КОНФЛИКТОВ И ПРОТИВОРЕЧИЙ 8 страница

Б X. • Как чувствует себя сын?

Второй ребенок: В общем, неплохо. Как это ни странно, но мне здесь хорошо.

Б.Х. (Участнице, играющей роль Умы): Как чувствует себя дочь?

Первый ребенок: Очень странно. Я не хочу иметь ничего общего со всеми этими людьми.

Б.Х. (группе): Нечто подобное могла бы чувствовать и бывшая невес­та отца.

(Невесте): Как чувствует себя бывшая невеста отца?

Бывшая невеста отца: Когда ты поставил меня сюда, я подумала, что все-таки выиграла.

(Б.Х. ставит дочь рядом с бывшей невестой.)

Б.Х. (Участнице, играющей роль Уллы): Как ты себя сейчас чувству­ешь?

Первый ребенок: Когда ты справился о чувствах бывшей невесты, это было первым, что меня здесь действительно заинтересовало. Тогда я по­смотрела в ее сторону, но сейчас это для меня очень неприятно.

Рис. 6.2

Б.Х.: Подойди к ней поближе.

Первый ребенок: Хорошо, я попробую. У меня странное впечатление, будто она прислонилась ко мне, а мне приходится ее поддерживать. Я в замешательстве. Нет, так не пойдет!

Б.Х.: Как чувствует себя сейчас мать?

Мать: Лучше. Агрессивность исчезла.

Б.Х.: Кто должен бы был стать рядом с бывшей невестой отца?

Мать: Не знаю.

Б.Х.: Ты! Теперь пойди-ка туда!

(Мать становится рядом с бывшей невестой мужа. Дочь возвращает­ся на свое место.)

Рис. 6.3

Мать: Сейчас все в порядке.

Б.Х.: Точно. Это и было причиной депрессии.

7 - 3099

(Группе): Она снова почувствует себя хорошо только при условии, что будет чувствовать себя солидарной с бывшей невестой мужа. Там ее место. (Бывшей невесте отца): А как ты себя чувствуешь? Бывшая невеста отца: Хорошо. (Б.Х. переставляет участников расстановки по-новому.)

Рис. 6.4

Б.Х.: Как чувствует себя отец?

Отец: Изгнанным. Но передо мной как будто открыто будущее.

Б.Х.: Сейчас ты чувствуешь себя лучше или хуже?

Отец: Как-то двояко.

Б.Х.: А как чувствует себя сейчас бывшая невеста?

Бывшая невеста отца: Справа от себя я ощущаю позитивную энер­гию. Мне это нравится. Но по отношению к моему бывшему жениху я все еще испытываю сожаление.

Б.Х.: Его ты больше не можешь получить.

Бывшая невеста отца: Кроме того, стоящие справа от меня привле­кают мое внимание больше, чем он.

Б.Х.: Давай попробуем, как это будет, если....

(Б.Х. ставит отца и его бывшую невесту как пару напротив остальной семьи.)

'БНО) I M

Рис. 6.5 98

Б.Х.: Как сейчас отцу?

Отец: В первый раз я почувствовал себя сносно.

Б.Х.: А как мать?

Мать: Я чувствую себя намного лучше.

Б.Х.: А как чувствует себя бывшая невеста?

Бывшая невеста отца: Хорошо.

Первый ребенок: Для меня такая констелляция — самая лучшая из тех, что до сих пор были. Но сейчас мне самое время уйти и встать на соб­ственные ноги.

Б.Х. (Уме): Встань-ка сейчас сама в расстановку.

Ума (стоя на своем месте в расстановке): Мне здесь нравится.

Благоприятное место для детей

Ян: Когда в расстановке какой-либо семьи дети находятся во фрон­тальной позиции по отношению к своим родителям, это вызывает у меня ощущение конфронтации.

Б.Х.: Это просто твое личное впечатление. Сами участники не вос­принимают это как конфронтацию. Родители представляют собой одну группу, а дети являются другой группой, и обе они стоят согласно оче­редности происхождения. Такая очередность семейных групп всегда об­разует круг, в котором они выстраиваются по часовой стрелке. Эта оче­редность сохраняется даже в том случае, если родители стоят в опреде­ленном пункте такого круга, а дети - напротив них. Ты мог наблюдать это только что во время расстановки семьи Уллы. Сначала идет отец, по­том его бывшая невеста, затем его жена, потом первый ребенок и в конце - второй ребенок. Но то, как они расположены в констелляции, зависит от обстоятельств. Если дети, согласно динамике их системы, должны пе­рейти в поле влияния отца, то они стоят ближе к отцу. А если же они дол­жны перейти в поле влияния матери, то ближе к матери. В данном случае они должны стоять ближе к матери, и поэтому в расстановке их место не было прямо напротив нее. Но в других случаях, в отсутствии такой необ­ходимости, дети стоят напротив своих родителей.

Ян: Раньше идеалом семьи для меня была такая картина, когда дети стоят не во фронтальной позиции, а скорее в полукруге справа от роди­телей.

Б.Х.: Нет, нет. И в тех случаях, когда родители и их дети стоят напро­тив друг друга, круг замкнут. Ситуация изменяется, когда кого-то не хва­тает. Тогда эти лица должны быть добавлены в расстановку между роди­телями и их детьми, как, например, умершая сестра-близнец матери.

Ян: Когда система так замкнута, каким образом дети могут освобо­диться из нее? Им это удастся, если они повернутся?

Б.Х.: Да, правильно. Когда приходит время освобождения, дети по­ворачиваются и уходят от родителей вперед. Родители же остаются на

7*

своем месте и смотрят вслед своим детям с любовью. Это подходящая для всех констелляция.

Кстати, в жизни правильным порядком будет, если родители сидят за столом с одной стороны, а дети - напротив них согласно очередности рож­дения, то есть первый ребенок — справа с краю, второй — слева от него и так далее. Такой порядок расположения членов семьи за столом поддер­живает в ней мир.

Бессознательная идентификация

с бывшим партнером одного из родителей

Утэ: Почему дочь начинает идентифицировать себя с бывшей невес­той или женой своего отца, даже если она ее не знает?

Б.Х.: Человеку необязательно быть знакомым с тем лицом, с кото­рым он идентифицируется. Это объясняется тем, что та энергия, которая подталкивает индивидуума к идентификации, возникает из системы и оказывает воздействие, даже если человек ничего не знает о том лице, которое он вынужден замещать. Иными словами, если у отца до брака были серьезные отношения с какой-либо другой женщиной, то можно предположить, что если позже в браке у него будет дочь, то ей придется играть роль этой женщины и замещать ее в семье, даже не замечая этого. А если у матери были серьезные отношения до брака, то ее сыну придет­ся играть роль того мужчины, тоже не замечая этого. В результате дочь становится соперницей матери, но так, что ни она сама, ни мать об этом ничего не знают, и сын становится соперником отца, хотя ни он, ни отец ничего не замечают.

Давление на дочь, которое принуждает ее идентифицироваться с быв­шей женой или невестой отца, уменьшается, если ее мать признает ту бывшую женщину и уважает ее, но в то же время сама становится между нею и своим мужем и полностью принимает его как мужа. Но независи­мо от отношения матери к бывшей жене или подруге отца у дочери всегда существует возможность освободиться от идентификации самостоятель­но, если только она осознает эту идентификацию и скажет матери, пусть даже только про себя: «Ты — моя мать, ая- твоя дочь. Ты — единственная мать, которая мне подходит! С другой же у меня нет ничего общего!» Отцу же она должна сказать (пусть тоже только внутренне): «Это — моя мать, а я - ее дочь. Она - единственная мать, которая мне подходит! С другой же у меня нет ничего общего!»

Тогда дочь будет в состоянии любить мать как свою мать, а мать мо­жет любить свою дочь как дочь, не боясь найти в ней соперницу. Кроме того, дочь может внутренне открыться отцу и любить его как своего отца, и отец в состоянии открыться дочери и любить ее как дочь, не пытаясь найти в ней бывшую жену или подругу.

То же самое действует в случае с сыном. Давление, принуждающее его замещать бывшего мужа или друга матери путем идентификации, уменьшается, как только его отец признает и начнет уважать этого муж­чину как занимающего в системе более высокий ранг, чем он. Но в то же время он становится между ним и своей женой и принимает ее полнос­тью как жену. Независимо от поведения отца по отношению к бывшему мужу или другу матери сын всегда может самостоятельно избавиться от идентификации, как только осознает эту идентификацию и скажет отцу, пусть только внутренне: «Ты - мой отец, ая- твой сын. Ты - единствен­ный отец, который мне подходит! С другим же у меня нет ничего общего!» А матери: «Он — мой отец, ая- его сын. Он — единственный отец, который мне подходит! С другим же у меня нет ничего общего!»

Тогда сын будет в состоянии любить отца как своего отца, а отец смо­жет любить сына как сына, не боясь найти в нем соперника. Кроме того, сын сможет внутренне открыться матери и любить ее как свою мать, и мать в состоянии открыться сыну и любить его как сына, не пытаясь найти в нем бывшего мужа или друга.

Бессознательная идентификация с бывшим партнером одного из ро­дителей иногда ведет к психозу, особенно в тех случаях, когда сын вы­нужден замещать бывшую жену или подругу отца, потому что в семье нет дочери, или же в случаях, когда дочь вынуждена замещать бывшего мужа или друга матери, так как в семье нет сыновей.

Воля Бога и человек

Рут: Меня зовут Рут, я пастор, но в последние годы многое в моей жизни изменилось, так как я была избрана членом управляющего коми­тета церкви и приняла на себя больше административной ответственно­сти. Я знаю, что мне еще нужно найти свое место среди них, и это на­столько занимает меня, что я даже вижу это во сне.

Б.Х.: Так как ты последней вошла в состав этого комитета, ты должна сначала приобрести авторитет в глазах других, пока не сможешь достичь влияния на дела комитета. Поэтому тебе следует еще некоторое время позволить другим членам комитета принимать решения самостоятельно и соглашаться с ними.

Рут: Все время, пока мы здесь работаем группой и ты говоришь с нами, я физически присутствую здесь, но мысленно как будто заседаю в управляющем комитете нашей церкви.

Б.Х.: Давай я расскажу тебе о ситуации в церковных администраци­ях. Они отличаются тем, что мало надеются на Бога, но выполняют боль­шую часть своей работы, опираясь лишь на собственные способности. Если же Бог есть, церковной администрации необязательно так много мучиться и планировать.

Ты, конечно, знаешь библейского Петра. В «Деяниях апостолов» есть одно место о нем: когда он стоял перед судом в Иерусалиме, фарисей по имени Гамалиил произнес мудрые слова. Ты помнишь, что именно он сказал?

Рут: Я знаю, что ты имеешь в виду.

Б.Х.: «Если это предприятие и это дело от человеков, то оно разру­шится само, а если от Бога, то вы не сможете разрушить его».

Рут: Я еще не закончила.

Б.Х.: Вижу. Когда ты осознаешь все это, то сможешь занять свою по­зицию в таком комитете, как будто тебя там в реальности нет, а поступая подобным образом, ты сможешь оказывать воздействие на события, не совершая каких-либо действий.

Рут: В принципе я, конечно, согласна, но мне что-то мешает каж­дый раз, когда я придерживаюсь такой позиции.

Б.Х.: Ты хочешь понять пути Господни. Но, возможно, что как раз в тех случаях, когда нам что-то не удается, просто выполняется Его воля. Кто знает?

Рут: Это волнует меня, но я не понимаю, в чем здесь дело. Почему это так?

Б.Х.: Существует еще одно соображение по этому поводу: как может кто-то вмешиваться в дела Бога? Выражаясь теологически или философ­ски, какой человек со злыми намерениями в состоянии пойти против Бога или препятствовать Ему в чем-то? И какой человек с добрыми на­мерениями в состоянии это делать?

Рут: Я не понимаю, почему мне сейчас хочется плакать.

Б.Х.: Это я могу тебе сказать. Я вспоминаю наш последний сеанс, когда мы говорили о влиянии событий, произошедших с тобой в самом раннем детстве.

Рут: Я все время думаю об этом.

Б.Х..■ Ты должна распрощаться с мечтой маленькой девочки о том, что силой своей любви она может вернуть отца с войны, то есть ты долж­на распрощаться с мечтой о том, что подобное в твоих силах. Насколько я помню, это было твоей проблемой. Как раз эту проблему тебе следует решить немедленно. Я имею в виду прощание с твоей красивой мечтой. Ты понимаешь, как все это взаимосвязано?

Рут: Нет, еще не совсем. И, кроме того, с тех пор, как ты рассказал о внутренних картинах, у меня постоянно возникают противоречивые чув­ства.

Б.Х.: Прежде я тоже бывал на административных церковных конфе­ренциях, где иногда позволял себе мимоходом сказать что-то, что я счи­тал правильным. Тогда остальные недоверчиво качали головами, а через год кто-то из них произносил то же самое и остальные поддерживали его, как будто то, что он сказал, само собой разумеется. Быть свидетелем того,

как человеческие слова могут незаметно оказывать воздействие, прино­сит тайное удовольствие. Таким образом, ты можешь тайно оказывать влияние в подобных группах. Но эти слова должны действительно отра­жать внутреннюю истину положения!

Мать, страдающая наркоманией, и ее ребенок

Клаудия: Я нишу заключение об одной девочке четырех с половиной лет и ее матери-наркоманки и для этого мне нужно точно сформулиро­вать текст.

Б.Х.: А что с отцом этой девочки?

Клаудия: Он не живет с ними. Отец заботился о ребенке каждый раз, когда мать была на лечении в клинике. Но когда она его оставила, он нашел себе другую — женщину с двумя детьми.

Б.Х.: О чем идет речь в заключении?

Клаудия: С кем должен остаться ребенок.

Б.Х.: С отцом.

Клаудия: Даже если девочка большую часть времени будет проводить только с его родителями?

Б.Х.: Нет. Он должен принять ее в свою новую семью. У его новой подруги двое детей, и если он сейчас войдет в эту новую семью вместе со своей дочерью, то оба партнера будут в равновесии, что поможет их от­ношениям. Это полезно не только отношениям отца девочки с этой жен­щиной, но и самому ребенку.

Клаудия: Значит, ребенок не должен оставаться со своей матерью-наркоманкой?

Б.Х.: Нет, ребенок не должен с ней оставаться.

Клаудия: А что ты можешь посоветовать в случае, если мать выздоро­веет через год или два?

Б.Х.: И в этом случае ребенок должен остаться с отцом.

Клаудия: Даже если этот ребенок — девочка?

Б.Х.: Она все равно должна остаться с отцом.

Клаудия: А как насчет права на посещение ребенка? Как часто долж­но быть позволено матери посещать дочку?

Б.Х.: Как мать она имеет полное право на это. Это право должно со­храняться. Но пока она страдает наркоманией, для ребенка существует определенная опасность. Поэтому нужно найти разумное решение. Толь­ко если она избавится от этой зависимости, она может свободно пользо­ваться своим правом.

Клаудия: А что мне делать, если новая семья отца девочки не по­нимает и не принимает болезнь ее матери? Я рассматриваю пристрас­тие этой женщины к наркотикам как болезнь. Но новая семья отца Девочки Считает ее мать ничего не стоящей личностью, которой нельзя Доверять.

Что приводит к наркотической зависимости

Б.Х.: Человек может стать зависимым от наркотиков в тех случаях, если мать дала ему понять: то, что дает ему отец, ничего не стоит и он должен брать все только от нее. Тогда ребенок мстит матери тем, что бе­рет от нее так много, что это его разрушает. Значит, пристрастие к нарко­тикам является местью ребенка матери за то, что она препятствует ему принимать что-либо от отца. Понимаешь?

Кпаудия: Да, понимаю, но я хотела спросить о другом. Хотя, я думаю, это тоже очень важно знать. Я спросила, что я могу сделать для ребенка или его матери, если семья, в которой будет расти девочка, совершенно не уважает ее мать. Как я могу повлиять на эту ситуацию?

Б.Х.: Ты могла бы, например, объяснить отцу ребенка, каким обра­зом развивается пристрастие к наркотикам. Тогда он посмотрит на все другими глазами. Кроме того, ты могла бы сказать ему, что для девочки будет хорошо, если он будет уважать и любить в ней ее мать.

Вот тебе еще один пример. Одна женщина заставила мужа пойти к терапевту, чтобы наконец попытаться получить хоть какую-то помощь. Он был простым человеком и работал в сфере услуг. Сама она уже много раз участвовала в различных семинарах, прошла индивидуальную тера­пию... Тогда муж пришел наконец на один из моих семинаров, я его уви­дел и немедленно спросил: «Что ты здесь делаешь? Взглянув на тебя, лю­бой скажет, что с тобой все в порядке. Я думаю, тебе здесь нечего делать!» Мужчина обрадовался моим словам. Но несколько дней спустя он заме­тил, что не понимает, почему у него нет никаких проблем, принимая во внимания то, что он никогда не видел своего отца. Тот погиб на войне за пять недель до его рождения. Тогда я предположил, что он не чувствовал, что ему недоставало отца, так как мать, вероятно, очень любила и уважа­ла своего мужа. «Да, — ответил мужчина, — она его любила и уважала».

(Группе): Сейчас я покажу вам расстановку, которая у нас тогда полу­чилась.

Рис 7.1:

+0 — отец, погиб на войне; М - мать; С — сын (пациент).

Б.Х.: Такой была та расстановка. Мать этого человека сказала: «Я чув­ствую себя так, будто одна половина меня — это мой муж». Тогда я поста­вил мужа позади жены.

Рис. 7.2

Б.Х.: В этой расстановке женщина сказала: «Теперь мы - одно це­лое». Сын был счастлив. Так всегда бывает, когда родители уважают друг друга. Каждый из них может заместить другого.

Мать: Я чувствую то же самое.

Б.Х. (сыну): Как ты себя чувствуешь?

Сын: Я чувствую приятную теплоту.

Б.Х: Сын не страдал от отсутствия отца, потому что мать уважала его.

(Группе): У детей все в порядке психологически, когда отец любит и уважает жену в детях и когда мать любит и уважает мужа в них. Только тогда дети чувствуют себя цельными личностями. Поэтому в случае раз­вода ребенок должен остаться с тем из родителей, кто любит и уважает партнера в детях. Это, как правило, муж. Но женщины могут тоже удос­тоиться этого права.

Клаудия: Каким образом?

Б.Х.: Если и они будут любить и уважать партнера в детях.

ТЪя: У меня еще один вопрос о пристрастии к наркотикам. Ты сказал, что пристрастие к наркотикам отражает верность ребенка отцу и возни­кает из-за того, что мать говорит ребенку, что от отца не следует ожидать ничего хорошего. Но ты еще сделал одно очень важное замечание, кото­рое я, к сожалению, забыла, а именно замечание о том, что происходит внутри человека при наркотической зависимости.

Б.Х.: Ребенок принимает от матери так много, что это становится даже вредным для него. В этом и состоит пристрастие к наркотикам. Поэтому таких пациентов следует лечить только мужчинам-терапевтам. Женщи­ны-терапевты просто не в состоянии вылечить такого больного. Это воз­можно только в том случае, если они будут уважать отца пациента. Толь­ко при таких условиях они смогут быть его заместителем, как в нашем примере.

Дагмар: Это вообще в принципе так или же существует разница меж-ДУ тем, страдает мужчина или же женщина пристрастием'к*наркотикам?

Б.Х.: Принципиально такой разницы не существует.

Дагмар: Значит, дело всегда в том, что мать ребенка-наркомана дает ему понять: все то, что он получает от отца, ничего не стоит, и он не дол­жен ничего принимать от отца, а только от нее. А если сам отец страдает какой-либо зависимостью, например, если он алкоголик, и мать гово­рит сыну: «Твой отец — никчемный человек»?

Б.Х.: Тогда мать должна сказать сыну. «Я люблю твоего отца, и если ты станешь таким, как он, я ничего не имею против». Воздействие этих слов удивительно: когда мать уважает отца, тогда у сына нет никаких при­чин для того, чтобы стать алкоголиком. Но этот метод, который следует применять в таких случаях, является прямо противоположным тому, что обычно встречается на практике.

Томас: Значит, по твоему мнению, массовый рост проблем наркома­нии во всех странах Запада связан с этим?

Б.Х.: Именно. Значение мужчин в современном западном обществе уменьшается. Женщины все чаще испытывают к ним презрение, и по­этому увеличивается число наркоманов. Это и есть та цена, которую при­ходится платить за то, что женщины как' бы лишают мужчин их значи­мости в обществе. Это просто нормальный процесс.

Пристрастие к наркотикам как самонаказание

Гертруда: До тех пор, пока ты не произнес фразу «пристрастие к нар­котикам», я верила, что у меня нет никаких наболевших проблем. Но мой отец был алкоголиком, а мать все время говорила мне, что я точно такая, как отец. Но она говорила это скорее из страха, что я тоже могу стать ал­коголичкой. И в самом деле, у меня в течение какого-то времени были довольно серьезные проблемы с алкоголем, а сейчас — с никотином.

Б.Х.: Однажды у меня была пациентка, на первый взгляд, без каких-либо психологических проблем, но позже ей стало очень плохо. У нее был приступ психоза, она начала пить. Поэтому она захотела пройти не­сколько сеансов психотерапии у меня. Я согласился. Обнаружилось, что ребенком она однажды видела свою мать, лежащую пьяной на полу, и отца, беспомощно стоявшего возле нее, Тогда она очень рассердилась на мать. Я посоветовал ей: «Представь себе, что твоя мать лежит здесь на полу. Теперь ляг рядом с пьяной матерью и смотри на нее с любовью». Она это сделала и почувствовала любовь к матери. Таким образом она смогла освободиться от принуждения к самонаказанию. Что-то похожее ты можешь применить в твоем случае с отцом. Тебе надо только предста­вить себе его пьяным и лечь, стать или сесть рядом с ним, и все это в воображаемом присутствии матери, и посмотреть на него с любовью.

Гертруда: Значит, мать должна быть там?

Б.Х.: Да, в этой воображенной картине.

Гертруда: Отец всегда был очень агрессивным.

Б.Х.: Это меня не интересует. Я дал тебе решение твоей проблемы, и этого достаточно. Когда уже известно решение, больше не нужно гово­рить о каких-то дополнительных проблемах.

Интуиция связана с любовью

Б.Х. (Гертруде): Интуиция у человека срабатывает лишь тогда, когда его ум направлен на решение проблемы, потому что только при таких условиях он направлен и на любовь, и на уважение. Тогда человеку боль­ше не нужны истории о ком-либо. Но когда у нас возникает любопыт­ство и мы хотим больше узнать о нашей проблеме, интуиция подводит. Интуиция зависит от уважения и любви.

(Группе): Угрожающее жизни пристрастие к наркотикам — напри­мер, когда кто-то принимает очень сильные наркотические средства, та­кие, как героин, — это иногда замаскированная попытка самоубийства. Часто такой человек подчиняется динамике, знакомой нам из семейно-системных переплетений: «Я следую за тобой», или: «Лучше я, чем ты», иногда также: «Я умру вместе с тобой».

Приведу пример. У меня была молодая пациентка, принимающая героин, которая мне рассказала, что у ее матери рак и она умирает. Тогда мы с ней сделали расстановку, при которой дочь и мать стояли на неко­тором расстоянии напротив друг друга. На меня произвело большое впе­чатление то, с какой глубокой любовью дочь смотрела на мать. Она про­тянула к ней руки и сказала: «Я пойду с тобой». Было очевидным, что дочь хотела умереть вместе с матерью.

Исцеление путем движения любви к матери

Утэ: Твои слова о том, что поклон перед матерью мог бы вытянуть меня из могилы, все время волнуют меня. Сейчас я чувствую себя немного луч­ше, но еще очень слабой. У меня начались боли в области таза и в грудной клетке. Сейчас эти боли немного уменьшились. Сначала, когда я вспом­нила о матери, мои представления... Я все еще об этом думаю... Я очень...

Б.Х.: Мне не нужны никакие описания родителей, потому что это ни к чему не приводит. Важны только события.

Утэ: Первый раз в жизни я подумала о том, что моя мать могла бы покончить жизнь самоубийством в каких-то экстремальных обстоятель­ствах, по крайней мере, у нее могла возникнуть такая мысль. И это ново Для меня.

Б.Х.: Значит, мы нашли суть твоей проблемы.

(Утэ плачет.)

Утэ: Раньше я испытывала все это по-другому.

Б.Х.: Видишь, как ты ее любишь?

(Группе): Сейчас у Утэ возникает болезненное чувство, которое все­гда появляется, когда у пациента снова открывается детская любовь.

Утэ: Для этого мне нужно очень много сил.

Б.Х: Нет, ничего не говори! Это хорошее чувство, которое действует само по себе. С этим я оставляю тебя.

(Утэ поднимается со стула и собирается выйти из комнаты.)

Б.Х.: Нет, останься здесь! Так для тебя будет лучше. Здесь ты в безо­пасности. Сядь рядом со мной. Прислонись ко мне.

(Она всхлипывает.)

Б.Х.: Дыши глубоко, открытым ртом! Обними меня обеими руками! Да, так. Вот так лучше. Дыши с силой, открытым ртом. Выдыхай с си­лой. Как ты называла свою мать, когда была маленькой? «Мама»? «Ма­мочка»?

Утэ: Мама.

Б.Х.: Скажи: «Мама!»

Утэ: Мама! Мама!

Б.Х.: Дорогая мама!

Утэ: Дорогая мама!

(Б.Х. обнимает ее, пока всхлипывания не затихают.)

Б.Х.: Как ты чувствуешь себя сейчас?

Утэ: Благодарной.

Б.Х. (группе): Мы только что наблюдали прерванное движение люб­ви ребенка к матери, которое достигло цели. Вы заметили, насколько это было больно? Насколько глубоко? И как человек скрывает и защищает в себе это? Насколько он боится вернуться назад еще раз?

Проблема прерванного движения к любимому человеку и ее решение

В случае диагноза прерванного движения ребенка к одному из ро­дителей, которое должно быть доведено до конца, лучше всего может помочь сама мать этого ребенка, потому что прерванное движение, как правило, направлено именно к ней. Для матери это не трудно, если ре­бенок еще маленький. Тогда она должна обнять ребенка, прижать его к себе с любовью и держать так долго, пока любовь, которая была пре­вращена прерыванием в гнев и печаль, не сможет снова свободно течь в виде любви к матери, а ребенок не будет в состоянии расслабиться в ее руках.

Если ребенок уже большой, мать тоже может помочь ему закончить прерванное движение и исправить его последствия с помощью объя­тий. Только в этом случае объятия должны быть будто перенесены в про-

шлое, в тот момент, когда произошло прерывание. При этом важно, что движение ребенка к матери как будто продолжится в тот момент, когда оно было прервано вначале и приведено к своей тогдашней цели. Ины­ми словами, речь идет о том ребенке из прошлого, все еще желающем обнять ту мать. Поэтому и ребенок, и мать во время объятий должны снова стать теми ребенком и матерью и чувствовать ток, как тогда. Для терапевта вопрос состоит в том, что же является средством, позволяю­щим объединить мать и ребенка. Приведу пример. Одна из моих паци­енток, мать взрослой дочери, была озабочена своими отношениями с ней, так как дочь избегала и редко навещала ее. Я посоветовал матери представить себе, что она обнимает дочь так, как мать обнимает своего ребенка, когда тот в удрученном состоянии, но она не должна делать этого физически, а хранить такую исцеляющую картину в своей душе до тех пор, пока она сама по себе не воплотится в физическое действие. Позже клиентка рассказала мне, что через год ее дочь вернулась домой, тихо и с любовью прижалась к ней, а она долго и тоже с любовью дер­жала ее в объятиях. Потом дочь поднялась и ушла. При этом никто не произнес ни слова.

Решение проблемы

с помощью заместителей родителей

В тех случаях, когда родители отсутствуют, другие люди могут их за­местить. Для маленького ребенка такими людьми могут быть родствен­ники или другие ответственные за ребенка лица. Для взрослых ими мо­гут быть терапевты, знакомые с проблемой. В любом случае такой по­мощник или терапевт должен дождаться подходящего момента. Он словно внутренне объединяется с матерью или отцом ребенка и исполняет свой долг в качестве их заместителя и как будто по их заданию. Он любит ре­бенка любовью родителей и отводит поток любви ребенка, который ка­жется направленным на него самого, мимо себя — к его родителям. Как только ребенок внутренне наконец присоединился к родителям, терапевт или помощник тихо покидает сцену. Таким образом он, при всей интим­ности этого аспекта терапии, сохраняет дистанцию и остается внутренне свободным.

Терапия с помощью глубокого поклона

Что касается взрослых, нуждающихся в терапии детской травмы, вызванной прерванным движением любви ребенка к родителям, исце­ление иногда усложняется тем, что пациент презирает своих родителей или упрекает их в чем-то, так как считает себя лучше их, или желает быть лучше, чем они, или же хочет получить от них что-то другое, луч-

ше того, что они были в состоянии ему дать. В подобных случаях исце­ление с помощью глубокого поклона предшествует терапии при помощи объятий.

Этот глубокий поклон является внутренним процессом. Но он ста­нет более глубоким и полным энергии, если будет совершен в реальнос­ти, например, когда в группе понимающих помощников будет расстав­лена родительская семья ребенка, и «ребенок» опустится на колени пе­ред участниками, играющими роли своих родителей, поклонится им до самого пола, вытянув вперед руки с раскрытыми ладонями, и останется в этой позиции до тех пор, пока не будет готов сказать одному из них или обоим: «Я уважаю тебя» или «Я уважаю вас обоих». Иногда он добавляет еще: «Мне жаль», или: «Я этого не знал», или: «Не сердитесь на меня», или: «Мне вас очень не хватало», или же просто: «Пожалуйста!». Только тогда «ребенок» может подняться, приблизиться к ним с любовью и с любовью же обнять их, говоря при этом: «Дорогая мама», «Дорогая ма­мочка», «Дорогой папа», «Дорогой папочка» или просто: «Мама», «Ма­мочка», «Папа», «Папочка», в зависимости от того, как он называл роди­телей в детстве.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: