Эта материнская (отцовская) преданность превращается в мужскую верность и преданность.

Заяц -союзник настигает зайца из ларца так же, как однажды осознанный и узнанный нами наш собственный страх позволяет вовремя уловить и обезвредить другие страхи. Селезень сбивает вылетевшую из зайца утку так же, как высшая отцовская воля останавливает безрассудность материнского инстинкта, жаждущего вечно удерживать дитя (яйцо) в утробе своей любви и заботы.

Инстинктивное материнское начало (утка) стремится (летит) во что бы то ни стало не отдать дитя (яйцо) миру (отцу), так как мир представляется матери опасным, а единственной защитой кажется попытка оставить дитя (яйцо) не рожденным.

Селезень как отец прекращает этот полет и сбивает утку, в результате чего она теряет яйцо.

Он выступает здесь символом отцовской ответственности за второе рождение ребенка — рождение его осознанности, пробуждение его Души (яйцо).

В тех версиях сказки, где утку сбивает не селезень, а сокол или другой пернатый хищник, концентрация отцовской воли, инициирующей отрыв ребенка от матери, еще выше.

Это может означать, что и удерживающая ребенка от взросления материнская инстинктивная сила в этом случае тоже больше, поскольку для того, чтобы остановить ее требуется не мирный селезень, а хищный сокол.

Можно полагать, что падающее в море яйцо (Душа) вот-вот отправится туда, откуда появилось — в пучину неведения, в глубины бессознательного.

Но щука — материнская исполняющая воля, максимально приближенная к мужскому волевому аспекту, - символ божественной (рыба) мудрости матери, ловит сакральное яйцо знания и отдает его Ивану.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: