Нашел жену в Европе

18 лет назад я был в командировке за границей и познакомился там с женщиной, которую сразу полюбил. Наше знакомство было настолько невероятно случайным, а сходство взглядов и характеров настолько поразительным, что во всем этом мне виделось что-то мистическое.

Мы поженились, причем ей пришлось преодолеть сопротивление близких: я был иностранцем из очень бедной страны (еще бы, ельцинская РФ), без особых связей и с профессией, которая не сулила особенного богатства и т.п. В советской (особенно перестроечной) традиции словосочетание «брак с иностранцем» (или иностранкой) почти всегда как-то слегка цинично окрашено. Для многих это был удобный способ уехать. В то время и я, независимо от будущего брака, взвешивал возможности остаться на Западе, но для меня это не было целью жизни.

И вот я женился по взаимной любви, и все было как в сказке. Мы понимали друг друга с полуслова, и моя жена даже подумывала принять православие. Но я не торопил ее, полагая, что переход должен сначала внутренне созреть. В церкви мы не венчались, так как она другого христианского вероисповедания. С работой у меня как-то наладилось, моя жена тоже работала. Мы не купались в золоте, но так называемое «буржуазное счастье» постепенно оформилось: мы купили домик, через несколько лет у нас родился ребенок, потом еще один. Все это время мне казалось, что люди, жалующиеся на злых жен и злых свекровей, — какие-то неудачники. Мои отношения с семьей жены были прекрасными, и теще я доверял, как родной матери. С детьми я говорил всегда по-русски, с женой — на ее языке. Дети были крещены в православной вере и ходили со мной в церковь. Иными словами, почти идиллия семейного счастья.

Не могу, правда, сказать, чтобы я был очень легкий человек — утрата прямой связи с Родиной, чужая среда, ностальгия (хотя, повторяю, — жаловаться я не могу, и за границу я переехал добровольно), иной раз сомнения в себе, в своей работе и прочее иногда выражались в депрессивном настроении. Моя жена утешала и поддерживала меня.

Три года назад она вдруг неожиданно заявила, что дети слишком сильно вовлечены в православный мир, что ей это представляется крайностью. Я почувствовал себя словно преданным со стороны самого близкого человека. Я отвечал ей очень грубо и резко. С тех пор началось наше взаимное отчуждение. Внутренне я в этом обвинял ее. Но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что был к ней раньше во многом несправедлив. И стал жить для нее. Я решил полностью разгрузить ее в быту: помимо своей работы, я готовил каждый день, убирался по дому, ухаживал за детьми, научился печь пироги (звучит как-то смешно-сентиментально, но читатели меня поймут).

Так прошли два года. Между нами была, так сказать, корректная дружба. И вот она объявила мне, что не любит меня и хочет со мной развестись. И теперь, поскольку я не могу по финансовым причинам снимать квартиру, а из нашего общего дома меня никто не имеет права выгнать, мы живем вместе в нашем домике. И у нас раздельные полки в холодильнике. И я получаю почту от ее адвоката, вроде: «Как нам стало известно от нашей клиентки, Вы позволили себе незаконным образом воспользоваться продуктами питания, лежащими не на указанной Вам полке. От имени нашей клиентки предупреждаем Вас...» — и т.д. И каждый мой просчет тотчас оборачивается доносом адвокату, который пишет моему адвокату, что, дескать, его клиентка не досчиталась пяти центов, и в том же духе.

Мой адвокат заметил мне, что подобного случая у него не было за все время его практики. Запад Западом, но до такой мерзости люди даже здесь унижаются нечасто. Конечно, мы разговариваем и здороваемся — цивилизация есть цивилизация. А моя любимая теща превратилась вдруг в исчадие отвратительной клеветы по моему адресу (разумеется, за моей спиной). И во всем я ощущаю страшный холод и дикую, хотя и лицемерно скрываемую, неприязнь. Мне жаль детей, которые все это чувствуют и страдают. И мне хочется как можно скорее найти новую работу и переехать на другую квартиру — подальше от этого кошмара, от женщины, которую я начинаю ненавидеть и которую мне хотелось бы презирать.

К счастью, у меня есть друзья: наш батюшка, мой адвокат, одна пожилая католическая монахиня, коллеги, которые тоже не могут понять такого страшного перерождения. Вернуться в Россию значило бы потерять связь с детьми. И там меня тоже никто особенно не ждет. Я не жил там уже 18 лет, жизнь пришлось бы начинать сначала.

Вот такая история. В общих чертах. Адвокат (мы с ним перешли на «ты») говорит: «У меня была похожая ситуация. Я знаю. Подожди — время все лечит. И дети вернутся к тебе». Может, он прав. Но я думаю о том дне, 18 лет назад, когда моя — тогда еще будущая — жена, сказала: «Я не могу без тебя жить». И о другом дне, когда мы сидели в аэропорту перед вылетом из России, и я заплакал, а жена произнесла: «Послушай, я не могу переехать в Россию, здесь мне все непонятно и странно. У нас есть хоть какой-то принцип, а тут и того нет. Но если ты не сможешь жить вне России — я поеду с тобой». А теперь: «Вы противозаконно взяли с полки лимон... От имени нашей клиентки...» Это так больно. Наш священник говорит: «Просите у Бога сил. Молитесь за жену и детей». Я молюсь.

Алексей, 46 лет

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: