ПРАКТИЧЕСКОК РУКОВОДСТВО 3 страница

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

i

рая обозначается этим словом). Обычно, все это у разных людей сильно отличается. Таким образом, вместо того, чтобы использовать обратную связь (например, спросить Мари, что собственно говоря происходит), Дейв определил свои ощущения таким образом: как только он замечает у Мари какое-то вполне определенное поведение, то он «понима­ет», что именно она испытывает в данный момент. Отметь­те, что терапевт по-разному реагирует на «чтения мыслей» и «сложное равенство» Дейва. Первая реакция: терапевт повторяет заявление, которое Дейв сделал в стиле «чтения мыслей», и конкретное «сложное равенство», которое он использовал. Тут преследуются две цели: терапевт удосто­веряется в том, что он правильно понял процесс «чтения мыслей», который продемонстрировал Дейв; в то же самое время заявление терапевта позволяет Дейву услышать со стороны полное описание этого процесса. И в самом деле очень часто те, с кем мы работаем, разражаются громким смехом, когда их утверждение повторяется им же и сразу после того, как они его сделали, понимая, что причинно-следственная связь, установленная ими, совершенно невер­на. Повторение, сделанное терапевтом, позволяет другим лучше осознать этот процесс. Ответ Дейва — хороший при­мер этого:

«Я никогда раньше не был способен проконтроли­ровать это; вы в общем представляете, как я себя чув­ствовал, вы только что сказали это...»

Второе действие, которое может сделать терапевт для того, чтобы воспрепятствовать процессу «чтение мыслей — слож­ное равенство» в семье: он должен обратиться к другому чле­ну семьи, вовлеченному в этот процесс (в нашем случае — это Мари), и попросить его подтвердить, прав ли Дейв или не прав. Как показывает стенограмма, у Дейва были просто гал-

9 Мы используем это слово — «галлюцинации», когда обсуждаем идеи, возникающие при отсутствии фактических данных

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

люцинации9. Наш разум должен что-то сделать. В этом кон­тексте мы не считаем это патологическим, и употребляем этот термин чисто описательно (Мари на самом деле не была не­счастлива с ним в этот момент времени). Из нашего опыта мы знаем, что основная часть переживаний и страданий, испыты­ваемых членами семьи, в основном связана именно с шабло­нами общения, основанного на «чтении мыслей» и «сложном равенстве». Поэтому очень важна способность терапевта рас­познавать и эффективно противодействовать этим шаблонам.

Мари: «Нет, я просто пытаюсь понять, что происхо­дит здесь и...»

Терапевт: «Спасибо, Мари (поворачивается к Дей-ву). Дейв, я хочу чтобы вы попытались найди что-то новенькое для себя и Мари. Вы хотите чтобы у вас было что-то новенькое, Дейв?»

Дейв: «Да, конечно же... я постараюсь. А что это?» Терапевт: «Дейв, я хочу, чтобы вы посмотрели пря­мо на Мари и сказали ей то, что вы чувствуете прямо сейчас и как только вы это сделаете...»

Дейв (перебивая): «О, нет! Я хотел бы, но я не смогу этого сделать.»

Терапевт: «Вы не сможете, Дейв? А что вас оста­навливает?»

Дейв: «Хм, что меня останавливает?» Терапевт: «Да, Дейв, что не дает вам посмотреть прямо на Мари и сказать ей то, что вы в данный -момент чувствуете?»

Дейв: «Я не знаю... Я действительно не знаю. Я про­сто не могу.»

Терапевт: «Дейв, вы не могли бы сказать мне, что случится если вы сделаете это?» Дейв: «Что случится? Я не знаю...» Терапевт: «Догадайтесь, Дейв!»

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

В этой части стенограммы терапевт потребовал, чтобы Дейв предпринял что-то новое, нестандартное и противо­действующее раз и навсегда принятому между ним и Мари «чтению мыслей» и «сложному равенству». Дейв в ответ утверждает, что невозможно сделать то, о чем просит тера­певт («я не могу»). А терапевт знает из своего собственно­го опыта (глядя прямо на Мари и разговаривая с ней), что он может смотреть прямо на Мари и разговаривать с ней. Следовательно, если Дейв думает, что это невозможно, тогда его восклицание о том, что это невозможно — сигнал, что его попросили сделать нечто, находящееся вне его модели мира. А именно, это находится вне его представлений о том, что возможно между ним и Мари, какие действия он может делать по отношению к Мари. Один из наиболее полезных навыков в работе терапевта — это его способ­ность определить границы моделей мира у членов семьи, какие действия в отношении других членов семьи возмож­ны, а какие нет. В естественных лингвистических системах (вербальных) существует некоторое число выражений, ко­торые логики называют модальными операторами возмож­ности и необходимости. Эти слова и фразы конкретно оп­ределяют пределы модели мира говорящего. Четко определяя эти пределы, мы способны помочь человеку расширить рам­ки своей модели мира настолько, что она будет включать в себя то, что раньше было недозволенным, но желанным для себя и для семьи, а теперь станет достижимым и воз­можным. Вот как это делается в следующем обмене репли­ками между Дейвом и терапевтом:

Модальные операторы

«Но я просто не могу...» «Я не могу..»

Ответы терапевта

«Что останавливает вас?» «Что случится если вы сде­лаете это?»

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

Два разных ответа терапевта помогают Дейву расширить рамки своей модели мира, чтобы продолжить процесс об­ращения и выяснить, что он хочет для себя и Мари.

Далее мы приводим список некоторых наиболее упот­ребляемых слов и фраз в русском (английском) языке, ко­торые определяют границы личностной модели мира и так­же два вербальных (словесных) противодействия, которые, как мы обнаружили, являются наиболее эффективными при изменении этих границ.

Модальные операторы возможности

«Неспособен, не могу, невозможно, не должен, нет способа...»

Модальные операторы необходимости

«Должен, необходимо, принужден, дет, обязан, нет выбора, заставляют.

Терапевтическое противодействие

«Что вас останавливает?»

Терапевтическое противодействие

«А что произой-если вы сделаете (не сделаете) это?»

Терапевтическое взаимодействие с этими ключевыми сло­вами и фразами, которые определяют границы семейной модели мира, того, что для них возможно, а что — невоз­можно, особенно эффективно помогает в процессе свобод­ного общения.

Очень похожим на модальные операторы является опре­деленное взаимодействие в процессе общения, которые про­водится в данной части стенограммы:

Дейв: «О, нет! Я действительно хочу этого, но я сейчас не могу.»

Терапевт: «Что останавливает вас?»

Дейв: «Я действительно не знаю... Я просто не могу.»

Терапевт: «Дейв, что произойдет, если вы сделаете это?»

Дейв: «Я действительно не знаю.»

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

Терапевт: «Догадайтесь, Дейв!»

Очень часто, когда мы используем вербальные примеры для помощи членам семьи в расширении их возможностей, мы получаем ответ — «я не знаю». И мы часто просим их догадаться. Мы нашли, что именно просьба догадаться, придумать освобождает их из-под пресса необходимости найти единственно правильное решение, знать в точности, что надо, и следовательно, они могут оперировать уже бо­лее уместными словами. Когда мы говорим им «догадай­ся», мы позволяем им выразить нечто важное, относящееся к тому, что останавливает их, удерживает от того, чтобы быть самими собой. Когда Дейв говорит, что не знает, как ответить на вопрос, когда мы требуем, чтобы он догадался, то ответ который он дает, заранее ничем не определяется, не подсказывается ему. Ответ может придти только из од­ного места, только из его модели мира, из его представле­ний. Следовательно, его ответ несет в себе информацию о том, как устроен его мир, его жизненный опыт, что в этом мире доступно для него, каковы его границы и пригранич­ные районы.

Теперь продолжим работу со стенограммой. В той ее ча­сти, которую мы пропустили, терапевт продолжает рабо­тать с Дейвом, помогая ему понять, что представляет из себя то, чего он хочет для себя и своей семьи. Терапевт доводит это до конца, сперва проверяя действительно ли он понимает то, что говорит Дейв, далее настаивая на том, чтобы Дейв общался с ним без номинализаций, вычеркива­ний, неопределенных глаголов и существительных, не обо­значающих что-то определенное. Мы продолжаем работать со стенограммой с того момента, когда терапевт обратился к Мари (матери, жене) как к члену семьи.

Терапевт: «Мари, вы имели возможность видеть и слышать все то, что я делал, когда работал с Дейвом,

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

вашим мужем. Я хотел бы знать, что вы осознавали и понимали по мере того, как я делал это. Не могли бы вы нам рассказать?»

Мари: «Конечно, мне кажется, я довольно неплохо поняла то, что вы пытались сделать. Вы знаете, я — зрячая и я не кукла, я представляю себе картину...»

Терапевт: «А что именно вы видели, Мари?»

Здесь терапевт продемонстрировал очень важный прин­цип: он направил свое вербальное общение исключительно на одного члена семьи. В это время другие члены семьи должны иметь возможность наблюдать и слушать процесс общения между терапевтом и Дейвом. А теперь терапевт просит Мари рассказать о том, как она воспринимает это общение. Выявляя ее мнение путем скрытых вопросов и вежливых команд, терапевт делает сразу несколько вещей:

— он дает каждому члену семьи импульс, дает понять, что он не просто просит прокомментировать свое поведение и процесс об­щения, а действительно подбадривает их, он серьезно относится к их способности понять и выразить свое отношение к миру, к происходящему Он реально хочет понять, что для них самих значит их жизненный опыт;

— он требует, чтобы другие члены семьи рассказали ему сво.е мне­ние о том, как Мари способна понимать происходящее — слож­ное взаимодействие внутри семьи.

Терапевт постоянно требует, чтобы Мари выразила свое понимание и свое чувствование того процесса общения, ко­торый идет между Дейвом и терапевтом. Во-первых, это один из важных способов, посредством которого терапевт может ясно выразить, что несмотря на то, что он направля­ет поток вербального общения исключительно на Дейва, все члены семьи вовлечены в этот процесс и в это же самое время они являются участниками происходящего процесса общения. Во-вторых, когда терапевт поощряет Мари к выс-

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

называнию своего отношения к взаимодействия между те­рапевтом и Дейвом, он просит повторить еще раз свои ощу­щения, с чем мы все уже знакомы. Для нас это является обучением. В детстве каждый из нас выучил массу вещей из мира взрослых, наблюдая и слушая общение наших ро­дителей между собой и со своими взрослыми партнерами. В настоящее время простое приглашение «слушать и слы­шать» людей открыто, без страха, находиться в противоре­чии с ранним детством, детским опытом, в которым на это был наложен молчаливый запрет. Путем простого повторе­ния этой ситуации терапевт дает возможность Мари вос­принять и актуализировать свой более поздний опыт — понимание своей собственной семейной системы. Каждый из нас организует и воплощает свое собственное понимание мира, свой собственный жизненный опыт и каждый делает это по-своему, своим собственным способом. Мое понима­ние «этого мира» будет отличаться определенным образом от вашего понимания. Через генетическую наследственность и последующий жизненный опыт, получаемый путем копи­рования и собственного существования, каждый из нас со­здает карт)' или модель мира, которую мы в дальнейшем используем для организации своего поведения. Мы не все­гда ощущаем мир таким, каков он есть на самом деле, мы гораздо чаще рассматриваем его через призму той модели мира, которую мы создали для систематизации и организа­ции своего накапливающегося жизненного опыта. Средства, с помощью которых мы развиваем и вырабатываем наши модели мира, — это три универсалии человеческого моде­лирования: вычеркивание, искажение и обобщение.

Когда мы обращаем внимание только на выбранные час­ти окружающей нас среды и игнорируем остальные час­ти, — мы используем моделирующий принцип вычеркива­ния. Когда мы представляем лишь в двух измерениях, то мы занимаемся искажением действительности. Когда мы подходим к двери, которую мы никогда до этого не видели,

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

беремся за дверную ручку, поворачиваем, открываем дверь без всякого сознательного обдумывания всех стадий этого процесса, то мы используем моделирующий принцип обоб­щения, — а именно, когда мы ранее видели дверь и откры­вали ее рукой, поворачивая дверную ручку и толкая дверь, то мы автоматически обобщали этот жизненный опыт. За годы нашей жизни все мы выработали стратегию (в основ­ном бессознательную) для моделирования нашего жизнен­ного опыта. Когда терапевт спрашивает Мари о том, что она осознает во время процесса общения между терапевтом и Дейвом, он имеет возможность сравнить свое осознание той модели, которую он создал, с тем, что по этому поводу думает и чувствует Мари. То есть, терапевт учится, слушая ответ Мари, узнает какой способ выражения своих чувств она оценивает наиболее высоко, то есть какую репрезента­тивную систему она в основном использует. Как конкретно терапевт может определить это из ответов Мари? Ниже мы приводим список описательных глаголов и других частей предложений, которые использует Мари и которые наиболее близко ассоциируются с глаголами или описание процесса:

Мари: думаю,...ясно вижу,...пытаюсь,...делать,...зрячая (обладаю глазами),...представлять картину... Мы рассматриваем эти слова как процессуальные слова (сказуемые), которые включают в себя глаголы, прилагатель­ные, наречия и номинализации. Из восьми сказуемых, ис­пользованных Мари в первом диалоге, четыре предполагают использование визуальной репрезентативной системы для опи­сания жизненного опыта и ощущений Мари. Другие четы­ре — неопределенны и нельзя в точности отнести их к той или иной репрезентативной системе. Например, человек мо­жет пытаться сделать что-то, используя звуки (аудиальная репрезентация) или чувства, ощущения (кинестетическая реп­резентация, соответственно кинестетическая репрезентативная система) и т.д. Чтобы понять, какой шаблон представлений у

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

Мари играет основную роль в общении, выражении чувств и формировании жизненного опыта, можно проанализировать, какие сказуемые она выбирает в процессе общения.

Видно, что сначала она создает представление о своем жизненном опыте путем создания картин или образов, от­носящихся к нему. В терминах, которые мы здесь исполь­зуем, слова, которые выбрала Мари, свидетельствуют, что в основном она использует визуальную репрезентативную систему. Далее мы представим список сказуемых, которые использует Дейв из более ранней транскрипции:

Дейв: ощущать... тянуть... уверен... удерживать... хотеть... нуждаться.... чувствовать., знать... потерять контроль...

Из десяти сказуемых, использованных Дейвом, более половины относятся к кинестетической репрезентативной системе, то есть Дейв формирует свои представления об окружающем мире с помощью чувств, ощущений. Следова­тельно, Дейв в основном использует кинестетическую реп­резентативную систему. Оставшиеся сказуемые не проти­воречат этому, поскольку их нельзя в точности соотнести с какой-либо другой репрезентативной системой.

Знание репрезентативной системы, которую в основном использует пациент при создании своих представлений о мире, — это очень полезная информация. Один из спосо­бов использовать это знание — более эффективно общать­ся с пациентом. Нам, терапевтам, следует быть очень вни­мательными к репрезентативной системе, используемой пациентом, и мы должны найти способ перевести наш про­цесс общения на наиболее понятный для него язык. Тогда, когда он увидит, ощутит, что мы понимаем его (когда мы, например, изменим свои наиболее употребительные сказуе­мые на те, которые он употребляет чаще всего), тогда он почувствует доверие к терапевту. Знание того, как другой

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

человек организует свои ощущения, свое видение мира, по­зволяет нам избежать некоторых наиболее типичных оши­бок в общении с пациентом: «сопротивляющийся клиент — фрустрированный терапевт», которые описаны в книге «Структура магии», глава вторая, часть первая, Гриндер и Бэндлер.

Ранее на обучающих занятиях мы замечали некоторых терапевтов, которые задавали своим пациентам вопросы, ]'е имея никакого представления ни о своей репрезентатив­ной системе, ни о системе пациента. Обычно они использо­вали только сказуемые из своей собственной ведущей реп­резентативной системы. Например:

Визуальная личность: «Мой муж не рассматривает меня как личность.»

Терапевт: «А как вы это ощущаете?»

Визуальная личность: «Что?»

Терапевт: «Как вы ощущаете то, что ваш муж не чувствует, что вы личность?»

Занятие продолжалось и продолжалось до тех пор, пока терапевт не выдержал и не сказал авторам: «Я чувствую себя подавленным, эта женщина замучила меня. Она со­противлялась всему, что я делал.»

Мы видели и слышали, как подобным образом была по­терянна масса времени, пока общение между терапевтом и пациентом шло на таком уровне. Терапевт, указанный в данном отрывке, действительно пытался помочь, и женщи­на, с которой он работал, также действительно пыталась работать с ним, но никто из них не ощутил, какую репре­зентативную систему каждый из них использовал в обще­нии. Общение между людьми при таких условиях обычно утомительно и безуспешно. Когда человек пытается общать­ся с кем-то, кто использует другие сказуемые, результат часто весьма незначителен.

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

Обычно кинестетики жалуются на то, что аудиальные и визуальные люди бесчувственны. Визуальные жалуются на то, что аудиальные не обращают на них никакого внима­ния, поскольку они не могут установить с ними визуально­го контакта (смотреть в глаза во время разговора). Ауди­альные жалуются на то, что кинестетики не слушают их и т. д. Выход обычно находиться в том, что одна группа начи­нает рассматривать другую как плохую или патологичную.

Так что вы видете и, со временем, сможете прочувство­вать, что один из самых мощных инструментов, который мы, терапевты, обязаны использовать, - это знание репре­зентативной системы пациента. Для того, чтобы произош­ли изменения в личности, с которой мы работаем, необхо­димо быть готовым пойти на риск, а для того, чтобы пациент доверял нам и рассматривал нас как своего проводника и учителя, он должен быть убежден, что мы понимаем его и его ощущения, видим его проблемы, и можем взаимодей­ствовать с ним. Другими словами, мы несем ответственность за установление контакта с тем, кому мы, терапевты, хотим помочь. Как только мы установили контакт — например, установив репрезентативную систему, — мы можем помочь человеку расширить выражение своих чувств в обсуждении их. Эта вторая ступень взаимодействия — такое изменение человека, что у него появляются новые горизонты — очень важна. Наш терапевтический опыт показывает, что очень часто члены семьи имеют определенную специализацию. Один в основном обращает внимание на визуальное пред­ставление своего жизненного опыта, другой на кинестети­ческое и т. д.

Например, из стенограммы видно, что у Дейва основная репрезентативная система - кинестетическая, в то время как у Мари — визуальная. По мере того, как мы осуществ­ляем контакт между ними и с ними, мы помогаем Дейву развить его способности в визуальной области, а Мари по-

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

могаем соприкоснуться и понять телесные ощущения. У этой работы есть два важных результата:

а) Дейв и Мари начинают более эффективно общаться друг с другом;

б) каждый из них расширяет свой мир, свои представления и свое общение и благодаря этому становится более совершенным чело­веческим существом — более цельным, более способным к само­выражению и использованию своего потенциала.

В контексте семейной терапии, определяя наиболее ис­пользуемые репрезентативные системы у каждого члена се­мьи, терапевт узнает, что из семейного опыта является в настоящее время наиболее ценным для каждого члена се­мьи. Это знание помогает терапевту понять истинные наме­рения членов семьи, общающихся на «разных языках». При стрессе каждый из нас общается со своим партнером на языке своей основной репрезентативной системы, более того, он полностью зависит от нее. Это объясняет тесную связь между репрезентативными системами и «чтением мыслей» и «сложным равенством», очень часто встречающимися у членов семьи. Например, если один из членов семьи явля­ется в основном визуалом, а другой — аудиалом, то семей­ный терапевт, учитывая это, не пропустит момент наруше­ния общения между ними.

В этой части рассказа об основный шаблонах общения, которые мы считаем полезными при систематизации наше­го опыта в области семейной терапии, мы слегка изменили способ изложения стенограммы. Мы дали определение наи­более важным вербальным примерам, имеющимся в нашей модели семейной терапии. И далее, введя термин «репре­зентативные системы» и обосновав его соответствующим принципом, мы будем выходить на новый уровень ниже приведенных шаблонов общения. Вербальное общение и ваше умение делать различия, указанные нами, весьма по­лезны при проведении терапии. Но тем не менее, эти вер-

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

бальные примеры общения, различные репрезентативные системы и ваше умение работать с ними — это только часть общей модели семейной терапии. До этого основное внима­ние при работе со стенограммой уделялось вербальным при­мерам. И мы надеемся, что именно это послужит той общей отправной точкой, отталкиваясь от которой, каждый из нас сможет сказать то, что мы описываем здесь, исходя из своего собственного опыта в проведении терапии. Мы надеемся, что отталкиваясь от этого, вы будете способны сразу динамично и с пользой применить то, о чем говорилось выше.

Теперь мы двинемся дальше, перейдем на следующий уровень изучения и рассмотрим шаблоны, одной из своих составных частей которых являются вышеприведенные вер­бальные шаблоны.

ПРИМЕРЫ: ВТОРОЙ УРОВЕНЬ

к ь

Каждый из нас, как и любое человеческое существо, об­ладает множеством способов самовыражения — способов общения. Большую часть времени, когда мы встречаемся и расстаемся и снова встречаемся, мы не производим умозак­лючений (сознательно не контролируем процесс общения). В обычном состоянии, например, мы не выбираем созна­тельно те контрольные слова, с помощью которых мы об­щаемся, и еще реже мы сознательно выбираем синтакси­ческие формы предложений, которые мы говорим. Тем не менее, даже на этом уровне общения, мы делаем неосозна­ваемый выбор, который систематичен и сильно влияет на те способы, посредством которых мы понимаем те вербаль­ные примеры, которые мы привели в первом уровне10. Эти шаблоны, которые выбирает пациент для своего вербаль­ного самовыражения, помогают понять основной способ, посредством которого пациент организует свои ощущения, свой жизненный опыт.

Вербальное общение представляет собой только часть сложного процесса общения, который осуществляется между людьми. И в то же самое время, когда люди общаются с помощью слов и формальных вербальных шаблонов обще­ния, которые мы привели, они также принимают различ­ные позы, двигают кистями и ступнями, их руки и ноги совершают медленные или быстрые, ритмические или не­ритмические движения, тон голоса может быть мелодич-

10 Например, при написании книги мы используем научные, солидные сло­ва и длинные сложноподчиненные предложения, а не понятный и доходчи­вый разговорный язык.

Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии

ным, резким, веселым или мрачным, они говорят с посто­янной скоростью, или ускоряясь, или замедляясь, они мо­гут резко бросать взгляды по сторонам или медленно пере­водить его, сосредотачивая взгляд на каждой детали (фиксируя его), они могут задерживать ритм дыхания и т.д. Каждое из этих движений, жестов, тонов — это выбор (который они делают обычно на бессознательном уровне) способа выразить себя, свои ощущения, свои мысли и же­лания. Они выбирают определенный способ общения. Каж­дое такое явление — это сигнал о том, каким является их текущий жизненный опыт, как организован их мир в дан­ный момент, чем они обеспокоены больше всего, что они ярко осознают прямо сейчас. И точно также, как и в случае с вербальными примерами, опознаваемыми и учитываемы­ми терапевтом, этот сигнал может быть использован для конкретного эффективного терапевтического вмешательства. Каждое послание, переданное голосом, движением тела и т.д., может быть и должно быть воспринято терапевтом, должна быть определена его связь с внутренним состояни­ем, и терапевт должен использовать его для вмешатель­ства, чтобы помочь человеку развиваться и меняться.

Одним из наиболее полезных для терапевта способов дей­ствия в данной сложной ситуации — это, по нашему мне­нию, умение определять шаблоны конгруэнтного и неконг­руэнтного общения. Когда личность общается конгруэнтно, то все послания, которые она делает различ­ными способами, совпадают по своей сути, они дополняют одно другое и не меняют свое содержание в зависимости от способа послания. При неконгруэнтном общении послания, которые нам посылает другой человек, с помощью своего тела, тона своего голоса, своих слов не совпадают друг с другом по сути. Для того, чтобы научиться определять, фиксировать это сочетание и плодотворно работать с ним либо терапевтически, либо при ежедневном контакте, кото­рый мы осуществляем между собой, нужно обладать от-

Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"

крытыми каналы восприятия для получения и систематиза­ции всей этой информации. Это отнюдь не подмена способ­ности терапевта видеть, слышать и чувствовать. Для того, чтобы отличить конгруэнтное общение от неконгруэнтно­го, терапевт нужно очистить свои каналы восприятия. Если его каналы восприятия заняты чем-то другим, какими-то «помехами», то терапевт рискует либо оказаться неспособ-; ным в данный момент к восприятию чего-то важное, пропу­стить послания другого человека, либо ошибочно воспри­нимать то, чего нет на самом деле. Когда терапевту hq удается полностью подготовить себя к восприятию, он обыч-г но начинает заниматься «чтением мыслей» вместо того, что­бы верно идентифицировать послания от пациента и плодо­творно с ним взаимодействовать.

У каждого из нас своя собственная нервная система, ис­тория развития личности и модель мира, свойственная толь­ко данному человеку. Когда мы встречаем другого челове­ка и плодотворно взаимодействуем с ним, мы должны быть очень чувствительны к нему, чтобы установить реальный контакт. Мы учимся уважать его уникальность, а различия между нами помогают нам развиваться и совершенствовать­ся. Все наше образование в области общения часто направ­лено на то, что овладение вербальным способом общения (например, английским языком) дает достаточно возмож­ностей для контакта. То есть язык дает основу для общения людей, принадлежащих к одной языковой (культурной) группе. В области же языка тела, тона голоса и т.д прак­тически никакого формального образования мы не получа­ем, и, вообще, о таких способах передачи информации мало что известно. Хотя эти невербальные послания содержат так­же весьма большой объем информации.

Один из способов, посредством которого каждый из вас сможет понимать такие невербальные послания и ощущать, как они различаются у разных людей, — это последова­тельное рассмотрение различий в жестах и языке тела у

Часть первая Примеры эффективной семейной терапии

представителей различных культур. Также из нашего опы­та следует, что в разных культурах различаются значения того или иного жеста и других элементов невербального общения. Нахмуренный лоб для одной личности может оз­начать гнев или неудовольствие, а для другой — это всего лишь признак концентрации внимания. Или, если вы уво­дите свой взгляд от лица говорящего сразу после того, как вы услышали вопрос и готовитесь на него ответить, то для одного человека такое поведение может означать, что «этот вопрос для меня некорректен, и я не буду на него отве­чать», а для другого — зо просто способ сосредоточиться и подготовиться к ответу (то есть, к представлению какой-то картины, которая может послужить основой для отве­та). Если перевести это в слова, то это может означать (приблизительно) следующее: «я сейчас систематизирую свои мысли и ощущения и сразу же отвечу» Каждое из движений тела, поз, тонов голоса и т.д., которые мы при­меняем в невербальном языке, используемом для обще­ния, — это результат нашей личностной истории, резуль­тат развития нашей нервной системы Очень немногое из этого (а, может быть, и ничего) сознательно стандартизо­вано и систематизировано в нашей культуре и в мировой культуре в целом. Мы обращаем здесь внимание на то, что, поскольку наибольший объем информации в общении меж­ду людьми идет по невербальным каналам, то очень немно­гое из этого является общепринятым, что открывает про­стор для разночтений и непониманий типа «чтения мыслей» и «сложного равенства», о которых мы уже говорили.

Один достаточно общий подход к процессу общения, ко­торый мы, систематизировав свой опыт, посчитали весьма полезным, состоит в том, что каждый акт общения, состоя­щий из определенный слов, позы тела, движений, тона го­лоса, темпа речи, синтаксиса предложений, можно понять, если выделить в нем три части общего самоощущения и самосознания личности"

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: