Сюжет пятый: позиционный тупик на севере 4 страница

На группу армий «Центр» была возложена задача прикрытия южного фланга СОНа, чего рекомендовалось достичь наступлением в направлении на Минск, Витебск.

Группа армий «Юг» выполняла самостоятельный шлиффеновский маневр на правобережной Украине. На втором этапе наступления эта армейская группа должна была развернуть наступление на Курск – Воронеж, прикрываясь с юга румынскими и венгерскими войсками.

Фюрер резко возражал против распространенного утверждения, что план «Альтернатива» не имел аналогов в военной истории. В интервью советскому журналу «Новый мир» он заявил, в частности: «Основная идея была прямо и непосредственно взята у Наполеона. Великая Армия, приковав внимание противника к Булонскому лагерю, форсированным маршем устремилась на территорию Германии, где и развернулась из походного порядка в боевой, попутно окружив в Ульме авангардную армию Мака. Никто в Генштабе не верил, что удастся скрыть от Сталина подготовку войны на Востоке. Поэтому понадобился „Морской Лев“ – если что-то и могло убедить русское командование в том, что мы надолго завязли на Западе, то только реальная высадка на английской территории. После нее все предостережения агентурной и общевойсковой разведки относительно „Блау“, „Альтернативы“ и „Шлиффена“, воспринимались как очевидная дезинформация. Пишут, что русские «не смогли обнаружить немецкий десантный флот на Балтике». Конечно же, его обнаружили, и не один раз. Поверить не смогли…»

На 30 апреля 1941 года вооруженные силы «Оси» в Европе были развернуты следующим образом:

1. Южное Оперативное Направление (зона ответственности «Гиперион»).

Общее руководство осуществляет рейхсмаршал авиации Г. Геринг. Направление включает итало-германскую группу армий «Средиземноморье» под командованием генерал-полковника Э. Роммеля (Африканский корпус, воздушно-десантный корпус, итальянская африканская армия, 51-й корпус из состава 2-й армии, 18-й горный корпус из состава 12-й армии), итальянский флот, авиационные соединения. (Задействованные немецкие войска: 2 воздушно-десантные, 2 горные, 2 пехотные, 1 танковая и 1 моторизованная дивизия.)

2. Западное Оперативное Направление (зона ответственности «Морской Лев»).

Общее руководство и тактическое командование группой армий «Запад» (1-я, 7-я, 15-я армии, танковая группа «Нормандия»: 24 пехотные, 2 танковые, 1 моторизованная дивизия) осуществляет генерал-фельдмаршал В. Лист.

3. Восточное Оперативное Направление (зона ответственности «Припять»).

Общее руководство и тактическое командование группой армий «Юг» осуществляет генерал-фельдмаршал К. Рундштедт.

Группа армий «Юг» (К. Рунштедт): 17-я армия (5 пехотных, 3 легких, 2 горнострелковых, 2 охранных дивизии), 11-я армия (11 пехотных дивизий), 1-я танковая группа (8 пехотных, 3 танковых, 3 моторизованных дивизии), румынская армия, венгерский корпус.

Группа армий «Центр» (Ф. Бок): 4-я армия (12 пехотных дивизий), 12-я армия (12 пехотных дивизий), 3-я танковая группа (4 пехотных, 2 танковых, 3 моторизованных дивизии), 4 дивизии непосредственного подчинения.

Всего задействовано немецких войск: 52 пехотных, 3 легких, 3 горных, 6 охранных, 4 танковых, 4 моторизованных дивизии.

4. Северное Оперативное Направление (зона ответственности «Альтернатива»).

Группа армий «Финляндия» (В. Лееб): 18-я германская армия (6 пехотных дивизий), норвежский горный корпус (2 горные дивизии), 61 корпус, финская армия.

Десантная группа армий: 8-я армия (4 пехотные дивизии), 3-я армия (12 пехотных, 2 танковых, 1 моторизованная дивизии), 6-я армия (4 пехотных, 1 танковая дивизия).

Группа армий «Север» (Г. Клюге): 16 армия (12 стрелковых дивизий), 9-я (9 пехотных дивизий, 3 охранные дивизии), 2-я армия (12 стрелковых дивизий), 2-ятанковая группа (4 танковых, 3 моторизованных дивизии), 4-я танковая группа (4 танковых, 3 моторизованных дивизии).

Всего задействовано немецких войск: 64 пехотных, 2 горных, 9 танковых, 5 моторизованных дивизий.

Таким образом, немецкое командование привлекло к нанесению главного удара 139 пехотных, 3 легких, 6 горных, 9 охранных, 2 воздушно-десантные, 19 танковых, 15 моторизованных дивизий. Практически это было все, что имелось в распоряжении Германии, включая внутренние, охранные и оккупационные войска, тыловые службы. Данные источников расходятся относительно того, какая часть из перечисленных дивизий и корпусов существовала преимущественно на бумаге: в первой половине 1941 года ОКХ формировал 58 дивизионных, 16 корпусных и 4 армейских штаба, все они были включены в оперативное расписание (и соответственно, вошли в приведенный выше список). Как отмечал В. Браухич: «…часто балансировка поддерживалась не в реальном, а в информационном пространстве – там, где не хватало войск, распускались слухи об их наличии и создавались высшие штабы, имитирующие боевую работу соединений дивизионного состава; вместо танков использовались раскрашенные в камуфляжные цвета „фольксвагены“; роль недостающих эсминцев и легких крейсеров успешно выполнили шаланды, боты, сейнера, баркасы и прочая плавающая мелочь, сыгравшая в Северном море знаменитый „Вальс Отражений“».

Война состояла из двух этапов. На первом, немецкие войска, пользуясь внезапностью (в игре внимание противника было полностью привлечено к Англии и к Средиземному морю, в жизни начало сражения за Британские острова, безусловно, убедило бы любое советское командование, что этим летом войны не будет), захватывают 11-12 мая [103] 1941 года острова Моозундского архипелага, Ригу и мосты через Даугаву, Тарту, Пярну. Затем немецкие войска на севере образуют единый фронт, идущий от Ладожского озера к Новгороду и Великим Лукам – далее к Смоленску и к Днепру. На втором этапе захватывается район Валдая и оттуда две танковые армии направляются в обход Москвы с северо-востока – с выходом к Ярославлю, затем – к Казани; группа армий «Юг» выходит к нижнему течению Дона и реке Воронеж, обозначая наступление к средней Волге. Возникшая оперативная конфигурация лишает Советский Союз возможности эффективно продолжать войну, следовательно, может быть поставлен вопрос о пристойном и приемлемом для обеих сторон мире [104]

Обе игры, хотя они и закончились успехом Германии, показали, сколь на самом деле была сложна задача, поставленная перед исполнителями «Барбароссы». Даже при действительном напряжении всех сил Рейха, при идеальном стратегическом плане, учитывающим все реальные возможности противника и Нейтрализующим его контригру, при привлечении к операции сил флота (включая «Бисмарк», который, разумеется, ни в игре 1994, ни в игре 1998 года в крейсерство накануне войны с Россией не отправлялся), при использовании опасных и сильнодействующих средств для обеспечения внезапности, выиграть войну удалось лишь за счет ошибок противника.

Заметим, что в обеих играх главной из этих ошибок стало упорное желание советского командования действовать активно – в рамках идей В. Суворова.

Часть 3. СХВАТКА ИМПЕРИЙ

Сюжет первый: «Ты в моих руках, Африка!»

Между 6 и 8 декабря 1941 года характер событий решительно изменился. Советские войска перешли в контрнаступление под Москвой, на стратегических флангах Восточного фронта они тоже, в общем и целом, владели инициативой. Это означало, что для Германии вопрос: как выиграть мировую войну? сменился вопросом: как ее не проиграть? В конфликт вступила Япония, атаковавшая Перл-Харбор, Филиппины и Малайзию. Конгресс Соединенных Штатов Америки почти единогласно выступил за объявление войны стране Восходящего Солнца. На следующий день А. Гитлер, «выполняя союзнические обязательства», заявил, что Рейх находится в состоянии войны с США.

Это было одно из самых неожиданных решений фюрера.

Иногда его объясняют надеждой А. Гитлера на то, что Япония, в свою очередь, атакует советский Дальний Восток, чем затруднит переброску сибирских дивизий на Восточный фронт. Но посол Японии информировал руководство Рейха об условиях советско-японского договора. Было совершенно ясно, что Империя восходящего солнца, обеспечив себе тыл в Манчжурии и решившись – после и вследствие этого – на запредельно рискованную войну на юге Тихого океана, ни при каких обстоятельствах не нападет на СССР. Кроме того, наличные японские силы физически не были способны вести войну одновременно с Китаем (она шла с небольшими перерывами с середины 1930-х годов), Соединенными Штатами, Великобританией и СССР.

Впрочем, если у А. Гитлера и были какие-то иллюзии относительно поведения союзников по «Оси», то, надо думать, поступки Б. Муссолини осенью 1939 года способствовали их развеиванию.

Часто говорят, что акт Гитлера носил чисто формальный характер: США все равно рано или поздно объявили бы Германии войну. Это, конечно, верно, но весь вопрос в том, «рано» или «поздно»? Изоляционизм в Штатах был очень силен, единогласия депутатам Конгресса хватило ровно на один день. Войны в Европе и на Тихом океане рассматривались ими как совершенно не связанные между собой (в декабре 1941 года они и на самом деле не были связаны). Необходимость воевать с Японией не вызывала сомнений. Что же касается Германии, то сталинский Советский Союз был в Америке не многим более популярен, нежели гитлеровская Германия, да и Великобритания во влиятельных Вашингтонских кругах рассматривалась как конкурент, а не как союзник. Ф. Рузвельту пришлось бы приложить немалые усилия к тому, чтобы побудить конгрессменов втянуть страну, уже воюющую на Тихом океане, в европейские дела. Объявив 8 декабря 1941 года войну США, А. Гитлер, бесспорно, способствовал усилиям Ф. Рузвельта.

Конечно, шаг А. Гитлера можно рассматривать как форму политического «пиара». Смотрите: Германия, схватившаяся не на жизнь, а на смерть с одной великой державой, находящаяся в состоянии войны с другой, сама объявляет войну третьей. Выглядит эффектно, но по существу лишено смысла.

Самую необычную версию предлагает немецкий историк С. Хаффнер [105]. По его мнению, А. Гитлер уже 6 декабря 1941 года, то есть в день, когда началось советское контрнаступление под Москвой, понял, что он переоценил возможности Рейха и что война с Россией проиграна. С другой стороны, было понятно, что Великобритания обескровлена. Оставшихся у нее сил хватало только на оборону. Вероятно, в перспективе их стало бы вполне достаточно для наступления против Италии. Но не для серьезной борьбы в Европе.

А это означало, что Германия будет разгромлена и оккупирована Советским Союзом. Гитлер, подписавший «План „Ост“, директиву „Мрак и Туман“ (частью которой был известный „Приказ о комиссарах“) и распоряжение „Об особой подсудности в районе „Барбаросса“, ждал от «большевистских орд“ ответной жестокости. Единственной надеждой была возможность что-то получить для Германии, играя на противоречиях между союзниками. Но тогда Рейху нужно было обеспечить равновесие сил, найти противовес Советскому Союзу. И возник уникальный в военной истории поступок: объявление войны, как зов о помощи.

Красивая версия, хотя, вероятно, слишком сложная для политического «цирка». Впрочем, А. Гитлер мог не просчитывать все эти тонкости и балансы сил, а сделать неожиданный ход, просто доверившись своей великолепной интуиции.

Как бы то ни было, решение фюрера связало в единый мировой кризис две войны, до того момента различные по рисунку, замыслу, логике, инструментам, театрам боевых действий и акторам влияния. После 8 декабря 1941 года сражались между собой все пять великих империй, образующих геополитическую карту своего времени. Германия и Япония атаковали Великобританию, Советский Союз и Соединенные Штаты Америки.

В 1942 году военные действия охватили весь мир.

Совсем другая война.

Стратегическое положение Советского Союза было, пожалуй, самым простым. Первый натиск немцев был отбит, промышленность завершила развертывание (на Урале вне досягаемости неприятельской авиации) и наращивала производство военного снаряжения. В этих условиях у СССР была ясная перспектива военной победы. Возможности политического использования этой победы определялись, в основном, тем, насколько она будет быстрой и всеобъемлющей.

Великобритания стояла перед едва ли разрешимыми военными и политическими проблемами. Метрополия все еще ожидала вторжения. Империя атакована на Дальнем Востоке и на Средиземном море, восстание на Среднем Востоке подавлено с трудом и не до конца. В Индии росло влияние Ганди. В подобной обстановке трудно предложить какую-то позитивную стратегию. Великобритания не сомневалась, что по окончании войны она будет находиться в лагере победителей, но справедливо опасалась оказаться там в качестве младшего партнера. Оставалось надеяться на неожиданную и громкую победу, но руководство страны не представляло, где и как будет одержана эта победа.

Соединенные Штаты только приступили к развертыванию своих сил. Они также не знали, где и как будут одержаны решающие победы, но в самих победах не сомневались, несмотря на полную потерю инициативы и совершенно неожиданную утрату контроля над Тихим океаном. Американская стратегическая концепция проста: поддерживать равновесие между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом, чтобы войны на Западе и на Востоке закончились одновременно и, притом, не раньше, чем американские силы с решающим эффектом вступят в войну на обоих театрах военных действий.

Япония не собиралась участвовать в тотальной мировой войне и не имела для этого сил. Ее стратегическая линия сводилась к тому, чтобы обменять достигнутые к весне 1942 года результаты (Индонезия, Филиппины, Малайзия) на мир, который был бы лучше довоенного хотя бы в одном отношении – в отношении обеспечения Японии нефтью.

Наконец, Германия. Поражение на Восточном фронте является очень тяжелым, но, по мнению высшего руководства Рейха, оно еще не носит фатального характера. Советский Союз не менее обескровлен предшествующими боями и потерями, так что шансы на тотальную победу на Востоке еще сохраняются. Американцы смогут развернуть силы в Европе только через два-три года, если они вообще сумеют создать внушительную сухопутную армию и перебросить ее через океан. За это время необходимо вывести из войны Советский Союз или Великобританию. Может быть, обоих?

Если же это не удастся, надо, по крайней мере, продержаться до прихода американцев и ссоры между союзниками, а что такая ссора произойдет, А. Гитлер был совершенно уверен. Собственно, в этом фюрер не ошибся, хотя ни Рейху, ни ему лично это не помогло.

В возникших условиях необходимо стабилизировать положение на Восточном фронте, имея в виду весенний переход к наступлению, хотя в декабре 1941 года не представлялось возможным ответить на вопрос: где, какими силами и с какими целями вермахт вновь сможет наступать? Армий на фронте не хватает, а те, что есть, потеряли подвижность. Значит, вместо молниеносной войны придется вести затяжную коалиционную войну. Следовательно, жизненно необходимо потребовать от румын и венгров увеличения их военных контингентов в России, нужно убедить Б. Муссолини направить на Восточный фронт итальянскую пехоту. А для этого придется максимально активизировать действия немецкого «африканского корпуса» в Киренаике.

Высадка в Англии отныне, очевидно, невозможна, но в распоряжении германского флота почти все побережье Франции. В Первую мировую войну адмиралы могли только мечтать о столь идеальных стартовых условиях для подводной войны. Правда, подводных лодок не хватает…

После контрнаступления советских войск под Москвой немецкая большая стратегия выстроена на компромиссе между желаемым и возможным. В 1942 году вместо линейной и ясной войны «ОКХ» Германия будет вести гораздо более сложную и многофакторную «войну ОКВ» в России, в Норвегии, на Атлантическом океане, на Средиземном море и в Африке.

Боевые действия в северной Африке навсегда останутся связанными с именем Эрвина Роммеля лучшего танкового командира Второй мировой войны. В течение двух лет Роммель, с изумительным искусством используя свои совершенно недостаточные силы, оспаривал господство союзников в Ливии и даже угрожал Египту и странам Среднего Востока.

ОКХ всегда относилось к войне в Африке как к сугубо политическому мероприятию, связанному с необходимостью оказать помощь итальянскому союзнику (в 1942 году за эту помощь Б. Муссолини придется расплачиваться целой армией, которая будет отправлена на русский фронт, где и погибнет зимой почти целиком). Соответственно Гальдер рассматривал каждый батальон, отправляемый в Африку, как потерянный для войны с Россией.

На самом деле и ОКВ не относились к этому театру военных действий достаточно серьезно. Немцам понадобилось более полугода на то, чтобы хотя бы обозначить свои цели в Средиземноморье. Понятно, что завоевание для Муссолини «африканской империи» в составе Ливии, Египта,Судана, Эфиопии, Сомали (а заодно Адена) не входило в список приоритетных задач германского командования. Но захват Суэца на 8 000 миль удлинял путь английских судов из Индии на Британские острова, что было эквивалентно уменьшению используемого союзниками тоннажа в несколько раз. Ни во Вторую мировую войну, ни даже в Первую германские подводные лодки и мечтать не могли о таком результате.

Вторым призом была нефть. В 1941 году Ближний Восток еще не приобрел того значения, которое ему предстоит сыграть в военных конфликтах второй половины XX столетия. Тем не менее в Ираке и в Иранском Абадане добывалось 11 миллионов тонн нефти ежегодно. Примерно столько же давали скважины Плоешти, но их продукцию Рейху приходилось до поры до времени делить с итальянцами. Великобритания пережила бы потерю иракской нефти, но экономическое положение Германии заметно улучшилось бы. Главное, возникала новая коммуникационная линия, позволяющая питать операции на Среднем Востоке, а при необходимости – в Индии или в Закавказье.

Наконец, укрепление позиций «Оси» в Леванте способствовало бы сохранению контроля правительства Виши над Сирией и Алжиром. Сами по себе проблемы маршала Петена вряд ли волновали руководство Рейха, но популярный генерал Де Голль, ставший лидером «Свободной Франции» и получивший прямую поддержку Великобритании «медленно и методично» брал под свою руку (то есть, вручал сэру Уинстону) французские заморские территории. Поскольку отношения Германии с правительством Виши складывались вполне благополучно, речь шла о том, кто будет контролировать французскую колониальную империю. Если добавить к вишистским владениям итальянские притязания, японские замыслы и протектораты Рейха, вырисовывается территория, сравнимая с Британской колониальной или Американской неоколониальной империей времен их расцвета. Это, конечно, не мировое господство, но значительный шаг в нему и почти несомненная победа в мировой войне (в которой, напомню, в конце 1940-го – начале 1941-го года не участвуют ни СССР, ни США). И ключевой позицией, захват которой гарантирует дельнейшие приобретения, оказывается Египет – Александрия и Суэц.

Для руководства ОКХ, приученного в послеверсальские годы считать деньги и дивизии, подобные размышления лежат за границами рационального мышления – в области фантазий, химер и эмоций. ОКВ и сам А. Гитлер смотрели на мир более широко. Но, может быть, именно поэтому они с большой настороженностью относились к африканской авантюре Б. Муссолини и были совершенно не готовы развертывать на Средиземноморском театре значительные германские силы.

В отличие от многих историков, упрекающих А. Гитлера за то, что тот «не понял значения Египта, как важнейшего звена Британской империи и „ключа“ и Ближнему и Среднему Востоку», фюрер Германской нации, несомненно, помнил о судьбе египетского похода Наполеона Бонапарта.

Египетская операция 1798-1799 годов не была спланирована Директорией. Это Наполеон готовил ее, кампания на Востоке была его любимым предприятием. Бурьенн передает слова Наполеона: «Европа – это кротовая нора! Здесь никогда не было таких великих владений и великих революций, как на Востоке, где живут 600 миллионов людей».

Наполеон образцово провел войну. Египет был завоеван, армия Бонапарта вторглась с Сирию и не смогла взять маленькой, но ключевой (оказывается, «ключей» может быть много!) крепости Сен-Жан д'Акр, которая непрерывно получала по морю подкрепления и военное снаряжение.

Сразу же оказалось, что положение победоносной армии трагично, и единственное, что оставалось Наполеону, – это бросить свои войска в Египте и, называя вещи своими именами, бежать во Францию, предоставив «честь» капитуляции Клеберу.

Египетский поход Бонапарта доказал, что завоевание Востока имеет своим непреложным условием завоевание безусловного господства на Средиземном море. Причем – с учетом длины коммуникационных линий это условие было необходимым, но не достаточным.

Следовало учесть и невысокую боеспособность итальянских войск. (До войны А. Гитлер мог питать иллюзии по поводу того, что фашистский режим изменил к лучшему характер итальянского солдата, но первые же столкновения итальянцев с французами поставили все на свои места.) Это означало, что положение в Восточной Африке далеко не прочно, вернее, оно прочно, пока этим вопросом всерьез не займутся англичане.

Кроме того, излишне активные действия немцев в Африке и на Ближнем Востоке могли привести в росту напряженности между союзниками по «Оси», а в начале 1941 года Италия еще рассматривалась А. Гитлером как существенная военная и политическая сила (заметим, что в 1914 году отказ Италии выполнить свои обязательства перед Тройственным Союзом стал одним из решающих факторов, обеспечивших конечную победу Антанты).

Постепенно, однако, становится ясно, что Италия не хочет или не может вести борьбу за Средиземное море и Северную Африку. После Таранто пришлось направить на Сицилию 10-й авиакорпус. После краха итальянского наступления в Греции ОКБ (на сей раз в тесном контакте с ОКХ) начинают разрабатывать операцию «Марита». 6 февраля 1941 года, когда армия Грациани окончательно потерпела поражение, а англичане захватили Бенгази, для действий в Северной Африке был выделен корпус в составе 5-й моторизованной и 15-й танковой дивизий. Правда, эти дивизии еще нужно было как-то перевести в Ливию.

Есть все основания считать, что командующим в Африку ОКХ послало «генерала, которого не жалко». В начале 1941 года Э. Роммель еще не был Роммелем, «лисом пустыни» и лучшим тактиком Второй мировой войны. Он храбро сражался во время Первой мировой войны, как и почти все офицеры Рейха. Во время Французской кампании Э.Роммель неплохо командовал 7-й танковой дивизией, обратил на себя внимание руководства и журналистов, но, конечно, его достижения были не столь впечатляющи, как у того же Э. Манштейна или Балька, не говоря уже об элите бронетанковых войск Великой Германии – Гудериане, Готе, фон Клейсте. Казалось бы, самостоятельное командование на отдельном – и очень важном – театре военных действий, на театре, предполагающем, к тому же, самое широкое применение подвижных соединений, следовало вручить кому-то из этих заслуженных генералов. Да и с маршалами и герцогами, традиционно командующими итальянскими войсками, заслуженным военачальникам, победителям Польши и Франции было бы гораздо легче общаться, нежели мало кому известному вчерашнему командиру дивизии.

Надо полагать, в начале февраля в ОКВ еще не был решен вопрос, будет ли вообще в Африку послано что-то, кроме никому не известного генерала, и нескольких символических батальонов (с обещанием когда-нибудь сделать из них дивизию или даже целый корпус).

Роммель вылетел в Триполи 12 февраля 1941 года. Через два дня немецкий транспорт доставил туда разведывательный батальон и противотанковый дивизион. Придав этим «силам» «танки», сделанные из автомобилей марки «Фольксваген» (которых в Африке было предостаточно), Роммель отправляет свой «корпус» на фронт, что сразу же останавливает наступление англичан. 11 марта, когда прибывает первое боеспособное подразделение – танковый полк 5-й моторизованной дивизии, командующий африканским корпусом решает перейти в общее наступление.

На его подготовку потребовалось время, но, как оказалось, задержка лишь увеличила шансы немцев на успех. Англичане пришли к выводу, что сражение закончено, вследствие чего командующему армией «Нил» О'Коннору предоставили отпуск. 7-ю бронетанковую дивизию, сыгравшую главную роль в завершившейся операции, отвели на отдых в Египет, ее место заняла 2-я бронетанковая, не имеющая боевого опыта. Австралийских ветеранов перебросили в Грецию, заменив их некомплектной 9-й пехотной дивизией. И, главное, никто в английской армии не ожидал активных действий от немецко-итальянской коалиции.

2 апреля Роммель бросил в атаку 50 танков (все, что у него было) и две свежие итальянские дивизии. Ним, командующий английской армией в отсутствие О'Коннора растерялся и выпустил из рук управление войсками. В конце концов, он решил, что два отряда Роммеля, действующие изолировано друг от друга, – это две сильные группировки, осуществляющие охватывающий маневр.

По этому поводу он 3 апреля оставил Бенгази. О'Коннор срочно вернулся из отпуска, но уже 6 апреля автомобиль с обоими британскими командующими был захвачен немецкими частями [106]. По мере отступления одна английская дивизия теряет все свои танки, вторая попадает в окружение. «Фольксвагены» и грузовики поднимают тучи пыли, «мессершмиты» препятствуют всякому наблюдению с воздуха, в результате чего командир дивизии, уверенный в том, что он отрезан значительно превосходящими силами, капитулирует перед двумя батальонами неполного состава. К 11 апреля англичан в Ливии не осталось, держалась только крепость Тобрук на побережье Средиземного моря. За две недели Роммель прошел 500 километров, но Тобрук У. Черчилль приказал удерживать любой ценой и при любых обстоятельствах. История крепости Сен-Жан д'Акр начала повторяться.

Оставить Тобрук своей судьбе Роммель не мог. Англичане удержали господство на Средиземном море и могли снабжать крепость сколь угодно долго. Могли они и перебросить в Тобрук – в дополнение к 9-й дивизии, 18-й бригаде и полусотне танков – еще пару-другую высших соединений. Это означало, что Тобрук становится неопределенной фланговой угрозой; по мере продвижения в Египет крепость все более и более явно контролировала бы коммуникационные линии итало-немецких войск, ориентированные на Триполи.

Но атакуя Тобрук, Роммель сразу терял преимущество в подвижности. Между тем силы, сосредоточенные в крепости, превосходили весь «африканский корпус», в то время как на границе Ливии и Египта оставалась армия «Нил». Роммель все-таки попытался нанести удар, но успеха не имел, кроме того, потерял 16 из 38-и остававшихся у него танков. Пока (с 11 по 16 апреля) происходили все эти события, итальянское командование в Северной Африке, обратилось в Рим с жалобой на немецкого союзника. Рим, в свою очередь, пожаловался на Роммеля в Берлин, в результате чего в Ливию срочно вылетел генерал Паулюс, направленный Гальдером «чтобы помешать этому солдату окончательно сойти с ума». Паулюс не отличался сильным характером, и Роммель, подмявший под себя итальянских генералов старше его возрастом и чином, легко подчинил Паулюса себе. Подчинил настолько, что представитель ОКХ санкционировал второй штурм Тобрука.

Роммель атаковал ночью, и к рассвету 1 мая прорвал рубеж обороны Тобрука. Танки устремились к порту, но попали на минное поле, потеряв из 40 машин почти половину. Автралийцы под командованием генерала Морсхеда сражались цепко и активно, итальянцы же отказывались идти в атаку. К 3 мая ситуация определилась: немцы захватили часть внешнего обвода обороны крепости, но овладеть ей не в состоянии. Расстроенный Паулюс отбыл в Берлин, запретив новые попытки штурма. 12 мая в Александрию прибыл конвой «Тайгер», направленный по просьбе Уэйвелла, нового командующего английскими войсками в Египте. Адмиралы и генералы возражали против посылки конвоя, пока не устранена опасность вторжения на Британские острова, но У. Черчилль сумел настоять на своем. 57 танков затонуло вместе с одним из транспортов, но остальные 238 прибыли в Африку. Здесь были почти все танки «Матильда» [107], которые на тот момент имела английская армия.

Уэйвелл контратаковал. Это решение, несомненно, было правильным, но генерал допустил типичную английскую ошибку: перед большим наступлением он решил провести сравнительно маленькое, чтобы «изучить обстановку и захватить выгодные исходные позиции». В результате Роммель уяснил не только планы противника, но и рисунок его наступления, и, главное, что наступление будет поддержано танками «Матильда». Противопоставить этим танкам было нечего, но Роммель это не смутило, и он превратил 88-мм зенитное орудие в противотанковое. Орудие было дорогим и заметным, но его снаряды, предназначенные для поражения самолетов на больших высотах, на малых и средних расстояниях пробивали любую броню. В «африканском корпусе» было всего 12 таких пушек, но они были размещены таким образом, чтобы создать огневые ловушки на наиболее вероятных направлениях наступления.

К началу сражения Роммель имел вместе со всеми подкреплениями около 100 танков, половина из них находилась в районе Тобрука. Уэйвелл развернул на границе с Ливией 200 пушечных танков.

Марш английских войск на сближение с неприятелем начался вечером 14 июня и продолжался всю ночь. Танкисты хотели атаковать с ходу, еще до рассвета, но высшие инстанции приказали ждать пока подойдет артиллерия и станет достаточно светло для того, чтобы она могла открыть огонь. Но пушки застряли в песках, и утром танки «Матильда» пошли в атаку. Они сразу же попали в одну из ловушек, и командир успел передать лишь одно сообщение: «Они разносят мои танки на куски».

До вечера англичане потеряли половину своих танков, а Роммель успел перебросить из-под Тобрука находящийся там танковый полк. Силы уравнялись, и на следующий день «африканский корпус» перешел в контрнаступление, угрожая открытому флангу англичан 5-й механизированной (легкой) дивизией, и атакуя его позиции 15-й танковой. На четвертый день операции армия «Нил» отошла на исходные позиции, потеряв 91 танк (против 12 танков, потерянных немцами) и свое название. Теперь она стала 8-й армией.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: