Мальчик из облаков Кавказских гор 15 страница. Тем временем проснулся Юстиниан.

Тем временем проснулся Юстиниан.

– Мальчик, ты тоже спал? – спросил он Амон-Ра.

Амон-Pa не услышал его, ибо был еще там, в царстве мысли. Юстиниану показалось, что мальчик не хочет с ним разговаривать, и он рассердился.

– Послушай, ты меня понимаешь? Куда ты смотришь?

– Думаю, – ответил Амон-Ра.

– О чем?

«У него пока нет ушей, чтобы слышать и понимать», – подумал Амон-Ра.

– Обо всем, – ответил он Юстиниану.

Солнце садилось уже, и Юстиниан облегченно произнес:

– Слава Богу, приехали!

Колесница с шумом подъехала к дворцу.

Глава 34

Рано утром служанка занесла в комнату завтрак и предупредила:

– Господин сам придет к тебе через час!

Юстиниан действительно пришел к Амон-Pa через час, за ним следовал раб и нес одежду.

– Мальчик, следуй за рабом, он тебя выкупает, а потом надень эту одежду! – приказал он Амон-Ра.

– А в своей одежде нельзя остаться? – спросил Амон-Ра

Юстиниан рассердился: как смеет этот мальчишка пререкаться с ним?

– Ты слышишь, мальчик, выполняй, что тебе приказывают! – строго приказал он.

Амон-Ра не обратил внимания на приказы и строгость Юстиниана. Он не по воле Юстиниана поехал за ним в такую даль, а по велению своего сердца. Сердце сказало ему, что надо спасти Августу. «Пусть будет так», – подумал Амон-Pa, и спустя некоторое время, облаченный в новую одежду, стоял он перед Юстинианом.

– Следуй за мной! – приказал Юстиниан.

Они прошли по коридорам дворца и остановились перед деревянной дверью, украшенной сложной и красивой резьбой.

– Послушай, мальчик, увидев Августу, не выражай знаков сожаления и удивления! И никому ни слова о ней, а то будешь наказан! Ясно? – предупредил он строго.

Амон-Pa кивнул головой, хотя вовсе не нуждался в этих предупреждениях.

Юстиниан открыл дверь и вошел в комнату.

– Входи! – тихо приказал он.

Огромную комнату тускло освещало несколько свечей. Маленькие окна были занавешены темными занавесками, и они упорно не пропускали дневной свет.

Юстиниан подошел к ложу Августы, поцеловал жену и ласково произнес:

– Моя богиня, вот мальчик, о котором я говорил тебе. Может быть, тебе захочется узнать от него о Мессии, которого зовут Иисусом Христом? Говорят еще, что этот мальчик умеет лечить больных!

Все это Юстиниан произнес на греческом языке, и Амон-Pa хорошо все понял, но ему показалось, что Юстиниан говорил с Августой на арамейском языке. Поэтому удивился: сказал же ему вчера Юстиниан, что Августа говорит только на греческом языке.

Юстиниан обратился к Амон-Pa и приказал ему на арамейском:

– Подойди поближе, стой вот здесь, и отвечай на вопросы госпожи!

Амон-Pa смиренно занял указанное место у ложа и взглянул на Августу.

Сердце его содрогнулось от жалости, но он сохранил внешнее спокойствие. Молодая женщина, которой не исполнилось и двадцати одного года, доживала свои последние дни. Потухшие глаза излучали грусть, а засохшее лицо выражало покорность. Она улыбнулась Амон-Pa доброй, непосредственной, обаятельной улыбкой.

– Спроси, о чем хочешь, моя богиня, я переведу ему. Посмотрим, что он скажет!

Августа вновь улыбнулась. Улыбка эта теперь несла тусклый голубой огонь.

– Почему ты зовешь его мальчиком, есть же у него имя? – очень слабым, еле слышным голосом произнесла Августа.

– Имя его Амон-Pa. Хорошо, так и я буду его звать!

Хотя лицо Августы было погасшим, но сила ее духа была мощной. Это почувствовал Амон-Pa, когда она сказала ему:

– Я тебя видела во сне!

Юстиниан удивился: как Августа могла видеть во сне этого мальчика, если она до сегодняшнего дня вовсе не знала его. Он хотел было перевести с греческого на арамейский эти слова, но Амон-Pa вдруг сказал своим спокойным голосом:

– Да, госпожа, мы виделись друг с другом во сне.

У Юстиниана заплелся язык: Амон-Pa заговорил по-гречески. Да еще несет какую-то чушь: мы, говорит, виделись во сне!

– Ты говоришь по-гречески?! – спросил сердито Юстиниан, – Почему же тогда ты скрыл от меня, что знаешь греческий?

– Я никогда не изучал греческий, и латинский тоже, – ответил Амон-Ра, – я знаю только, что умею говорить.

Юстиниан ничего не понял, но и Амон-Pa не смог бы объяснить ему, как происходило, что иногда он понимал любой язык, и его тоже все понимали, и всем казалось, что Амон-Pa говорит только на их родном языке. Он сам не знал, на каком же языке действительно говорил он в это же самое время. Не знал он этого и сейчас, думая, что на арамейском, но Августа поняла все, да еще выразила удивление.

– И ты тоже видел тот сон? – спросила она.

– Да, госпожа, в ладони я набрал воду из горного ручейка и преподнес вам.

– Ах! – воскликнула слабым голосом Августа, – Да, именно тебя видела я во сне... А вода была целебная!

Юстиниан в недоумении слушал их разговор, не понимая, что это был за сон.

– Амон-Pa, расскажи мне об Иисусе Христе все, что только знаешь! – попросила Августа.

– Госпожа, я расскажу вам все об Иисусе Христе, но сначала хочу попросить вас впустить в комнату лучи Солнца.

Августа заволновалась.

Юстиниан возмутился: как этот мальчик смеет и требует, чтобы Августа нарушила свой порядок и разрешила убрать с окон темные занавески. Он собрался было отчитать его, как Августа спросила с тревогой:

– Зачем тебе солнечный свет в моей комнате? Ты хочешь разглядеть мое потухшее и искаженное лицо? Может быть, ты хочешь, чтобы Юстиниан лучше запечатлел в себе, каким призраком я ухожу из этого мира?

Голос Августы задрожал. Она заплакала было, но спокойный голос Амон-Pa опять внушил ей:

– Госпожа, вы прекрасны и величественны. Вашему телу не сравниться с красотой и величием вашего духа. Однако скоро к вам вернется и прежняя красота тела. Потому прикажите, чтобы впустили лучи Солнца в комнату. Они соскучились по вас. Свет есть Матерь жизни. Он поможет мне лечить вас.

– Ты собираешься исцелить меня?! – Августа удивилась искренне.

– Я же преподнес вам в своих ладонях глоток целебной воды? Спустя семь дней вы будете такой же, какой были пять лет тому назад. Дворец, который строит для вас ваш супруг, должны украсить вы.

Юстиниан еле сдерживал в себе гнев. О чем этот сопляк говорит? Обманывает бедную женщину, что вылечит ее за семь дней, да еще ссылается на какой-то сон и на какую-то воду! Он собрался пинком выгнать его из комнаты, но передумал – тогда Августа могла бы догадаться, что Юстиниан тоже потерял всякую надежду на ее выздоровление.

– Ты хочешь поставить меня на ноги за семь дней и вернуть мне былую красоту? – спросила она опять с безнадежным удивлением.

– На третий день вы встанете и прогуляетесь в собственном саду. Розы ваши жаждут увидеть вас. А на седьмой день ваш супруг устроит большой прием, чтобы все увидели вашу красоту и послушали ваше пение. Надо сегодня же послать гонца к вашему отцу, чтобы тот успел приехать в этот день праздника.

«Праздник или похороны?!» – хотел закричать Юстиниан, а перед ним возникла картина: как покоится безжизненное тело Августы в гробу, покрытом розами. Вот о каких розах и о каком празднике говорит этот паршивец. Юстиниан привстал, чтобы дать пощечину мальчику, но его остановил голос Августы.

– Что за лекарства такие у тебя, чтобы исцелить меня? Неужели ты не видишь, в каком состоянии я нахожусь?

– У меня нет никаких лекарств, – ответил Амон-Ра.

– Юстиниан, – обратилась она к мужу, – я знаю, что сказали тебе врачи тайно от меня. Скажи Амон-Ра, к чему они пришли. Может, он поймет, что исцелить меня невозможно. Как он вылечит меня за семь дней, когда у меня не осталось даже семи дней жизни? Видимо, такова воля Господа, и я подчиняюсь ей!

Юстиниан как будто онемел. Как сказать этому мальчику в присутствии умирающей Августы, о чем говорили ему врачи, и каково их заключение! Зачем только он взял с собой его! Надо было прогнать его со строительства, где он своими глупыми разговорами оболванивал рабочих. Он вытащит его сейчас из комнаты, отдаст слугам, чтобы те его высекли, и вышвырнет на улицу.

– Госпожа, – сказал Амон-Ра, – ваши врачи уже махнули на вас рукой и сказали вашему супругу, что вам осталось жить считанные дни...

И в это мгновение Юстиниан вскочил с места как тигр и страшно взревел:

– Заткнись ты, ублюдок...

Но пока он не успел привести в исполнение свое намерение, Амон-Pa произнес ясно и невозмутимо...

– Вы поправитесь по воле Господа Бога... Я же только исполню волю Христа...

Юстиниан со всей силой и тяжестью своей обрушился на мальчика.

– Вот тебе Иисус... Вот тебе Христос... Вот тебе Мессия... Ублюдок...

Юстиниан одной рукой схватил его за шею, а второй бил кулаком по лицу, что было мочи. Он не слышал слабый и полный мольбы голос Августы:

– Что ты делаешь, Юстиниан... Пощади ребенка... Оставь его... Ты убьешь его... Юстиниан...

Амон-Pa упал на пол как скошенный, а так как слугам было запрещено входить в комнату, Юстиниан схватил его за ноги и потащил к двери. Но тут нагнал его отчаянный крик Августы:

– Юстиниан, подведи ко мне Амон-Ра...

Юстиниан обернулся к Августе и нарочито спокойным голосом произнес:

– Богиня моя, прости, что я привел к тебе этого бродягу...

– Подведи его ко мне, Юстиниан. И сорви занавески с окон... Впусти в комнату Солнце...

Юстиниан не думал, что делает: он бросил Амон-Ра у двери и яростно набросился на занавески.

В комнату сразу ворвались лучи солнца, они улеглись на ложе Августы, заиграли на ее лице. Юстиниан посмотрел на любимую женщину и почувствовал страшную боль в сердце. Слезы хлынули из его глаз, он упал на колени у ног Августы и зарыдал.

Амон-Pa с трудом привстал и подошел к ложу. И, будто ничего не произошло, словно никто и не пытался его задушить, никто не избивал, никто не таскал его за ноги, со свойственным ему спокойствием и уверенностью сказал:

– Госпожа, прикажите вашему супругу, чтобы он покинул вас... Прикажите, чтобы послал к вашему отцу гонца. Прикажите, чтобы предпринял меры для подготовки большого приема, который вы оба проведете через неделю...

Некоторое время Августа молчала. С тех пор, как Юстиниан увез ее из Афин, она не видела своего любимого отца. Она соскучилась по нему. Пусть пошлет Юстиниан гонца, может быть, успеет он увидеть дочь в живых? Пусть устроит Юстиниан праздник в честь отца. Надо поторопить Юстиниана. Может быть, семь дней недели и есть ее последние дни? Зачем уходить из жизни мрачно, с горем? Не лучше ли будет, если она покинет этот мир торжественно, с чувством благодарности судьбе? Пришла она в эту жизнь по воле Бога и уйдет из нее по воле Бога. Разве есть повод для грусти и печали?

– Юстиниан, ты слышал, что сказал Амон-Ра? Выполняй все, мой добрый властелин!

– Это есть твоя воля, моя богиня? – спросил Юстиниан с сомнением.

– Да, мой друг, это моя воля... Прошу исполнить ее... И не плачь, пожалуйста!

– Пусть будет так...

Юстиниан взглянул на Амон-Pa. Гнев у него прошел, но сомнение осталось. Хотя никак не мог он объяснить себе, какую магическую силу применил этот мальчик, что заставил Августу впустить в комнату солнечный свет и показать Юстиниану свое погасшее и изуродованное лицо.

– А теперь оставь нас, дорогой мой... – шепотом произнесла она.

Юстиниан встал и направился к двери.

– Я сама позову тебя! – догнал его голос Августы.

– Пусть придет к концу дня, – сказал Амон-Ра, и Юстиниан был готов опять наброситься на него.

Глава 35

Настал третий день лечения и бесед о Христе.

Лицо Августы действительно порозовело, она ожила и могла присесть на ложе.

Она с жадностью слушала рассказы Амон-Pa о Христе, о Царстве Божием, о заповедях. С помощью притч Иисуса Христа она лучше и глубже воспринимала Новое Учение. Она приняла веру Сына Отца и Сына Человеческого. Амон-Pa научил ее молитвам, и семь раз в день она возводила Творцу свою искреннюю и горячую мольбу.

Августа диву давалась, сколько знал этот маленький мальчик, и удивлялась его чувствам любви, доброты и сострадания, которым не было конца. Но больше всего ее восхищали его сила духа и веры.

В первый день Амон-Pa добился того, что вселил в Августу радость надежды. На второй день у Августы порозовели щеки, и она почувствовала прилив сил. Она присела на ложе и из красивой чаши выпила красного вина. Юстиниан не поверил своим глазам, увидев веселую Августу. «Это, наверное, и есть знак приближения смерти», – подумал он горестно, и опять захотелось ему плакать. Взглянул он на Амон-Pa с недоверием и угрозой: мол, наступит время, и ты получишь свое. Ранним утром третьего дня Амон-Pa пристроился у ложа Августы и призвал к себе весь огонь сердца. Его ладони щедро излучали теплоту необычайной мощи, которую он направил на больную женщину. Все тело Августы начало наполняться живительной силой, призывая ее юную природу к возрождению. Во внутреннем мире Августы зашевелились корни жизни, которые жадно впитывали потоки огня сердца. В глубине души больной женщины началось воскрешение надежды. Тихо зазвучал спокойный голос Амон-Pa, который нес Августе целебную силу.

– Была одна молодая женщина. Двенадцать лет мучилась она кровотечением. Попытки врачей вылечить ее не увенчались успехом. Женщине становилось все хуже и хуже. Она не могла трудиться, ухаживать за детьми, ей стыдно было показываться на людях. Она ослабла, согнулась в плечах, как старуха, ей надоело так жить. Как вы думаете, госпожа, что эта женщина предпримет?

– Покончит с собой? – встревожилась Августа.

– Слушайте дальше. Однажды пришел в семью гость, который рассказывал ей об Иисусе Христе. Женщина поверила в Мессию и сказала себе: если дотронусь я до подола его одежды, исцелюсь. Начала она скитаться по деревням и городам в поисках следа Иисуса. И вдруг в одном поселке увидела она – бежит человек и торжественно кричит: «Идет Иисус... Встречайте Иисуса Христа!» Обрадовалась женщина, но бегать за ним она уже не могла, была совсем уж истощена. Она села посреди дороги и ждала, когда пройдет Христос, чтобы дотронуться до него. Вот и Мессия показался. Шел он в окружении своих учеников и большой толпы людей. И навстречу Иисусу тоже бежали люди. Бедная женщина, лежавшая на дороге, затерялась в толпе. Но, к счастью, увидела она ноги Иисуса, собрала все свои последние силы, доползла до Него, протянула руку и еле коснулась пальцами подола Его платья, и поцеловала землю со свежими отпечатками Его ступней... «Да будет воля Твоя!» – прошептала она с великой верою. Иисус почувствовал, как от Него изошла сила. Он обернулся и увидел распростертую на земле женщину. «Встань, дочь моя, – сказал ей Иисус, – вера твоя спасла тебя!» Женщина в тот же миг выпрямилась, исцелилась совсем и возвела хвалу Сыну Божьему.

Амон-Pa заглянул в глаза Августы и уловил в них синие огоньки веры. Протянул ей руку и своим спокойным голосом, в который была вплетена огненная сила, сказал:

– Госпожа, вас вылечит ваша вера. Дайте мне руку и покиньте ложе. Ваши розы грустят в саду, не видя вас.

Августа сначала замешкалась.

– Ваша вера есть спасительная сила, – повторил Амон-Ра, – дайте мне руку.

Она покорно протянула руку и осторожно сошла с ложа.

– А теперь достаньте из сундука ваше белое шелковое платье и нарядитесь в него.

Она опять покорно выполнила просьбу Амон-Ра.

– Посмотрите на себя в зеркало.

Августа нашла давно упрятанное зеркало и взглянула в него.

На лице ее сразу отразилось удивленное счастье. Глаза наполнились слезами радости.

– Амон-Pa, правда то, что я вижу в зеркале, или это сон? – дрожащим голосом спросила она.

– Госпожа, пойдемте в сад. Там вы увидите Юстиниана, он скажет вам правду.

За все это время Амон-Pa стоял рядом с Августой. Теперь он взял ее за руку и спокойно повел к двери.

– Госпожа, не отпускайте мою руку, – предупредил он ее.

Ой, как много времени прошло с тех пор, как Августа сама заточила себя в четырех стенах этой комнаты и лишила себя света и солнечных лучей. Что происходит во дворе? Летают ли еще птицы? Поют ли в саду соловьи? Цветут ли еще розы и распускают ли свой дивный аромат? Бежит ли по-прежнему ручеек со своими чарующими песнями? Плывут ли на небе облака и шлют ли они на землю живительный дождик? Да неужели Августа идет в собственный сад, чтобы приласкать и птиц, и розы, и ручеек, и облака?

Смело и с верой пошла она за Амон-Ра, сердце которого направляло силу и веру к сердцу Августы через союз их рук.

– Госпожа, вы есть украшение вашего сада.

Августа улыбалась, как улыбается младенец. Все, что они увидели в саду после того, как глаза ее напитались светом и лучами Солнца, удивляло и восхищало ее так же, как восхищается и удивляется ребенок, который впервые видит облака, впервые видит речку.

Сад дышал большой жизнью. Но появление Августы внесло в него особую радость. От Августы, как от тысячегранного бриллианта, заискрились тысячи радуг. Они лились от цветка к речке, от речки к птицам, от птиц к синему небу, от неба к камням. Они кружились и своим прикосновением ко всему живому дарили им улыбки радости и нежные поцелуи счастья. Да, саду давно не хватало этих радуг, улыбок и поцелуев своей прекрасной хозяйки. В ответ ее радугам и поцелуям каждая сущность сада направляла на нее части своей живительной силы.

Над головой Августы вспорхнул соловей, потом сел на веточку распускающейся и благоухающей розы, настроил голос и запел, возвеличивая Творца. Августа затаила дыхание, вместе с трелями соловья запела и ее душа.

– Госпожа, соловей поет для вас, – сказал Амон-Ра.

Соловей умолк на секунду, и, будто перелетая с одного куста на другой, вдруг устроился на плече у Августы и опять запел, но пел он уже новую песню – хвалу жизни.

Августа оглянулась. Где ручеек? Да вот он! Она подошла к ручейку и опустилась, чтобы приласкать его. Опустился рядом с ней и Амон-Pa, он не отпускал руку Августы. Она пальцами дотронулась до подпрыгивающего на камнях ручейка: «Здравствуй, милый!» Ручеек сперва замер от радости и дал Августе взглянуть на себя в зеркало воды: «Смотри, какая ты красивая!» Потом неожиданно ручеек подпрыгнул, затанцевал, разбился о камень и брызнул холодными каплями по лицу и платью Августы. Она засмеялась звонким смехом, одной рукой зачерпнула из ручейка воды и поцеловала. Счастливые от поцелуя Августы, струйки воды поспешили обратно, а на ладони остался небесного цвета жемчуг.

– Посмотри, Амон-Ра, что это такое? – восхитилась Августа.

– Госпожа, это дарит вам ручеек в знак любви к вам! – ответил Амон-Ра.

Странным оказался небесный жемчуг: от ладони он направился вверх, медленно передвигаясь по руке, по шее, по щеке и остановился в центре открытого лба женщины, к которой возвращалась ее былая красота. Устроившись там, жемчуг начал испускать тонкие синие лучики. Августа провела рукой по лбу, взяла оттуда жемчуг двумя пальцами и положила себе на ладонь, но жемчуг опять весело и теперь уже быстро пробежал тот же путь и устроился на прежнем месте.

Увлеченная шалостями жемчуга Августа сразу не заметила, как лучи солнца заиграли на ее лице. «Ах», – воскликнула она, ибо лучи проникли ей в глаза. Она зажмурилась, потом закрыла глаза, но от лучей все равно не избавилась. Да ей и не хотелось избавляться от них. Она широко распахнула глаза и с улыбкой взглянула на Солнце. «Спасибо тебе!» И пучок солнечных лучей тут же пробрался в ее в сердце. Августа опять обрела жизненную силу, теперь уже от самого Солнца.

Совсем разошелся ветерок. Раньше он был более вежливым, но сейчас его не остановить – треплет ей волосы. Поправляет она их, но он продолжает шалить. Одной рукой она не успевает привести себя в порядок, а другую не выпускает из своей руки Амон-Ра.

Где облака? Куда они подевались? На небе ни одного облачка не видно. Пусть покажется хоть малюсенькое, новорожденное облачко, чтобы вспомнить, какими бывают облака на небе! И вдруг видит Августа, как из-за горизонта спешит вверх к небу одно белое, большое, густое облако. Кто ему помогает так лететь? Мчится оно, мчится. Остановилось над головой Августы. А потом опустилось вниз, еще, еще, и исчезла Августа вместе с Амон-Pa. Она ничего вокруг не видит, облако объяло все ее тело, оно ласкает ее и тоже наполняет небесными силами жизни и созидания. Августа блаженствует. Целует облако, тоже хочет обнять его, но оно ускользает. «Спасибо тебе, Небо, спасибо твоим детям, всем облакам земли!» Облако опять скользнуло к небу, а Августа стала еще более жизнерадостной и красивой. А соловей, который сидит у нее на плече, все поет и поет новые песни, теперь уже о Царстве Небесном. А небесный жемчуг, который сам устроился на лбу Августы, испускает пучок синих лучиков. А запах роз сопровождает ее и наполняет душу тонкими силами. А на плечах Августы облако оставило облачную мантию, которая, как крылья, помогает ей легко скользить по земле.

Амон-Pa крепко держит руку Августы и ведет в сторону праздничных ворот.

Врата открываются, и на белом коне появляется высокий всадник.

Увидев Августу, и конь, и его всадник застыли на месте.

Всадник не верит тому, что видят его глаза. Но потом, – «Августа, моя богиня!» – кричит он с восторженной радостью, прыгает с коня и бежит к ней.

– Августа... Августа... Августа... – не перестает повторять Юстиниан. Он опускается на землю, обеими руками обнимает ноги любимой женщины, целует ей колени. – Августа... Августа... – Юстиниан плачет.

Свободной рукой Августа обнимает Юстиниана, взъерошивает ему волосы и тянет к себе. Юстиниан смотрит на нее снизу вверх, и душа его трепетно принимает ее очаровательную улыбку. Взгляд Юстиниана переходит на Амон-Pa. Стоя на коленях, он ростом с него и смотрит ему в глаза. Что за глаза у этого мальчика? Юстиниан утонул в них, как песчинка в море, в море доброты и сочувствия, и вдруг познал, как очищается его душа.

– Амон-Pa, беспредельно твое великодушие! Прости меня, мальчик, прости меня! – он обнял его за плечи, прижал голову к его маленькой груди и так продолжал плакать счастливый Юстиниан.

Это длилось несколько минут. Наконец Августа опять взяла его за волосы и нежно притянула к себе. Юстиниан встал и с лицом кающегося посмотрел сверху на Августу и Амон-Pa. Ростом Амон-Pa был до плеч Августы, а Августа ростом была до плеч Юстиниана. Но теперь уже Юстиниан понимал, что самый маленький среди них был самым большим.

За изгородью дворца послышались радостные голоса детей:

– Идет Иисус... Мессия... Идет Иисус Христос... Христос идет!.. Аллилуйя, Аллилуйя!..

Сердце Амон-Pa затрепетало.

Вот почему он стремился к сегодняшнему дню и почему говорил Августе, что на третий день будет она ходить по собственному саду! Это потому, что направляющийся в Иерусалим Христос, оказывается, должен был сегодня пройти по этой дороге, которая за изгородью дворца. Ему надо еще раз увидеть Иисуса Христа. Его должна видеть Августа. Может быть, он и Андрея увидит!

– Амон-Ра, что происходит? – спросила в недоумении Августа. – Разве эти дети говорят правду?

– Да, госпожа, дети сообщают всем радостную весть. Пойдемте посмотреть на Мессию, Сына Божия! – ответил Амон-Ра.

Второй рукой он взял руку Юстиниана и потянул их за собой. Они покорно последовали за ним: Августа – полная веры, радости и благодарности, Юстиниан же – не разобравшись еще в себе, до конца не понимая, участником какого события он становится.

Из ворот они вышли на дорогу.

Дети, несущие людям радостную весть, бегали, прыгали, пританцовывали и кричали во весь голос:

– Идет Иисус... Аллилуйя... Христос идет... Аллилуйя!..

Люди выбегали из своих домов, и вскоре вся дорога заполнилась желающими видеть Мессию. Многие несли с собой ковры и стелили их на дорогу. Женщины усыпали дорогу цветами. В середине и вдоль дороги собрались больные, калеки, слепые, глухие. Сыновья на носилках вынесли своего парализованного отца, надеясь, что Иисус исцелит его. Люди не могли скрыть надежду и восторг.

Юстиниан, видевший это зрелище, вдруг почувствовал в душе какой-то свет. Он высвободил руку от Амон-Pa и быстро побежал к дворцу. Вскоре он и его слуги вынесли огромные ковры и постелили на дороге. Юстиниан сам уложил большой красочный ковер перед дворцом.

Тем временем издалека показался идущий по дороге народ.

– Вижу Иисуса... Идет Христос... Идут...

Люди зашумели.

Иисус Христос сидел на осле. На нем было белое платье.

С обеих сторон от Него шли апостолы, за ними шли ученики, а дальше – большая толпа людей.

Процессия постепенно двигалась вперед.

– Иисус... Аллилуйя... Иисус... Аллилуйя... – кричали дети, женщины, старики.

Дождь цветов не прекращался.

Иисус и его ученики приблизились к дворцу Юстиниана. Ожидающие Иисуса больные и калеки перекрыли Ему путь и попросили исцелить их. Ученики попытались оттеснить толпу, но Иисус остановил их. Он слез с осла и обратился к больным и калекам:

– Пусть каждому дастся по мере собственной веры! – и протянул к ним руки.

Августа, Юстиниан, Амон-Pa и все, которые стояли близко от Иисуса, или кто сидел на дереве, или был высок, стали свидетелями свершения чуда. Глухой начал причитать, что к нему вернулся слух; слепой в недоумении смотрел вокруг и приговаривал: «Вижу, вижу»; парализованный слез с носилок и воскликнул: «Исцелился я, дети мои...»; согнутая до земли женщина выпрямилась; человек, тело которого было покрыто неизлечимыми язвами, очистился и заплакал от радости. Люди окружали то одного, то другого, чтобы собственными глазами удостовериться в их исцелении.

Исцелились многие, но некоторые остались такими же, какими были: был слепым и остался слепым, был немым и остался немым, был калекой и остался калекой.

– Исцели нас тоже, Иисус!

– Господи, помоги нам тоже!

– Спаси нас, Господи!

Упрашивали они Иисуса и злились на Него: что это за Мессия, злословили они, одних исцеляет, а других – нет.

Иисус с жалостью взглянул на них.

– Вы есть нарушители Закона Божия! – сказал Он им. – Не каждый, кто зовет Меня «Господи, Господи», будет очищен, и не каждый исцелится! Также не каждый войдет в Царство Небесное! Зачем зовете меня «Господи, Господи», и не делаете, что говорю вам?

Иисус остановился напротив дворца.

– Андрей, вот мой маленький пастух! – обратился он к стоящему рядом Андрею и протянул руку в сторону Амон-Pa. Потом Он указал на Августу и добавил. – Истинно говорю тебе, ангел ангелу крылья поправляет!

Андрей послал ученику-племяннику сердечную улыбку и мысленно сказал ему: «Я горжусь тобой, мой мальчик!»

Амон-Pa ответил тоже мысленно: «Андрей, мой любимый учитель, спасибо тебе!»

Августа зачарованно всматривалась в Иисуса Христа и сердцем воспринимала каждое Его слово, каждое движение, Его голос, Его облик. Иисус продолжил путь. Амон-Pa проводил Его взглядом, пока вся процессия не скрылась за склоном горы. Сердце его было переполнено мощными потоками голубого огня.

Собравшиеся на дороге люди еще долго говорили об Иисусе Христе, о Его заповедях, о притчах.

Исцелившиеся с охотой рассказывали всем, от каких мук спас их Иисус. Те же, которые не исцелились, говорили о Нем плохо, но их редко кто слушал.

Юстиниан ясно и четко услышал, как сказал Иисус Христос: «Ангел ангелу крылья поправляет», и конечно же, догадался, что Он говорит это, имея в виду Августу и Амон-Ра.

Сегодняшний день потряс душу Юстиниана, пробудил ее и поставил перед выбором.

Только что перед его дворцом по дороге прошел Мессия. Он еще ничего не знал о том, чему Иисус Христос учил народ, не знал ни о Царстве Небесном, ни о заповедях. Но живой образ Его, голос Его, деяния Его произвели на Юстиниана неизгладимое впечатление. Он своим внутренним чутьем понял, что действительно увидел Сына Божия, который несет людям Закон обновления жизни. Сказанное Иисусом – «Ангел ангелу крылья поправляет» – удивило его и заставило глубоко задуматься. «Что могут означать эти слова? – размышлял он. – Конечно, Амон-Pa заботится о выздоровлении Августы, но, видимо, он имел в виду не только это. Почему Он назвал их ангелами, ведь крылья нужны для полета. О каких крыльях идет речь?» С этими вопросами он обратился к самому себе и сделал вывод о том, что Амон-Ра, этот маленький мальчик, которому только девять лет, свершает дела Божий. Значит, и излечение Августы есть воля Божия.

Всякие сомнения Юстиниана в отношении Амон-Ра распались и улетучились разом.

Августа, Юстиниан и Амон-Pa еще долго стояли на дороге, слушая, что говорили люди об Иисусе, что рассказывали те, которых Он исцелил.

Амон-Pa опять крепко держал руку Августы. Другой рукой он взял за руку Юстиниана и повернул их к дворцу. Из маленькой ладони мальчика к сердцу Юстиниана хлынул поток необычного тепла, влился в кровь, и все тело Юстиниана зазвучало. «Удивительно!» – произнес он про себя.

– Амон-Ра, – обратился Юстиниан к мальчику, когда они вошли в покои дворца, – можно ли присутствовать мне при твоих беседах с Августой? Я вам мешать не буду!

Юстиниан с горечью вспомнил, как он поступил с мальчиком три дня тому назад, хотя для Амон-Ра этого прошлого уже не существовало.

– Хорошо, приходите, – ответил он своим спокойным и добрым голосом.

Глава 36

Прошло еще три дня духовного и физического обновления.

Августа менялась каждый день: с ее лица совсем исчезли последние следы длительной болезни, и к ней вернулась ее удивительная красота. Душа Августы выдержала сложное испытание – она возвысилась и наполнилась верой и любовью к Богу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: