Что сказать за оставшиеся 15 минут (Часть 2 - Спуск)

(из 2-го эпилога «Записок Дж.Д. Флоры», №290)

(Перев. А. Поданев, И. Колединцев)

Сип, как я прозвал тайского пилота с непроизносимым и многословным именем, подал сигнал о помощи чистым и твёрдым голосом.

Мы вертелись на высоте 9500 футов над океаном, не имея в поле зрения земли. Если бы Бенгальский залив имел какие-нибудь главные торговые маршруты, то стоило бы поискать корабли. Однако ни маленьких калькуттских рыбачьих лодок на западе или бирманских деревень на востоке, ни каких-либо грузовых судов или танкеров, тянущих свой след в эктерриториальные воды между Западной Индией и Бирмой, похоже, не было.

Отважным, твёрдым и зорким оком подлинного тайца, Сип исследовал горизонт, по мере того как мы кружили около некой точки над спокойным морем.

«Итак, Вы сказали, – спросил он меня, не поворачивая головы, – что «за всем этим есть что-то, для чего не существует никаких слов. Нечто, что не затрагивается тем, что здесь происходит» – так Вы сказали, верно?»

«Я сказал так» – ответил я.

«У Вас есть какие-то доказательства этому?» – допытывался он, совершенно уверенный в том, что получит ответ.

«У Вас есть какая-нибудь яркая одежда на борту?» – спросил я, вместо того, чтобы ответить.

«Не думаю» – сказал он.

«Какая-нибудь вода, кроме этой бутылочки, которую я здесь получил?» – хотел я знать.

«Нет» – ответил он; его глаза постоянно всматривались в горизонт, как у ястреба.

«Кстати, – заметил я небрежно,– почему Вы всматриваетесь туда всё это время?»

«Пытаюсь увидеть, если смогу распознать, землю, конечно!» – воскликнул он.

«Откуда Вы знаете, что там ЕСТЬ земля, Сип?» – спросил я настолько наивно, насколько мог.

Теперь он, нахмурившись, повернул голову ко мне. «Конечно, там есть земля, не придуряйтесь, Дж.Д.!»

«У Вас есть какие-то доказательства этому?» – спросил я.

Сип оставался какое-то время безмолвным, только гул двигателя и шум постоянно спешащего пропеллера окружал нас.

Я проверил приборы. Измерители горючего показывали пустоту для обоих баков.

«Когда Вы переключали баки, Сип?» – поинтересовался я.

«Да, эх, я вроде забыл переключиться вовремя с левого бака, и, эх, я переключил баки, когда левый опустел» – ответил он и достаточно смутился, закусывая губы.

Он снова почти запаниковал. Не очень хорошая вещь в такой ситуации. Никогда не хорошо в любой ситуации, думал я про себя.

Сип прочистил горло. «Окей, Дж.Д., положим, есть «нечто вне счастья, страдания и скуки». Но не будет ли это потом мучительно и постыдно – просто оставить всех других существ? Не нужно ли нам всем помогать друг другу, до тех пор пока каждый не станет свободным?»

«Когда это?» – спросил я.

«Что? Пока каждый не станет свободным? Хммм, до конца света, я полагаю» – сказал Сип.

«Допустим, у нас было бы горючего на вечность, и допустим, мы летели бы прямо вперёд, а не по кругу – как долго, Вы полагаете, это бы продолжалось, пока мы не достигнем конца Земли?» – спросил я.

Сип заморгал глазами. Я был не уверен, то ли он что-то там увидел, то ли его смутил мой вопрос.

«Земля – это сфера, нет конца для путешествия по её поверхности. Мы могли бы продолжать лететь вечно...»

«А что если время было бы подобно сфере?» – спросил я, проверяя радио более внимательно.

Сип не отвечал.

«У Вас есть карта этого района? – поинтересовался я, –... и почему мы не получаем никакой статики на радио, какой угодно? Как, по-вашему, не проверить ли мне трансиверы?» (Статика – шум или другие эффекты, вызванные электричеством в атмосфере и блокирующие или искажающие обычные радио- или телевизионные сигналы/ Longman Dictionary of Contemporary English – Прим. перев.)

«Продвиньтесь вперёд, там группа секционников и JPS за сиденьем» – сказал Сип, всё ещё внимательно просматривая горизонт.

Я положил морские карты на колени и начал играть с панелью настроек радио.

Сип снова прочистил своё горло. «Послушайте, Дж.Д. Я только что осознал, что всю свою жизнь я надеялся на самые разные вещи. Всегда за чем-то гоняясь и никогда в действительности не обретая этого... Сейчас, когда я должен был бы очень сильно надеяться, это кажется бессмыссленным...»

«НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! ПОЖАЛУЙСТА! – завопил я, – НЕ ДЕЛАЙ НАДЕЖДУ, ЧЁРТ ПОБЕРИ!»

Сип выглядел испуганным и беспомощным.

«"Надеяться" – значит хотеть чего-то, что не можешь иметь. Прямой путь к беде, – добавил я более спокойно. – Пообещайте мне не делать сейчас этого дерьма надежды, ПОЖАЛУЙСТА!»

«Окей. Окей, Дж.Д., – сказал Сип, немного сконфуженный. – Но я бы предпочёл, чтобы Вы взяли управление на себя, когда мы израсходуем горючее. Мы уже превысили расчётное время».

«Нет проблем. Я позволю ему спланировать вниз и попытаюсь потерять скорость менее чем в 6 футах над гребнями волн. В тот момент, когда нос войдёт в воду, откройте дверь и будьте готовы отстегнуть ремень безопасности и выпрыгнуть. Как наилучшим образом спланировать на этом самолёте, знаете?»

Он не знал и начал пролистывать свои записи по этому вопросу.

«Когда в последний раз Вы говорили с кем-нибудь по радио?» – спросил я Сипа.

Он оторвался от своих записок и произнёс: «Мне верится, что при взлёте».

«ВЕРИТСЯ?» – заорал я. На этот раз я уже почти потерял выдержку.

«При взлёте» – сказал он с извиняющимся голосом, и я отметил, что был с ним слишком груб.

«Вера означает не-знание, мой друг, – сказал я с вздохом. – Вы слышали другую сторону громко и ясно, да или нет?»

«Эх, я только сообщил, что нам потребуется взлётно-посадочная полоса для взлёта прямо по ветру. Была полночь. Никого вокруг...» – достаточно робко сказал Сип. Его самоуважение, казалось, упало до нуля.

«Не вешай нос, приятель, – сказал я более дружественно, – я получил статику на COM1, а также настроился на частоту бедствия. Эти панели настроек могли быть больны. И время подать другой сигнал бедствия.

Сип уставился в свои записки, погружённый в размышления.

«Мне хотелось бы знать, как я могу ощутить свободу и безопасность, по-Вашему, – произнёс он после некоторого молчания, –...как ребёнок, я могу помнить, было пару раз, когда я чувствовал, будто ничто не может причинить мне вреда. Вы имеете в виду что-то подобное, когда говорите о "неосязаемости"?»

«Прежде всего – снова передайте сигнал бедствия, Сип, – напомнил я ему вежливо, но решительно. – И начни думать, не лучше ли тебе снять свои куртку и обувь, перед тем как поплавать».

Сип с трудом сглотнул. «Вы выглядите вообще ничем не обеспокоенным, Дж.Д. – Вы настолько уверены, что не пойдёте к чёрту или вернётесь, как... Я не знаю, что...?»

«Если дерево наклоняется в одну сторону, Вы думаете, оно отклонится в другую, когда его рубят? Теперь передайте сигнал бедствия, пилот!» – спокойно ответил я.

Пройдя наполовину сигнал бедствия, Сип остановился и стал таращиться через передний щиток. «Было отражение, на «10 часов», я уверен!»

«Окей, – сказал я, –...поверните на 30 градусов влево, затем прямо и горизонтально. Вы не закончили сигнал бедствия...»

Сип закончил своё сообщение по радио и затем тяжело вздохнул, перед тем как снова листать свои записи.

Я вытянулся вперёд, пытаясь разглядеть, действительно ли что-то было впереди нас в океане.

«Наилучшее планирование при 76 узлах» – прочитал Сип вслух из своих записей и снова быстро посмотрел в окно.

Немного погодя, он сказал: «Как Вы думаете, Дж.Д., что мне следовало бы делать, если бы я получил другую жизнь? Я имею в виду, стать ли мне монахом, или молящимся, или заниматься йогой, или что?»

Я тяжело вздохнул и ответил: «Что поднимается, опустится. У Вас будет другая жизнь, как только эта птица ударится о волны. Теперь, о чём бы ещё подумать для разнообразия? Не несите весь тот вздор, который находится вокруг; не ждите чего–то, что дожно случиться; не оправдывайте неудач, но упорно работайте над тем, чтобы в следующий раз сделать лучше... Узнавая, как работает ум, узнавая, что Вы делаете, когда чувствуете определённую эмоцию, пытаясь понять суть вещей, вместо того чтобы пороть чушь с фальшивым выражением лица, и, конечно, хорошей идеей всегда является...»

Двигатель вырубился без предупреждения. Тишина пришла, как шок.

«Беру управление на себя, – быстро сказал я и высвободил пропеллер. – 76 узлов, Вы сказали?»

«Угу. Но держитесь левее, там, если я не ошибаюсь, я видел другое отражение…»

Сип положил свою левую руку на ручку дверцы пилота.

«Славно планирует, скорость снижения около 700 футов в минуту. С высоты 9500 у нас на двоих будет еще тринадцать минут, Сип, расслабься» – сказал я. Он прижался носом к окну, отчаянно пытаясь что-то там увидеть.

Одинокий шум ветра – это жуткая вещь для любого пилота, использующего винтокрылые аэропланы.

«Я должен был выделить какое-то время, чтобы полетать на планере» – думал я, но затем отбросил все мысли в сторону и заставил своё тело дышать глубоко и медленно.

Солнце выходило из тёмно-синего океана, и невероятного диапазона оттенки от красного до пастельно-синего дополняли прекрасную картину яркого диска восходящего солнца.

«Не совсем спокойный уход из этого мира, – думал я, – но хотя бы масса эстетики напоследок».

Я оглядел Сипа. Он был спокоен, расслаблен и решителен. Когда пройдена определённая точка, нет больше необходимости в панике. «Он определённо стал бы хорошим пилотом» – думал я непосредственно перед тем, как ещё раз отбросить свои мысли в сторону.

Секунды, минуты проходили в сверхъестественном белом шуме ветра, бьющем по спускающемуся аэроплану при 76 узлах скорости полёта. Сип молчал.

Пронзительный голос в наушниках ударил меня без предупреждения, задев все мои чувства, почти выбив у меня штурвал.

Голос был таким громким, что я не понял, что было сказано. Я уменьшил громкость и подал знак Сипу, что теперь я также контролирую и радио.

«Эй, на судне, Вы меня слышите?» – сказал голос.

Я нажал кнопку передатчика на штурвале второго пилота: «Громко и чисто, продолжайте» – ответил я.

«Это теплоход "Утренняя заря", на маршруте к Андаманским островам. Мы получили ваш сигнал бедствия, но не можем обнаружить вас на радаре. Какого класса Ваше судно?»

Я снова нажал на кнопку: «Всего лишь небольшой аэроплан, два пассажира, на маршруте в Бангладеш, но немного сбился с курса, как оказалось. Можете ли вы выстрелить для нас ракету?»

«Роджер. Потребуется около 30 секунд. Приём» – ответил голос по радио. (Роджер ('roger') – используется по радио и при сигнализации, чтобы сказать, что сообщение было принято и понято/ Longman Dictionary of Contemporary English – Прим. перев.)

Сип пришёл в полное возбуждение: «Я не могу в это поверить. Я потерял всякую надежду...»

«Остыньте, Сип, – посоветовал я, – я рад слышать, что Вы не надеетесь и больше не верите, по крайней мере, на данный момент... но не об этом ли пела ещё толстая леди, помните? Не считайте цыплят, до того как они вылупятся...»

Эмоциональная вспышка Сипа снова обратилась в холодную решительность. Всё-таки, он был великолепным парнем. Я улыбнулся.

«Есть!» – воскликнул Сип, и я тоже смог её увидеть: длинную красную линию в воздухе впереди нас, чуть-чуть левее.

«Теплоход "Утренняя заря". Мы можем видеть ваш сигнал. Пожалуйста, будьте готовы выстрелить другой через пять минут. У нас нет горючего, и мы будем планировать к вам настолько близко, насколько это для вас возможно».

Голос по радио ответил ободряюще: «Роджер. Не беспокойтесь! На этом судне у нас достаточно фейерверков, чтобы дважды отпраздновать Новый Год. А теперь практически каждый на этом корабле следит за вами в небе».

Ещё две сигнальных ракеты взвились перед нами.

«Возможно, мы уже слишком близко, – воскликнул я. – Мы на высоте всего около 7000 футов. Можете ли Вы видеть корабль, действительно?»

«В поле зрения» – отчётливо ответил Сип.

Я наклонился, чтобы иметь лучший обзор. В конце концов, я мог бы отметить белую точку в океане. И в самом деле, корабль был достаточно близок.

«Я должен форсировать спуск» – сказал я Сипу.

Он кивнул.

«Всем на крыле. Спускайтесь не рискуя. Устраиваем вечеринку. Только не поломайтесь! – говорил голос по радио. – Скажите, э-э, у Вас пассажир, верно? Это тоже парень?»

«Подтверждаю, – сказал я с удивлением, – почему Вы хотите знать? И.. нет нужды устраивать большую вечеринку, мы будем просто рады, если будем способны сделать это!»

«Великолепно! Не беспокойтесь о вечеринке... у нас всегда вечеринка... знаете, это чартер «Клаб Мед». Я спрашиваю просто потому, что по некоторым причинам, в этом круизе с нами в пути достаточно много леди. Итак, сейчас все на палубе, и я почти не сомневаюсь, мы будем наблюдать вашу посадку».

«Каждая посадка, при которой вы остаётесь целым и невредимым – это ХОРОШАЯ посадка, – сказал я с усмешкой. – Даже если при этом немного мокро…»

«Не беспокойтесь, мы ОЧЕНЬ хорошо позаботимся о вас прямо тут, парни, вы не поверите, насколько хорошо!» – сказал голос по радио.

Сип посмотрел на меня. «Чему улыбаетесь, Дж.Д.?»

«Так, ничему, – ответил я, – просто наслаждаюсь утренней зарёй...»

Я прибавил ещё на деление угол закрылок и начал крутой спуск.

[Конец записи №290]

Copyleft © 1998 by Maximilian J. Sandor, Ph.D.

727. Что сказать за оставшиеся 15 минут (Часть 3 – Приводнение)

(Из «2-го эпилога Дж.Д. Флоры», запись №291)

(Перев. А. Поданев)

Нос аэроплана был направлен на роскошное круизное судно в океане под нами.

Я почувствовал неудобство, будто бы было что-то, чего не должно быть, и бросил взгляд на приборы.

Указатель скорости ещё не достиг «красной черты», но когда я взглянул на индикатор вертикальной скорости, моя рука рефлекторно дернулась к рычагу управления двигателем, прежде чем я вспомнил, что двигатель был без горючего, а пропеллер вращался свободно.

С каким-то неуместным облегчением я понял, что странное ощущение вины, которое меня обволокло на мгновение, было вызвано риском резкого охлаждения двигателя при таком крутом спуске.

Я усмехнулся своей собственной глупости, ведь этому самолету всё равно лежать на дне Андаманского моря. И бессмысленно волноваться о состоянии двигателя.

«Вы взяли свои паспорт и бумаги?» – крикнул я Сипу через постоянно возрастающий шум воздуха, поскольку мы спускались всё быстрее и быстрее.

Сип рылся по карманам своей лётной куртки и паковал бумаги. Удерживая впереди штурвал левой рукой, я запустил пальцы в свою лётную сумку за сиденьем и удачно нащупал полиэтиленовый пакет с застежкой, который и искал. Я бросил пакет Сипу, который запихнул в него документы и несколько банкнот.

Я нашел свои собственные паспорт и бумажник, Сип также затолкалл их в полиэтиленовый пакет и очень тщательно его застегнул.

Он выглядел бледным и избегал смотреть на меня. Высотомер проходил через 3000 футов.

Без предупреждения Сип внезапно воскликнул: «Если мы выживем, я обрею голову!»

Я рассмеялся: «Я и сам думал об этом на прошлой неделе! Вообще-то, как Вы знаете, сейчас в Лос-Анджелесе весьма прохладно. Это хипово и радикально, как говорится, хе-хе!»

«Нет, Нет! – вопил он, обеспокоенный. – Я стану монахом, вот что я имею в виду!»

«Эй, пижон, никогда не давай зарок в стрессовых обстоятельствах! Думай об этом, когда твой ум ясен и спокоен... не сейчас, парень!» – прокричал я в ответ.

Мы быстро спускались, проходя высоту 2000 футов. Я мог уже различить довольно большое скопление людей, высыпавших на палубы развлекательного судна «Клаб Мед» под нами. Странно, я всегда думал, что эти ребята гудят всю ночь, а затем спят. Сейчас ещё не было и 6 утра.

«Готовься! Пошевеливайся!» – крикнул я.

«Как пошевеливаться?» – прокричал он в ответ, очень дезориентированный и упавший духом.

«Сейчас не время думать о более глубоких аспектах жизни, парень. Не теряй бдительности!»

Я согнулся вперед, придавил штурвал грудью и пришел в движение, расстёгивая ремень безопасности левой рукой, а правой отщелкивая верхние и нижние запоры дверцы со стороны второго пилота.

Он получил картинку и сам пришел в движение.

«Не пытайся выпрыгнуть перед первым ударом о волны! Отдача может бросить тебя вперед, и штурвал сломает тебе грудь» – напомнил я ему и внезапно почувствовал, что сильно о нем беспокоюсь.

Одно дело, когда заботишься о собственном спасении, и совсем другое – заботиться о ком-то ещё.

Конечно, я мог бы попробовать помочь ему покинуть самолет и после удара. Однако осталось бы очень немного времени, чтобы вылезти самому.

А если бы я повредился сам, помогая ему покинуть самолет, то не был бы способен помочь ему впоследствии. С другой стороны, если бы я благополучно оказался вне самолета, я мог бы вытянуть его с внешней стороны, прежде чем самолет погрузится в море.

В противном случае, возможно, мы оба сыграем в ящик.

Да и его путь ухода может быть отличен от моего собственного индивидуального пути... все люди различны, в конце концов.

Может быть, есть что-то, что он и так сделал бы прекрасно сам для себя, если бы я не вмешивался. И может, я буду ему только мешать, желая помочь.

Или я могу его отвлечь, переведя внимание на что-то, с чем он никогда раньше не имел проблем с самого начала, и заставив пропустить то, на чём он действительно должен сконцентрироваться в своей нынешней ситуации?

В течение нескольких секунд я совсем потерял фокусировку на текущих задачах. Мысли скакали в моей голове.

Насколько разноплановой стала эта ситуация из-за попытки помочь кому-то найти себя!

«Я никогда не был кем-то наподобие проповедника» – заверил я себя.

«Но ведь я написал кучу материала о религии и поведении. Даже Сип спросил меня об этом» – продолжались мои мысли.

«А не лучше ли было бы позволять людям находить свой очень индивидуальный путь самим? Действительно ли есть достаточно поводов для того, чтобы я повторял снова и снова, что каждый должен найти свой собственный подход к этой вещи, называемой духовной свободой? Или лучше было бы не говорить об этом вообще?»

Задумавшись, я ослабил давление на штурвал, и самолет слегка выровнялся. Сип смотрел на меня со стороны, не понимая, что я делаю.

При таком угле мы коснулись бы волн почти в четверти мили позади корабля. Я снова быстро со всей силы отжал штурвал вперед и начал давить на педаль, чтобы направить самолет прямо к заднему борту судна.

«Если ты просто удержишь нос самолета точно перед бортом теплохода, то ты сделаешь это» – сказал я про себя.

Затем мысли вернулись. Я не был способен избавиться от них, и это обстоятельство казалось более раздражающим, чем сами мысли.

«Возможно, я должен просто замолчать. Пусть люди оценивают это для себя сами, – думал я. – Сейчас уже есть немного ребят, которые весьма хороши и, вероятно, намного лучше, чем я, объясняют штуки, подобные этой...»

К тому же «так или иначе, большинство людей хотело бы бежать только вместе с толпой. Объединившись в Церковь или культ, без разницы».

«Да, в будущем я заткнусь! – решил я. – Таким путем я не смогу никому сказать что-либо ложное. Верно!?»

Прежде, чем мысль была закончена, я остановил себя, сурово напомнив: «Никаких долгосрочных решений в критической ситуации!»

«Эй, в чем дело?» – завопил мне Сип.

Теперь самолет отклонился слишком вправо. Нескольких секунд, в течение которых я опять унесся в свои мысли, было достаточно, чтобы потерять надежное управление самолетом.

«Небольшая оплошность, перед тем как мы будем скользить (A lil' slip before we'll slip), Сип!» – выкрикнул я и захихикал своей глупой игре слов. (Здесь многозначное слово 'slip' – это и «ошибка», и «скользить», и в прямом и переносном смысле «освобождаться»; а в обороте 'slip off the hooks' – «отдать концы, умереть». – Прим. ред.)

Со всей силы я надавил на противоположную педаль. Сопротивление оказалось намного значительней, чем я ожидал.

Придется потрудиться, чтобы перевести самолет в левое планирование.

«Максимум лобового сопротивления!» – завопил я, необъяснимо наслаждаясь парением.

Самолет скользил вниз и вбок, проходя 1000 футов, 700 футов…

Пришло время побеспокоиться о том, чтобы подлететь поближе к судну. Близко, но не слишком.

Последний взгляд на Сипа. Он улыбнулся. Я восстановил свою уверенность в нем.

300 футов. Теперь борт судна был менее чем в 200 ярдах слева от нас (около 180 м – прим. ред.).

Я посмотрел вниз на волны. Они казались спокойными. «Вид сверху может быть предательским» – напомнил я себе. Солнце отбрасывало тень самолета на океан.

И тень чего-то еще, что, должно быть, находилось непосредственно позади нас.

Дыхание на мгновение спёрло, и я почти потерял хладнокровие в течение последних секунд перед посадкой.

«Что это, черт возьми?» – сказал я, но затем вновь сконцентрировался на самолете.

«Готов?» – крикнул я Сипу.

Его рука была на замке ремня безопасности.

Я отвел штурвал, чтобы вывести самолет из скольжения вперёд, и сделал это. Задний борт круизного судна был теперь приблизительно в сотне футов слева от нас.

20-30 футов над поверхностью; я тянул нос, чтобы добиться полной остановки.

Это сработало – самолет камнем упал прямо вниз.

Первое воздействие было суровым, но терпимым. Самолет подпрыгнул, но не перевернулся. Хорошо!

Второй удар, как и следовало ожидать, был менее сильным, чем первый.

Я завопил: «Давай!» – и отпустил штурвал, чтобы отстегнуть ремень безопасности и открыть верхний замок двери.

Когда ударило в третий раз, я достиг самой нижней ручки и распахнул дверь.

Я посмотрел налево. К моему удивлению, Сип уже вылезал из кабины самолета, держа в руках полиэтиленовый пакет с нашими бумагами.

Заметив, что забыл снять свои ботинки, я выругался и вытащил себя наружу за дверцу.

Самолет качнулся последний раз, а затем удивительно мирно поплыл по поверхности океана.

«Закройте дверь и снимите куртку!» – закричал Сип.

Он был, конечно, прав: самолет будет плавать немного дольше с плотно закрытыми дверцами, а куртка потащила бы меня вниз, если я поплыву.

Удивляясь и поразительному хладнокровию Сипа, и тому, почему я сам нуждался в таких напоминаниях, я глянул на теплоход и увидел несколько оранжевых резиновых лодок, направляющихся к нам.

Они достигли нас прямо перед тем, как самолет начал погружаться носом в море.

Я запрыгнул в лодку, которая поравнялась с правым крылом. Секундой позже я уже наблюдал себя сидящим в спасательной лодке, с дефицитом подвига и лёгким океанским спрэем на лице.

Радостные лица окружали меня, но я не мог почувствовать в сердце никаких эмоций.

Над нами ревел вертолет, и внезапно я вспомнил о второй тени на волнах.

Взглянув на небо, я увидел громадный черный вертолет, уже начинающий отворачивать от нас. Я следил за ним, пока он быстро набирал высоту. Он не имел ни хвостовых номеров, ни других опознавательных знаков. Совершенно черный, с двумя сероватыми ракетами по бокам своего огромного брюха. С каждой секундой он становился всё меньше и меньше.

«Так, оказывается, в действительности для любой данной проблемы всегда есть больше одного решения» – сказал я себе, и безмятежность, наконец, заполнила мои душу и сердце.

Сип махал мне руками с одной из оранжевых спасательных лодок.

Спрэй Андаманского моря окутал мое лицо, скрывая слезы.

[Конец записи №291]

Copyleft © 1998 by Maximilian J. Sandor, Ph.D.

29. Запись №322 из «Записок Дж.Д. Флоры»

(Перев. А. Поданев)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: