Существует путь к прек­ращению страдания.

Появляются ли в мире будды, или не появляются в мире будды, но остается как факт, как неизменное условие существования, как вечный закон: все кармические образования (санкхара) непостоянны (аничча). Этот факт Будда открыл и преодолел, и когда Он открыл его и преодолел его, Он возвестил, засвидетельствовал, проповедовал, показывал, наставлял и объяснял в совершенстве, что все санкхара непостоянны.

Появляются ли в мире будды, или не появляются в мире будды, но остается как факт, как неизменное условие существования, как вечный закон: все кармические формации подвержены страданию (дуккха). Этот факт Будда открыл и преодолел, и когда Он открыл его и преодолел его, Он возвестил, засвидетельствовал, проповедовал, показывал, наставлял и объяснял в совершенстве, что все санкхара подвержены страданию.

Появляются ли в мире будды, или не появляются в мире будды, но остается как факт, как неизменное условие существования, как вечный закон: все существующее (саббе дхамма) не абсолютно (анатта). Этот факт Будда открыл и преодолел, и когда Он открыл его и преодолел его, Он возвестил, засвидетельствовал, проповедовал, показывал, наставлял и объяснял в совершенстве, что все существующее не абсолютно.

АНГУТТАРА-НИКАЙЯ, III, 134

Восьмеричный путь был напрямую связан с опытом поиска нирваны Буддой. Если мы хотим понять этот путь, нам необходимо проанализировать опыт переживаний Будды.

Как известно, в течение аскетической практики йоги ощущения радости и счастья стали столь чуждыми для Будды, что он воспринимал их как опасность, которую непременно следует избегать. Но, увидев, в конце концов, бесплодность этой установки, он преодолел страх воспоминанием прежнего юношеского опыта медитации (под розовым деревом), в котором он впервые испытал это глубоко внутреннее, сокровенное блаженство.

Он решает укрепить свое истощенное тело, которым пренебрегал во время аскезы, чтобы использовать радость как вновь найденное чудодейственное средство достижения освобождения. В противоположность аскетам-брахманам, рассматривавшим страдание аскетизма как единственный путь, ведущий к освобождению, Будда утверждает, что радость, возникающая при сосредоточении разума, является одним из наиболее важных средств достижения нирваны [25].

Таким образом, именно умиление-радостность является основным критерием правильного движения к нирване. Радость сохраняется даже в наивысших состояниях внутреннего самососредоточения, возникающих после преодоления чувств удовольствия, боли и любых других эмоций. Радость растворяется в том возвышенном состоянии ясности и безмятежности, которое буддисты и мы вслед за ними обозначали нирваной.

Чтобы сделать стратегию достижения нирваны более понятной для читателей, мыслящих психологию по-европейски, выделим три основных типа проявления радости и блаженства.

Во-первых, самая близкая и понятная нам радость и блаженство физического плана (кайика сукха): телесное здоровье и чувственное наслаждение (еда, питье, движение, секс и др.);

Во-вторых, ментальная радость (камавачара-соманасса), заключающаяся в удовлетворении интеллектуальных или эмоциональных склонностей, индивидуально обусловленных и ограниченных (искусство, наука, чтение, восприятие прекрасного, радость знания и понимания, радость творчества и открытия и др.);

В-третьих, чистая радость, или блаженство (четасика сукха), свободное от эгоистических интересов и индивидуальных ограничений, радость, которая разделяет счастье других существ (мудита) и в своем всеохватывающем величии выводит индивидуума за пределы мирского переживания в сферу духовных и этических ценностей (локуттара).

Вне сомнения, Будда знал все формы наслаждения, но, достигнув третьего уровня - наивысшего состояния блаженства, он встретился с проблемой описания пути, который ведет от профанического, обыденного сознания к достижению полноты сверхмирского блаженства.

Путь освобождения от страдания и кармических пут, - это «благородный восьмеричный путь», состоящий из правильного воззрения, правильного намерения, правильной речи, правильного поведения, правильного образа жизни, правильного усилия, правильного отношения, правильного сосредо­точения.

В русском языке слово “благородный” синонимично таким понятиям, как аристократический, именитый, родовитый, чистокровный, знатный, породистый, высокий, возвышенный, достойный, добропорядочный, доблестный, бескорыстный, великодушный, честный, благороднейший, святой, высоконравственный, одухотворенный, белая кость, голубая кровь…

Эпитет “благородный” становится понятным именно в таком, расширенном, толковании: это путь, чрезвычайно редко встречающийся в обыденной жизни. Вот есть умные, глупые, богатые, бедные, красивые, уроды, гордые, молодые, старые, рабочие, крестьяне, интеллигенция, монахи, нувориши, а благородные, святые, высоконравственные, одухотворенные встречаются чрезвычайно редко.

Мы можем допустить, что вполне корректным было бы употребление в данной ситуации слова «праведный», тем более христианский контекст применения этого слова делает перевод более адекватным в терминологическом отношении. Но даже такой перевод является недостаточно точным. Если слово “правильный” неточно калькой бинарности европейского мышления, которое предполагает, что есть правильное и есть не правильное, то слово “праведный” только в некоторой степени приближает нас к более адекватному пониманию.

Cамма (санскр. Самйак, в общепринятом переводе “благородный”) точнее означает «полный», «целостный», «всеохватный». Такое понимание, с одной стороны, указывает на правильность, то есть на собственно предписанный буддийской традицией характер пути и практики, а с другой — на целостность и органичность практики, которая в идеале должна охватить все стороны и уровни человеческого существа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: