ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
НА ОБЛАВЕ В ВОЛЧЬЕМ ЯРУПРОЩАНИЕ С ДРУГОМ Как-то после охоты Иван Иваныч пришел домой, накормил Бима и лег впостель, не поужинав и не выключив свет. В тот день Бим здоровонаработался, потому быстро уснул и ничего не слышал. Но в последующие днии Бим стал замечать, что хозяин все чаще ложится и днем, о чем-топечалится, иногда внезапно охнет от боли. Больше недели Бим гулял один,неподолгу - по надобности. Потом Иван Иваныч слег, он еле-еле доходил додвери, чтобы выпустить или впустить Бима. Однажды он простонал в постеликак-то особенно тоскливо. Бим подошел, сел у кровати, внимательнопосмотрел в лицо друга, затем положил голову на вытянутую его руку. Онувидел, какое стало у хозяина лицо: бледное бледное, под глазами темныекаемки, небритый подбородок заострился. Иван Иваныч повернул голову к Бимуи тихо, ослабевшим голосом сказал: - Ну? Что будем делать, мальчик?.. Худо мне, Бим, плохо. Осколок...Подполз под сердце. Плохо, Бим. Голос его был таким необычным, что Бим заволновался. Он заходил покомнате, то и дело царапаясь в дверь, как бы зовя: "Вставай, дескать,пойдем, пойдем". А Иван Иваныч боялся пошевелиться. Бим снова сел околонего и проскулил тихонько. - Что же, Бимка, давай попробуем, - еле выговорил Иван Иваныч иосторожно привстал. Он немного посидел на кровати, затем стал на ноги и, опираясь однойрукой о стену, другую держа у сердца, тихо переступал к двери. Бим шелрядом с ним, не спуская взгляда с друга, и ни разу, ни разу не вильнулхвостом. Он будто хотел сказать: ну, вот и хорошо. Пошли, пошлипотихоньку, пошли. На лестничной площадке Иван Иваныч позвонил в соседнюю дверь, а когдапоявилась девочка, Люся, он что-то ей сказал. Та убежала к себе в комнатуи вернулась со старушкой, Степановной. Как только Иван Иваныч сказал ей тоже самое слово "осколок", она засуетилась, взяла его под руку и повелаобратно. - Вам надо лежать, Иван Иваныч. Лежать. Вот так, - заключила она,когда тот вновь лег на спину. - Только лежать. - Она взяла со стола ключии быстро ушла, почти побежала, засеменив по старушечьи. Конечно, Бим воспринял слово "лежать", повторенное трижды, так, будтооно относится и к нему. Он лег рядом с кроватью, не спуская взора с двери:горестное состояние хозяина, волнение Степановны и то, что она взяла состола ключи, - все это передалось Биму, и он находился в тревожноможидании. Вскоре он услышал: ключ вставили в скважину, замок щелкнул, дверьоткрылась, в прихожей заговорили, затем вошла Степановна, а за нею троечужих в белых халатах - две женщины и мужчина. От них пахло не так, как отдругих людей, а скорее тем ящичком, что висит на стене, который хозяиноткрывал только тогда, когда говорил: "Худо мне, Бим, худо, плохо". Мужчина решительно шагнул к кровати, но... Бим бросился на него зверем, упер ему в грудь лапы и дважды гавкнулизо всей силы. "Вон! Вон!" - Прокричал Бим. Мужчина отпрянул, оттолкнув Бима, женщины выскочили в прихожую, а Бимсел у кровати, дрожал всем телом и, видно, был готов скорее отдать жизнь,чем подпустить неведомых людей к другу в такую трудную для него минуту. Врач, стоя в дверях, сказал: - Ну и собака! Что же делать? Тогда Иван Иваныч позвал Бима жестом поближе, погладил его по голове,чуть повернувшись. А Бим прижался к другу плечом и лизал ему шею, лицо,руки... - Подойдите, - тихо произнес Иван Иваныч, глядя на врача. Тот подошел. - Дайте мне руку. Тот подал. - Здравствуйте. - Здравствуйте, - сказал врач. Бим прикоснулся носом к руке врача, что и означало на собачьем языке:"Что ж поделаешь! Так тому быть: друг моего друга - мне друг". Внесли носилки. Положили на них Ивана Иваныча. Он проговорил: - Степановна... Присмотрите за Бимом, дорогая. Выпускайте утром. Онсам приходит скоро... Бим будет меня ждать. - И к Биму: - Ждать...Ждать... Бим знал слово "ждать": у магазина - "сидеть, ждать", у рюкзака наохоте - "сидеть, ждать". Сейчас он привизгнул, повиляв хвостом, чтоозначало: "О, мой друг вернется! Он уходит, но скоро вернется". Только понял его один Иван Иваныч, остальные не поняли - это онувидел в глазах всех. Бим сел у носилок и положил на них лапу. Иван Иванычпожал ее. - Ждать, мальчик. Ждать. Вот этого Бим никогда не видел у своего друга, чтобы вот такгорошинами скатилась вода из глаз. Когда унесли носилки и щелкнул замок, он лег у двери, вытянулпередние лапы, а голову положил на пол, вывернув ее на сторону: так собакиложатся, когда им больно и тоскливо они и умирают чаще всего в такой позе. Но Бим не умер от тоски, как та собака поводырь, прожившая со слепымчеловеком много лет. Та легла около могилы хозяина, отказалась от пищи,приносимой кладбищенскими доброхотами, а на пятый день, когда взошлосолнце, она умерла. И это быль, а не выдумка. Зная необыкновенную собачьюпреданность и любовь, редко какой охотник скажет о собаке: "издохла", онвсегда скажет: "умерла". Нет, Бим не умер. Биму сказано точно: "ждать". Он верит - другпридет. Ведь сколько раз было так: скажет "ждать" - и обязательно придет. Ждать! Вот теперь вся цель жизни Бима. Но как тяжко было в ту ночь одному, как больно! Что-то делается нетак, как обычно... От халатов пахнет бедой. И Бим затосковал. В полночь, когда взошла луна, стало невыносимо. Рядом с хозяином и тоона всегда беспокоила Бима, эта луна: у нее глаза есть, она смотрит этимимертвыми глазами, светит мертвым холодным светом, и Бим уходил от нее втемный угол. А теперь даже в дрожь бросает от ее взгляда, а хозяина нет. Ивот глубокой ночью он завыл, протяжно, с подголоском, завыл как переднапастью. Он верил, что кто-то услышит, а может быть, и сам хозяинуслышит. Пришла Степановна. - Ну, что ты, Бим? Что? Ивана Иваныча нету. Ай-ай-ай, плохо. Бим не ответил ни взглядом, ни хвостом. Он только смотрел на дверь.Степановна включила свет и ушла. С огнем стало легче - луна отодвинуласьдальше и стала меньше. Бим устроился под самой лампочкой, спиной к луне,но вскоре снова лег перед дверью: ждать. Утром Степановна принесла кашу, положила ее в Бимову миску, но ондаже и не встал. Так поступала и собака поводырь - она не поднималась сместа и тогда, когда приносили пищу. - Ты смотри, сердешный какой, а? Это ж уму непостижимо. Ну, пойдипогуляй, Бим. - Она распахнула дверь. - Пойди погуляй. Бим поднял голову, внимательно посмотрел на старушку. Слово "гулять"ему знакомо, оно означает - воля, а "поди, поди гулять" - полная свобода.О, Бим знал, что такое свобода: делай все, что разрешит хозяин. Но вот егонет, а говорят: "пойди погуляй". Какая же это свобода? Степановна не умела обращаться с собаками, не знала, что такие, какБим, понимают человека и без слов, а те слова, что они знают, вмещают всебе многое, и, соответственно случаю, разное. Она, по простоте душевной,сказала: - Не хочешь кашу, пойди поищи чего-нибудь. Ты и травку любишь. Небосьи на помойке что-то раскопаешь (не знала она по наивности, что Бим кпомойкам не прикасался). Пойди поищи. Бим встал, даже встрепенулся. Что такое? "Ищи"? Что искать? "Ищи"означает: ищи спрятанный кусочек сыра, ищи дичь, ищи потерянную илиспрятанную вещь. "Ищи" - это приказ, а что искать - Бим определяет пообстоятельствам, по ходу дела. Что же сейчас искать? Все это он сказал Степановне глазами, хвостом, вопросительнымперебором передних лам, но она ничегошеньки не поняла, а повторила: - Пойди гулять. Ищи! И Бим бросился в дверь. Молнией проскочил ступеньки со второго этажа,выскочил во двор. Искать, искать хозяина! Вот что искать - больше нечего:так он понял. Вот здесь стояли носилки. Да, стояли. Вот уже со слабымзапахом следы людей в белых халатах. След автомобиля. Бим сделал круг,вошел в него (так поступила бы даже самая бездарная собака), но опять -тот же след. Он потянул по нему, вышел на улицу и сразу же потерял егооколо угла: там вся дорога пахла той же резиной. Человеческие следы естьразные и много, а автомобильные слились все вместе и все одинаковые. Нотот, нужный ему след пошел со двора туда, за угол, значит, и надо - туда. Бим пробежал по одной улице, по другой, вернулся к дому, обегалместа, где они гуляли с Иваном Иванычем, - нет признаков, никаких и нигде.Однажды он издали увидел клетчатую фуражку, догнал того человека - нет, неон. Присмотревшись внимательнее, он установил: оказывается, в клетчатыхфуражках идут многие-многие. Откуда ему было знать, что в эту осеньпродавали только клетчатые фуражки и потому они нравились всем. Раньше онэтого как-то не приметил, потому что собаки всегда обращают внимание (изапоминают) главным образом на нижнюю часть одеяния человека. Это у нихеще от волка, от природы, от многих столетий. Так, лиса, например, еслиохотник стал за густой куст, закрывающий только до пояса, не замечаетчеловека, если он не шевелится и если ветер не доносит от него запаха. Такчто Бим увидел неожиданно в этом какой-то отдаленный смысл: поверху искатьнечего, так как головы могут быть одинаковыми по цвету, подогнанными другпод друга. День выдался ясный. На некоторых улицах листья пятнами покрылитротуары, на некоторых лежали сплошь, так-что, попадись хоть частичкаследа хозяина, Бим ее уловил бы. Но - нигде и ничего. К середине дня Бим отчаялся. И вдруг в одном из дворов он наткнулсяна след носилок: тут они стояли. А потом струя того же запаха потекла состороны. Бим пошел по ней, как по битой дорожке. Пороги отдавали людьми вбелых халатах. Бим поцарапался в дверь. Ему открыла девушка тоже в беломхалате и отпрянула с испуга. Но Бим приветствовал ее всеми способами,спрашивая: "Нет ли здесь Ивана Иваныча?" - Уйди, уйди! - закричала она и закрыла дверь. Потом приоткрыла икрикнула кому-то: - Петров! Прогони кобеля, а то мне шеф намылит шею,начнет выпинаться: "Псарня, а не "скорая помощь"! Гони! От гаража подошел человек в черном халате, затопал ногами на Бима ивовсе незлобно прокричал, как бы по обязанности и даже с ленцой: - Вот я тебе, тварь! Пошел! Пошел! Никаких таких слов, как "шеф", "псарня", "гони", "мылить шею","выпинаться" и уж тем более "скорая помощь", Бим не понимал и даже вовсеникогда не слышал, но слова "уйди" и "пошел", в сочетании с интонацией инастроением, он понял прекрасно. Тут Бима не обмануть. Он отбежал нанекоторое расстояние и сел, и смотрел на ту дверь. Если бы люди знали, чтоищет Бим, они ему помогли бы, хотя Ивана Ивановича сюда и не привозили, адоставили прямо в больницу. Но что поделаешь, если собаки понимают людей,а люди не всегда понимают собак и даже друг друга. Кстати, Биму недоступнытакие глубокие мысли непонятно было и то, на каком основании его непропускают в дверь, в которую он честно царапался, доверительно ипрямодушно, и за которой, по всей вероятности, находится его друг. Бим сидел у куста сирени с поблеклыми уже листьями до самого вечера.Приезжали машины, из них выходили люди в белых халатах и вели кого-то подруки или просто шли следом изредка выносили из автомобиля человека наносилках, тогда Бим чуть приближался, проверял запах: нет, не он. В вечеруна собаку обратили внимание и другие люди. Кто-то принес ему кусочекколбасы - Бим не притронулся, кто-то хотел взять его за ошейник - Бимотбежал, даже тот дядька в черном халате несколько раз проходил мимо и,остановившись, смотрел на Бима сочувственно и не топал ногами. Бим сиделстатуей и никому ничего не говорил. Он ждал. В сумерках он спохватился: вдруг хозяин-то дома? И побежал торопливо,легким наметом. По городу бежала красивая с блестящей шерстью, ухоженная собака -белая, с черным ухом. Любой добрый гражданин скажет: "Ах, какая милаяохотничья собака!" Бим поцарапался в родную дверь, но она не открылась. Тогда он лег упорожка, свернувшись калачиком. Не хотелось ни есть, ни пить - ничего нехотелось. Тоска. На площадку вышла Степановна: - Пришел, горемышный? Бим вильнул хвостом только один раз ("пришел"). - Ну вот теперь и поужинай. - Она пододвинула ему миску с утреннейкашей. Бим не притронулся. - Так и знала: накормился сам. Умница. Спи, - и закрыла за собойдверь. В эту ночь Бим уже не выл. Но и не отходил от двери: ждать! А утром снова забеспокоился. Искать, искать друга! В этом весь смыслжизни. И когда Степановна выпустила его, он, во-первых, сбегал к людям вбелых халатах. Но на этот раз какой-то тучный человек кричал на всех ичасто повторял слово "собака". В Бима бросали камнями, хотя и нарочитомимо, махали на него палками и наконец больно-пребольно стегнули длиннойхворостинкой. Бим отбежал, сел, посидел малость и, видимо, решил: тут егобыть не может, иначе не гнали бы так жестоко. И ушел Бим, слегка опустивголову. По городу шел одинокий, грустный, ни за что обиженный пес. Вышел он на кипучую улицу. Людей было видимо-невидимо, и все спешили,изредка торопливо перебрасываясь словами, текли куда-то и текли без конца.Наверняка Биму пришло в голову: "А не пройдет ли он здесь?" И без всякойлогики сел в тени, на углу, неподалеку от калитки, и стал следить, непропуская своим вниманием почти ни одного человека. Во-первых, Бим заметил, что все люди, оказывается, пахнутавтомобильным дымом, а уж через него пробиваются другие запахи разнойсилы. Вот идет человек, тощий, высокий, в больших, порядком стоптанныхботинках, и несет в сетке картошку, такую же, какую приносил домой хозяин.Тощий несет картошку, а пахнет табаком. Шагает быстренько, спешит, будтокого-то догоняет. Но это только показалось - догоняют кого-то все. И всечто-то ищут, как на полевых испытаниях, иначе зачем и бежать по улице,забегать в двери и выбегать и снова бежать? - Привет, Черное Ухо! - бросил тощий на ходу. "Здравствуй" - угрюмо ответил Бим, двинув по земле хвостом, нерастрачивая сосредоточенности и вглядываясь в людей. А вот за ним идет человек в комбинезоне, пахнет он так, как пахнетстена, когда ее лизнешь (мокрая стена). Он почти весь серо-белый. Несетдлинную белую палку с бородкой на конце и тяжелую сумку. - Ты чего тут? - спросил он у Бима, остановившись. - Уселся ждатьхозяина или затерялся? "Да, ждать", - ответил Бим, посеменив передними лапами. - Тогда на-ка вот тебе. - Он вынул из сумки кулек, положил передБимом конфету и потрепал пса за черное ушко. - Ешь, ешь. (Бим неприкоснулся.) Дрессированный. Интеллигент! Из чужой тарелки есть не будет.- И пошел дальше тихо, спокойненько, не так, как все. Кому как, а для Бима этот человек - хороший: он знает, что такое"ждать", он сказал "ждать", он понял Бима. Толстый-претолстый, с толстой палкой в руке, в толстых черных очкахна носу, несет толстую папку: все все у него толсто. Пахнет он явнобумагами, по каким Иван Иваныч шептал палочкой, и еще, кажется, темижелтыми бумажками, какие всегда кладут в карман. Он остановился около Бимаи сказал: - Фух! Ну и ну! Дошли: кобели на проспекте. Из калитки появился дворник с метлой и стал рядом с толстым. А тотпродолжал, обращаясь к дворнику, указывая пальцем на Бима: - Видишь? На твоей небось территории? - Факт, вижу, - и оперся на метлу, поставив ее вверх бородой. - Видишь... Ничего ты не видишь, - сказал сердито. - Даже конфету нежрет, заелся. Как же дальше жить?! - он злился вовсю. - А ты не живи, - сказал дворник и равнодушно добавил: - Ишь как тыисхудал, бедняга. - Оскорбляешь! - рявкнул толстый. Остановились трое молодых ребят и почему-то улыбались, глядя то натолстого, то на Бима. - Чего вам смешно? Чего смешно? Я ему говорю... Собака! Тыща собак,по два три кило мяса каждой - две три тонны в день. Соображаете, сколькополучится? Один из ребят возразил: - Три кило и верблюд не съест. Дворник невозмутимо внес поправку: - Верблюды мясо не едят. - Неожиданно он перехватил метлу поперекпалки и так-то сильно замахал ею по асфальту перед ногами толстого. -Посторонись, гражданин! Ну? Я чего сказал, дубова твоя голова! Толстый ушел, отплевываясь. Те трое ребят тоже пошли своей дорогой,посмеиваясь. Дворник тут же и перестал мести. Он погладил Бима по спине,постоял немного и сказал: - Сиди, жди. Придет, - и ушел в калитку. Из всей этой перепалки Бим не только понял - "мясо", "собака",возможно, "кобели", но слышал интонацию голосов, и, главное, все видел, аэтого уже достаточно для того, чтобы умной собаке догадаться: толстому -плохо жить, дворнику - хорошо. Один - злой, другой - добрый. Кому уж лучшезнать, как не Биму, что ни свет ни заря на улицах живут только дворники ичто они уважают собак. То, что дворник прогнал толстого, Биму даже отчастипонравилось. А в общем-то это случайная пустяковая история только отвлеклаБима. Хотя, может быть, оказалась полезной в том смысле, что он начиналсмутно догадываться: люди все разные, они могут быть и хорошими, иплохими. Ну что ж, и то польза, скажем мы со стороны. Но пока для Бима этобыло совершенно неважно - не до того: он смотрел и смотрел на проходящих. От некоторых женщин пахло остро и невыносимо, как от ландышей, пахлотеми беленькими цветами, что ошарашивают нюх и возле которых Бимстановился бесчутым. В таких случаях Бим отворачивался и несколько секундне дышал - ему не нравилось. У большинства женщин губы были такого цвета,как флажки на волчьей облаве. Биму такой цвет тоже не нравился, как и всемживотным, а собакам и быкам в особенности. Почти все женщины что-нибудьнесли в руках. Бим приметил, что мужчины с поноской попадаются реже, аженщины - часто....А Ивана Иваныча все нет и нет. Друг ты мой! Где же ты?... Люди текли и текли. Тоска Бима как-то немножко забылась, рассеяласьсреди людей, и он еще внимательней вглядывался вперед - не идет ли он.Сегодня Бим будет ждать здесь. Ждать! Около него остановился человек с мясистыми обвислыми губами, крупноморщинистый, курносый, с глазами навыкате, и вскричал: - Безобразие! (Люди стали останавливаться.) Кругом грипп, эпидемия,рак желудка, а тут что? - тыкал он всей ладонью в Бима. - Тут среди массынарода, в гуще тружеников, сидит живая зараза! - Не каждая собака - зараза. Смотрите, какой он милый пес, -возразила девушка. Курносый смерил ее взглядом сверху вниз и обратно и отвернулся,возмущаясь: - Какая дикость! Какая в вас дикость, гражданочка. И вот... Эх, если бы Бим был человеком! Вот подошла та самая тетка,"советская женщина" - та клеветница. Бим сначала испугался, но потом,взъерошив шерсть на холке, принял оборонительную позицию. А тетказатараторила, обращаясь ко всем, стоящим полукругом в некотором отдаленииот Бима: - Дикость и есть дикость! Она же меня укусила. У-ку-си-ла! - ипоказывала всем руку. - Где укусила? - спросил юноша с портфельчиком. - Покажите. - Ты мне еще, щенок! - Да и спрятала руку. Все, кроме курносого, рассмеялись. - Воспитали тебя в институте, чертенка, вот уж воспитали, гаденыш, -набросилась она на студента. - Ты мне, советской женщине, и не веришь? Дакак же ты дальше-то будешь? Куда же мы идем, дорогие граждане? Или уж унас советской власти нету? Юноша покраснел и вспылил: - Если бы вы знали, как выглядите со стороны, по позавидовали бы этойсобаке. - Он шагнул к тетке и крикнул: - Кто дал вам право оскорблять? Хотя Бим не понял слов, но выдержать больше не смог: он прыгнул всторону тетки, гавкнул изо всей силы и уперся всеми четырьмя лапами,сдерживаясь от дальнейших поступков (за последствия он уже не ручался).Интеллигент! Но все-таки - собака! Тетка завопила истошно: - Мили-иция! Мили-иция! Где-то засвистел свисток, кто-то, подходя, крикнул: - Пройдемте, гр-раждане! Пройдемте по своим делам! - Это былмилиционер (Бим даже повилял чуть хвостом, несмотря на возбуждение). - Ктокричал?! Вы? - обратился милиционер к тетке. - Она, - подтвердил юноша студент. Вмешался курносый: - Куда вы смотрите! Чем занимаетесь? - запилил он милиционера. -Собаки, собаки - на проспекте областного города! - Собаки! - кричала тетка. - И такие вот дикие питекантропусы! - кричал и студент. - Он меня оскорбил! - почти рыдала тетка. - Граждане, р-разойдись! А вы, вы, да и вы, пройдемте в милицию, -указал он тетке, юноше и курносому. - А собака? - взвизгнула тетка. - Честных людей - в милицию, асобаку... - Не пойду, - отрубил юноша. Подошел второй милиционер. - Что тут? Человек в галстуке и шляпе резонно и с достоинством разъяснил: - Да вон, энтот студентишка не хочеть в милицию, не подчиняется. Энтивон, обоя, хотять, а энтот не хочеть. Неподчинение. А это не положено.Ведуть - должон иттить. Мало бы чего... - И он, отвернувшись от всехпрочих, поковырял в собственном ухе большим пальцем, как бы расширяяслуховое отверстие. Явно это был жест убежденности, уверенности впрочности мыслей и безусловного превосходства перед присутствующими - дажеперед милиционерами. Оба милиционера переглянулись и все же увели студента с собой. Следомза ними потопали курносый и тетка. Люди разошлись, уже не обращая вниманияна собаку, кроме той милой девушки. Она подошла к Биму, погладила его, нотоже пошла за милиционером. Сама пошла, как установил Бим. Он посмотрел ейвслед, потоптался на месте, да и побежал, догнал ее и пошел рядышком. Человек и собака шли в милицию. - Кого же ты ждал, Черное Ухо? - спросила она, остановившись. Бим уныло присел, опустил голову. - И подвело у тебя живот, милый. Я тебя накормлю, подожди, накормлю,Черное Ухо. Вот уже несколько раз называли Бима "Черное Ухо". И хозяин когда-тоговорил: "Эх ты, черное ухо!" Давно-давно он так произнес, еще в детстве. "Где же мой друг?" - думал Бим. И пошел опять же с девушкой в печалии унынии. В милицию они вошли вместе. Там кричала тетка, рыкал курносый дядька,понурив голову, молчал студент, а за столом сидел милиционер, незнакомый,и явно недружелюбно посматривал на всех троих. Девушка сказала: - Привела виновника, - и указала на Бима. - Милейшее животное. Я всевидела и слышала там с самого начала. Этот парень, - она кивнула настудента, - ни в чем не виноват. Рассказывала она спокойно, то указывая на Бима, то на кого-нибудь изтех трех. Ее пытались перебить, но милиционер строго останавливал и тетку,и курносого. Он явно дружелюбно относился к девушке. В заключение онаспросила шутя: - Правильно я говорю, Черное Ухо? - А обратившись к милиционеру, ещедобавила: - Меня зовут Даша. - Потом к Биму: - Я Даша. Понял? Бим все существом показал, что он ее уважает. - А ну, пойди ко мне, Черное Ухо. Ко мне? - позвал милиционер. О, Бим знал это слово: "Ко мне". Точно знал. И подошел. Тот пошлепал по шее легонько, взял за ошейник, рассмотрел номерок изаписал что-то. А Биму приказал: - Лежать! Бим лег, как и полагается: задние ноги под себя, передние вытянутывперед, голова - глаза в глаза с собеседником и чуть набочок. Теперь милиционер спрашивал в телефонную трубку: - Союз охотников? "Охота! - вздрогнул Бим. - Охота! Что же это значит здесь-то?" - Союз охотников? Из милиции. Номер двадцать четыре посмотрите.Сеттер... Как так нету? Не может быть. Собака хорошая, дрессированная... Вгорсовет? Хорошо. - Положил трубку и еще раз взял, что-то спрашивал и сталзаписывать, повторял вслух: - Сеттер... С внешними наследственнымидефектами, свидетельства о родословной нет, владелец Иван Иванович Иванов,улица Проезжая, сорок один. Спасибо. - Теперь он обратился к девушке: -Вы, Даша, молодец. Хозяин нашелся. Бим запрыгал, ткнул носом в колено милиционера, лизнул руку Даше исмотрел ей в глаза, прямо в глаза, так, как могут смотреть только умные иласковые доверчивые собаки. Он ведь понял, что говорили про Ивана Иваныча,про его друга, про его брата, про его бога, как сказал бы человек в такомслучае. И вздрагивал от волнения. Милиционер строго буркнул тетке и курносому: - Идите. До свидания. Дядька начал пилить дежурного: - И это все? Какой же у вас будет порядок после такого? Распустили! - Идите, идите, дед. До свидания. Отдыхайте. - Какой я тебе дед? Я тебе - отец, папаша. Даже нежное обращениепозабывали, с-сукины сыны. А хотите вот таких, - ткнул он в студента, -воспитывать, по головке гладить, по головке. А он вас - подождите! - гав!и скушает. - Гавкнул действительно по-собачьи, натурально. Бим, конечно, ответил тем же. Дежурный рассмеялся: - Смотрите-ка, папаша, собака-то понимает, сочувствует. А тетка, вздрогнув от двойного лая человека и собаки, попятилась отБима к двери и кричала: - Это он на меня, на меня! И в милиции - никакой защиты советскойженщине! Они ушли все-таки. - А меня что - задержите? - угрюмо спросил студент. - Подчиняться надо, дорогой. Раз приглашают - обязан идти. Такположено. - Положено? Ничего такого не положено, чтобы трезвого вести в милициюпод руки, как вора. Тетке этой надо бы пятнадцать суток, а вы... Эх, вы! -И ушел, пошевелив Биму ухо. Теперь Бим уже совсем ничего не понимал: плохие люди ругаютмилиционера, хорошие тоже ругают, а милиционер терпит да еще посмеиваетсятут, видимо, и умной собаке не разобраться. - Сами отведете? - спросил дежурный у Даши. - Сама. Д_о_м_о_й. Черное Ухо, д_о_м_о_й. Бим теперь шел впереди, оглядываясь на Дашу и поджидая: он отличнознал слово "домой" и вел ее именно домой. Люди-то не сообразили, что он исам пришел бы в квартиру, им казалось, что он малоумный пес, только Дашавсе поняла, одна Даша - вот эта белокурая девушка, с большими задумчивымии теплыми глазами, которым Бим поверил с первого взгляда. И он привел ее ксвоей двери. Она позвонила - ответа не было. Еще раз позвонила, теперь ксоседям. Вышла Степановна. Бим ее приветствовал: он явно был веселее, чемвчера, он говорил: "Пришла Даша. Я привел Дашу". (Иными словами нельзяобъяснить взгляды Бима на Степановну и на Дашу попеременно.) Женщины разговаривали тихо, при этом произносили "Иван Иваныч" и"осколок", затем Степановна открыла дверь. Бим приглашал Дашу: не спускалс нее глаз. Она же первым делом взяла миску, понюхала кашу и сказала: - Прокисла. - Выбросила кашу в мусорную ведро, вымыла миску ипоставила опять на пол. - Я сейчас приду. Жди, Черное Ухо. - Его зовут Бим, - поправила Степановна. - Ж_д_и, Б_и_м. - И Даша вышла. Степановна села на стул. Бим сел против нее, однако поглядывая всевремя на дверь. - А ты пес сообразительный, - заговорила Степановна. - Остался один,а видишь вот, понимаешь, кто к тебе с душой. Я вот, Бимка, тоже... Настарости лет с внучкой живу. Родители-то народили да и подались аж вСибирь, а я воспитала. И она, внучка то, х_о_р_о_ш_о меня любит, всемсердцем к_о м_н_е. Степановна изливала душу сама перед собой, обращаясь к Биму. Такиногда люди, если некому сказать, обращаются к собаке, к любимой лошадиили кормилице корове. Собаки же выдающегося ума очень хорошо отличаютнесчастного человека и всегда выражают сочувствие. А тут обоюдно:Степановна явно жалуется ему, а Бим горюет, страдает оттого, что люди вбелых халатах унесли друга ведь все неприятности дня всего лишь немногоотвлекли боль Бима, сейчас же она вновь возникла с еще большей силой. Онотличил в речи Степановны два знакомых слова "хорошо" и "ко мне",сказанных с грустной теплотой. Конечно же, Бим приблизился к ней вплотнуюи положил голову на колени, а Степановна приложила платок к глазам. Даша вернулась со свертком. Бим тихо подошел, лег животом на пол,положил одну лапу на ее туфлю, а голову - на другую лапу. Так он сказал:"Спасибо тебе". Даша достала из бумаги две котлеты, две картофелины и положила их вмиску: - Возьми. Бим не стал есть, хотя третьи сутки у него не было во рту ни крохи.Даша легонько трепала его за холку и ласково говорила: - Возьми, Бим, возьми. Голос у Даши мягкий, душевный, тихий и, казалось, спокойный, рукитеплые и нежные, ласковые. Но Бим отвернулся от котлет. Даша открыла ротБима и втолкнула туда котлету. Бим подержал, подержал ее во рту, удивленноглядя на Дашу, а котлета тем временем проглотилась сама. Так произошло исо второй. С картошкой - то же. - Его надо кормить насильно, - сказала Даша Степановне. - Он тоскуето хозяине, потому и не ест. - Да что ты! - удивилась Степановна. - Собака сама себе найдет.Сколько их бродит, а едят же. - Что же делать? - спросила Даша у Бима. - Ты ведь так пропадешь. - Не пропадет, - уверенно сказала Степановна. - Такая умная собака непропадет. Раз в день буду варить ему кулеш. Что ж поделаешь? Живность. Даша о чем-то задумалась, потом сняла ошейник. - Пока я не принесу ошейник, не выпускайте Бима. Завтра часам кдесяти утра приду... А где же теперь И_в_а_н И_в_а_н_ы_ч? - спросила она уСтепановны. Бим встрепенулся: о нем! - Увезли самолетом в Москву. Операция на сердце сложная.О_с_к_о_л_о_к_-_т_о рядом. Бим - весь внимание: "осколок", опять "осколок". Слово это звучитгорем. Но раз они говорят про Ивана Иваныча, значит, где-то должен быть.Надо искать. Искать! Даша ушла. Степановна - тоже. Бим снова остался один коротать ночь.Теперь он нет-нет да и вздремнет, но только на несколько минут. И каждыйраз он видел во сне Ивана Иваныча - дома или на охоте. И тогда онвскакивал, осматривался, ходил по комнате, нюхал по углам, прислушивался ктишине и вновь ложился у двери. Очень сильно болел рубец от хворостины, ноэто было ничто в сравнении с большим горем и неизвестностью. Ждать. Ждать.Стиснуть зубы и ждать.Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|