Периферические характеристики гештальта: прерывание паттернов

Таким образом, осознание руководствуется как возникающими потребностями, так и феноменологическим полем, пребывающим в постоянной динамической и колеблющейся поляризации на фигуры и фон, осуществляя тем самым организмическую саморегуляцию в постоянно эволюционирующем поле. Во время наблюдения за этим процессом быстро становится ясно, что у каждого организма существует свой характерный способ формирования и разрушения гештальтов. Когда организм или человек функционально здоровы, нормальны и чувствительны к той среде, частью которой они являются, тогда весь процесс образования фигуры/фона (формирования, удовлетворения и разрушения гештальтов) будет проходить довольно благополучно, то есть протекать как процесс, в котором человек передвигается от удовлетворения к удовлетворению, в зависимости от фокуса своего внимания.

То, что мы обычно считаем патологическим поведением или недостаточной саморегуляцией организма, будет проявляться в виде прерывания относительно гладкого, эффективного течения процесса. Это прерывание будет выглядеть привычным благодаря тому, что от повторения к повторению оно будет происходить на одной и той же стадии, в той же самой манере. Например, если некоторые ситуации заботят меня и я хочу избежать этого чувства, то я буду использовать те же методы или то же самое поведение, чтобы избежать ситуации озабоченности, вне зависимости от того, чем конкретно я озабочен в данный момент. Чем большая эмоциональная реакция связана с данным процессом, тем более выраженным будет его прерывание.

Давайте посмотрим, как некоторые из этих прерываний нормального процесса формирования и разрушения гештальтов будут возникать на различных стадиях формирования гештальта. На стадии Образования фигуры одним из способов, нарушающих нормальный процесс, является актуализация предыдущего опыта о том, что образующая фигуру потребность является неприемлемой. Например, страдающего анорексией могли научить тому, что испытывать чувство голода неприемлемо. Поэтому любое ощущение, которое может ассоциироваться с голодом и не может быть устранено, будет интерпретировано таким образом, чтобы стать приемлемым. Например, это ощущение может быть неправильно интерпретировано как потребность в упражнениях. И, следовательно, человек принимается за занятия гимнастикой или бегом. Как можно понять из этого примера, все, что может восприниматься в качестве фигуры, не обязательно является фигурой, то есть оно не обязательно связано с биологической или организмической потребностью. Некоторые фигуры на самом деле могут быть замещающими.

Кроме того, некоторые другие важные моменты можно проиллюстрировать тем же самым примером. Во-первых, прерывание на этой стадии является действительно глубоким и серьезно препятствует здоровому функционированию организма в соответствии со своим полем. Следовательно, нарушения, происходящие на этой стадии, будут иметь серьезные последствия для всей человеческой жизни. Это действительно серьезные нарушения, такие как тяжелая депрессия или шизофрения, демонстрирующие преимущественные нарушения на данной стадии процесса образования и разрушения гештальтов. Во-вторых, здесь присутствует намек на способ излечения. Если мы обратим внимания на ту стадию, на которой происходит прерывание, то нам станет ясно, что побуждение и усиление пищевого поведения или простые предложения поесть будут обречены на неудачу. Такие интервенции обращаются к более поздней стадии в цепи феноменологически-поведенческих событий. В результате этих интервенций будут фрустрированы как клиницист, так и пациент, так как манера восполнения недостатка интереса к еде была обращена не к нему. Лечение должно быть ориентировано не на конец или результат поведения, как это часто случается, но на процесс прерывания как таковой.

Прерывание на стадии Фокусировки фигуры будет иметь различные последствия. Классический стереотип относительно истерика: это человек, который не позволяет фигуре становиться кристально ясной (см. Шапиро). Этот человек сразу бросается действовать, не имея сфокусированной фигуры. С того момента, как действия имеют тенденцию быть стереотипными действиями, не основанными на ясной фигуре, становится невозможным хорошее сканирование себя и среды. Поэтому действие не удовлетворяет мотивирующую ее потребность. Обсессивно-компульсивные личности способны выделить хорошую ясную фигуру, легко отличимую от фона. Однако они не способны следовать за этой фигурой, погружаясь все больше и больше в аспекты поля, которые важны и действительно относятся к фигуре. Через какое-то время фигура теряется, и с того момента, как в поле исчезают потребности, основанные на стимулах или своей собственной траектории, человек уже не в состоянии двигаться к какому-либо удовлетворению и разрешению потребности. Например, если я хочу иметь красный Крайслер “Сербинг”, то стоимость и известный интерес, который имеют полицейские патрули к красным спортивным машинам, являются важными и релевантными аспектами поля. Но если они становятся настолько важными, что я теряю ясное представление о том, чего же собственно я хочу, и застреваю на вопросах цены и мозолящих мне глаза характеристиках красного цвета, я уже не в состоянии двигаться к какому-либо разрешению. Этот сценарий слишком привычен для большинства академически настроенной публики, поскольку частица обсессивного поведения совершенно необходима, чтобы получить хорошее образование. В этом примере можно заметить, что взаимоопределяющий баланс фигуры и ее среды в феноменологическом поле был нарушен. Тогда терапевтический вопрос должен состоять в следующем: как возникло прерывание и какова его цель. Эта информация приведет нас к соответствующим лечебным действиям, подходящим к структуре данного нарушения.

Когда поляризация и адекватная дифференциация феноменологического поля произошли, индивид готов для проведения Сканирования себя и среды для того, чтобы подготовиться к разрешению фигуры или потребности. В это время данные о возможности поддержки со своей стороны или со стороны среды имеют первостепенное значение. Какой опыт этот индивидуум имеет, насколько уверенно он может взглянуть на свои возможности и насколько он научился здоровой реальности возаимозависимости от остального поля? Здесь индивидуальные различия простираются от зависимых личностей, которые постоянно ищут слияния, до личностей, настолько опасающихся конфлюенции, что они никогда не принимают содействия, помощи или сотрудничества от других.

Разрешение требует действия внутри самого себя или внутри поля. Следовательно, для него необходимы способность размышлять, моторные и социальные навыки. Мы говорим в данном случае об агрессии, позволяющей изменить себя или среду в соответствии с имеющейся потребностью. Часто люди, справившиеся со своими “невротическими” аспектами, тем не менее, не способны действовать адекватно, поскольку у них отсутствуют подходящие для этого модели поведения. Другие могут быть остановлены неуклюжестью, которая всегда сопровождает первые попытки новых действий. Изменение уровня агрессии (в значении уровня активности, а не насилия) здесь имеет решающее значение и простирается от чрезмерной робости и страха действий в среде до высокой агрессивности и интенсивности, что может разрушительно подействовать на среду. Часто пребывающих в депрессии людей необходимо обучать, как эффективно действовать в мире. И здесь большее значение имеют педагогические навыки терапевта, нежели его чувствительность. Часто процесс терапии терпит крах на этой стадии, поскольку терапевт является экспертом в восстановлении процессов прерывания, но его личные межличностные способности таковы, что он не способен обучать.

Ассимиляция – это тот аспект процесса формирования гештальтов, который иногда нарушается вследствие сложившейся организации мозга взрослого человека. Наш мозг не в состоянии проанализировать каждый стимул или новое событие. Поэтому мы приобретаем привычки и способ восприятия нового как само собой разумеющегося. Так, имея некоторый опыт вождения автомобиля, мы уже не проверяем дважды, насколько правильно вставлен переключатель в коробке передач. Предположение о том, что какой-то информации недостает, противоположно достижению того, что мы собирались сделать. Точно так же мы часто ошибаемся, когда пытаемся проверить, как тот или иной опыт подействует на нас. Например, благодаря окружению, в котором я вырос, я научился тому, что определенное действие с моей стороны имеет малую ценность для людей в моей жизни, поэтому я могу не заметить, что кто-то из моего теперешнего окружения ценит меня именно за это действие.

Внимательный читатель, возможно, заметит, что в процессе нашего движения от начальных стадий формирования и разрушения гештальтов к позднейшим мы обнаруживаем, что прерывания, которые вначале имели характер тяжелых дефектов, на поздних стадиях превращаются в то, что обычно называют “проблемами роста”.. Когда терапия прогрессирует, терапевт все большее внимание уделяет правому концу гипотетического процесса, то есть работает с конкретными действиями и с возникновением новых смыслов

Когда появляется новая теория в области психологии, то естественно возникает вопрос, как эта теория лучше, чем другие теории, доступные в наше время, помогает нам понимать или предсказывать поведение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: