Ты – ангел Господа Бога. 3 страница

– Да, да... Никто другой не поможет ему... Я дружу с Антипой... Иди же, чего медлишь! – десятник сгорал от нетерпения.

Женщина опять задумалась.

– Сперва спаси его, а потом встретимся! – сказала она умоляюще.

– Нет! – ответил решительно десятник. – Если не придешь ко мне сейчас, то не увидишь мужа... Хочешь, я сделаю, чтобы ты присутствовала при казни?

Женщина не решалась.

– Сейчас уже за полночь, не успеем! – еще раз попыталась она уговорить его.

Десятник торжествовал – женщина согласилась.

– Успеем, успеем! – ему даже показалось, что он нравится женщине, и смело добавил, – потом мы еще встретимся... много раз... Иди быстрее!

– Хорошо! – покорно произнесла женщина, – Если ты спасешь моего Петра, я согласна!

«Так я и думал, – обрадовался десятник, – эта красивая женщина будет моей и в эту ночь, и в другие ночи... Петр... Какой там Петр...»

– Тогда я пойду за водой, чтобы помыть тебя... А ты снимай одежду... – сказала она тихо и с грустью. – Одежду и оружие можешь положить вот здесь! – и указала на сундук, стоявший в углу. Она направилась к двери в другую комнату, но вдруг остановилась и спросила заботливо:

– Ты не голоден? Может быть, принести что-нибудь поесть?

– Потом, потом, женщина, сперва иди ко мне... Принеси побыстрее воды и помой меня, раз так хочешь...

Десятник торопливо разделся. Одежду и саблю бросил на сундук.

Женщина держала в поднятой руке свечку, в тускло освещенной комнате голый десятник был похож на привидение. Потом она вышла в комнату мальчиков якобы за водой и взяла с собой свечку. Десятник очутился в темноте.

– Не бойся, мама, мы знаем, что делать! – шепнул маме Михаил.

Александр держал в руках мешок от муки, а Михаил – свое копье.

– Женщина, где ты? – с нетерпением окликнул десятник.

– Иду! – отозвалась она и с шумом налила воду в глиняный таз, мол, видишь, я тоже спешу...

– Ой, погасла свечка! Надо зажечь!

– Не надо свечки, и воды не надо, не медли... – сходил с ума десятник.

Но что с ним вдруг произошло, он не понял.

Вначале показалось ему, что женщина так же, как и он, горела от нетерпения и страсти, и потому обнимала и прижимала его к груди. Потом показалось, что она укладывает его на тахту. Потом, что она накрывает его одеялом. Но он не понимал, почему она вела себя так странно. Все произошло очень быстро: Александр надел ему на голову мешок и завязал его веревкой на шее. Мальчики скрутили ему руки и тоже завязали крепко. Голый десятник, наконец, догадался, что попал в беду.

– Женщина, что ты со мной делаешь! – зло шипел он. – Отпусти сейчас же, а то перебью вас всех... убью и детей твоих...

Но женщина была ни при чем, ибо связывали ею мальчики Петра.

Михаил прижал к горлу десятника копье.

– Скажи, если хочешь остаться в живых, где Петр? – грозно спросил он.

Десятник только теперь убедился, что он в плену, что женщина устроила ему засаду, что ему не будет пощады, и что это дело рук сыновей Петра.

– Не убивай, не убивай! – закричал он жалобно, – в темнице он!..

Михаил сильнее прижал копье.

– Не убивай... не убивай... – завопил десятник.

– Кто охраняет темницу?

– Не убивай... злая собака, больше никого...

– Кто бросил Петра в темницу? – и Михаил кольнул его копьем.

– Я, я... – плакал перепуганный десятник, – отпусти меня, и я освобожу его...

– Почему ты бросил его в темницу?

– Он не выполнил мой приказ... Отпусти, и освобожу его... – умолял десятник.

– Какой приказ?

– Не захотел избить мальчика... пожалел его...

– Где этот мальчик? – и Михаил кольнул сильнее.

– Тоже в темнице... не убивай... я отпущу обоих...

– Скажи правду, почему ты бросил Петра в темницу... – и десятник почувствовал, что с копьем шутки плохи.

– Скажу, если не убьешь... – взмолился он.

– Говори...

– Хотел овладеть его женой... на одну ночь... не убивай...

– Встань! – приказал Михаил.

Связанного веревкой десятника мальчики погнали вперед. Мешок покрывал десятника до пупка, а ниже он был голый. Михаил приставил к спине копье.

– Снимите с меня мешок, развяжите руки... – умолял десятник всех, кто шел за ним.

Михаил кольнул его в зад.

– Помогите, помогите! – закричал десятник. – Закройте ему рот! – сказала мама мальчикам.

Александр сунул десятнику в рот веревку поверх мешка и крепко затянул на затылке.

Он уже не мог орать, только жалобно мычал.

Мальчикам было известно, где находится темница. За прошедшие три дня, как они приехали к отцу, они хорошо разведали окрестности.

Луна освещала им путь.

У темницы действительно лежала огромная собака, привязанная цепью к дереву. Как только она почуяла идущих, то начала грозно лаять; было ясно, что она не шутит.

– Иди, приласкай собаку! – приказал Михаил десятнику и опять кольнул его копьем.

Десятник быстрее зашагал к собаке, и собака тоже направилась ему навстречу. Она учуяла своего начальника, однако голого его еще не видела. Раза два-три она сердито тявкнула на него, как бы упрекая, что нельзя ему, если он человек, а не собака, ходить так бесстыдно нагишом. Десятник замычал в ответ, но сзади тут же последовал укол копьем. Три дня ничего не евшая собака стала облизывать ноги своего хозяина. От десятника шел сильный запах мяса, и внезапно она вонзила свои острые клыки в человеческую плоть.

– Мммм.... – замычал от страшной боли десятник и упал на землю.

Собака же улеглась подальше от входа в темницу, а выдранный кусок мяса положила рядом, забыв о самом главном: никого чужого не впускать и не выпускать из темницы.

– Мммм... – глухо ревел десятник. Мальчики быстро взломали дверь в темницу.

– Отец, выходи скорее и забери мальчика! – тихо крикнул в темноту Александр.

Петр сразу понял, что дети пришли освободить его. Он поднял мальчика на ноги.

– Пошли! – и вывел его наружу.

Не было времени для выяснения обстоятельств.

– Надо бежать, отец! – предупредил Михаил.

– Но собака может растерзать этого гада на части, почуяв кровь! – сказал Александр.

Пока злой собаке было не до мальчиков, они затащили ревущего десятника в темницу, бросили туда его одежду и меч, закрыли входную дверь и уже на выходе из тюрьмы догнали родителей, которые поддерживали Амон-Pa, помогая ему идти.

Тем временем собака обнюхивала землю и слизывала последние капли крови. Удостоверившись, что все съедено, она привстала и оглянулась вокруг. Однако увлекшись едой, не заметила, как вышли из темницы узники, и как узником стал десятник. Она действительно ничего не заметила.

Только луна запомнила, проследив своим единственным прикрытым глазом, в какую сторону направились Петр, его красивая жена, смелые мальчики, поддерживавшие с обеих сторон обессилившего Амон-Pa и помогавшие ему передвигаться. Но луна есть луна, и она умеет хранить ночные тайны.

Глава 42

Герод Антипа проснулся рано утром. Спалось ему очень плохо, и сны он видел страшные. Вначале какая-то злая и огромная ящерица поймала его, когда он, превратившись в крысу, грыз во дворе собственного дворца украденный кусок сыра. Ящерица потащила его наверх, в темное как сажа небо, и сбросила вниз. Хорошо, что он успел открыть глаза и очнулся, пока был еще в воздухе, иначе мог бы разбиться о камни.

До утра было еще далеко.

Напуганный сном, он долго не мог сомкнуть глаз. Но как только сознание его на миг отключилось, немедленно нагрянул другой страшный сон: он стоял перед прокуратором Понтием Пилатом, совершенно голый. Тот обвинил его в злодеяниях и приказал повесить на дереве вверх ногами. Но веревка оборвалась, и он полетел вниз с высокой ветки дерева. Опять уцелел от перелома всех костей – закричав от страха и открыв глаза до того, как упал на камни.

«Я покажу ему, как судить меня!» – грозил он Понтию Пилату, как будто это тот заслал в его сон страшные видения.

Настроение у четвертовластника было паршивое.

– Ублюдки! – заорал он.

Сразу же в комнату вбежали слуги, затащили огромную лохань, наполнили теплой водой и усадили в нее четвертовластника. Вымыли, потом смазали тело благовониями.

– Приведите десятника! – приказал Антипа. Искали, но не нашли его. Никто не знал, куда он мог уйти таким ранним утром.

Четвертовластник разгневался на десятника.

– Как появится, брошу в темницу! – гневно сказал он.

Вызвал трех легионеров и приказал им приготовить крест.

– Какой крест? Каких размеров? – спросили они.

– Какой же еще?.. Деревянный, по размеру мальчика, которого вы вчера привели... чего стоите?.. Будем распинать его, ясно! – орал он, и легионеры, боясь гнева четвертовластника, мгновенно исчезли.

– Вот распну его, и пусть идет по следам своего Господа Бога... – бормотал Антипа.

Выбрал он и место, где можно собрать народ и показать всем, что такое распятие. Оно было недалеко от казармы, люди называли его Малой Голгофой. Антипа распорядился, чтобы легионеры собрали у Малой Голгофы как можно больше людей из близлежащих сел, а также детей. Антипа решил проучить народ, показав, что так может произойти с каждым, кто возомнит себя Мессией.

После того, как слуги одели его, он насытился любимыми блюдами и приказал привести к нему мальчика, избитого и брошенного вчера в темницу. Герод Антипа не сомневался, что после вчерашней пытки мальчик заговорит и, может быть, выболтает что-нибудь такое, что пригодится ему против Юстиниана.

Пятеро легионеров, которые вчера вдоволь позабавились избиением мальчика и своего товарища, с хохотом направились в темницу.

– Что Герод хочет сделать с мальчиком? – заинтересовался один.

– Не знаешь разве? Собирается сегодня распять его на кресте!

– Значит, избивать больше не будем?

– Слушайте, что я скажу! Вчера мы избивали его палками, а он ни разу не закричал и не застонал от боли. Почему бы это?

– Может, он не чувствовал боли?

– Ты хочешь сказать, что он не чувствовал моих ударов? Я изо всех сил бил его, а ему хоть-бы что... Но почему?

– Не валяй дурака, скажи, если знаешь...

Но легионеру не пришлось поведать товарищам свои догадки. Он шел впереди всех, и верный страж – злая собака, услышав знакомые голоса, радостно залаяла. Виляя хвостом, она подбежала к легионеру и лизнула ему ногу. Легионер приласкал ее.

– Как дела? – нагнулся он к собаке.

Ответ был неожиданным: собака сделала рывок, мигом выдрав кусок мяса из тела легионера. Идущие следом не поняли, почему их догадливый товарищ вдруг так душераздирающе закричал. И они не успели понять, в чем дело, как собака искусала каждого из них. Отчаянно вопившие легионеры бросились бежать обратно. Навстречу им поспешили их сотоварищи, никогда не слышавшие таких пронзительных криков.

Неестественные крики и вопли возмутили даже самого четвертовластника. Такое он слышал впервые. Он выбежал во двор казармы и злобно заорал:

– Что происходит?

Недалеко от него на земле, измазанные кровью, валялись пятеро легионеров. Они корчились от боли и орали, призывая всех на помощь.

– Что с вами? – опять закричал Антипа, но те, конечно, не ответили.

– Они бежали от темницы, там с ними что-то случилось! – пояснили ему другие.

– Следуйте за мной! – отдал приказ «храбрый военачальник», и десять легионеров побежали за ним.

Как только обезумевшая от крови собака увидела бегущих легионеров во главе с самим четвертовластником, она завизжала, встала на задние лапы и бросилась им навстречу с такой ожесточенной силой, что разорвала железную цепь, которой вот уже пять лет была прикована к дереву у темницы. И бросилась прямиком к четвертовластнику. Она не любила его, но чуяла, что четвертовластник такой же беспощадный, как она. Со страшным волчьим ревом собака набросилась на него. Четвертовластник сразу понял, чем все это может кончиться, и пустился в бегство. Собака долго гналась за ним, два-три раза чуть было не настигнув. Один раз ей все же удалось вцепиться зубами в зад четвертовластника. Но в этот миг один легионер так искусно бросил в нее копье, что оно сразило ее насмерть, не задев четвертовластника.

Страшно перепуганного, еле дышащего Герода Антипу, у которого уже на всю жизнь была выдрана та часть, на которой он так любил сидеть, занесли в опочивальню. Врачи сразу наложили на рану лечебные травы и перевязали тряпками.

От невыносимой боли Герод Антипа непрерывно стонал. Наконец, он вымолвил:

– Скажите, что произошло?

– Господин, – доложил ему один из врачей, – эта собака взбесилась!

Четвертовластник чуть не упал в обморок, поняв, что может заразиться.

– Господин, – добавил другой, – перед темницей легионеры нашли одежду и саблю десятника...

– А сам десятник? – прошептал Антипа.

– Его обнаружили в темнице, на голое тело был надет мешок. Собака и его покусала!

Четвертовластник недоумевал, он не мог поверить тому, о чем ему рассказывали.

– И что говорит этот недоумок – десятник?

– Господин, он так икает, что не может говорить; кроме того, похоже, он не в себе...

– А тот мальчик, ублюдок, где он? – собрав все свои силы, прошептал он.

– Ни мальчика, ни легионера Петра, которого наказал десятник, не нашли... они убежали!

– Петр?! Что он такое сделал?!.. Значит, убежали?.. – И злоба зеленой краской разлилась по лицу Антипы.

В это время вошли три легионера и гордо доложили, что его задание выполнено, крест готов, а у Малой Голгофы собрано более тысячи человек и пятисот детей.

– Как быть, – спросили они.

Но с Геродом Антипой, с четвертовластником Иудеи, вдруг произошла беда: глаза вылезли из орбит, челюсть отвисла, изо рта потекла пена. Он потерял сознание.

– Скорее... скорее... четвертовластник умирает... спасите его... – закричали легионеры, принесшие крест.

Врачи засуетились.

Глава 43

Большой Мальчик совсем потерял чувство времени: он не знал, сколько месяцев прошло с тех пор, как убежал он от десятника. Опасаясь, что легионеры поймают его, он не решался вернуться в Город или показываться где-нибудь в другом месте. Он смастерил себе жилье у какого-то ущелья и обосновался там.

Ему не давала покоя мысль отомстить Амон-Pa и его друзьям. Во всех своих бедах он винил их и готовился отплатить. Вот найдет их и покажет им, кто он есть. Подняться в пещеру Философа он, конечно, не осмелился бы, помня Бунгло, но надеялся выловить их в удобном для сведения счетов месте.

В ущелье шумела река. Большой Мальчик любил купаться в ней и ловить рыбу. Дикие фрукты и рыба составляли его пищу. Все дни он проводил в барахтанье в речке, в бесцельном шатании по окрестности и в злобных размышлениях. В мыслях своих он тысячу раз разными способами вылавливал своих врагов, применяя свою большую силу, издевался над каждым, они ползали перед ним на животе, целовали ноги, умоляли простить. Он вешал их на деревьях вниз головой, выкалывал им глаза, обезглавливал...

Он так увлекался воображаемыми картинками, что порой все они казались ему реальными. Злые мысли исказили его лицо: нос стал длиннее и загнулся вверх; правый глаз расширился как кокосовый орех и не умещался в глазнице; левый же глаз сузился, растянулся в обе стороны и ушел вглубь. Подбородок изогнулся внутрь. От постоянного страха левое ухо разрослось до размеров ладони, а правое закрутилось наподобие трубы. Один коренной зуб стал расти так, что не уместился во рту и вылез наружу, проколов левую щеку. Волосы выпали совсем, обнажив его угловатую с темными пятнами голову, с левой стороны которой постепенно вырастал маленький острый рог. Левая рука стала длиннее правой, и на кистях, рядом с мизинцем, выросло еще по одному пальцу. Правая нога явно укоротилась, левое плечо удлинилось.

Так его мысли выражали себя внешне в его теле, стремясь сделать его таким, какими были сами. Большой Мальчик не замечал, какой он принимал вид, ибо не во что было заглянуть как в зеркало. По всей длине речки, которую он обследовал, исчезли все отражения. Он тогда лишь обнаруживал кое-что на себе, когда задевал это рукой. Он даже обрадовался, прощупав на голове один рог, но обиделся, что запаздывал второй. Был доволен, поцарапав ладонь об острие на щеке от вылезшего зуба, но огорчился, не обнаружив такой же зуб на другой щеке. Он воображал себя властелином ущелья и всех его обитателей, но по ночам надежно прятался в углу своего жилья, чтобы его подданные не напали на него, не растерзали на куски и не съели.

Однажды, бесцельно бродя по своим владениям, он вдруг оказался у обочины большой дороги. Вначале он подумал было немедленно укрыться в ущелье, опасаясь, что кто-то может увидеть его и донести легионерам. Но потом успокоил сам себя: он же, во-первых, уже властелин, царь, и никто не имеет права трогать его; во-вторых, сообразил он, прошло, наверно, много времени с тех пор, как он пропал, и потому легионеры могли считать его умершим. А кто мертвых ищет? Он сел на камне и начал обозревать дорогу: посмотрим, какие тут ходят путники.

Он долго и терпеливо ждал. Ведь других неотложных дел в его царстве все равно не было. Перед собой он обнаружил гнездо муравьев. Начал считать муравьев, но дальше десяти он уже сбивался и злился на числа, которые не подчинялись ему. Тогда он взял палочку и начал разрушать гнездо. Бедные муравьи, перепуганные разрушительным бедствием, метались кто куда, а он своей палочкой все углублялся в их внутреннее царство. Наконец он докопался до покоев короля муравьев. Тот вырвался разгневанный на поле боя и что-то беззвучно, шевеля усиками, закричал своим подданным. Тысячи разбежавшихся муравьев сразу же повернулись и набежали на своего обидчика, от которого начались их бедствия. Они со всех сторон полезли на него, вонзая свои ядовитые жала. Большой Мальчик бешено заорал и бросился в речку.

Освободившись от муравьев и успокоившись, он опять уселся на другой камень у дороги. И тут он увидел путника. Тот сидел на осле и направлялся в его сторону. Он был стар и так кивал головой, будто дремал. Надо его попросить, может, даст что-нибудь поесть, подумал Большой Мальчик, а, может быть, попрошу, чтобы взял меня с собой и приютил.

Но, чем больше приближался путник, тем злонамереннее становились его мысли. Тогда он скрылся в кустах, вооружившись большим камнем.

Через спину осла был перекинут маленький мешок. Старик не дремал, он напевал песню. Ни осел, ни его хозяин не заметили, что в кустах кто-то притаился – старик вслух напевал свои мысли, а осел увлеченно слушал. Так они прошли мимо кустов.

«Сейчас заткну тебя!» – злобно прошипел Большой Мальчик, вылез из-за кустов, нагнал старика сзади и со всей силой ударил его по голове камнем. Старик действительно сразу умолк, медленно перегнулся на бок и свалился на дороге.

Осел почувствовал облегчение. Наверное, мой хозяин хочет пройтись пешком, подумал он, и оглянулся, чтобы своими большими и добрыми глазами сказать своему старому и единственному в жизни другу спасибо. Но увидев, что его единственный друг валяется на дороге с окровавленной головой, а какое-то человекоподобное хочет сесть на него, осел страшно разгневался, заорал что было мочи и, недолго думая, высоко подняв задние ноги, так безжалостно ударил ими человекоподобное, что тот взлетел высоко в воздух и упал далеко от места происшествия.

Большой Мальчик очень поздно пришел в себя. Переломанные ребра выступали наружу. С трудом он вспомнил, что с ним произошло, и почему он валялся далеко от дороги. Со стоном он поднял голову и посмотрел на дорогу.

Старик так же лежал в крови, а осел стоял над ним, не теряя свою ослиную надежду, что его друг вот-вот откроет глаза, встанет, сядет ему на спину, и они вдвоем, со своими мыслями-песнями, продолжат дорогу.

Большого Мальчика манил мешок, который висел на осле, в нем что-то должно было быть. Ползком добрался он до дороги, еле-еле встал на ноги и сбоку подкрался к ослу. Осел как бы не видел его, стоял без движения и упорно глядел на своего друга. В его больших глазах понимание и переживание горя накапливали слезы. И как только Большой Мальчик протянул руку к мешку, тот заорал теперь уже душераздирающе, это был плач обреченного и покинутого; он размахнулся своим сильным хвостом и так ударил им по голове человекоподобного, что тот тут же рухнул на дорогу и опять ушел в небытие.

Когда, наконец, он пришел в себя и приоткрыл глаза, то смутно разглядел, что какие-то двое стояли над ним, о чем-то разговаривали и указывали на него. Первое, что пришло ему в голову и ужаснуло, было то, что его нашли легионеры. Он тут же вспомнил, как сбросил старика с осла, и испугался, что они обвинят его в убийстве. Он чуть было опять не потерял сознание, теперь уже от страха. Он не мог вскочить и убежать от них. Но собрал все свои силы и закричал, однако вместо крика у него из горла вырвалось какое-то шипение:

– Не я... не я...

Двое мальчиков опустились на корточки и внимательно на него взглянули.

– Ты умираешь или возвращаешься с того света? – спросил один.

Большой Мальчик понял, что они были не легионеры, и немного успокоился.

– Умоляю, помогите... – сказал он им губами. Они догадались, перетащили его к речке и дали глотнуть воды.

К нему вернулись невыносимые боли, он застонал.

Мальчики допытывались: кто он и почему валялся на дороге, что с ним случилось.

Большой Мальчик испугался, что они выдадут его легионерам, обвинят в убийстве, потому начал лепетать:

– Я не убивал... клянусь богами... не вините меня... я не убийца...

Мальчики переглянулись, не понимая, о чем он говорит.

– Кого не убивал? – спросил один.

– Того, который на осле сидел... я не убивал...

– А где осел или убитый? – спросил другой. Большой Мальчик с трудом взглянул на дорогу, где должны были быть осел и окровавленный старик.

Но там никого не было.

– Наверное, почудилось мне... – пролепетал он, а в душе подумал, что спасен. Однако куда могли исчезнуть старик и осел? А кровь на дороге?

Мальчики не бросили его. В течение нескольких недель ухаживали за ним, кормили и поили. Он выздоравливал, и все трое понимали друг друга.

Большому Мальчику очень понравились их имена. «Так зовут нас все», – пояснили они.

– Меня звать Паршивый! – сказал один с гордостью.

– А меня – Негодяй! – с большой гордостью произнес другой.

Они были братьями.

– Мы дети Варравы!

Услышав имя Варравы, Большой Мальчик и испугался, и обрадовался.

Варраву знали все по всей Иудее: разбойник, убийца. Все боялись его. Мамы пугали им своих непослушных детей: вот придет Варрава и заберет тебя, проглотит тебя, убьет тебя.

Если они дети Варравы, подумал Большой Мальчик, то они тоже разбойники, и им ничего не стоит убить меня. Вот чего он боялся. А что, если они представят его Варраве и тот зачислит его в свою команду разбойников? Такая возможность вселяла в него надежду на будущее.

– Где сейчас Варрава? – спросил он их.

– В тюрьме... Его казнят, он будет распят на кресте... – спокойно ответил Паршивый.

– Почему... за что?! – поинтересовался Большой Мальчик.

– Как за что? Разве ты не знаешь, что наш отец известный разбойник?

А дальше Паршивый и Негодяй наперебой перечислили ему:

– Грабил на больших дорогах...

– Убивал людей...

– Многим сжигал дома...

– Похищал детей ради выкупа...

– Угонял скот и стада овец...

– Облагал налогами села...

– Теперь ты понял, зачем хотят его распять?..

Большой Мальчик затрясся от страха: ведь он тоже убийца, и если его поймают, значит, он тоже будет распят на кресте. И вдруг ему захотелось убежать от этих опасных мальчиков. А вдруг они выдадут его легионерам, от сыновей разбойника всего можно ожидать. Но как убежать, когда бегать он не может?

– А отец не брал вас с собой разбойничать? – спросил он.

– Он нас и близко к себе не подпускал! – сказал с досадой Негодяй.

– Почему? – искренне удивился Большой Мальчик.

– Вы, говорит, ублюдки...

– Домой он не приходил? Что-нибудь домой не приносил?

– Какой дом? У нас его нет! – ответил Паршивый.

– А где же он прятал награбленное? – не успокаивался Большой Мальчик.

– Мы не знаем... – сказал Негодяй.

– Вы отца не любите?

– Чего ты пристаешь... Зачем тебе Варрава! – разозлился Паршивый. – Он не любит нас, и мы тоже его не любим, понял! И хватит тебе о нем!..

Большой Мальчик умолк. В голове промелькнула мысль: «Эти мальчики младше меня, и я смогу на них повлиять. Почему бы нам самим не стать разбойниками? Найду еще несколько отчаянных ребят и создадим свою банду разбойников. Варрава арестован... Детская банда переплюнет Варраву!» – так подумал он и представил себя вожаком разбойников. «На всех наведу страх... разбогатею... Найду Амон-Pa и его дружков и покажу им, кто я есть!» – и как будто готовясь для очередного нападения на караван купцов, Большой Мальчик встал, выпрямился, забыв о боли, ибо вожак разбойников не должен ей поддаваться, и взглянул на сыновей Варравы сверху и свысока.

Братья с удивлением уставились на него – как это он смог на ноги встать!

– Знаете, что я вам скажу? – строго и приказным тоном произнес он. – Я есть владелец этой дороги! – он протянул руку в сторону большой дороги, – ни Варрава, ни кто-либо другой не посмеет оспаривать мое право! До вашего появления каждый день я убивал на этой дороге двух-трех человек... Если хотите, с сегодняшнего дня будем грабить вместе, я ваш вожак! Если согласны, тогда поклянемся, что не подведем друг друга, если же нет, то бегите отсюда немедленно, ибо давно я никого не убивал!

Мальчики тоже встали. Только сейчас они увидели, что Большой Мальчик выше их на целую голову, они доставали ему до плеч. Братья обрадовались: раз этот мальчик так запросто убивает людей, то и хорошим вожаком будет. Они даже испугались его, а быть разбойниками они мечтали давно.

– Согласны! – с жаром закричали они вместе.

Тогда Большой Мальчик достал свой нож, каждый надрезал себе большой палец и из раны выдавил кровь. По очереди прижали они надрезанные пальцы друг к другу, чтобы кровь из одного пальца перешла в другой, и клятва состоялась.

– Мы станем страшнее и сильнее Варравы! – торжественно произнес Большой Мальчик.

Сыновья Варравы загордились: они превзойдут отца, прославятся больше, чем их отец, который в заключении.

Большому Мальчику не терпелось приступить к делу. Он увлек членов банды к большой дороге и, увидев, что кто-то едет на лошади, приказал им:

– Сейчас я устрою вам испытание. Приготовьте камни и укройтесь в кустах!

Братья мигом исполнили приказ, и когда всадник поравнялся с ними, вожак приказал:

– Бросайте камни прямо в голову! Не промахнитесь, а то...

И в ту же минуту человек с разбитой головой свалился с коня.

Братья сразу подбежали к нему, обшарили его карманы, захватили кожаный кошелек, и все втроем убежали, скрылись во владениях «короля», который теперь прошел крещение в качестве главаря разбойников.

За месяц банда разрослась до тридцати отчаянных подростков-разбойников, среди них были и четыре девочки. Вскоре они нагнали ужас на жителей окрестных сел и городов.

По вечерам все они собирались вокруг костра в лесу, обсуждали донесения, где что происходит, обсуждали планы на завтрашний день, пели песни, танцевали и развлекались.

– Эй, ребята, знаете, что будет завтра? – заявила одна из четырех девочек-разбойниц. – Послушайте. Говорят, что римский правитель – Пилат или Пулат – не помню, как его зовут, перед преторием проведет суд над заключенными. Там соберется много народу... Вам это не надо?

Большой Мальчик понимал, насколько важно ему знать все судебные разбирательства. Потому он поручил братьям – Паршивому и Негодяю, а также нескольким другим протиснуться в толпу и разузнать все. Наверное, будут судить Варраву, подумал он, и хотел предугадать свою возможную участь, если когда-нибудь его тоже арестуют.

Посланные вернулись на другой день вечером, присоединились к веселившимся у костра товарищам-разбойникам и охотно рассказали о том, свидетелями чего им довелось быть.

– Оказывается, нашего отца, Варраву, тоже судили... – с гордостью произнес Паршивый.

– Говори... – приказал Большой Мальчик. Ему не терпелось услышать, что Варраву казнили, но и хотелось, чтобы его оправдали, так как его устроил бы такой суд.

– Сегодня был какой-то праздник. А в честь праздника каждый год Плеват или Плуват...

– Нет, Пират... – поправил Негодяй брата.

– Хорошо, Пират освобождает одного заключенного...

– Любого? – спросил Большой Мальчик.

– Того, кого потребует народ...

– Дальше?

– Дальше так. Глупые первосвященники привели одного невинного человека к Плевату...

– Пирату... – опять поправил Негодяй.

– Ну пусть... Плевату-Пирату и попросили казнить его... За что казнить его, спросил Плеват-Пират, что он такого сделал? Дальше...

– Подожди, теперь я... – перебил брата Негодяй.

– Дальше было так. Вина его в том, заявили священники, что он называет себя Мессией и Сыном Бога!

– Что такое Мессия? – спросил Большой Мальчик.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: