних работах X.,исследуются проблемы "женской психологии" с позиций1учения Фрейда. Однако изучение механизмов формирования женских неврозов, а также исследования представителей школы культурной антро-пологии (Э. Сепир, М. Мид, Р. Бенедикт) заставили ее усомниться в нек-рых постулатах классич. психоанализа. Одной из первых среди последователей Фрейда X. при-шла к выводу о несостоятельности поиска биол. детерми-нант развития личности и игнорирования важнейшей роли культурно-истор. факторов. Согласно X., многие особенности женской психологии связаны не с физиол. различиями полов, а с социальными ролями, задаваемы-ми культурными традициями, нормами и идеол. установ-ками об-ва. Эти работы положили начало систематич. пе-ресмотру X. принципов фрейдизма, что в конечном сче-те привело к созданию радикально отличной от него пси-хоаналитич. концепции, вошедшей в психологию (вмес-те с работами Фромма, Г. Салливена и ряда др. ученых) как неофрейдизм.

Центр, тема исследований X. - психол. механизмы и условия невротич. развития личности. Ее наиболее значит, вклад в психологию связан с разработкой про-блем мотивации, структуры личности, феноменологии бессознательного, сознания и самосознания, с исследо-ванием механизмов образования и динамики развития внутриличностных конфликтов. Последние составляют функциональное ядро неврозов, анализ многообр. фе-номенологии к-рых в работах X. носит чрезвычайно яр-кий и глубокий характер. Обобщив большой клинич. опыт, X. описала осн. типы невротических наклоннос-тей (потребностей) и структуру мотивационных конф-ликтов, лежащих в основе "агрессивного", "отстранен-ного" и "уступчивого" типов невротич. личности. Важ-ное место в ее работах занимает исследование форми-рования таких защитных механизмов, как создание идеализированного образа собственного Я, экстернали-зация внутр. конфликта, фрагментация сознания, само-уничижение и самовозвеличение, деспотич. правота, цинизм и мн. др. Проведенный X. глубокий анализ психол. причин страхов, переживания вины, состояний безнадежности, наклонностей к моральному садизму и мазохизму, остановки развития и общего оскудения личности имеет большое значение для понимания их природы и психотерапии. В целом концепцию X. отли-чает отказ от биологизма, присущего классич. психо-анализу, и тонкое проникновение в сферу человеч. мо-тивов и чувств.

Большое значение в формировании личности и воз-никновении невротич. расстройств X. придавала соци-альным факторам. Эта тема является одной из ведущих в первых двух из пяти монографий, написанных X. В частности, на основе огромного клинич. опыта и теор. анализа X. пришла к выводу, что значение сексуально-сти как источника психол. расстройств часто переоце-нивается: ему ошибочно приписывается та роль, к-рую в действительности играет тревога, порождаемая нару-шенными, искаженными отношениями между людьми. Существует множество неблагоприятных для развития ребенка условий (от недостатка любви и заботы со сто-роны родителей до незаслуженного восхваления и мн. др.), к-рые могут внушить ему чувство беспомощности и одиночества, создать враждебный и пугающий образ окружающего мира. Так зарождается бессознат. "базальная тревога", толкающая ребенка на путь невротич., защитного по своей сути, варианта развития.

Источник невротич. наклонностей ребенка, т.о., обычно кроется в семье, в неправильном воспитании. Но чтобы понять причины деспотизма отца или само-пожертвования матери необходим анализ социального и культурно-истор. контекста. Именно своеобразие культуры об-ва определяет характер неврозов, наиболее типичных для его представителей. Более того, культура об-ва нередко сама служит первоисточником нек-рых фундаментальных противоречий, в ходе индивидуаль-ного развития воспроизводящихся в форме внутрилич-ностных конфликтов человека. В частности, X. подчер-кивала значение трех типов таких противоречий, весь-ма характерных для культурно-истор. ситуации боль-шинства зап.стран в пер. пол.20 в.: противоречие меж-ду принципом индивидуализма и соперничества, про-низывающим не только многообр. социальные, проф. и

нередко семейные отношения и внушаемыми христи-анской идеологией заповедями братской любви, смире-ния и человечности.

Соперничество и стремление к личному успеху неизбежно сопряжены с ревнивым и враждебным отношением к другим людям, со страхом и стыдом неудачи, подрывающими чувство самоценнос-ти, с тревогой и внутр. одиночеством. Не менее мощное разрушит, влияние на формирование личности может оказывать и культ потребления, искусств, стимуляция материальных потребностей, несмотря на фактич. не-возможность их удовлетворения для большинства чле-нов об-ва, а также противоречие между провозглашае-мой свободой и независимостью всех граждан и резким неравенством их реального положения и возможностей. Смутность или полное отсутствие осознания этих про-тиворечий лишь усугубляет внутр. конфликты человека.

Принципиальное отличие взглядов X. от психоанали-за Фрейда также связано с пониманием роли нравств. ценностей человека. X. считала, что личностный конф-ликт неотделим от моральной стороны взаимоотношений с людьми и часто сопровождается расщеплением нравств. сознания, а потому систему ценностей человека нельзя игнорировать в процессе психоаналитич. терапии.

Осознание человеком противоречивости своей системы цен-ностей составляет один из первых шагов на пути достиже-ния внутр. цельности, столь необходимой ему в ситуации любого выбора, а значит является необходимой предпо-сылкой успешной психотерапии.

На поиск путей, веду-щих к эффективной помощи страдающим людям, в ко-нечном счете и были направлены усилия X.: разработка сложных аспектов психоаналитич. терапии, в т.ч. изуче-ние возможностей метода систематич. самоанализа.

Называя человека "пасынком совр. культуры", X. подчеркивала несовершенство социальной системы и обществ, идеологии, но отвергала представления об из-начальном антагонизме человека и культуры. Она не признавала наличия разрушит, по своей природе глубинных инстинктов человека. X. настаивала на оптимистич. характере созданной ею теории, выражающей веру в позитивное самоосуществление человека, чей огромный творч. потенциал дает возможность в ходе личностного развития преодолеть и жизненные испы-тания, и сложные внутр. конфликты.

Соч.: The Neurotic Personality of Our Time. N.Y., 1937; New Ways in Psychoanalisys. N.Y., 1939; Self-Analysis. N.Y., 1942; Our Inner Conflicts: A Constructive Theory of Neurosis. N.Y., 1945; Neurosis and Human Growth. The Struggle toward Self-realization. N.Y., 1950; Культура и невроз // Психология личности. Тексты. М., 1982; Невротическая личность нашего времени. Само-анализ. М., 1993; Женская психология. СПб., 1993; Наши внутр. конфликты; О психологии женщины // Психоанализ и культура. М., 1995; Собр. соч.: В 3 т. Т. 1: Психология женщины. Невротическая личность на-шего времени. М., 1997. Лит.: Флоренская Т.А. Социологизация фрейдизма в

теориях личности К, Хорни и Г.С. Салливена // Вопр. психологии. 1974, № 3; Advances in Psychoanalysis. Contri-butions to Karen Horney's Holistic Approach. N.Y., 1965.

Г. В. Бурменская

ХРОНОТОП (дословно "время-пространство")

- един-ство пространственных и временных параметров, направ-ленное на выражение опр. (культурного, худож.) смысла. Впервые термин X. был использован в психологии Ух-томским. Широкое распространение в лит-ведении, а за-тем в эстетике получил благодаря трудам Бахтина.

В значит, степени рождение этого понятия и его уко-ренение в иск-ведч. и эстетич. сознании было инспириро-вано естественнонаучными открытиями нач. 20 в. и кар-динальными изменениями представлений о картине мира в целом. В соответствии с ними пространство и время мыслятся как" взаимосвязанные координаты единого че-тырехмерного континуума, содержательно зависимые от описываемой ими реальности. По сути такая трактовка продолжает начатую еще в античности традицию реляци-онного (в противоположность субстанциальному) пони-мания пространства и времени (Аристотель, Бл. Августин, Лейбниц и др.). Как взаимосвязанные и взаимоопределя-емые трактовал эти категории и Гегель. Акцент, постав-ленный открытиями Эйнштейна, Минковского и др. на содержат, детерминированности пространства и времени, так же, как и их амбивалентная взаимосвязь, метафори-чески воспроизведены в X. у Бахтина. С др. стороны, этот термин соотносится с описанием В. И. Вернадским ноос-феры, характеризуемой единым пространством-време-нем, связанным с духовным измерением жизни. Оно принципиально отлично от психол. пространства и вре-мени, к-рые в восприятии имеют свои особенности. Здесь же, как и в бахтинском X., имеется в виду одно-временно духовная и материальная реальность, в цент-ре к-рой находится человек.

Центральной в понимании X., по Бахтину, являет-ся аксиологич. направленность пространственно-вре-менного единства, функция к-рого в худож. произве-дении состоит в выражении личностной позиции, смысла: "Вступление в сферу смыслов совершается только через ворота X.". Иначе говоря, содержащие-ся в произведении смыслы могут быть объективиро-ваны только через их пространственно-временное выражение. Причем, собственными X. (и раскрывае-мыми ими смыслами) обладают и автор, и само про-изведение, и воспринимающий его читатель (слуша-тель, зритель). Т.о., понимание произведения, его социокультурная объективация есть, по Бахтину, одно из проявлений диалогичности бытия.

X. индивидуален для каждого смысла, поэтому ху-дож. произведение с этой т.зр. имеет многослойную ("полифоническую") структуру.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: