III. Туризм в инфраструктуре исторических дорог, музеев-скансенов и ландшафтно-парковых зон

Дороги, тракты, конные почтовые станции

Древнейшими путями сообщений на территории Беларуси являлись реки. Курганные могильники цепочками тянутся вдоль берегов, указывая направления движения славянских племен. Наиболее густые цепочки ориентированы с юга на север, вдоль Березины и Птичи, Случи, Лани, Щары; вдоль Днепра, Друти и Сожа; вдоль Вилии и Немана.

Вдоль водных путей прокладываются и конные тропы. Для ориентации, обозначения границ земель, насыпаются сигнальные, дозорные, сторожевые курганы. Через определенные интервалы, в удобных местах, устраиваются защищенные от ветра и стужи невысоким валом площадки, где можно было разжечь костер, отдохнуть или заночевать. Древние акты сообщают об известной Слуцкой дороге, которая начиналась в верховьях Птичи и где-то у верховья реки Случь раздваивалась: в сторону Слуцка и в сторону Киева. Археологические предметы, относящиеся к Киевскому великокняжескому столу, найденные в верховьях Птичи, свидетельствуют о значении этой дороги.

В эпоху Киевской Руси пролегала и сухопутная дорога вдоль водного пути из варягов в греки. Вдоль Припяти шли тропы из Киева в земли дреговичей, древлян и волынян. Из Киева, вдоль Березины, Уллы, Ушачки вела дорога к Полоцку, вдоль Сожа и Беседи — в земли Смоленска.

Древние акты упоминают об известной Витовтовой дороге. В XIV–XV веках Великий литовский князь совершал по ней походы в Крым, на Дон и в Поволжье. По ней он вел в земли Беларуси и Литвы татар и караимов. Дорога эта шла вдоль Вилии, Птичи, Березины.

В XVI веке на территории Беларуси уже существует густая сеть дорог и трактов. Ее плотность свидетельствует об экономическом развитии земель, экономических и политических связях в масштабах Европы. Важнейшими являлись три направления. Первое — из Москвы на Варшаву, через Красное, Ляды, Дубровно, Оршу, Друцк, Бобр, Крупки, Лошницу, Борисов, Смолевичи, Минск, Койданово, Свержень, Мир, Цирин, Городище, Столовичи, Слоним, Пружаны, Кобрин, Брест. Второе из Кенигсберга на Чернигов, через Вильно, Медники, Ошмяны, Крево, Молодечно, Минск, Смиловичи, Игумен, Свислочь, Бобруйск, Паричи, Горваль, Речицу, Лоеву Гору. Третье — из Новгорода на Киев, через Невель, Езерище, Городок, Витебск, Старину, Оршу, Копысь, Шклов, Могилев, Быхов, Рогачев, Светиловичи, Мозырь, Чернобыль.

Помимо транзитных, существовала сеть региональных дорог: из Вильни на Полоцк, через Свирь, Поставы, Дужиловичи, Глубокое, Плису; из Вильни на Витебск — через Ошмяны, Молодечно, Будслав, Докшицы, Бочейлово; из Вильни на Пинск — через Германишки, Лиду, Белицу, Новогрудок, Мир, Несвиж, Клецк, Любешов, Логишин.

Важное значение имели дороги из Гродно на Брест — через Индуру, Берестовицу, Волковысск, Шерешов, Новый Двор, Каменец; из Бреста на Чернигов — через Кобрин, Пинск, Городок Давидов, Туров, Мозырь, Брагин, Любеч; на Киев, через Малую Риту, Хотислав, Ковель.

Крупным центром путей и дорог был Могилев. Через город шли дороги на Починок–Смоленск, на Мстиславль–Хиславичи; на Чаусы–Кричев–Рославль; на Пропойск–Чечерск–Красную Гору; на Быхов–Гомель; на Друцк–Головчин–Белыничи–Березино–Рованичи–Игумен, Барколабово–Быхов–Бобруйск.

В XVI веке из некогда пограничного города Полоцкого княжества Минск превратился в крупный торговый город. Отсюда шли дороги на Узду–Слуцк–Кожан-Городок; на Койданово–Свержень; на Раков–Ивенец; на Семенов-Городок–Радошковичи–Молодечно; на Борисов; на Смиловичи–Игумен–Свислочь.

Крупным шляхом была дорога из Варшавы через Бельск, Мстибогов, Волковысск, Зельву, Слоним, Мышь, Несвиж, Клецк, Тимковичи, Слуцк, Уречье, Глусск-Дубровицкий, Бобруйск, Рогачев, Чечерск, Мглин, Красную Гору.

Практически во всех названных городах и местечках располагались замки. Дороги имели важное оборонное значение. Содержанию их в исправном состоянии уделялось большое внимание. Существовала общая для крестьян повинность исполнять «шарварки» т. е. участвовать в сезонном ремонте дорог. За дорогами следили воеводы и магнаты. Прокладывались гати (гребли) через болотистые низины, строились мосты и переправы (перевозы). Часто мосты возводились в комплексе с водяной мельницей. У дорог строились корчмы и постоялые дворы. Здесь останавливались не только проезжий люд, но и казенные курьеры, чиновники, военные, посольские «поезда». Постоялые дворы способствовали развитию регулярного сообщения, делали путешествие более безопасным и надежным. Это были комплексы, включающие жилище хозяина, трапезную (шинок), гостиные комнаты. Во дворе располагались амбары, хлева и сарай для повозок (стодола). В центре — колодец. Такой постоялый двор назывался заездом. Крупные заезды часто имели общую для всех строений крышу, сквозной проезд (Ошмяны, Гиревичи, Нача). Корчма или заезд полнились гостями, возвращающимися с ярмарок и торгов. Здесь проводились свадьбы, отмечались праздники. Звучали песни и предания о дорогах, быстрой езде, дорожных происшествиях.

После присоединения земель Беларуси к Российской империи дорожное строительство поднимается на государственный уровень. В первую очередь, благоустраиваются и реконструируются дороги государственного значения (Екатерининские тракты): Москва–Варшава, через Оршу, Минск, Брест; Санкт-Петербург–Одесса, через Витебск, Могилев, Гомель; Балтика–Украина, через Ковно, Вильно, Минск, Гомель. Устраивается булыжное покрытие, снегозащитная обсадка из деревьев, через конный переход строятся почтовые станции. Государственные тракты превращаются в шоссе.

Следующий уровень составляли дороги межгубернского сообщения (Гродно–Минск, Минск–Вильно, Минск–Витебск и др.). Они реконструировались, организовывалась почтовая связь, непосредственно у городов делалось булыжное (шоссейное) покрытие. Многие межгубернские дороги строились как шоссе.

Третью категорию составляли губернские дороги (Минск–Слуцк, Минск–Новогрудок, Слуцк–Несвиж, Игумен–Узда, Могилев–Мстиславль через Рясно, Пинск–Давид-Городок, Ивье–Ошмяны и др.). В начале ХХ века многие из них обретают булыжное покрытие, обсаживаются березами, липами, тополями, образующими через несколько десятилетий сплошную крону.

В пределах уездов существовала сеть местных, проселочных дорог, не имевших насыпей и защитных полос, естественным образом вписанных в ландшафт: границы полей, лесные опушки, тальвеги, просеки.

В конце XVIII века на транзитных дорогах Беларуси налаживается регулярная почтово-курьерская и дилижансная связь. Через интервалы, равные конному переходу, устраиваются конные почтовые станции. Их строят по «образцовым» т. е. типовым проектам. Это был замкнутый двор, во главе которого, у дороги располагался станционный дом, со сквозными сенями и жильем смотрителя и гостинной на обе стороны. Крыльцо на фасаде выделялось ризалитом. По сторонам дома стояли выездные и въездные ворота с флигелями сторожей. По периметру двора располагались конюшни, каретный сарай, флигель ямщиков, сарай для дров и сена, амбары-кладовки. В центре — колодец. Территория имела, как правило, булыжное мощение.

Увражи XIX в. станционных дворов свидетельствуют о наличии ряда типов, в зависимости от числа лошадей. Станционный двор в губернском городе имел конюшню на несколько десятков лошадей, гостиницу и ресторан (трактир). Почтовые станции сохранились по Петербургскому тракту в Езерище, Городке, Орше, Шклове, Быхове, Довск; по Варшаво-Московскому тракту — в Кричеве, Черикове, Славгороде, Рогачеве, Махилеве, Бобруйске, Глуше, Старых Дорогах, Пасековой Горке, Весе, Слуцке, Киевичах, Синявке, Ивацевичах. По дороге Брест–Ковель в Хотиславе.

Исторические дороги с точки зрения туризма представляют большой интерес и познавательные возможности. В этой связи необходимо сохранить фрагменты исторических дорог: почтовых трактов, старинных шоссе в их первоначальных габаритах, с булыжным покрытием, старинными деревьями и организацией параллельного объезда и соответствующим благоустройством.

Особую ценность представляют фрагменты исторических дорог в комплексе с мостами и мельницами (Гольшаны, Жодишки, Ижа, Деревная, Высоцк).

Необходимо сохранение и использование для целей туризма конных почтовых станций (придорожные гостиницы, мотели, музеи дорог и др.).

Туризм в Беларуси часто начинается с исторических железнодорожных вокзалов и станций. К таким относятся вокзалы Витебска (1866 г.), Гродно (1867 г.), Могилева (1902 г.), Борисова, Молодечно, Орши, Баранович (конец XIX — начало ХХ вв.). Перечисленные вокзалы имеют эклектическую архитектуру, характерную аналогичным (образцовым) сооружениям Российской империи.

В 20-е годы ХХ века в западных регионах Беларуси в ряде малых городов строятся железнодорожные вокзалы с элементами архитектуры барокко (Слоним, 1922; Бигосово, 1926; Поречье, Малорита, Волковысск). Станция 1871 года постройки в Уше (деревянная) перевезена в Белгосмузей народной архитектуры и быта.

На старинных железнодорожных станциях целесообразно для туристов организовать экспозиции по истории железных дорог, культуры и быта на транспорте. Интересной может быть и организация туризма по железным дорогам в лесной глубинке, природно-ценных территориях (Осиповичи–Могилев, через Елизово, Несету, Друть; Орша–Кричев, через Погодино, Дрибин, Ходосы; Барановичи–Волковысск через Слоним, Зельву; Полоцк–Друя; Осиповичи–Слуцк, через Дороганово, Старые Дороги, Уречье; Барановичи–Речица через Ганцевичи, Лунинец, Столин).

Деревянное зодчество

как объект природно-культурной экологии

1. Деревянное зодчество в системе музейной инфраструктуры Беларуси

Конец XIХ в. дал цивилизации такой, принципиально новый тип музея, как скансен, музей под открытым небом. Сегодня, сто лет спустя, к традиционным музеям, посвященным сохранению раритетов природы и реальной человеческой деятельности, присоединилась огромная плеяда музеев, возникших на волне нового понимания музея в системе общественных отношений: эко и антропомузеи, историко-культурные и ландшафтно-этнографические заповедники, построенные на единстве понимания природной и культурной экологии.

Как правило, основой таких музеев являются заповедные места, отдельные памятники, исторически ценные природные ландшафты. Национальная семья таких музеев сформировалась в основном вокруг памятников народного зодчества. Рост значения памятников народной архитектуры в историко-культурном разрезе, для Беларуси имеет определенную хронологию. Беларусь — регион лесной полосы Восточной Европы, здесь роль дерева в материальной культуре была значительной испокон веков. От деревянной сохи и колыбели, колодезного журавля и хаты, дудки и мельницы шло формирование мировоззрения и понимания человеческого бытия. Замки и дворцы, усадьбы и мельницы, корчмы и пристани из дерева являлись неотъемлемой частью среды обитания белоруса. И то, что в этой среде деревянные строения играли определенную гармонизирующую роль, обращало на себя внимание летописцев и путешественников, послов и миссионеров, инженеров и художников.

Первыми из образцов деревянного зодчества Беларуси музеефикации начали подвергаться мемориальные памятники. И не только для того, чтобы увековечить память определенной исторической личности, а еще и потому, что в результате интенсивного хозяйственного освоения территорий во второй половине ХХ в. началось разрушение природно-экологической и культурно-исторической среды обитания. Из памятников деревянной архитектуры сохранялись те, которые имели мемориальность, — редкие острова среди типовых поселков, центров агропромышленного производства, коллекторов осушенных земель.

Филиалы музея Янки Купалы в Вязынке, Левках, а позже в Окопах и Хоружницах не только способствовали возрождению типичной застройки традиционных хуторов и фольварочных комплексов, но и возрождению окружающей природы, придания ей статуса заповедности. Туристические маршруты стимулировали реконструкцию дорог, оборудования их малыми формами и памятниками декоративно-монументального искусства. Статус памятников природы и экологии приобретали заповедные тропы и поляны, отдельные деревья, урочища, ручьи, валуны, моренные возвышенности. Между Окопами и Вязынкой недавно создан еще один мемориальный усадебный комплекс — филиал музея М. Богдановича в Ракутевщине. Кроме названного, мемориальные музеи М. Богдановича — памятники деревянного зодчества, существуют в Минске (ул. Рабкоровская и Троицкое предместье) и в деревне Вязье Осиповичского района.

Наиболее ярким примером возрождения природно-исторического окружения мемориальных памятников является Колосовский заповедник. Бывшие лесные заставы Радивиллов в Николаевщине, Окинчичах, Альбути, Ластке, Смольне среди долины, где «льецца Нёман срэбраводны», стоят мемориальные великаны-дубы, бегут заповедные тропинки связанные в единый ансамбль. Купаловские и Колосовские филиалы оказывают сильное влияние на развитие культурно-экологической инфраструктуры своих локальных районов.

Среди других мемориальных музеев-памятников деревянного зодчества отметим усадьбу Богушевича в Кушлянах и имение Залесье Огинских на Сморгонщине, музей-усадьбу А. Мицкевича в Новогрудке, М. Горецкого в Малой Богатьковке, музеи-усадьбы К. Калиновского в Мостовлянах, Т. Костюшки в Мерецовщине, С. Монюшки в Убели, А. Мицкевича в Заосье. Все они — типичные примеры имений фольварочного типа: дом по типу хаты на две стороны, несколько амбаров, погреб, сырница, сараи, окружающую садово-парковую среду иногда с ограждением и воротами.

Ряд памятников традиционно-исторической, деревянной застройки городов сохранился благодаря мемориальности, связанной с различными историческим событиями.

Мемориальные музеи-памятники деревянной архитектуры, за редким исключением отреставрированы без перемещений, на своих исконных местах. Дальнейшее создание музеев на основе отдельных памятников пошло путем их перевозки. Это результат того, что современные центры культурно-просветительной жизни общества в большинстве своем переместились относительно определенных культурно-исторических территорий. Вторая причина видится и в том, что в советские времена историческая среда обитания и исторические поселения не рассматривались как историко-культурные, охраняемые территории. Поселения за границами колхозно-совхозных агропромышленных центров провозглашались неперспективными, отдельные памятники вырывались из родной среды и перевозились туда, где концентрировалась музейная деятельность. Так, хату начала нынешнего столетия из деревни Семиренки Мостовского района перевезли в Гудевичи, для создания местного краеведческого музея. Ветряную мельницу-шатровку из деревни Залешаны перевезли в Клецк, на берег водохранилища. На территорию Мотольского музея этнографии и народных промыслов перевезли мельницу для создания отдельного музея хлеба. В качестве примеров музеефикации памятников деревянного зодчества на своем родном месте можно привести проект музея хлеба в водяной мельнице в деревне Жодишки Сморгонского района, или расположение филиала Государственного художественного музея в усадьбе Лошица в Минске.

В последние годы в Беларуси начали появляться локальные музеи народной архитектуры и быта. Наиболее ярким примером является музей в г. п. Глуша Бобруйского района. Создание его началось в 1989 году. Первым объектом стала ветряная мельница из деревни Иваново Несвижского района, в котором предполагалось создать экспозицию истории хлеба. Затем с территории района были перевезены старообрядческая церковь, дом гончара, школа, дом лесного обходчика, дом крестьянина, баня и амбар. На подъезде к музею, со стороны шоссе Бобруйск—Брест, предполагалось реставрировать придорожную корчму. Тематико-экспозиционный план этого мини-скансена разработан специалистами Белорусского государственного музея народной архитектуры и была и в скором времени, кроме мельницы, в музее открыли для посетителей экспозиции ткачества и гончарства. Рядом с музеем находится усадьба, где родился Алесь Адамович. Учитывая, что музей находится на одном из главных в республике туристических маршрутов, можно надеяться на его дальнейшее развитие.

Еще в конце восьмидесятых годов ХХ в. властями Ивановского района высказывалась идея создания локального музея под открытым небом на основе музея этнографии и ремесел в Мотоле. Основой должна была стать территория вокруг перевезенной ветряной мельницы. По инициативе районного отдела культуры архитекторами Белорусского реставрационно-проектного института были проведены поисковые исследования с целью выявления памятников. В результате, для создания усадебного комплекса были отобраны хаты из деревни Мохро, хозяйственные постройки и амбар из деревни Переруб. Однако идея пока из-за отсутствия финансирования остается неосуществленной.

Примером локального музея под открытым небом является сегодня создаваемый в Дудичах Пуховичского района коммерческой фирмы «Полифакт». Перевезены мельница-шатровка из деревни Березовка Кормянского района, планируется обновление комплекса застройки хутора и придорожной корчмы. Особенностью музея является его связь с заповедной территорией усадебно-паркового комплекса имения Ельских, а также мастерскими по восстановлению народный промыслов и технологий, тематическими коллекциями.

Существует опыт восстановления памятников деревянного зодчества и в среде историко-культурных заповедников. Пример тому — заповедник в Заславье. Здесь восстановлена водяная мельница, реконструирована хата свозников, перевезены и восстановлены кузница и амбар.

Чернобыльская катастрофа поставила проблему создания регионального музея под открытым небом для памятников из районов, потерпевших от радиационного загрязнения. Такой музей предполагается создать недалеко от Гомеля.

На сегодняшний день, в деле музеефикации памятников народной архитектуры, ведущим является Белорусский государственный музей народной архитектуры и быта. Он создается в заповедной культурно-ландшафтной среде, около слияния рек Менки и Птичи.

Цепи курганных могильников IX–XI вв., древнее Городище, исторические поселения с памятниками истории и культуры XVIII–XX вв., тропинки дедов, грандиозная природная система тальвегов и ложбин, моренных пригорков, представляют то уникальное по своей ценности окружение, в которое органично вписались деревянные церкви и усадьбы, амбары и мельницы из различных регионов Беларуси. Предполагается создание экспозиционных секторов, соответственно определенным для Беларуси историко-этнографическим регионам: Поозерье, Поднепровье, Центральная Беларусь, Восточное и Западное Полесье, Понеманье. Отдельными секторами запланированы экспозиции «Местечко» и «Старый город», а также маршруты уникальных памятников, музейных дорог, водный маршрут «Старая пристань». На сегодняшний день экспозиция открыта в трех секторах «Центральная Беларусь», «Поозерье» и «Поднепровье», где отреставрировано около тридцати памятников деревянной архитектуры.

Уникальная среда белорусского скансена, расположенная в границах водно-зеленого пояса пригородов Минска в сегодняшних условиях растущего коттеджного строительства и приватизации земель ставит вопрос неотложного создания в границах территории музея и охранных зон ландшафтно-этнографического заповедника. Соответствующее научное обоснование и Положение заповедника разработано специалистами Академии наук, Экологической комиссии, Белгосуниверситета и ряда ведомственных институтов.

В семье скансенов мира сложилась традиция давать музеям названия согласно местам, в среде которых они создаются. Для Белорусского скансена национальной значимости является имя Менки. Здесь, около валов древнего городища, предки отстаивали независимость родной земли, здесь была колыбель нынешнего Минска. Имя Менки должно с честью вознестись на знамени ландшафтно-этнографического заповедника.

Создание Белорусского государственного музея народной архитектуры и быта стимулировала деятельность по сохранению традиционно-исторической застройки сельских поселений, местечек, городов. Новым в сфере культурной деятельности республики стало принятие решений и постановлений, объявляющих памятниками объекты традиционно-исторической застройки городских предместий. В 90-е годы прошлого века функционировала Государственная историко-культурная экспедиция по сохранению памятников из регионов, пострадавших от Чернобыльской АЭС. Ведется работа краеведческими и историко-этнографическими музеями республики по проблемам музеефикации памятников. На международном и республиканском уровнях проводится научно-методическая и культурно-просветительская деятельность направленная на привлечение общественного внимания к проблемам сохранения памятников народного зодчества.

Суммируя сложившийся в республике опыт сохранения памятников деревянной архитектуры, можно отметить в нем три основные направления: мемориализации, заповедности и создания экспозиций по типу музея-скансена. Возникновение скансенов имело конкретную территориальную и этнографическую привязку: северо-восток Европы, Скандинавия, регионы, где значительная часть историко-культурного наследия в результате изменений социально-экономической инфраструктуры, оказалась далеко от общественно-культурных центров и соответствующих коммуникаций. Во многих труднодоступных провинциях Швеции и Норвегии, деревянные памятники XVI–XVII вв. были обречены на гибель. В большинстве других стран Европы, а также Северной Америке культурно-территориальная инфраструктура позволяла музеефицировать памятники в их естественной исторической среде, перевозить памятники только в качестве гармоничного дополнения среды исторических поселений, ферм, факторий, ранчо, предместий. Понятно, почему в этих странах скансеновская идея приобрела новую интерпретацию, базируясь на соединении экологии природы и экологии культуры, суть которого — в сохранении и создании условий продолжения жизнедеятельности этнографической среды (памятников, образцов материальной и духовной культуры и их носителей). Эко- и антропо- музеи, историко-культурные заповедники ставят целью, чтобы древо культурного наследия было живым.

В середине семидесятых годов прошлого века, когда масштабы мелиорации и создания агропромышленных комплексов которое сопровождалось сносом неперспективных поселений, создали реальную опасность уничтожения исторической среды, тогда скансеновский принцип, возможно, был для Беларуси наиболее актуальным. В нынешних условиях, когда для всех стало очевидно, что разрушение историко-экологического пространства ведет не только к упадку хозяйства, но и к диспропорции в расселении, демографического кризиса, понятным стало, что выживание возможно только через возрождение экологической и исторической инфраструктур. А в таком случае могут быть созданы реальные возможности сохранения памятников деревянного зодчества на их исторических местах. В условиях возрождения принцип заповедности в отношении к памятникам становится весьма актуальным. Заповедными должны стать не только места с уникальными памятниками природы, но и ландшафты с памятниками топонимики и гидронимики. В их лоне заповедными станут исторические поселения: хутора и слободы, деревни и местечки, предместья городов — живая основа возрождения историко-культурной среды.

На сегодняшний день в музейной инфраструктуре республики находится около ста пятидесяти памятников деревянного зодчества (более тридцати в республиканском музее народной архитектуры и быта, около сорока в системе Литературных музеев, около двадцати в локальных и историко-культурных заповедниках и более пятидесяти в мемориальных). Для страны, в исторической застройке городов и деревень, которой деревянные памятники составляют подавляющее большинство это очень мало. Поэтому дело сохранения памятников деревянного зодчества Беларуси должно стать государственной программой и основой для развития музейной и туристической инфраструктуры республики в регионах.

2. Скансен у берегов Птичи и Менки

В последней четверти прошлого столетия было принято решение о создании Белорусского государственного музея народной архитектуры и быта. Согласно экспозиционного плана и технико-экономического обоснования, это должен был быть архитектурно-этнографический комплекс национального масштаба площадью около 250 га, к западу от Минска, в верховьях Волчковичского водохранилища, у слияния рек Птичи и Менки. В живописной пойме реки и на окружающих ее холмах, планировалось разместить шесть фрагментов исторических сельских поселений-секторов: Поозерье (Витебщина), Поднепровье (Могилевщина), Центральная Беларусь (Минщина), Восточное и Западное Полесье (Гомельщина и Брестчина), Понеманье (Гродненщина), а так же старое местечко и сектор уникальных памятников. Предусматривалось, что каждый экспозиционный сектор включит церковь (или костел), шесть–семь усадеб, корчму, школу, волосное правление, кузницу, ветряные и водяные мельницы и другие сооружения народно-традиционного зодчества, — всего около 250 объектов. Этнографическую начинку должны были составить около 50 тыс. предметов народного быта, ремесел и промыслов, изделий декоративно-прикладного искусства. Предполагалось, что вся работа по созданию музея завершится в конце 80-х — начале 90-х годов минувшего столетия.

Мировой опыт показывает, что, например, Норвежский народный музей был заложен Хансом Аалом в 1894 г., а открыт в 1902 г.; музей в Лилихаммере заложен в 1887, — открыт в 1904 г.; в Стокгольме (Скансен), заложен в 1885 г. — открыт в 1891 г.; в Хельсинки заложен в 1909 — открыт в 1918 гг. Национальные музеи-скансены республик бывшего СССР были крупнее (как по площади, так и по числу памятников) и строились соответственно дольше: Эстонский парк-музей Рок-аль-Марэ создавался с 1958 по 1980 гг.; музей народного быта Литвы в Румшишкисе, с 1968 по 1980; Украинский музей народной архитектуры и быта, с 1967 по 1976 (открыта первая очередь, насчитывающая свыше 150 памятников).

К настоящему времени белорусский скансен занимает площадь в 154 га, на которой располагается три экспозиционных сектора: Центральная Беларусь, Поозерье и Поднепровье, отстроенные не полностью. Шестнадцать памятников народного зодчества находится в секторе «Центральная Беларусь» (Покровская церковь XVIII в. из д. Логновичи Клецкого р-на; школа нач. XX в. из д. Колодчино Вилейского р-на; общинный амбар XIX в. из д. Косаричи Глусского р-на; корчма XIX в. из д. Хвоево Несвижского р-на; усадьбы с жилыми и хозяйственными строениями нач. XX в. из д. Исерно и Огородники Слуцкого, Садовичи Копыльского, Забродье Столбцовского р-нов; кузница нач. XX в. из д. Клочково Молодеченского и ветряная мельница нач. XX в. из д. Домоткановичи Клецкого р-нов); 5 в «Поднепровье» (среди них Преображенская церковь нач. XVIII в. из д. Барань Оршанского, усадьбы нач. XX в. из д. д. Волево и Бракова Слобода Дубровенского и Чаусского, ветряк нач. XX в. из д. Зеленец Хотимского р-нов); 11 в «Поозерье» (церковь и колокольня XVIII в. из д. Велец Глубокского, усадьбы из д.д. Тимошково Миорского, Будичи Докшицкого, Ворошилки Мядельского районов, гуменные постройки из д.д. Леоновичи Поставского, Кемянцы Браславского, Волковщина Миорского р-нов, ветряк из д. Янушовка Мядельского р-на). Из уникальных объектов перевезена часовня начала Х1Х в. из д. Королевцы Вилейского р-на. Помимо этого экспонируется дом нач. XX в. с ул. Освобождения, 4 г. Минска на месте запланированного в 1992-93 гг. нового сектора деревянных предместий городов.

Таким образом, спустя почти тридцать лет после начала создания, в музее экспонируется 34 памятника народного зодчества, т.е. чуть больше десятой части того, что планировалось.

Ряд объектов, — памятников народного зодчества XIX – нач. XX вв. хранится в разобранном виде: в д. Гвоздовичи Поставского р-на — хлев (разобран в 1981 г.); на территории музея — фрагменты Минского замчища ХІ–ХІІІ вв. (перевезены в конце 80-х гг.), хаты XIX в. из дер. Подболотье Зельвенского и Октябрь Кобринского р-нов (перевезены в 1980 и 1981 гг.), малогабаритная ветряная мельница из Поозерья (перевезена в 1979 г.), мечеть XVIII в. из д. Довбучки Сморгонского р-на (разобрана в 1992 г.), дома нач. XX в. с улиц Грушевская 15-17, Освобождения, 5 г. Минска, железнодорожная станция 1871 г. из д. Уша Молодеченского р-на, жилой дом 1887 г. из д. Моисеевичи Осиповичского р-на (перевезены в 1992–1994 гг.).

История белорусского скансена имеет свои этапы. Первый охватывает период 1976–1981 гг. и был посвящен разработке научной концепции и полевым исследованиям по выявлению памятников и сбору предметов этнографии для формирования в будущем экспозиции. Была осуществлена фиксация свыше пяти тысяч памятников народного зодчества и сформирована основа фондов этнографических коллекций. Совместно с Академией наук были разработаны тематико-экспозиционные планы музея в целом и отдельных секторов, институтом БелНИИПГрадостроительства разработано технико-экономическое обоснование (ТЭО) музея.

Второй этап, 1982–1987 гг., — период строительства. Именно за это пятилетие было перевезено и отреставрировано большинство из того, что ныне составляет экспозицию. Решающую роль здесь сыграл государственный подрядчик, объединение «Белреставрация». Стремясь быстрее открыть первую очередь музея (это произошло в 1987 г.), перевозили и реставрировали памятники не заботясь о создании необходимой системы инженерных коммуникаций и производственной базы. Вскоре стало очевидным, что строительство музея не соответствует темпам, предусмотренным Постановлением Правительства 1976 г. В результате, в 1987 г. было принято новое Постановление Совета Министров, в соответствии с которым сроки ввода в строй белорусского скансена отнесли к 1995 году. Частично отстроенный сектор «Центральная Беларусь» и начатые сектора «Поднепровье» и «Поозерье» были объявлены первой (открываемой) очередью экспозиции.

Третий этап, 1987–1991 гг., — время поиска проектных идей. Начало ему было положено разработкой обоснования научно-проектных решений застройки музея (Белорусский реставрационно-проектный институт (далее БРПИ), 1985 г.). Необходимо было определиться со структурой застройки, экспозиционных маршрутов и коммуникаций. За основу для «обоснования» было взято ТЭО. Дальнейшим шагом стал заказ институту «Минскпроект» Генерального плана музея. Как и в ТЭО, в данном проекте, выполненном под руководством Л. Левина и Ю. Градова, ландшафтной экспозиционной осью была избрана Птичь, а композиционным ядром — амфитеатры ее поймы. Из этих амфитеатров памятники воспринимались в зрительной и композиционной взаимосвязи. Музей получался компактным (66 га), по площади чуть ли не вчетверо меньше запланированного по ТЭО. В 1987–1988 гг. архитектурно-планировочное решение застройки белорусского скансена разрабатывает БРПИ под руководством автора этих строк. Предлагалось создание не «скансена», а природно-ландшафтного, архитектурно-этнографического заповедника, т.е. качественно новой, наиболее прогрессивной формы сохранения не только перевозимых памятников, но и природных и историко-культурных ценностей ландшафта (древние курганы, городище на Менке, деревня Строчница, Птичь, Менка, ручей Дунай, поймы, возвышенности, тальвеги, ручьи, верховые болотца).

В дальнейшем были разработаны проекты охранных зон (БРПИ, 1992 г.), научного обоснования ландшафтно-этнографического заповедника «Менка» (Экологическая комиссия НАН Беларуси, БГУ, институты «Белгипроводхоз», «Белгипролес», Бел НВЦзем — 1993 г. и др.), проект инженерных сетей (Минскинжпроект – Белпроект, начат в 1989 г.), Однако ни один из вышеперечисленных проектов не был должным образом утвержден, что объясняет и нынешнюю неопределенность статуса земель и территорий музея, отсутствие регулирования отношений с субъектами хозяйствования.

Реставрационные работы и создание экспозиции невозможны без производственной базы, без инженерных сетей. К концу 80-х проектирование и строительство новых промзон не поощрялось, ориентировались на реконструкцию старых. В итоге научно-производственная, реставрационная база обрела в проектной документации название «социально-культурный центр с коммунальной зоной» (?). На свет появилось шесть вариантов этой «зоны», разработанных институтом «Белпроект», творческими мастерскими А. Гаврикова и А. Соболевского (1991–1993 гг.). Комплексы включали пожарное депо, участки по обработке древесины, склады. Впоследствии выяснилось, что заложенные в задание на проектирование объемы «зон» оказались завышенными, что в конечном итоге определило их неосуществимость. Два бытовых корпуса, пилорама, мастерская, склады и вагончики, обнесенные «рабицей», уже почти тридцать лет функционируют как «временная» промзона. В 1999 г. начато строительство пожарного депо на две машины, которое в конечном итоге скорее может стать административно-фондовым блоком.

Четвертый этап — это последнее десятилетие прошлого и начало нынешнего века. Прекратил свое существование и работу в музее основной генподрядчик, объединение «Белреставрация». Новая структура, Управление по реставрации и консервации памятников при Министерстве культуры не включает музей в титульный список своих объектов и он лишился государственной генподрядной организации. В результате музей стал пристанищем для многочисленных мелких частных подрядчиков: «Венец», «Кветень», «Клен», «Серафима», «Скань», «Миксна», «Зубры», «Анкор», «Раритет», «Менка» и др. В последние годы здесь трудилась Минская реставрационная мастерская и белорусско-польское реставрационное предприятие «Реноватум». Вся их деятельность была в состоянии обеспечивать в основном только ремонтные работы. Строительство музея прекратилось и перспективы создания экспозиции в полном объеме утратили ясные очертания.

Сложившаяся ситуация негативным образом повлияла на сохранение некогда выявленных уникальных памятников деревянного зодчества. С каждым днем утрачивается то, ради чего белорусский сканен был задуман. Это единичные образцы некогда типичных замкнутых (круглых, веночных), линейных (погонных) дворов, мельниц, клетей и т. д. Не из чего будет формировать экспозицию Полесья, Гродненщины, Местечка. Памятники не только утрачиваются, но искажается подлинное обличие тех, которые в какой-то мере сохраняются. С архитектурно-этнографической точки зрения, аутентичность еще имели некоторые деревянные сельские строения 50-х – начала 60-х годов прошлого века. В 70-е – 80-е годы ХХ в. — это чудом сохранившиеся единицы в глухой глубинке. Отсюда понятно, почему то, что сегодня представлено в экспозиции музея лишь приблизительно отражает подлинную сущность народной архитектуры. Памятники не очищены от эклектических наслоений (больших оконных проемов, позднего происхождения конструкций и обработки материала и т.д.).

В дальнейшем целесообразно прибегать к методике реконструкции, — в каждом секторе восстановить хотя бы по одной аутентичной усадьбе, такой, какие были обмеряны 80–90 лет назад И. Сербовым, Е. Романовым, Н. Никифоровским, З. Дмоховским, Н. Лебедевой, Я. Булганком, К. Мошинским и другими учеными и краеведами. Оправданным может быть и восстановление некоторых уникальных памятников деревянного зодчества Беларуси, известных по рисункам, чертежам и фотографиям. Следует при формировании экспозиции учитывать архитектурно-эстетические ценности объектов. Далеко не все, что имеет научно-этнографическую ценность, имеет и ценность архитектурную (объемы, пропорции, фактуру, свето-теневые отношения, соподчиненность объемов, композиция и др.).

Музейная наука ныне должна более активно изучать и популяризировать народное архитектурное наследие: через конференции, выставки, телепередачи. Это обострит внимание общественности и Правительства страны к данному пласту культурного наследия и будет способствовать привлечению инвестиций в реставрацию и реконструкцию памятников народного зодчества. В ныне действующей экспозиции музея нет ни одного стенда раскрывающего историю белорусского народного зодчества, его общие и региональные черты. Зрителю не с чем сопоставить представленную «натуру» и ощутить ее в развитии. В данном случае, большую пользу имели бы экспозиционные материалы многочисленных проектов, выполненных в разное время по заказу музея (макеты, чертежи, исторические записки, обмеры и фотофиксация). Невостребованы многочисленные видеоматериалы. Есть кинохроники, посвященные первым этапам строительства музея. В 1993 г. киностудия «Летопись» сняла кинофильм «Неруш», поэтизирующий народную архитектуру Беларуси. Фильм снят одним из лучших отечественных режиссеров и операторов С. В. Петровским и удостоен множества отечественных и зарубежных призов Многие кадры фильма посвящены белорусскому скансену. Учитывая неясность перспектив дальнейшего строительства весьма важно демонстрационными средствами дать посетителю информацию о том, что музей должен представлять в конечном итоге.

Есть еще одна важная проблема, проблема развития территориальной инфраструктуры района расположения белорусского скансена. Ландшафты у слияния Птичи и Менки являют собою памятник природы и экологии, истории и культуры. Вместе с тем, это природная рекреация Минска. Здешние земли обладают высокобальными плодородными почвами. Здесь в перспективе возможны связи между городскими и пригородными районами Минска по Брестскому и Гродненскому шоссе. Согласно разработанного в начале 80-х годов БелНИИПградостроительства проекта «Древнее кольцо города Минска» и Специальными научно-реставрационными мастерскими (СНРПМ) — проект музеефикации городища на Менке — здесь пересекаются туристические маршруты из Заславля и Ракова, Ивенца и Дзержинска, Самохвалович и Прилук. Их транспортная концепция подключения разрабатывалась в конце 80-х – начале 90-х гг. институтами Белгипродор и Ремдорпроект. Эти проекты не были в соответствующем порядке утверждены.

Отсутствие утвержденной документации сделало неразрешимыми проблемы создания заповедника, закрепления границ охранных зон, отвод земли под вторую очередь, трассировку сетей коммуникаций, проблемы соотношений между музеем и окружающими его субъектами хозяйствования. Невосполнимые утраты понесет ландшафт и его памятники: городище на Менке, курганные могильники, традиционная застройка Строчницы, древние дороги, русла Менки, Дуная, верховьев Птичи. Разрушится целостность и системность природе и культурно-охранных мер данного пригорода столицы.

Отсутствие утвержденной документации констатирует и отсутствие современной концепции музея, стимулирует желание избавиться от части проблем: отказу от заложенных по ТЭО (единственный утвержденный документ) экспозиционных территорий на правом берегу Птичи; вместо последовательного решения проблемы транспортной привязки к шоссе Москва–Брест искания пути к музею среди местных проселочных дорог. Проблематично создание экспозиции в поименных амфитеатрах, так может перебраться с частью секторов на надпойменное плато?

А ведь река и ее пойма — это композиционная ось музея. Птичь и памятники друг для друга? Нет ничего экологически чище, чем этнографический музей.

Окружающие музей ландшафты имеют недостаток — отсутствие массивов естественного озеленения. Кустарники и рощи из ольхи венчают лишь надпойменные склоны. Особенно неблагоприятны в этом отношении плато левобережной части. Здесь просторы открыты до самого горизонта: видны Озерцо и беспорядочная коттеджная застройка, развалины мехдвора, градирни и трубы ТЭЦ-4, окраины Минска. В начале 70-х годов технологическим институтом был выполнен проект озеленения музея под руководством профессора В. Г. Антипова, — известного специалиста в области садово-паркового искусства. Проектом предусмотрены значительные кулисные посадки, способные локализировать пространство музея. Это еще один аргумент в пользу избрания реки и ее поймы центром композиции скансена.

Музей государственный и средства на него из бюджета выделяются. Хотя бы по памятнику в год на эти средства реставрировать можно. Но необходимо вести работу по поиску иных источников. Есть Президентский Фонд поддержки культуры. Есть Белорусский республиканский Фонд фундаментальных исследований. Здесь можно получить гранты на экспедиции и полевые исследования, которые не проводятся музеем уже свыше десяти лет, на издание каталогов памятников, этнографических коллекций и буклетов о музее. Есть и иные ведомственные, научные, представительские, зарубежные фонды. Необходимо расширять сферу творческих и научных контактов, популяризировать ценности народного зодчества, его значимость в формировании широкого представления о богатстве и уникальности белорусской культуры. Почему бы такому единственному в нашей стране и уникальному музею не поставить перед собой цель получить статус Национального, а так же статус объекта, являющегося национальным научным достоянием?

Отдельную проблему представляет собою адаптация скансенов. В Западной и Восточной Европе существуют к ней традиционно противоположные подходы. В первый в мире скансен, открытый в 1891 г. близ Стокгольма усадьбы в экспозицию перевозились вместе с обитателями и их хозяйством. Карл Гагенбек, организатор антропологических парков и экспозиций, в 1879–1884 гг. экспонировал вблизи Гамбурга поселения лапландцев и нубийцев, эскимосов и индейцев, сингалов и готтентотнов с традиционными жилищами и домашними животными. Шведский скансен включает в себя зоопарк, луга с аттракционами, зоны отдыха и массовых гуляний. Таверны, лавки, мастерские, почта и даже отделения банков здесь действующие.

В «Западном» скансене можно заказать свадьбу и венчание в церкви, остановиться на отдых, провести деловую встречу. Отсюда несколько театрализованный, игровой подход к экспозиции, придающие ей зрелищные, эмоциональные свойства.

Скансен в бывшем СССР, это среда для научно-краеведческой деятельности. Важнейшей являлась научно-познавательная функция: экскурсии, лектории, конференции, выставки. Экспонат неприкосновенен, зрелищность неприемлема, равно как и сценография и современный выставочный дизайн. Посетитель идет сюда не за настроением и эмоциями, а за достоверными знаниями. Принцип советских скансенов обязательно предусматривал познание предметно-тематической начинки в ее развитии. Недаром в качестве завершающего сектора экспозиции планировались «Социалистическое село» (реализовано в Украинском скансене в Киеве). Следует признать, что научный подход, — большое положительное достижение советского скансеноведения. Здесь были выработаны специфические научные принципы формирования экспозиции. Но в современных условиях экспозиция скансенов, как и все объекты культуры, посещается не только специалистами, но людьми самых различных интересов и интеллектуального уровня. И чтобы охотнее они несли свои деньги в музей, последний все-таки должен иметь и определенную привлекательность.

Есть смысл развивать синтетические формы современной экспозиции, беря за основу лучшее как Западного так и Восточного методов скансенологии. Необходима разработка активной культурной программы, связанной с культурными программами города и Минского района, нужна широкая реклама, спектр разнообразных культурно-туристических услуг.

Создание белорусского скансена дало жизнь новому направлению в архитектурной науке — истории народного зодчества. Написаны труды по архитектуре народного жилища, народному зодчеству Беларуси, деревянной застройке городов, использованию народных архитектурных традиций.

Каковы приоритетные направления в современных условиях:

1. Белорусский скансен должен стать на некоторое время основным объектом музейного строительства страны. Данный музей, — ключевое звено в развитии территориальной инфраструктуры западной зоны Минского района. Его территориально-планировочные связи и коммуникации должны в перспективе учитывать музеефикацию Городища на Менке, обеспечивать режимные требования охранных зон. Композиционным центром скансена должны стать русло и пойма Птичи.

2. Необходимо утвердить в соответствующем порядке адаптированную к современным условиям документацию, определяющую территориально-структурный статус музея как ландшафтного, архитектурно-этнографического заповедника (Генеральный план, проект охранных зон, проект создания ландшафтно-этнографического заповедника, научный проект экспозиции).

3. Нужно завершить работу, нацеленную в конечном итоге на повышение статуса скансена (национальный музей; коллекции памятников, являющиеся национальным научным достоянием), что будет способствовать росту заботы о нем государства.

4. Необходимо создание комплексной, функциональной культурно-туристической программы деятельности музея в системе город – пригород –район – транзитные маршруты.

5. Необходима постоянная работа по привлечению внебюджетных фондов для научной, фондовой и реставрационной деятельности.

6. Научная деятельность музея должна ориентироваться на выявление, изучение и популяризацию памятников народного зодчества, как яркой грани национальной культуры. Фонды фиксации памятников должны являться основными, т.к. в стране они единственны и уникальны, это национальное достояние.

Необходимо развивать отечественную научную скансенологию. В республике на протяжение ряда лет сформировалась система мемориальных (Ракутевщина, Левки, Вязынка, Николаевщина, Альбуть, Ласток, Окинчицы, Убель, Заосье, Залесье, Мерцевщина и др.), региональных (Глуша), локальных (Мотоль, Гудевичи, Дудутки) музеев под открытым небом и проблемы их бытия должны решаться в едином русле.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: