Философия права как самостоятельная дисциплина: междисциплинарные связи философии и юриспруденции

Заметное влияние на формирование философии права как отдельной научной дисциплины оказало философское учение о праве и государстве И. Канта (1724–1804). Рационалистический подход к праву и государству, разрабатывавшийся многими предшествующими мыслителями, получает в его произведениях дальнейшее развитие и глубокое философское обоснование. В идейно-мировоззренческом плане учение Канта заметно содействовало распространению и утверждению в философии права и в юриспруденции принципов и ценностей либерализма.

В систематическом виде философско-правовые взгляды Канта изложены в его работе «Метафизические начала учения о праве», которая представляет собой первую часть более обширного его произведения 1797 г. «Метафизика нравов в двух частях» (вторая часть этого произведения – «Метафизические начала учения о добродетели»).

Кант с позиций своей метафизической философии критически оценивает положение дел в области изучения права и государства. Учение о праве, отмечает он, представлено как «учение о положительном праве» («внешнем законодательстве») и сведено к знанию позитивных «внешних законов с внешней стороны, т.е. с точки зрения их примене-

122 Глава 1. Философия права как теория естественного права

ния к случаям, происходящим в опыте»[447][7]. Такое учение о позитивном праве, продолжает он, может, пожалуй, стать юриспруденцией – в смысле «правового ума», «смышленности в праве» («Rechtsklugheit»), однако без соединения с юриспруденцией подобное учение о позитивном праве «остается всего лишь правовой наукой» – «Rechtswissen-schaft» (iurisscientia)»[448][8]. По поводу такой «правовой науки» Кант пишет: «Это последнее название относится к систематическому знанию учения о естественном праве (ius naturae), хотя правовед и должен при этом давать неизменные принципы для всякого позитивного законодательства»[449][9].

Основной недостаток такого учения о позитивном праве (и такой «правовой науки») Кант видит в его эмпиризме, отсутствии надлежащей теоретической основы, которая, по его мысли, может быть разработана лишь с позиций философии и философского разума.

Примечательно в этой связи его развернутое суждение по поводу вопроса «Что такое право?». «Этот вопрос, – пишет Кант, – может так же смутить правоведа, – если только он не хочет впасть в тавтологию или вместо общего решения сослаться на то, что утверждали когда-либо законы какой-нибудь страны, – как пресловутый вопрос: «Что есть истина?», обращенный к учителям логики. Что следует по праву (quid sit iuris), т.е. что говорят или говорили законы в том или ином месте в то или другое время, он еще может указать; но является ли то, чего они хотят, также и правом, и всеобщий критерий, по которому можно опознать как право, так и неправо (iustum et iniustum), – все это остается для него сокрытым, если он хоть на время не оставляет указанные эмпирические принципы и не ищет источник этих суждений в одном лишь разуме (пускай даже при этом упомянутые законы и служили бы ему прекрасно в качестве направляющей нити), чтобы установить основу для возможного позитивного законодательства. Чисто эмпирическое учение о праве – это голова (как деревянная голова в басне Федра), которая, возможно, и прекрасна, да жаль только, что без мозга»[450][10].

Эмпирическое учение о позитивном праве Кант именует «статутарным учениям о праве», которому он противопоставляет «чистое учение о праве»[451][11], основанное на разуме. «Чистое учение о праве и статутарное

5. Философия права как самостоятельная дисциплина 123

учение о праве, – писал Кант, – отличаются друг от друга, как рациональное от эмпирического. Но поскольку последнее без первого представляет собой лишь механическую работу и имеет дело с чисто субъективным (идущим от произвола высшей власти) правом, а не с собственно объективным (происходящим из законов разума) правом, то – в качестве перехода от чистого учения о праве к статутарному учению о праве – между этими двумя учениями вообще необходима еще особая часть учения о праве для состыковки обоих учений и опосредования их связи»[452][12].

Такая особая юридическая дисциплина (особая часть учения о праве) «как переход от рационального к эмпирическому» необходима, по Канту, для «инструктирования будущего законодателя»[453][13] по вопросам разумности и правового характера статутарного (позитивного) законодательства, постоянного его улучшения и возможного изменения. Считая разработку подобной дисциплины делом правоведов, сам Кант развивал именно философское (метафизическое, рациональное, чистое) учение о праве.

Метафизика права – это, по Канту, априорно начертанная система права, вытекающая из разума. При этом априорные веления (максимы) разума выступают как категорические императивы – моральные и правовые требования должного (долженствования). Всеобщий правовой категорический императив Кант формулирует следующим образом: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом»[454][14].

Применительно к государству категорический императив разума означает требование республики, т.е. соответствующего правовым принципам государственного устройства с разделением властей.

Эти и многие другие идеи и положения философского учения Канта о праве и государстве получили широкое распространение и соответствующее юридическое преломление и конкретизацию в юридической науке XIX и XX вв.

Так, уже в конце XVIII в. некоторые положения кантовской метафизики права использовал в сфере юридической науки немецкий юрист Г. Гуго, предтеча исторической школы права. При лом ин пытался в

124 Глава 1. Философия права как теория естественного права

рамках юридической науки объединить традиционное юридико-догматическое учение о позитивном праве с философской и исторической трактовкой права. Под «философией права» он имел в виду «философию позитивного права», которая разрабатывалась им как «философская часть учения о праве»[455][15].

Гуго считал, что юриспруденция должна состоять из трех частей: юридической догматики, философии права (философии позитивного права) и истории права. Для юридической догматики, занимающейся действующим (позитивным) правом и представляющей собой «юридическое ремесло», по его мнению, достаточно эмпирического знания[456][16]. А философия права и история права составляют соответственно «разумную основу научного познания права» и образуют «ученую, либеральную юриспруденцию (элегантную юриспруденцию)»[457][17]. История права при этом призвана показать, что право складывается исторически, а не создается законодателем. В дальнейшем данная идея была воспринята и развита К.Ф. Савиньи, Г. Пухтой и другими представителями исторической школы права.

В трактовке Гуго философия права – это «частью метафизика голой возможности (цензура и апологетика позитивного права по принципам чистого разума), частью политика целесообразности того или иного правоположения (оценка технической и прагматической целесообразности по эмпирическим данным юридической антропологии)»[458][18].

Будучи под определенным влиянием философии Канта и положений Монтескье об историческом развитии права (отражение в законах национального характера данного народа, ступени его исторического развития, естественных условий его жизни и т.п.), Гуго, однако, как юрист-позитивист отвергал просветительский рационализм и соответствующие естественноправовые идеи разумного права.

Представители исторической школы права обосновывали первичность исторически трактуемого права по отношению к законодательству. Принцип историзма при этом призван преодолеть принцип разума (в его философско-просветительском или естественноправовом выражении) и заменить его исторически изменчивым, но в каждое конкретное время определенным «народным духом», правовыми представлениями и правосознанием данного народа. «Народный дух» дпя теоре-

5. Философия права как самостоятельная дисциплина 125

тиков исторической школы права является основным исторически изменяющимся, но в то же время постоянно действующим правообразующим фактором.

Таким образом, историческая обусловленность права предстает здесь как единственный критерий его подлинности и правильности. Отсюда и скептицизм представителей исторической школы права ко всякого рода законотворческим новшествам и предложениям. Каждое правовое установление, подчеркивали они, имеет свое время, и его не следует произвольно отменять и искусственно заменять какими-то новыми законами. Право живет своей автономной и независимой от деятельности законодателя жизнью. Так, помимо этой деятельности складывается обычное право, отражающее фактически сложившийся порядок вещей. Закон – не основной и не единственный источник права. «Гармония развития» права, отмечал Пухта, нарушается, «когда, например, парализуют силу непосредственного народного убеждения и науки и все дальнейшее развитие права перекладывают на законодателя»[459][19].

По характеристике Пухты, право – это ветвь народной жизни. Оно изменяется и развивается вместе с жизнью этого народа, разделяя характер его культуры на различных ступенях развития и приспосабливаясь к его изменчивым потребностям. Историчность права означает, во-первых, органическую связь права с народной жизнью, совпадение ступеней их одновременного развития; во-вторых, – органический характер развития самого права, органичность связи разных ступеней в развитии права. «Не только правовые нормы, содержащиеся в данное время в народном праве, – пояснял Пухта смысл историчности права, – являются членами организма; этим органическим свойством право обладает также в своем движении вперед; также и преемственное соотношение правовых норм органично. Словом, это можно выразить так: право имеет историю»[460][20].

Право, согласно этим представлениям, развивается подобно народным нравам, обычаям, языку. Оно возникает, растет и умирает вместе с данным народом. Когда в 1814 г. сторонник естественноправовой доктрины Тибо предложил кодификацию немецкого гражданского права, Савиньи выступил в своей брошюре «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению» против этого предложения, ссылаясь на его несвоевременность. Савиньи отмечает, что право, отвечающее характеру и духу, бытию и состоянию народа, прежде создается его нравами и верованиями, а лишь затем – юриспруденцией, не произво-

126 Глава 1. Философия права как теория естественного права

лом законодателя, а незаметно действующими внутренними силами народной жизни. Правда, Савиньи не отвергал сам принцип кодификации права, а в 1842–1848 гг. даже возглавлял министерство по пересмотру законов.

В целом представители исторической школы права, несмотря на определенные недостатки в их правопонимании, сыграли значительную роль в создании немецкой юридической науки XIX в., оказавшей, кстати говоря, заметное влияние и на развитие юриспруденции в России.

Приведенный краткий очерк истории развития философско-правовой и юридической мысли позволяет лучше понять своеобразие гегелевского философского учения о праве и государстве, аспекты концептуальной новизны и преемственности в этом учении, его сильные и слабые стороны, меру обоснованности (и необоснованности) его критических выпадов против своих предшественников и т.д.

Юридическая наука – это, по Гегелю, наука о позитивном праве, или позитивная наука о праве, позитивная юриспруденция. Она занимается не смыслом права, а тем, что в данном месте и в данное время соответствующим властно-авторитетным образом установлено (позитивировано) как закон, т.е. исторически изменчивым законодательством (позитивным правом). Она, следовательно, в своем подходе к праву исходит не из разума, а из авторитета (властного установления). «Тем самым, – пишет Гегель, – позитивная наука о праве есть историческая наука, принципом которой является авторитет. Все остальное – дело рассудка и касается внешнего порядка, сопоставления, последовательности, дальнейшего применения и т.п.»[461][21].

Весьма низко ставит Гегель метод юриспруденции, оперирование формальными дефинициями «ради сохранения по крайней мере внешней научной формы»[462][22]. К тому же, замечает он, присущие самому позитивному праву внутренние противоречия затрудняют подобные дефиниции, ибо дефиниции «должны содержать общие определения, а в общих определениях непосредственно обнаруживается противоречивое, здесь – неправовое во всей его очевидности»[463][23].

В позитивной юриспруденции (начиная от римских юристов), по оценке Гегеля, дефиниции дедуцируются «обычно из этимологии, преимущественно посредством абстрагирования от особых случаев, причем основой служат чувства и представления людей. Правильность дефиниции определяют затем в зависимости от ее соответствия существующим представлениям. При этом методе отодвигается на задний

5. Философия права как самостоятельная дисциплина 127

план то, что единственно существенно в научном отношении, в отношении содержания, – необходимость предмета в себе и для себя (здесь права), в отношении же формы – природа понятия». По поводу же «последовательности умозаключений из данных принципов» – предмета особой гордости юристов и математиков – Гегель полагает, что эта восхваляемая «последовательность представляет собой, несомненно, существенное свойство науки о праве, как и математики, и вообще каждой рассудочной науки, но с удовлетворением требований разума и с философской наукой эта рассудочная наука не имеет ничего общего. К тому же именно непоследовательность римских юристов и преторов следует считать одним из их величайших достоинств, которое позволяло им отступать от несправедливых и отвратительных институтов...».

Такому методу юридического познания Гегель противопоставляет «научный метод философии», под которым имеется в виду разработанная им диалектика.

«В философском познании, – подчеркивает он, – главным является необходимость понятия, а движение, в ходе которого оно становится результатом, составляет его доказательство и дедукцию».

Гегелевская критика позитивной юриспруденции, – оставляя в стороне высокомерие философа по отношению к ней и недостатки его собственного учения о праве, – в целом ряде отношений, хотя и не во всем, по существу была правильной. Собственно именно поэтому она оказала столь громадное, продолжающееся до наших дней, влияние на последующее развитие философии права и юридической науки. Особо следует в этом плане отметить как гегелевские мысли о научно-познавательном статусе понятия права и его значении для научного учения о праве, так и его философско-методологические положения о требуемых наукой понятийном типе и способе познания права. Гегель несомненно углубил понимание всего этого комплекса проблем, связанных с предметом и методом научного изучения права.

Вместе с тем признание подлинной наукой о праве лишь собственной концепции философии права и принижение научного значения, достижений и потенциала юриспруденции, да и других направлений философского учения о праве были очевидными доктринальными преувеличениями. История юриспруденции (до и после Гегеля) свидетельствует, что в ней всегда, наряду с легистским (позитивистским) право-пониманием, против которого выступает Гегель, развивалось в той или

128 Глава 1. Философия права как теория естественного права

иной версии и форме и юридическое (антипозитивистское, естественноправовое) правопонимание, в общем русле и на почве которого разработана и сама гегелевская философия права. Так что эта последняя была бы и сама попросту невозможна без научно-правового опыта и достижений предшественников (юристов и философов), в том числе и в области предмета и метода науки о праве, изучения понятия права и понятийного исследования явлений права и государства.

«Философия права» Гегеля содействовала широкому распространению данного понятия и утверждению философии права в качестве отдельной самостоятельной научной дисциплины – в рамках как философии, так и юридической науки. При этом философия права развивалась не только на гегельянских основах, но и с позиций кантианства и неокантианства, неотомизма, неопротестантизма, феноменологизма, философской антропологии, интуитивизма, экзистенциализма и т.д.

Со второй половины XIX в. до настоящего времени философия права стала по преимуществу разрабатываться – вопреки гегелевским представлениям о юриспруденции – именно как юридическая дисциплина и преподаваться в основном на юридических факультетах. Причем в рамках юридической науки философия права разрабатывалась и разрабатывается и на позитивистских основах (в виде позитивистской философии позитивного права), и с антипозитивистских позиций.

Позитивистское (и неопозитивистское) направление философии права развивалось в XIX–XX вв. в виде общей теории права в основном с позиций аналитической юриспруденции. Идеи и установки аналитической юриспруденции нашли свое обоснование и развитие в утилитаристском учении о праве И. Бентама, в «философии позитивного права» Д. Остина, «чистом учении о праве» Г. Кельзена, учении Г. Харта о первичных и вторичных правовых правилах, «познавательно-критической теории права» О. Вайнбергера и др.[464][24] К этому направлению относятся и философско-правовые воззрения русских представителей юридического позитивизма (Г.Ф. Шершеневич) и неопозитивизма (В.Д. Катков)[465][25].

Антипозитивистское направление философии права как юридической дисциплины разрабатывалось как на основе определенного фило-

5. Философия права как самостоятельная дисциплина 129

софского учения, например, неокантианства, неогегельянства, экзистенциализма, онтологической философии и т.д., так и с позиций юснатурализма и других вариантов юридического (антилегистского) правопонимания[466][26].

Восходящие соответственно к Гуго и к Гегелю два подхода к вопросу об определении дисциплинарного характера философии права в качестве юридической или философской науки получили свое дальнейшее развитие в философско-правовых исследованиях XIX–XX вв.[467][27]

Представители почти всех основных течений философской мысли (от древности до наших дней) выдвигали свою версию философской трактовки права. Применительно к XIX–XX вв. можно говорить о философско-правовых концепциях кантианства и неокантианства, гегельянства, младогегельянства и неогегельянства, различных направлений христианской философской мысли (неотомизма, неопротестантизма и т.д.), феноменологизма, философской антропологии, интуитивизма, экзистенциализма и др.

Как сами философские учения непосредственно, так и соответствующие философские трактовки права оказали и продолжают оказывать заметное влияние на всю юридическую науку и на развиваемые в ее рамках философско-правовые подходы и концепции. Но и юриспруденция, юридико-теоретические положения о праве, проблемах его становления, совершенствования и развития оказывают большое воздействие на философские исследования правовой тематики. Таким взаимовлиянием и взаимодействием философии и юриспруденции в той или иной мере отмечены все философские подходы к праву – независимо от их дисциплинарной принадлежности к системе юридических наук или к философии. И хотя со второй половины XIX в. и в XX в. философия права по преимуществу стала разрабатываться как юридическая дисциплина и преподаваться в основном на юридических фа-

130 Глава 1. Философия права как теория естественного права

культетах, однако ее развитие всегда было и остается тесно связанным с философской мыслью.

Вопрос о научном профиле и дисциплинарной принадлежности философии права имеет несколько аспектов.

Если речь идет о философии права в целом, то очевидно, что мы имеем дело с междисциплинарной наукой, объединяющей те или иные начала, как минимум, двух дисциплин – юридической науки и философии. Так что этот междисциплинарный компонент является общим для всех версий философии права, независимо от того, разработаны ли они как отдельная юридическая или философская наука.

Когда же встает вопрос о дисциплинарной принадлежности к юриспруденции или к философии тех или иных конкретных вариантов философии права, то по существу речь идет о концептуальном различии юридического и философского подходов к основной проблеме (подразумевающей и охватывающей и все остальные, более частные проблемы) любой философии права: «Что такое право?».

Это концептуальное различие обусловлено уже дисциплинарными особенностями философии и юриспруденции, отличием предметов их научного интереса, изучения и изученности (научно-профессиональной компетентности), спецификой философской и юридической мысли. Несколько упрощая, можно сказать: философское познание, философия (по ее предмету, методу и т.д.) – сфера всеобщего, право и правоведение – сфера особенного, искомая же философией права истина о праве[468][28], как и всякая истина, – конкретна. Отсюда и концептуальное различие подходов к философии права от философии и от юриспруденции: путь от философии к философии права идет от общего через особенное к конкретному (искомой истине о праве), путь же от юриспруденции к философии права – это движение от особенного через всеобщее к конкретному

Интерес философии к праву и философия права как особенная философская наука в системе философских наук порождены прежде всего внутренней потребностью самой философии самоудостовериться в том, что ее всеобщность (предметная, методологическая, познавательная и т. д) действительно всеобща, что она распространяется и на такую особую сферу, как право.

Также и у юриспруденции (в ее движении к философии права) есть внутренняя потребность самоудостовериться, что ее особенность

5. Философия права как самостоятельная дисциплина 131

(предметная, познавательная и т.д.) – это действительная особенность всеобщего, его необходимая составная часть, т.е. нечто необходимое, а не произвольное и случайное в контексте всеобщего.

В этом движении с разных сторон к философии права и философия, и юриспруденция в поисках истины о праве выходят за границы своей базовой сферы и осваивают новую предметную область. Но делают они это по-своему.

В философии права как особой философской дисциплине (наряду с такими особенными философскими дисциплинами, как философия природы, философия религии, философия морали и т.д.) познавательный интерес и исследовательское внимание сосредоточены в основном на философской стороне дела, на демонстрации познавательных возможностей и эвристического потенциала определенной философской концепции в особой сфере права Существенное значение при этом придается содержательной конкретизации соответствующей концепции применительно к особенностям данного объекта (права), его осмыслению, объяснению и освоению в понятийном языке данной концепции, в русле ее онтологии, гносеологии и аксиологии.

В концепциях же философии права, разработанных с позиций юриспруденции, при всех их различиях, как правило, доминируют правовые мотивы, направления и ориентиры исследования. Его философский профиль здесь не задан философией, а обусловлен потребностями самой правовой сферы в философском осмыслении. Отсюда и преимущественный интерес к таким проблемам, как смысл, место и значение права и юриспруденции в контексте философского мировоззрения, в системе философского учения о мире, человеке, формах и нормах социальной жизни, о путях и методах познания, о системе ценностей и т.д.

Нередко при этом в поле философского анализа оказываются (в силу их фундаментальной значимости для теории и практики права) и более конкретные вопросы традиционной юриспруденции, такие, например, как: понятийный аппарат, методы и задачи юридических исследований, приемы юридической аргументации и природа юридического доказательства, иерархия источников позитивного права, совершенствование действующего права, правовой статус различных общественных и государственных институтов, волн в праве,.законодательство и правоприменительный процесс, правосубъектность, норма права, правосознание, договор, соотношение прав и обязанностей, правопорядок и правонарушение, природа вины и ответственности, проблемы преступности, смертной казни и т.д.

Главное, разумеется, не в том или ином наборе тем и проблем, а в существе их осмысливания и толкования с позиций предмета филосо-

132 Глава 2. Гегелевская философия права в развитии основных типов правопонимания

фии права, в русле его развертывания и конкретизации в общем контексте современной философской и правовой мысли.

Степень развитости философии права, ее реальное место и значение в системе наук (философских и юридических) непосредственно зависят от общего состояния философии и юриспруденции в стране. Заметную роль при этом, помимо прочего, играют политико-идеологические факторы, а также научные традиции.

В нашей философской литературе проблематика философско-правового характера освещается по преимуществу (за редким исключением) в историко-философском плане.

Традиционно большее внимание, хотя и явно недостаточное, уделяется философско-правовой проблематике в юридической науке. Дело здесь обстоит таким образом, что философия права, ранее разрабатывавшаяся в рамках общей теории права в качестве ее составной части, постепенно оформляется в качестве самостоятельной юридической дисциплины общенаучного статуса и значения (наряду с теорией права и государства, социологией права, историей правовых и политических учений, отечественной и зарубежной историей права и государства).

И в таком качестве философия права призвана выполнять ряд существенных общенаучных функций методологического, гносеологического и аксиологического характера как в плане междисциплинарных связей юриспруденции с философией и рядом других гуманитарных наук, так и в самой системе юридических наук.

[469][1] Гроций Г. О праве войны и мира. С. 59.

[470][2] Гроций Г. О праве войны и мира. С. 73.

[471][3] Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 168.

[472][4] Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 164.

[473][5] Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 558.

[474][6] Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 559.

[475][7] Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб., 1995. С. 284.

[476][8] Kant I. Rechtslehre. Berlin, 1988. S. 34.

[477][9] Ibid.

[478][10] Ibid. S. 34-35.

[479][11] Ibid. S. 419. В XX в. концепцию «чистого учения о праве» в духе неопозитивизма развивал неокантианец Г. Кельзен.

[480][12] Ibid.

[481][13] Ibid. S. 419–420. Эта идея была воспринята уже Г. Гуго. В дальнейшем идею подобной дисциплины в виде «политики права» (или «правовой политики») с различных позиций поддерживали и развивали многие авторы (Кельзен, Шершеневич, Петражицкий и др.).

[482][14] Кант И. Указ. соч. С 286.

[483][15] Hugo G. BeitrSge zur civilstischen Bflcherkenntnis. Bd. I. Berlin, 1829. S. 372 (I Ausgabe – 1788).

[484][16] Hugo G. Lehrbuch eines civilistischen Cursus. Bd. I. Berlin. 1799. S. 15.

[485][17] Ibid. S. 16, 45.

[486][18] Ibid. S. 15. «Политикой целесообразности» Гуго здесь (под влиянием соответствующих идей Канта) обозначает то, что потом стали называть «политикой права».

[487][19] Puchta G.F. Cursus der Institutionen, I Band, 5. Aufl., Leipzig, 1856. S. 47.

[488][20] Ibid. S. 46.

[489][21] Там же. С. 250.

[490][22] Там же. С. 60

[491][23] Там же. С. 60

[492][24] См.: Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positiv Law. London, 1873; Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. 1-2. М, ИНИОН АН СССР, 1987-1988; Hart H. The Concept of Law. Oxford, 1961; Einfiihrung in die Rechtsphilosophie. Hrsg. von Prof. Weinberger O. in Zusammenarbeit mit Roller P., Strasser P., Prisching M., Graz, 1979.

[493][25] См.: Шершеневич Г.Ф. Философия права. T.I. Вып.4. М., 1911; Катков ВД. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция. Одесса, 1913.

[494][26] См.: Stammler R. Die Lehre von dem richtigen Rechte. Berlin, 1902; Radbruch G. Rechtsphilosophie, 1983; Naucke W. Rechtsphilosophische Grundbegriffe. Frankfurt a. Main, l982;LarenzK. Rechts-undStaatsphilosophiederGegenwart. Berlin, 1931;5/огга W.C.Corso di Filosofia del Diritto. Roma, 1942; MessnerJ. Das Naturrecht. 7. Aufl. Berlin, 1984; Ver-drossA. Abendlandische Rechtsphilosophie. Wien, 1963; Marcic R. Rechtsphilosophie. Freiburg, 1969; Kubes V Onmdfragpn Лег Philnsnphie ries Rechts Wien, New York, 1977; Going H. Grundziige der Rechtsphilosophie. Berlin, 1969; Maihofer W. Sein und Recht. Frankfurt a. Main, 1954; Fecher E. Rechtsphilosophie. Tubingen, 1962; Srmd S. Einfiihrung in die Philosophie des Rechts. Miinchen, 1991.

[495][27] См. подробнее: Нерсесянц B.C. Философия права. М., 1997. С. 553-643. Вопрос о дисциплинарной принадлежности философии права к философии или юриспруденции не следует, разумеется, путать с совершенно другим вопросом – с вопросом о типе правопонимания (юридическом или легистском), лежащем в основе той или иной концепции права (независимо от ее дисциплинарной принадлежности).

[496][28] Если бы, как утверждает Гегель, «истина о праве» была «открыто дана в публичных законах» (Гегель. Философия права. С. 46), то не только юриспруденция, но и философия права, в том числе и его философия права, были бы излишни. Но это как раз не так.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: