Сияющая ясность непреходящего осознания 5 страница

16. Гроф возражает, заявляя, что они в этом смысле непохожи, и, значит, точка опоры-0 никоим образом не может служить тем же целям, что и БПМы. Это напоминает мне старомодное вылавливание блох. Точка опоры-0 соответствует шаблонам, сгруппированным вокруг биологического рождения; БПМы соответствуют шаблонам, сгруппированным вокруг биологического рождения — в чем разница?

Точки опоры и их подфазы, как я их описал, это общие процессы, просто вехи, которые помогают нам сориентироваться в общем процессе развития. Кроме того, они основаны на значительных объемах клинических, терапевтических, эмпирических и феноменологических доказательств. В общем контексте дифференциации и интеграции мы можем разделить и подразделить этот процесс множеством эффективных способов. Я обнаружил, что четырех-сложная классификация — которую я обычно упрощаю до трехсложной (слияние/дифференциация/интеграция — достаточна эффективна в качестве краткой сводной версии всех этих обширных доказательств (Wilber et al., 1986).

БПМы Грофа основаны на специфических очертаниях реальных клинических родов, и они, конечно, различаются в деталях. Однако затруднительный факт остается: четыре грофовские стадии клинического рождения и моя точка опоры-0 относятся к идентичным процессам. В свете этого простого факта сама суть грофовской критики оказывается несостоятельной.

Вот эти сходные черты: Подфаза 1 точки опоры-0 — это начальное состояние океанического слияния, индиссоциации, включенности; это в значительной степени схоже с амбиотическим и океаническим единством БПМ I (и в общем относится ко всему пренатальному периоду). Подфаза 2 — это процесс всеобщей дифференциации, когда тело младенца дифференцируется и отталкивается от тела матери. В начале этой дифференциации присутствует поглощение и “выхода нет” (БПМ II), что наконец уступает дорогу отделению и дифференциации через канал рождения (БПМ III). Последняя фаза, фаза разрешения и интеграции, это само рождение и неонатальное состояние (БПМ IV), которое затем переходит в начальную фазу опорной точки-1.

Стэн утверждает, что опорная точка — это с моей стороны добавление “ad hoc”, опрометчиво присоединенное к моей модели, чтобы объяснить его данные. Это не так. Когда я впервые выдвинул идею точки опоры пятнадцать лет тому назад, она включала не только перинатальную точку опоры (да, позже она была задействована, чтобы подтвердить данные Стэна, равно как и другие источники), однако даже более ранние бардо-сферы описывались как опорные точки. Я убежден, что все это и по сей день достоверно, поскольку точка опоры просто описывает любую последовательность слияния-дифференциации-интеграции.

Причина, по которой точка опоры-0 (и в некотором роде точка опоры-1) выглядит отличной от других точек, состоит в том, что они являются единственными точками опоры физического уровня с простым расположением, тогда как другие точки имеют внутренний, глубинный характер (к примеру, эмоции, понятия, экзистенциальная дилемма, психические случаи и так далее). Ни одна из них не имеет простого расположения (и, значит, они “выглядят” другими при поверхностном рассмотрении). Однако все эти точки опоры, от первой до последней, это формы Духа и его роста развития, роста, который осуществляется — во всех сферах (грубой-тонкой-каузальной) — через процесс точек роста. Здесь нет ничего, что бы было связано с конкретным случаем (ad hoc).

Все, что остается в контексте подлинных разногласий, это реальная важность этих калек точки опоры-0 как они проявляются в зрелом развитии, трансперсональных переживаниях, клинической патологии и психотерапии. Я утверждаю, что большинство из этих событий на самом деле включают точку опоры-6, но они при определенных обстоятельствах могут включать точку опоры-0, как это описывает Гроф. Гроф, с другой стороны, полностью замкнут в своей перинатальной/родовой позиции, которая тянет его модель за собой в той степени, в которой она несостоятельна.

17. Это, однако, не обязательно должно происходить “линейно”, поскольку устойчивые кальки прошлых точек опоры втягиваются в само-систему — составной индивид — в качестве комплексных гнезд прошлых реальностей, холархически доступных при определенных обстоятельствах, включая ЛСД- и холотропные сеансы.

18. Объемлющая модель сознания, предложенная Ауробиндо, в основном состоит из трех систем: (1) поверхностное/внешнее/фронтальное сознание (обычно состояние бодрствования), состоящее из физического, жизненного и ментального уровней сознания; (2) более глубокая/психическая/душевная система, располагающаяся “за” фронтальной, на каждом из ее уровней (внутренний физический, внутренний жизненный, внутренний ментальный и сокровенный психический или душевный; обычно состояние сна); и (3) вертикальные восходящие/нисходящие системы, простирающиеся как над разумом (высший разум, просветленный разум, интуитивный разум, сверхразум, супер-разум; обычно состояние глубокого сна), так и под разумом (подсознательное и несознательное) — все они вложены в Сан-Чит-Ананде.

Иногда меня упрекали в том, что я опускаю систему N2 Ауробиндо, глубинную или душевную систему, но я определенно этим не занимаюсь (как ясно дает понять последняя глава “Проекта Атман”). С другой стороны, я безусловно понимаю, почему некоторые из последователей Ауробиндо убеждены, что я игнорирую эту систему. “Проект Атман” — это попросту набросок Уилбера-II (и я не входил в множество подробностей, но везде недвусмысленно их подразумевал), а также в других набросках, к примеру в “Трансформациях”, я не упоминаю их из-за ограниченного объема книги. Тем не менее, начиная с моей первой работы об Ауробиндо, я исключительно редко расхожусь с ним во мнении. Я полностью принимаю все три указанные выше понятия модели Ауробиндо, и они были полностью включены в модель Уилбера-II и ее последующие усовершенствованные версии.

Ради простоты я иногда использую “фронтальное”, чтобы обозначить не только систему N1, но и систему N3, если (и когда) она врывается во фронтальное развитие в этой жизни (другими словами, в общем случае я часто использую “фронтальное” для обозначения всей вертикальной Великой Цепи как она может проявиться в жизни любого индивида: физическое-жизненное-ментальное-высшее ментальное-просветленное ментальное-интуитивное ментальное-сверхментальное-суперментальное). Снова отмечу, что это ни в коей мере не предполагает жесткого “линейного” развития; глубинное психическое бытие, располагающееся “за” фронтальным, может часто врываться во фронтальное в форме пикового опыта; однако адаптация в ходе развития необязательно должна происходить холархически, поскольку более ранние навыки образуют платформу, на которую опираются высшие навыки. Это также в общем не противоречит Ауробиндо.

(Такое использование “фронтального” не следует смешивать с тем, как использует это слово Ауробиндо. У него оно обычно означает нисходящую духовную силу, спускающуюся по фронтальной линии тела; фронтальное в этом смысле означает высшую инволюционную силу, которая очищает фронтальную линию. Я согласен с таким применением, однако не следует смешивать два этих семантических смысла).

И наконец, душу (с этим согласен и я, и Ауробиндо) не следует смешивать с чистым Атманом. Эго — это то, что эволюционирует в ходе этой жизни; душа — это то, что эволюционирует между жизнями (или, если вам угодно, эволюционирует к супер-сознательному в этой жизни; “бардо” в полной мере происходит прямо сейчас, момент за моментом); однако чистый Атман совершенно не эволюционирует, равно как и не инволюционирует. Чистый Атман — это чистый Свидетель, неявленное, не-эволюционирующее, нерожденное, неумирающее. Эволюционирующая душа вытесняется Нерожденным Духом (чистым Атманом-Брахманом). Техническая сторона моей модели состоит в том, что душа — это движение от психического/тонкого к низшему каузальному и, значит, будучи явленной, она эволюционирует; чистый Атман — это высшее каузальное и, будучи не явленным, он не эволюционирует, не рождается, не умирает: он вовсе не входит в поток, но полностью объемлет его, как зеркало объемлет каждое свое отражение.

Обращаясь к тибетской модели и “нерушимой капле”, я снова возвращаюсь к этой теме в “Сексе, экологии, духовности” и поробно ее обсуждаю (стр. 691-708). Таким образом, в своих книгах я обращался к этой теме в течение последних шестнадцати лет; навряд ли это можно назвать новым интересом.

19. Существование этих пренатальных, перинатальных и ранних младенческих состояний, подтверждаемое данными Грофа (при условии, что оно будет подтверждаться и дальше) — это действительно серьезный удар по модели Уошберна/Уилбера-I, поскольку эта модель полностью зиждется на концепции, что предельная Основа, в том или другом смысле, полностью присутствует в младенческом состоянии. И все-таки даже в этих “отдаленных” моделях высший уровень, который присутствует в до-эгоическом периоде, все еще является психическим/душевным, что не только не есть Дух, но фактически представляет собой последний дуалистический барьер на пути к Духу.

Это наносит урон модели Уошберна/Уилбера-I в ее важнейшем принципе: нигде в до-эгоический период нельзя найти хоть что-то, чтобы реально напоминало Основу Бытия или Дух-как-Дух; в лучшем случае там есть душа, в худшем — хаотические импульсы. Этот выбор между “отдаленным” (душа) и полностью конвенциональным (хаотические импульсы) оказывается совершенно фатальным для модели Уошберна/Уилбера-I, поскольку духовная реализация в этой модели должна быть воскресением и восстановлением контакта с чем-то, в полной мере присутствующим в до-эгоическом периоде, и в обеих альтернативах эта модель несостоятельна; в до-эгоический период нет ничего предельного или недуального. Это, по моим соображениям, решающий аргумент, который окончательно лишает жизнеспособности модель Уошберна/Уилбера-I.

20. Так как моя модель приводится в движение доказательствами, а не теорией, я не включил в нее астрологию. Или скорее, я полностью включил в нее астрологию, но в форме, неприемлемой для Стэна. А именно, основываясь на всей сети настоящих доказательств, я нахожу, что астрология служит точной интерпретацией внутренних областей мифическо-членского мирового пространства (т.е., Нижнего Левого сектора на его мифическом уровне развития). Это, конечно, предполагает, что астрология не выдерживает проверки на точность в отличие от методологий, основанных на ментальных (высших) стадий развития.

До сих пор, как это следует из доступных свидетельств, собранных Роджером Уолшем (Gnosis, Spring 1996), астрология неоднократно проваливала экспериментальные тесты, даже те, которые проводили сами астрологи. Пока астрология не пройдет хотя бы несколько таких тестов, у меня нет другого выбора кроме агностицизма. И, как бы то ни было, я убежден, что это достаточно точная герменевтика внутренних областей мифического мирового пространства.

Я тщательно обозначил свои убеждения в отношении этого вопроса в объемном примечании в “Сексе, экологии, духовности”, которое Рик Тарнас попросил меня убрать, пока я не изучу его готовую к выпуску книгу “Космос и душа”. Я согласился с этим и убрал это примечание. Я с нетерпением ожидаю выхода книги Тарнаса и более чем готов включить в свою модель transit (прохождение меридиана?) астрологию, если она сможет предоставить хотя бы минимальные доказательства. Я часто говорил, что, если астрология будет подкреплена доказательствами, то для меня это будет означать, что астрология — не только нижне-уровневая герменевтика мифического мирового пространства, но скорее, фундаментальная герменевтика Мировой Души. Я более чем расположен поверить в это. Я ожидаю доказательств.

Глава 8: ИНТЕГРАЛЬНЫЙ ФЕМИНИЗМ

1. Должен сказать, что общий подход Райт, увы, это одно из самых серьезных искажений моей работы из тех, что мне довелось читать. Я лишь могу предостеречь читателей, что, по моему мнению, она ни в малейшей мере не представляет ни мой общий взгляд, ни его убедительную критику.

Две работы Райт были опубликованы в “Ревижн Джорнэл”. Поскольку мы с Джеком Криттенденом были соучредителями этого журнала, меня часто просят высказать свое мнение об этом издании, и, к сожалению, я должен сказать, что его научные стандарты временами заметно понижаются. В нем слишком часто проявляются анти-модернистские и регрессивные наклонности, и ни мне, ни Джеку такая тенденция не нравится. Мы никоим образом не связаны с этим журналом, хотя, конечно, оба желаем добра этому изданию и его издателям.

Когда “Ревижн” решил в своих трех номерах запустить цикл статей, основанных на моей работе (“Кен Уилбер и будущее трансперсональных исследований”), я волей-неволей снова оказался на его страницах. Некоторые из статей были великолепны (к примеру, работа Роджера Уолша), но некоторые были академически безжизненны и совсем немногие из них существенно искажали мою работу. Для тех, кто интересуется резюме, обзором или критикой моей работы, этот цикл не служит надежным источником.

В то же время, я был благодарен этому журналу за то, что он, изменив своим привычкам, предоставил достаточно пространства для моих ответов (все из которых я включил в главы 6, 7, 8 и 9). Редакторы этого цикла, Дональд Ротберг и Шон Келли, провели великолепную работу в этой непростой и неблагодарной ситуации, и мне хотелось бы выразить им свою глубокую признательность за их терпение, усердие и заботу.

Статья Райт была типична для этого цикла, и вот что типично для аргументов Райт: “Представление любой теории как описания инвариантных человеческих структур, а не культурно сформированного опыта, накладывает обязанность определить культурные допущения, свойственные самой модели” (1995, 3). Однако я никогда не преподношу и не преподносил свою модель как отдающую предпочтение иинвариантным структурам перед культурно сформированным опытом. Я часто использовал аналогию, связанную с человеческим телом: в нем 208 костей, пара легких, одно сердце — эти глубинные структуры оказываются универсальными — однако в конкретных сообществах повсеместно встречаются различия в формах игры, секса, культуры и работы, в которые вовлечено тело — эти поверхностные структуры условны, исторически сформированы и культурно относительны. Я последовательно призывал к такому пониманию, которое тщательно уравновешивает универсальные глубинные структуры и культурно обусловленные поверхностные структуры.

Однако Райт игнорирует явное сохранение этого баланса в моей работе; она преподносит однобокую, а временами нелепую карикатуру на мои взгляды; а порой она триумфально исправляет их при помощи “более сбалансированного взгляда”, который часто представляет собой ни что иное как вариант моего настоящего взгляда до того, как Райт исказила его. Она попросту заново преподносит мои подлинные выводы, при необходимости меняя терминологию, чтобы скрыть ловкость рук, а затем представляет это в виде “феминистских” поправок к моим “андроцентрическим” взглядам.

Возьмите, к примеру, ее критику моего использования понятий иерархии и гетерархии в “Сексе, экологии, духовности”. У этих понятий долгая и устоявшаяся традиция применения в литературе, которой я честно и педантично следую. Затем я добавляю понимание того, что каждая из этих форм правления имеет патологическую форму. Все мое обсуждение касается всех четырех форм: нормальной и патологической иерархии, нормальной и патологической гетерархии.

Я отмечаю, что “в условиях гетерархии правление или управление устанавливается через плюралистическое и эгалитарное взаимодействие всех сторон” (стр. 16). Райт мгновенно заявляет, что я, следовательно, “представляю гетерархию как неспособную к установлению приоритетов”, что я в конечном счете отрицаю, что у гетерархии есть какие-либо приоритеты. Но, конечно, “правление или управление” означает набор направлений, основных принципов или приоритетов, иначе не могло бы быть никакого правления или управления (что фактически превратилось бы в патологическую гетерархию, как я ясно даю понять). Однако нормальное правление гетерархии основано, как я отмечаю, на “плюралистическом и эгалитарном взаимодействии всех сторон”.

Затем Райт “подправляет” мой взгляд, заявляя: Нет, гетерархия на самом деле означает “совместное правление”, которое регулируется “взаимными отношениями тесным общением частей” — другими словами, именно так я и определяю гетерархию.

Таким образом, Райт рисует настоящую карикатуру на мои взгляды. Она утверждает, что они якобы состоят в том, что в естественной гетерархии управление отсутствует вообще и в качестве примера приводит то, что я открыто называю патологической гетерархией, которая действительно не в состоянии установить какие бы то ни было приоритеты. Затем она заявляет, что я высмеял гетерархию, говоря о ее неспособности к каким бы то ни было формам управления, приоритетам и законам, и приступает к обличению моих ошибок и унижению моей (“андроцентрической”) концепции.

Она осуществляет это, попросту переименовывая мою гетерархию (“взаимное равноправие и содружество всех сторон”) в “синархию” (“взаимные отношения и тесная связь частей”). И вот мы внезапно оказываемся на таинственном острове Джиллиган, где все заслуги по части установления прекрасных связей, содружества и исцеления принадлежат женщинам, а за мерзкое ранжирование и доминирование ответ несут мужчины. Тогда мужчины превращаются в главных держателей иерархии — которую Райт узко интерпретирует (в пику обширной литературе по этому предмету) как власть, “сконцентрированную в руках горстки людей” (что по сути является патологической иерархией — а женщины становятся главными носителями прекрасной синархии. Это называется исправлением анроцентризма.

Мой подлинный вывод в этом обсуждении был заявлен весьма ясно: “Остерегайтесь любого теоретика, который продвигает исключительно иерархию или исключительно гетерархию, или пытается наделить большей онтологической ценностью первую или последнюю. Когда я использую термин “холархия”, я главным образом подразумеваю баланс нормальной иерархии и нормальной гетерархии. Холархия лишает ценности как экстремальную иерархию, так и экстремальную гетерархию, и позволяет, как я полагаю, обсуждению двигаться дальше, а нам крепко держать в уме лучшее из этих миров” (стр. 24).

Тот факт, что я отмечаю, что “иерархия” изначально означала “священный закон”, отнюдь не означает, что гетерархия не священна (я занимался восстановлением реабилитации в правах, которых ее лишили теоретики вроде Райт, и поэтому мне следовало провести более аккуратную историческую реконструкцию). Мой реальный вывод состоял в том, что священное существует в (и как условие баланса и сотрудничества) в иерархии (традиционно мужской) и гетерархии (традиционно женской).

Однако Райт, конечно же, попросту кооптирует этот вывод под именем синархии, и, как это делалось не раз, она сначала взяла мой вывод, необоснованно представила его как андроцентрический, потом добавила к моему взгляду гиноцентрические аспекты, которые она сама игнорировала или исказила, а затем представила мой переименованный вывод как свой вклад в дискуссию.

2. Три иерархические стадии Джиллиган (1982) — это то, что она называет (1) “эгоистическим” (до-коныенциональным), (2) “конвенционально этическим” или “заботой”, (3) “пост-конвенционально мета-этическим” или “вселенской заботой”. Они иерархичны, поскольку инвариантны; ни одна не может быть обойдена; каждая трансцендирует, но включает в свой состав (дифференцирует и интегрирует) навыки своих предшественников; каждая, следовательно, ранжирована как более охватывающаю, способная оказывать влияние на свои менее значительные компоненты; таким образом, каждая степень развита в большей степени, чем ее предшественники. Джиллиган также предположила, что существует четвертая стадия, которая иерархически интегрирует направления справедливости и заботы (см. Ниже). Александер и др. (“Introduction”) приводят замечательное обсуждение, касающееся центральной роли иерархии у Джиллиган и ее собственного вклада, которое подчеркивает важность этого.

3. Alexander et al. (1970), стр. 10. Джиллиган описывает эту высшую стадию нравственной интеграции как включающую “когнитивный переход от формальной к диалектической форме аргументирования, которая может охватить противоречия, из которых часто вытекают нравственные проблемы” (курсив мой, там же, стр. 223). Это то, что я называю сдвигом от формально-операционального к зрительно-логическому, которое Джиллиган также называет “более охватывающим”, “диалектическим” и “полифоническим” — зрительно-логическим, которое “воссоединит интеллект и эмоциональность” (кентаврическое) и, в частности, интегрирует “различные голоса справедливости и заботы” (стр. 224). Это поможет достичь баланса мужского и женского внутри каждого индивида, который Джиллиган также называет “парадоксальной взаимозависимостью самости и взаимоотношений” (деятельности и содружества) (стр. 224). Все эти факторы были в явной форме упомянуты в моем определении кентаврического зрительно-логического, стадии, которая включала начальную интеграцию мужского и женского внутри каждого индивида.

Тем не менее, как отмечает Джиллиган, эта интеграция никогда не бывает простой и гладкой; всегда остается (неразрешимое) напряжение между двумя голосами, даже хотя они относительно ближе примыкают друг к другу в зрительно-логическом, нежели в формально-операциональном. Вот почему я убежден, что мы будем продолжать привносить мужские и женские склонности даже на высшие стадии, хотя они будут находиться в относительно более гармоничных взаимоотношениях в каждой душе. Дух не мужественнен и не женственнен; и мы как Дух — тоже. Однако как воплощенные и явленные существа мы укоренены в телесных предрасположенностях с их различными ценностными сферами, через которые радостно проткает общение, и эти аккорды тела звучат по-разному на пути к Богу и Богине, которые сами являются проявлениями чистой Пустоты.

В частности, мы можем сказать, что дух-как-материя беспол; Дух испускает себя во внешний мир в еще более неодушевленных формах, слишком простых, чтобы воспроизводить себя, лишенных пола. По мере эволюции Духа от материи к телу Дух-как-тело прорастает в свою собственную сексуальность, с тем чтобы воспроизводить себя на этом уровне. Таким образом, Дух-как-тело имеет глубокую половую основу, мужскую или женскую. По мере эволюции Духа от тела к разуму явные телесные различия, как правило, влияют и на разум, так что Дух-как-разум продолжает половую ориентацию (как это видно в различных голосах нравственной ориентации, к примеру), хотя на высших ментальных стадиях (кентаврических) эти голоса все в большей степени интегрируются. По мере эволюции души из разума Дух-как-душа продолжает сохранять “эволюционные следы” половых предрасположенностей, явно обнаруживающихся в теле и в меньшей степени — в разуме; душа — это крайний предел половой дифференциации, которая сохраняется как слабый, но приятный аромат. И наконец, Дух-как-дух снова беспол — чистая Пустота, которая при своем проявлении свободно принимает свою сексуальность (Агапе).

4. Даже если мы в полной мере заложим в основу модель Джиллиган и модель Джейн Левингер (которая изначально разрабатывалась только для женщин), мы все равно придем к чему-то, что очень напоминает представленную мною модель, поскольку эта модель непосредственно, тщательно и явно включает связующие и ранжирующие аспекты и стадии Джиллиган и Левингер. (На самом деле, некоторые аспкты моей модели были явно заимствованы из ранней модели Левингер, разработанной для женщин. Позже я “де-феминизировал” и “де-маскулинизировал” ее, с тем чтобы прийти к базовым струтурам, нейтральным к гендеру, через которые, как правило, проходят мужчины и женщины, расставляя при этогм разные акценты). Райт непозволительно искажает эти пункты моей модели.

Другие искажения Райт: я не исключаю (и никогда не исключал), как утверждает Райт, детей из трансперсональных переживаний. Дело, скорее, в том, что дети, как правило, не развивают устойчивые структуры трансперсональной адаптации (бардо угасает, и все фронтальные структуры имеют до-эгоический характер). Не было представлено каких бы то ни было доказательств (ни Армстронгом, ни феминистами, ни кем-то еще) в пользу утверждения, что дети развивают стабильные и устойчивые трансперсональные структуры, и я, естественно, не включаю его в свою модель. Но дети могут испытывать ряд преходящих трансперсональных пиковых переживаний или по ряду причин пребывать во временных состояниях.

Как мы видели в Главе 7, человеческие существа, начиная с самых ранних месяцев зачатия, имеют доступ к трем обширным состояниям (бодрствования, сна, глубокого сна) и, следовательно, имеют общий доступ к трем великим сферам грубого, тонкого и каузального (хотя это не есть постоянный и непрерывный доступ). Однако инфлюкс из этих состояний может произойти на любой (фронтальной) стадии развития, просто потому что все индивиды бодрствуют, спят и пребывают в глубоком сне. Кроме того, каждый индивид почти в любом возрасте проходит через весь “цикл” каждые двадцать четыре часа, переходя из бодрствования (грубого) в сон (тонкое) и в глубокий сон (каузальное), а потом опять по кругу. Самость может одновременно находиться “повсюду”, и это так же верно и для детей. Вопрос, скорее, касается стабильной фронтальной адаптации, которая явно проходит по схеме “до-конвенциональное- конвенциональное - пост-конвенциональное - пост-пост-конвенциональное”. (Дальнейшее обсуждение этих тем см. в главах 9 и 10).

Райт обвиняет меня в “одностороннем монизме” — чудовищное искажение. Моя “высшая” реальность, как я неоднократно подчеркивал, это не стадия, отстраненная от других стадий, но Таковость, Этовость или пустая Основа, которая в равной мере присутствует во всех стадиях и феноменах (и как таковые). Вот метафора, которую я неоднократно использовал: Таковость — это не самая высокая ступенька лестницы, а дерево, из которого сделана вся лестница. То есть, когда Дух реализуется как Дух (то, что мы называем “дух-как-дух”), то, что реализуется, это просто вся Основа Бытия, которая в равной и полной степени присутствует в каждой вещи и событии во всем Космосе. Она предельно все-охватна, это первобытная Пустота, единая с какой бы то ни было Формой. Обсуждение Райт этого вопроса (и ее критика, основанная на “одностороннем монизме”) несостоятельна, поскольку она перевирает мои взгляды. См. Также примечание 7.

5. Расширенное обсуждение этой темы см. в Главе 1 “Секса, экологии, нравственности”.

6. То есть, базовые структуры по сути идентичны и нейтральны к полу, однако само-связанные переходные структуры склонны проявляться с различной половой ориентацией, именно потому что само-система (которая посредничает между базовыми и переходными структурами), как правило, функционирует с различными акцентами на мужском и женском, а именно, самость мужчин функционирует более деятельно, тогда как женская самость более ориентирована на связь и содружество. Так, если мы возьмем нейтральные к полу базовые структуры, приложим к ним фермент само-системы с ее процессом отождествления (который сам является формой мужского/деятельного или женского/сотрудничающего), мы формируем, соответственно, переходные нравственные стадии Кольберга и Джиллиган. Все это включается в представляемую мною гендерную модель.

Это просто пример того, что, как я полагаю, служит более широким процессом, задействованным в развитии, а именно: если вы возьмете шесть-семь главных характеристик само-системы и позволите каждой из них работать на базовые структуры, вы сгенерируете главные линии само-стадий, таких как нравственность, само-идентичность, само-потребности и так далее. Так, характеристика самости, известная как отождествление, будучи примененной к последующим базовым структурам, порождает стадии развития самости или эго. Характеристика защиты, приложенная к базовым структурам, порождает иерархию защитных механизмов. Характеристика метаболизма, примененная к базовым струтурам, порождает иерархию само-потребностей и так далее. Если в каждом из этих случаев самость отдает предпочтение более деятельному или связывающему голосу, это окрасит каждую из трансляций.

7. Райт сохраняет это искажение в обеих работах. “Уилбер по сути поддался заблуждению “предшествующего и проницаемого”... и перенес его в трансперсональную теорию”. Тот факт, что я провожу ясное различение между до-персональным проницаемым, персональным проницаемым и трансперсональным проницаемым, демонстрирует, что я ни в коей мере не приравниваю до-персональное к проницаемому, что составляет суть обвинений Райт в мой адрес. Моя приверженность к заблуждению “предшествующего и проницаемого” составляет центральный пункт ее обвинений меня в сексизме. Тот факт, что я явно в этом не замешан, не останавливает поток обвинений Райт.

(Между прочим, патология на до-персональных стадиях — как у мужчин, так и у женщин — характеризуется границами самости, которые, в контексте своих гендерных стандартов, хрупки, несвязны, разрушены и слиты, то есть, не просто проницаемы, но раздроблены. О слабости и несвязности границ в проницаемой самости следует судить в контексте ее собственных стандартов, а не с точки зрения деятельной самости. Все это достаточно ясно вытекает из существующей литературы, и я думаю, что Райт отчаянно игнорирует некоторые из важных теорий и исследований, упорно усматривая андроцентризм на каждом углу).

Райт подразделяет свою критику моей позиции на три главные раздела. Первый — это ее обсуждение “иерархии/гетерархии”, которое я упоминал выше. Второй она называет “экологическим”, и он касается двух вопросов. Первый отражен в ее заявлении, что, поскольку я подвластен заблуждению “предшествующего и проницаемого”, мое обсуждение экологических тем несостоятельно. Однако, как мы видели, я не подвержен заблуждению “предшествующего и проницаемого”. Это вопиющее построение напрямую связано со вторым экологическим вопросом, который привлекает внимание Райт. Она ощущает, к примеру, что я недооцениваю тот вклад, который сама рациональность может внести в исцеление мира. Но, сказать по правде, я вполне ясно даю знать, что все позитивные вклады всех предыдущих стадий следует уважать, интегрировать и включать в состав последующих стадий, и это определенно относится как к подготовительным, так и рациональным формам. Райт безответственно утверждает, что мой подход “упускает или в лучшем случае минимизирует важность позитивных, интегративных действий, которые могут иметь место на когнитивных уровнях рационального...” Однако на самом деле, отметив исключительную интегративную способность рациональности и рассудительности, вот к какому реальному выводу я прихожу: “Таким образом, величайшей из мировых трансформаций могло бы стать приятие глобальной рассудительности и плюралистической терпимости — глобальное приятие эгоической рациональности...” (1995, 201). Еще раз отмечу, что Райт пришла к похожему выводу о важности того, что может быть достигнуто в рамках рациональности. Но она приписывает его себе, отрицает у меня, а потом представляет мою позицию андроцентрической, старомодной и ошибочной.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: