Крестный для Альбуса 12 страница

Гермиона не знала, откуда у нее еще остались силы, чтобы пройти мимо Северуса к двери. И когда вышла наружу, она ничего не видела, словно накрытая каким-то стеклянным колпаком, который отрезал от нее остальной мир, оставив ей лишь пустоту внутри. Будто душа разбилась на тысячи осколков, а когда Гермиона попыталась собрать ее, то не нашла несколько кусочков.

Она не чувствовала, что по щекам текут слезы, пока как слепая шла по улице. И не слышала звон стекла от пробирки, которую с яростью швырнули в стену.

Глава опубликована: 23.09.2014

Глава 25

— Гермиона?

Гермиона услышала, как кто-то ласково окликнул ее, а затем нежно убрал с ее лица спутанные пряди.

— Джинни? — хрипло прошептала Гермиона, поняв, кто присел на край кровати. — Что ты?..

— Я беспокоилась — ты не появлялась уже три дня, — сказала Джинни, гладя ее по волосам. — Гарри рассказал мне, что произошло.

Гермиона вздрогнула, словно кто-то дал ей пощечину, и почувствовала, как глаза предательски наполнились слезами.

— Ох, — только и смогла произнести она, глядя на Джинни.

С одной стороны, ей хотелось, чтобы Джинни и другие просто оставили ее в покое и она могла cама справиться с болью. Но с другой — то, что близкая подруга рядом, успокаивало.

— Ну-ка, слушай, — тихо, но настойчиво сказала Джинни. — Ты сейчас встанешь, примешь душ и приведешь себя в порядок, чтобы снова выглядеть как нормальный человек. А я в это время приготовлю какао и немного тут уберусь

Джинни решительно сдернула покрывало, под которым Гермиона последние дни пряталась от всего мира, схватила ее за локоть и заставила подняться.

— Ну же, — скомандовала она. — Я не позволю, чтобы ты и дальше пряталась в своей берлоге.

Чувствуя, что любое сопротивление будет безжалостно подавлено, Гермиона кивнула и позволила Джинни подтолкнуть себя в сторону ванной. Гермионе стало стыдно, когда она поняла, какой бардак творится в ее квартире. Но Джинни лишь ободряюще улыбнулась и вытащила из сумки палочку, чтобы навести порядок.

Гермиона не относилась к людям, которые прятали голову в песок при любых неприятностях. Но сейчас было намного проще забраться под одеяло и пережить первую боль. Она знала, что проблему так не решить, но, с другой стороны, в последние дни и недели столько всего случилось, что сил бороться уже не осталось.

Она услышала, как Джинни пробормотала заклинание, и разбросанные вещи взмыли в воздух, а затем разлетелись по своим местам. Гермиона впервые за последнее время слегка улыбнулась, когда поняла, что Джинни очень похожа на Молли. И, тихо закрывая дверь в ванную, на какую-то секунду подумала, что все становится чуть проще, когда есть такая подруга.

* * *

Гермиона сидела, уставившись в чашку с какао в руках, и думала. Сможет ли она найти слова, чтобы объяснить, что произошло?

— Расскажи, — тихо попросила Джинни.

Гермиона пожала плечами и отозвалась:

— Даже не знаю, с чего начать...

— С самого начала, — предложила Джинни и откинулась на спинку стула.

— Мне бы самой понять, как это произошло. — Гермиона криво усмехнулась. — Когда уважение переходит в восхищение? Где заканчивается жалость и начинается привязанность? Границы так легко размываются, и я не знаю, когда же я пересекла их, Джинни. Это как последняя секунда до восхода солнца: еще темно, а потом ты пару раз моргнула, и вот вокруг уже светло.

Джинни молча кивнула и отпила какао.

— Примерно так и случилось. Я подозревала, но не хотела задумываться. И вдруг поняла, что уже… испытываю эти чувства, — Гермиона сглотнула.

Она медленно стянула полотенце с влажных волос и начала расчесывать кудри. Почему-то казалось, что рассказывать легче, когда руки чем-то заняты.

— Я ведь не рассказывала тебе об одной нашей встрече в Хогсмиде? Я увидела его, когда он смотрел на Визжащую хижину. Потом он заметил меня и попросил рассказать, что произошло в ту страшную ночь, после того как змея чуть не убила его. И этот его взгляд... Словно Северус от всей души желал, чтобы тогда его просто оставили умирать. И я захотела это как-то исправить, понимаешь? Взять на себя часть его боли и вины, потому что было невыносимо видеть его таким. Думаю, с этой минуты все и началось. — Она замолчала, пытаясь справиться со слезами, хотя и знала, что может не стыдиться Джинни.

Гермиона шмыгнула носом и посмотрела на подругу.

— Ты наверняка думаешь, что я выжила из ума.

— Нет, — твердо ответила Джинни. — Ничего подобного. — Она нежно сжала руку Гермионы и улыбнулась. Джинни очень хотелось задать сотню самых разных вопросов, но она знала, что Гермионе лучше сначала выговориться.

— И с той секунды все изменилось. Теперь я смотрела на него не как ученица, а как взрослая женщина. Раньше я боялась его сарказма и язвительности, а потом внезапно именно это показалось самым привлекательным. Раньше меня злило его умение возникать словно из ниоткуда, а теперь я восхищаюсь тем, как плавно он двигается. Раньше я видела в нем только озлобленного учителя, который строго наказывал за малейшую провинность, а теперь меня поражает его великолепный ум.

Гермиона закрыла лицо руками, и Джинни с трудом расслышала слова:

— Боже, какая я дура!

— Ты не дура, — успокаивающе произнесла Джинни и приобняла за плечи. — Как будто кто-то может выбирать, в кого влюбляться. Сама не верю, что говорю это, но я понимаю, почему ты испытываешь к нему чувства.

Гермиона убрала руки и посмотрела на подругу.

— То, как ты начинала себя вести, когда встречалась с ним у нас в гостях... Уже тогда я должна была что-то заподозрить, но мысль об этом казалась слишком невероятной.

Джинни сочувственно погладила Гермиону по плечу и продолжила:

— Когда вы с Роном расстались, я долго переживала. Просто... была у меня дурацкая девчоночья мечта — я и Гарри, ты и Рон, домики по соседству, белый забор... И все же я всегда подозревала, что вы расстались не потому, что ваши взгляды на жизнь не совпадали. Рон и ты... Вы слишком разные, не говоря уже об интеллекте. Северус и ты… Я и представить себе не могла, что у вас столько общего. Вы оба очень умны и жаждете новых знаний. Помнишь, как-то вы спорили о том, почему он не считал тебя самой лучшей ученицей?

Гермиона кивнула. Как будто она могла забыть...

— Казалось, что вы перебрасываетесь мячом. Иногда он выигрывал, иногда ты. Вы равные соперники. У него больше жизненного опыта, но у тебя творческий подход. Вы очень похожи.

Гермиона сжала руки и подумала о письме, которое послала в газету под псевдонимом Леонта Пирсона, чтобы защитить Снейпа от нападок Риты Скитер. Ведь он тогда сразу всё понял и ответил ей в своем стиле. Похоже, Джинни права. Но какая теперь разница, когда Снейп ясно дал понять, как низко ценит Гермиону?

— После того как мы... После той ночи... — Гермиона замолчала. Украдкой взглянула на Джинни, которой, казалось, тоже было нелегко слышать это, и опустила глаза. Затем глубоко вздохнула и продолжила: — Он сказал мне, что между нами ничего не может быть, кроме этой... подвернувшейся возможности. И что мои представления о влюбленности бессмысленны и наивны.

Не глядя на Джинни, Гермиона повторила все, что Снейп сказал ей. И хотя она очень старалась, но всё же не смогла сдержать слез.

Джинни молча дала ей платок, обняла за плечи и шептала что-то утешающее, пока Гермиона не успокоилась и не откинулась на спинку дивана.

— Он произнес это так холодно и презрительно, словно я не более чем грязь под ногами.

Гермиона обхватила себя руками. В тот день можно было даже почувствовать холод, исходящий от Северуса. А ведь ночью он был совсем, совсем другим.

Какое-то время Джинни сидела с задумчивым видом, потом сказала:

— Да, похоже, он всеми силами старался отделаться от тебя.

На несколько секунд в маленькой гостиной воцарилась тишина, а затем Гермиона в отчаянии спросила:

— И что мне теперь делать?

— То, что ты всегда делаешь, — отозвалась Джинни. — Соберешься с силами и будешь жить дальше, не оглядываясь назад.

Это прозвучало очень легко, и Гермиона была бы счастлива, если бы так оно и было. Больше для того, чтобы успокоить Джинни, а не потому, что сама верила в это, Гермиона кивнула.

— Бывало и хуже, — произнесла Гермиона, но, как показалось ей самой, это прозвучало так фальшиво, словно она кукла, за которую говорит кто-то другой.

— Вот именно, — подтвердила Джинни и улыбнулась. Затем обняла ее, погладила по спине и прошептала: — Ты же знаешь, я и Гарри всегда поддержим тебя, если вдруг ты упадешь... Но этого, разумеется, не случится.

* * *

Ожидая чего угодно, Джинни нетерпеливо переступила с ноги на ногу и снова постучала в массивную деревянную дверь.

— Ну же, я точно знаю, что ты дома, — пробормотала она, размышляя, не вернуться ли ей домой. Гарри не знал, куда она направилась — Джинни соврала ему, что идет к родителям, — и теперь ее мучила совесть.

Последние дни она постоянно думала о разговоре с Гермионой. И чем больше прокручивала в голове слова подруги, тем сильнее становились ее подозрения.

— Северус, открой эту чертову...

Внезапно дверь распахнулась, и Джинни почти ударила Северуса кулаком.

— Чего тебе? — рявкнул он и скрестил руки на груди.

— Хочу поговорить с тобой, — выпалила она, пристально рассматривая Северуса.

Впервые она видела его в столь плачевном состоянии, поэтому несколько секунд просто ошеломленно изучала его бледное, осунувшееся лицо.

— Нет! — прорычал он. — Не хочу показаться грубым, но тебе лучше уйти.

— Ты уже груб, — поправила Джинни и воинственно задрала подбородок. — Северус, я не отстану! Я хочу поговорить с тобой, и ты обязан мне ответить.

— Я ничем тебе не обязан, — холодно сказал Снейп, сузив глаза.

Джинни пожала плечами, но не отступила.

— Ну хорошо, — медленно произнесла она. — Может, мне ты и не обязан. Но вот Гермионе...

Глава опубликована: 16.12.2014

Глава 26

Гермиона безучастно просматривала бумаги, скопившиеся на столе, тут и там делала пометки и даже не задумывалась о том, что пишет. Чувствуя на себе любопытные взгляды, которые ее порядком раздражали, она была благодарна, что коллеги хотя бы не пристают к ней с вопросами.

Прошло три дня с тех пор, как она снова вышла на работу, и все сразу же поверили, что она болела и до сих пор нехорошо себя чувствует. Гермионе не требовалось зеркало, чтобы знать, как ужасно она выглядит, но разговор с Джинни всё же помог перестать жалеть себя, расправить плечи и жить дальше.

Словно по волшебству, постучав, в кабинет заглянула Джинни. Извинившись за вторжение, она обменялась несколькими фразами с сотрудниками Гермионы, а затем направилась к ней самой.

— Выглядишь так, словно увидела привидение! — рассмеялась Джинни и прислонилась к заваленному бумагами столу, который под дополнительным весом опасно заскрипел.

— Просто я как раз думала о тебе, когда ты вдруг зашла, — объяснила Гермиона и улыбнулась в ответ.

— О, я тут прогуливалась неподалеку и решила тебя навестить. Не найдешь пару минут для меня? — спросила Джинни с подозрительно невинным выражением лица. Гермиона, которая достаточно давно и хорошо знала подругу, недоверчиво посмотрела на нее.

— Ну ладно, — неохотно согласилась Гермиона и встала.

Отчего-то довольный взгляд Джинни ей совсем не понравился.

— Вы же не будете возражать, если я похищу ее у вас ненадолго? — с сияющей улыбкой обратилась Джинни к миссис Боссингтон — начальнице Гермионы. Та отрицательно покачала головой.

— Так, и что же ты задумала? — спросила Гермиона, когда они вышли из кабинета.

— С чего ты решила, будто я что-то замышляю? — невинно захлопала ресницами Джинни и рассмеялась, когда поняла, что на Гермиону это не действует. — Ты меня слишком хорошо знаешь, — сдалась она, пожала плечами и продолжила: — Если я тебе скажу, обещаешь, что не разозлишься?

— Смотря на что, — недоверчиво отозвалась Гермиона.

— Ну хорошо. Но прежде чем я начну, скажи-ка мне, где в Министерстве можно отыскать думосброс?

— Зачем, ради Мерлина, тебе думосброс? — Гермиона неверяще уставилась на Джинни. Плохое предчувствие крепло.

Джинни улыбнулась и достала из кармана мантии небольшой флакон, в котором мерцала серебристая жидкость. Гермиона очень хорошо знала, что это.

— Потому что я хочу кое-что тебе показать, — неожиданно серьезно произнесла Джинни.

* * *

Когда они зашли в судебный зал и закрыли за собой дверь, их встретил затхлый запах, который обычно бывает в помещениях, где давно не проветривали. На какую-то секунду Гермиона даже задумалась о сложном заклинании очистки воздуха. Но слова Джинни тут же заставили ее забыть обо всем.

— Я была у Северуса, — без предисловий начала Джинни и подняла руку, увидев, что Гермиона уже открыла рот, чтобы возмутиться. — Знаю, мне не следовало вмешиваться, но я не могла смотреть, как ты страдала и страдаешь до сих пор. К тому же кое-что в словах Северуса насторожило меня. Если честно, я отправилась к нему, чтобы самой убедиться, действительно ли он относится к тебе, как к шлюхе, и просто использовал тебя.

— И что ты поняла? — спросила Гермиона, удивляясь, что может еще говорить, когда внутри все переворачивается.

— Именно это я и хочу тебе показать, — тихо произнесла Джинни, направляясь к думосбросу, и поманила Гермиону за собой.

Откупорив бутылочку, она ободряюще улыбнулась Гермионе.

— Чьи это воспоминания? — спросила та.

— Мои. Ты готова?

— Нет, — честно ответила Гермиона, когда воспоминания оказались в думосбросе. Но все же любопытство пересилило, и она окунула лицо в серебристый туман.

* * *

Гермиона обнаружила, что стоит перед дверью дома Северуса, и сначала даже испуганно отшатнулась, но потом увидела, как Джинни из воспоминаний громко стучится.

— Северус, открой эту чертову...

И еще до того как Джинни закончила предложение, дверь распахнулась и на пороге возник Северус — измученный, со спутанными волосами, которые некрасиво облепили его бледное лицо с застывшим на нем яростным выражением. Гермиона пораженно замерла, рассматривая его. И несмотря на оскорбительные слова, что он бросил ей после той ночи, несмотря на презрение, с которым он их сказал, она почувствовала жалость.

— Чего тебе? — рявкнул он Джинни. Та едва заметно вздрогнула, но не отступила.

— Хочу поговорить с тобой, — ответила она.

Казалось, Северус излучал неприступность. Ледяным тоном он произнес:

— Нет! Не хочу показаться грубым, но тебе лучше уйти.

Гермиона не смотрела на Джинни, потому что не отводила взгляда от Северуса. Но она не могла не восхититься подругой, когда услышала ее слова:

— Ты уже груб. Северус, я не отстану! Я хочу поговорить с тобой, и ты обязан мне ответить.

Он сузил глаза и намеренно навис над Джинни, чтобы напугать.

— Я ничем тебе не обязан!

Гермиона очень хорошо знала этот прием — сколько раз в школе Северус им пользовался!..

— Ну хорошо, — отозвалась Джинни, пожав плечами. — Может, мне ты ничем и не обязан. Но вот Гермионе...

Тут Гермиона все же повернулась к Джинни из воспоминаний, и при виде вздернутого подбородка и скрещенных рук подруги ее переполнила волна признательности. Гермиона понимала, что Джинни пришлось собрать всё своё мужество, чтобы заговорить с крестным своего ребенка на тему, которая, без сомнения, только разозлит Северуса.

Северус открыл рот, потом закрыл и сжал губы. Возможно, он сам удивился тону Джинни — она никогда раньше так с ним не разговаривала. А возможно, считал весь этот разговор бессмысленным. Какое-то время, показавшееся вечностью, он молчал.

Когда же он наконец заговорил, его голос звучал решительно, словно подводя черту.

— Боюсь, ты ошибаешься, Джиневра. Я не знаю, почему ты вмешиваешься в дела, которые тебя совершенно не касаются. Если только, — протянул Северус, презрительно глядя на Джинни, — ты не хочешь удовлетворить свое любопытство и узнать грязные подробности.

— Ты серьезно? — холодно отозвалась Джинни. — Я не страдаю любопытством и не горю желанием узнать «грязные подробности». Согласна, я не имею права вмешиваться. Просто хочу спросить, зачем нужно было поливать Гермиону грязью?

Северус не ответил, только рассматривал ее, сузив глаза. И его непроницаемое лицо напомнило Гермионе минуты, когда он произносил те ужасные слова. Сердце сжалось, и она уже хотела попросить Джинни покинуть воспоминания, но не смогла. Безмолвно слушая, она боялась даже моргнуть, чтобы не пропустить ни одного, даже малейшего изменения в лице Северуса.

— Я ценю и уважаю тебя, Северус, но ты вряд ли увидишься, если я скажу, что ты не самый приятный человек. Ты ворчливый, грубый мизантроп, и, честно говоря, я не понимаю, что Гермиона нашла в тебе. Но кто я такая, чтобы судить ее? — Джинни пожала плечами и продолжила: — Все, что я хочу узнать от тебя, — это почему ты не мог отнестись к Гермионе с тем же уважением, которое она неизменно выказывала тебе?

— Возможно, у нас с тобой просто разные понятия об уважении, Джинерва, — спокойно сказал он, и Гермиона услышала легкое сожаление в его голосе.

— Неужели? Тогда объясни, — потребовала Джинни. — Я до сих пор не подозревала, что оскорбительные слова являются формой уважения.

— А тебе не приходило в голову, упрямая девчонка: я поступил так именно потому, что уважаю ее? — Снейп, словно хищный зверь, метнулся к Джинни, которая испуганно отшатнулась. Казалось, он хочет схватить ее и как следует встряхнуть, но в последнюю секунду опомнился и устало опустил плечи.

— Ты хотел любой ценой добиться, чтобы она ушла и не возвращалась, — тихо сказала Джинни, и лишь легкая дрожь в голосе выдала — она понимает, какую опасную тему затрагивает. — Почему?

— Ты уже сказала это — я ворчливый, грубый мизантроп. Я не приятный в общении человек, Джиневра, никогда им не был и уже не стану. Ты это знаешь, твой муж тоже, а я и подавно. И Гермиона тоже скоро поняла бы это. Было лучше с самого начала показать ей, во что она ввязывается.

— Лучше для нее... или тебя? — спросила Джинни, похоже, окончательно наплевав на последствия.

Гермиона испуганно вскрикнула, когда Джинни из настоящего схватила ее за локоть и прошептала на ухо: «Смотри внимательнее на его лицо!»

— В этом все дело? Лучше для тебя, чтобы она ушла раньше, поскольку тебе было бы проще? Проще, чем потом, когда ты слишком привяжешься к ней?

Лицо Снейпа дрогнуло, словно его ударили, и на какую-то секунду в его черных глазах мелькнуло страдание, даже боль. Маска спала, показав потерянного человека. Через секунду Северус снова спрятался за маской, но этого хватило, и сердце Гермионы забилось как сумасшедшее.

— Достаточно, — ледяным тоном произнес он и шагнул назад к двери — жест человека, который не может вынести, что кто-то видел его уязвимость.

— А тебе не кажется, — тихо и мягко сказала Джинни, — что Гермиона уже давно знает и твои слабости, и ошибки, но всё равно решила, что хочет быть с тобой?

Он не ответил. Просто стоял и смотрел куда-то поверх ее головы, а затем шагнул назад и без слов закрыл за собой дверь.

На несколько секунд Гермиона подняла руку туда, где только что был Северус, словно желая прикоснуться к его бледному лицу. Но воспоминание начало рассеиваться, и она снова оказалась в пыльном судебном зале с Джинни.

* * *

— Ты в порядке? — тихо спросила Джинни, после того как они несколько минут молчали.

— Не знаю, — дрожащим голосом отозвалась Гермиона и прислонилась к одной из скамеек для зрителей.

— Никогда бы не подумала, что буду так с ним разговаривать, — сказала Джинни. — Но знаю, что была права. Он не хотел, чтобы ты уходила. Однако посчитал лучшим прогнать тебя сейчас, чтобы потом не так страдать. — Она тронула Гермиону за плечо и неуверенно спросила: — Ты злишься, что я так поступила?

— Нет, — ответила Гермиона. — Скорее, злюсь на себя, потому что теперь снова чувствую надежду. — Она сглотнула и посмотрела на Джинни. — Я так хочу поговорить с ним, но никогда не унижусь и не пойду к нему после всего того, что он наговорил мне тогда.

— Ни в коем разе, — тут же отозвалась Джинни. — У тебя достаточно гордости. Но ты сама видела, как ужасно он выглядит. Мне, по крайней мере, ясно, что я попала в точку. Если ты значишь для Северуса так много, как я думаю, и мои слова дошли до него, тогда он сам захочет поговорить с тобой.

Глава опубликована: 19.12.2014

Глава 27

С тех пор как Джинни показала ей воспоминания, прошло уже несколько недель. И хотя Гермиона не особо верила, что Северус на самом деле захочет поговорить с ней, все же каждый раз вздрагивала, когда в ее дверь стучали. Но, как правило, это были соседи. А один раз, к немалому удивлению Гермионы, пришел Рон, который неуверенно мялся перед дверью, пока она не пригласила его войти. Он сказал, что действительно хочет поддерживать дружбу, как и обещал в их предыдущую встречу, и, когда они преодолели возникшую неловкость, то очень приятно провели время.

С огромным облегчением Гермиона поняла, что ей уютно с Роном, совсем как в те дни, когда они втроем с Гарри еще были неразлучным трио и ценили свою дружбу больше всего. В какой-то миг они с Роном даже решили послать Гарри сову и тоже пригласить его. Но с недавних пор Гарри покидал дом только в особо важных случаях, потому что Джинни на последнем месяце беременности уже не справлялась с двумя мальчишками.

— И как у тебя дела? — спросил Рон, отхлебнул пиво и с удовольствием вытянул длинные ноги. — С кем-нибудь познакомилась?

Вопрос застал Гермиону врасплох, и она промямлила: «Я... э-э... нет», понимая, что Рон заметил ее неуверенность. Но он только ответил:

— Но ты наверняка скоро кого-нибудь встретишь. Я уверен.

После того как он ушел, на прощание поцеловав ее по-дружески в щеку, на нее снова навалилось одиночество. Гермиона уже привыкла не замечать боль — со временем осталось только ноющее чувство потери. Она радовалась, что, по крайней мере, ей удавалось не думать о Северусе, но глупая надежда, что однажды он придет, никуда не делась.

Может, думала она, уже засыпая, в один прекрасный день он и правда постучится в дверь.

Неожиданно она вспомнила свою маму, которая любила разные поговорки. Чаще всего ее мать повторяла: «Человек полагает, а Бог располагает».

И с этой мыслью Гермиона уснула.

* * *

— Мисс Грейнджер, я рада, что вы нашли для нас время, — с улыбкой произнесла профессор Макгонагалл. — Ученики вас уже заждались.

Несколько дней назад Гермиона получила письмо с просьбой рассказать пятикурсникам о своей работе. Наступила неделя профориентации. Поэтому сейчас Гермиона пила чай с профессором Макгонагалл в кабинете директора и вспоминала свой пятый год учебы. Тогда она и подумать не могла, что захочет заниматься магическим правом, но после войны у нее не возникло сомнений, какую работу выбрать.

— Если честно, даже не представляю, что говорить, — призналась Гермиона и сделала глоток горячего чая.

— Уверена, вам удастся заинтересовать некоторых учеников, дорогая. Просто расскажите, что вам больше всего нравится в работе и как проходит день.

Гермиона задумчиво кивнула. Она заверила Макгонагалл, что Гарри с большим удовольствием тоже рассказал бы о своих аврорских буднях, но из-за Джинни остался дома. Потом они еще немного поговорили о Хогвартсе. Минерва как раз жаловалась, что уровень знаний упал, когда в дверь постучали, и Гермиона услышала почти забытый, но очень знакомый голос:

— Пивз открутил люстру на пятом этаже, госпожа директор.

Такой же неопрятный, как и раньше, в кабинет, прихрамывая, вошел Аргус Филч и подозрительно уставился на Гермиону.

— Во имя Мерлина, Филч, не сейчас! – раздраженно ответила Макгонагалл.

Но он возразил:

— Пострадала ученица. Вы должны изгнать его, профессор, в это раз он зашел слишком далеко!

С удивительной для ее возраста прытью Макгонагалл подскочила, отодвинула Филча и произнесла, обращаясь к Гермионе:

— Прошу меня извинить, я скоро вернусь.

И вылетела из кабинета, оставив Гермиону одну.

«Кое-что в Хогвартсе остается неизменным», — с улыбкой подумала она.

* * *

Гермиона осматривала кабинет, когда внезапно услышала позади тихий голос:

— Давненько я не видел вас здесь, мисс Грейнджер.

Гермиона обернулась к портрету Альбуса Дамблдора. Когда она вошла в кабинет, он спал, но теперь проснулся и улыбался ей.

— Профессор Дамблдор! — воскликнула она и подошла к стене, на которой висел портрет.

— Минерва рассказал мне, что вы согласились приехать, — дружелюбно ответил он и подмигнул. — Как у вас дела?

— Все хорошо, сэр, спасибо, — пробормотала она, едва не спросив его о том же. Скорее всего, интересоваться, как дела у мертвого человека, было бы бестактно.

— Как я слышал, вы много добились, дорогая, — произнес он, и Гермионе показалось, что его в голубых глазах мелькнула гордость. Она покраснела до кончиков волос, но прежде чем смогла ответить, Дамблдор продолжил: — Честно говоря, ничего другого и не ожидал. Уже в школе вы доказали, что обладаете блестящим умом и добрым сердцем.

— Спасибо, — пробормотала она смущенно и в то же время благодарно. Гермиона не видела Дамблдора с той памятной ночи победы над Волдемортом. И теперь, глядя в добрые, мудрые глаза директора, очень захотела спросить его кое о чем.

Недолго думая, она выпалила:

— Сэр, можно задать вам вопрос?

— Конечно, дорогая.

Гермиона уставилась на свои руки и тихо произнесла:

— Представьте, что вы знаете человека, чья мечта никогда не сбудется. Что бы вы посоветовали ему?

Когда она все же осмелилась посмотреть на портрет, то поняла, что имел в виду Гарри, когда говорил, будто глаза Дамблдора видят человека насквозь.

Он несколько секунд рассматривал ее, а потом ответил:

— Послушайте небольшую историю о невозможном, мисс Грейнджер. Много лет назад один маггл мечтал стать писателем и опубликовать свое произведение, которым очень гордился. Он послал рассказ в издательство, но ему пришел уничижительный ответ: у вас нет таланта, а сама история никудышная и бессмысленная. Раздавленный, маггл хотел сдаться, но что-то в нем упорно не желало смиряться. И он послал произведение в другое издательство и получил такой же ответ. Каждый, кого он спрашивал, советовал ему забыть о своей мечте, но молодой маггл просто не мог отказаться от нее. «Это невозможно, — говорили ему, — забудь». Но он не отступал и при этом повторял себе, что нет ничего невозможно, пока ты в это веришь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: