ПОДВИГ ДВУХ КОММУНИСТОВ

Большое, широко раскинувшееся село Митинка немцы упорно обороняли значительными силами. Минометный и пулеметный огонь почти не прекращался. Над деревней и близлежащим полем беспрерывно кружились «Хейнкели» с черными крестами смерти.

Несколько раз бросались в атаку батальоны 1097-го полка. Отдельные группы уже врывались на окраину села, переходили в штыковой бой, усеивали кривые сельские улицы десятками фашистских трупов, но отступали назад под давлением значительно превосходящих сил врага.

- Надо помочь товарищам! - говорил, командир 1099-го полка майор Степанов, ставя задачу первой стрелковой роте. В роте было всего 48 человек. Но каждого из них хорошо знал полк - боевые обстрелянные фронтовики.

Будете действовать вместе с батальоном 1101-го полка. С нашей помощью Митинка должна быть взята. Справитесь, товарищи?(85)

- Приложим все силы,.. Справимся, товарищ майор... - раздалось по рядам.

Рота заходила с правого фланга. Подойти к селу скрытно не удалось, фашистские автоматчики заметили колонну, начали обстрел. Пулеметчик Рогачев дал две очереди по окраинным домам. Огонь не прекращался. - Ну, я вам... - Пулеметчик зло выругался. Грузный пожилой мужчина, с поразившей всех ловкостью, втащил «максим» на крышу сарая. Прежде чем немцы заметили отважного пулеметчика, на их головы обрушились очереди Рогачева. Рота бросилась в атаку.

Немцы оказались зажатыми в тиски: с левого фланга уже вступали в село батальоны 1097-го полка.

Отступая с двух сторон, немцы стекались в большие кирпичные дома, расположенные на сельской площади. Они стреляли из каждого окна, из каждой щели домов, они встречали наступавших огнем двух пулеметов, скрывшихся за разваленной пристройкой. Уничтожить пулеметы!

Командир отделения Аладышев и красноармеец Шадрин не получали такого задания. Но они коммунисты, славные советские воины видели - пулеметный огонь мешает нашему наступлению, надо действовать на свой страх и риск, презирая опасность.

Почти сливаясь с землей, Аладышев и Шадрин поползли к одному из домов. Их фигуры молнией скользнули во двор. Огляделись - во дворе никого. Шадрин тихо открыл заднюю дверь дома, она заскрипела на ржавых петлях, и этот скрип показался бойцам громом, ведь в доме были немцы. Поднимались, спотыкаясь в полутьме. Сквозь маленькие разбитые окна падали узкие полосы света. Крепко, до боли, сжимали винтовки: за каждым поворотом мог поджидать враг. Так забрались на чердак.

Треугольная прорезь чердачного окна открывала полную картину боя. Аладышев оглядывался.

- Ага, вот! - указал он Шадрину. Слева от них у досок пристройки суетился расчет одного из вражеских пулеметов. Отличная мишень! Бойцы не думали о том, что выстрелы с чердака привлекут(86) внимание немцев, находящихся в доме, что путь назад может оказаться отрезанным. Дружный залп двух винтовок прижал к земле склонившегося у пулемета фашиста.

- Давай, Шадрин, давай... - шептал пересохшими губами Аладышев.

Еще залп, еще... Пулемет замолчал, три трупа окружали его, два немца куда-то исчезли. Сзади раздалась непонятная речь. Бросились к выходу. Поздно... Несколько фрицев со штыками наперевес поднимались по лестнице. Бойцы переглянулись. Слов не нужно было, глазами договорились: драться до последнего патрона.

Когда через несколько часов бойцы заняли дом, на чердаке его среди фашистских трупов нашли Аладышева и Шадрина.

- По-большевистски дрались, геройски погибли! - сказал командир отделения Корендясов, склонившись над телом своего друга Аладышева.

Голова Корендясова была перевязана, у виска сквозь повязку проступало красное пятно. Можно ли было признать в этом здоровяке того самого щуплого Корендясова, который беседовал с полковником Андреевым во время учебы в Саранске. Дни боев разогнули его плечи, выпрямили «штатскую» спину.

- Славный боец, бесстрашный, - говорили о нем командиры.(87)

СМЕРТЬ КОМАНДИРА

«Бессмертие человека в его делах»

В бою за Митинку погиб майор Свиридов, боевой командир 1097-го полка. Он прошел с дивизией весь путь декабрьско-январского наступления. Его стройную сухощавую фигуру бойцы всегда видели на самых трудных участках боя. Так было под Хитровщи-ной, под Чебыши, на рубеже реки Упа, так было в тяжелых схватках за Митинку.

Фашисты получили строгий приказ: «Несмотря ни на что удержать Митинку, важный подступ к шайковскому аэродрому». Командование нашей дивизии знало, что взять Митинку трудно, но необходимо,

- Кто может выполнить эту задачу? – спрашивал полковник Немудров.

- Свиридов! - не задумываясь, в один голос ответили военкомдив Петров и подполковник Пенчевский.

Три дня шел бой. Немцы несли тяжкие потери, но продолжали цепляться за каждую улицу, за каждый дом. 16 января батальоны повел в атаку сам майор.

- Сегодня Митинка должна быть наша, товарищи, - говорил он.

Спокойный голос командира рассеивал всякие сомнения. Раз командир сказал, значит - будет! В огне схваток родилось в полку высокое доверие к своему командиру. Это доверие, от сражения к сражению, укреплялось примерами личной храбрости майора, его умением быстро принимать решения и спокойно смотреть в глаза опасности.

Свиридову верили бойцы, ему верило и командование. Что может быть дороже такого доверия? И майор дорожил им. Суворовское чувство долга жило в этом скромном советском воине.

Началась атака. Свиридов, как всегда, шел впереди.

- Зачем под пули лезешь, почему не бережешь себя, - с досадой говорил часто майору военкомдив! Конфузясь, точно ребенок, Свиридов давал слово в следующем бою быть осторожней. Но приходил этот(88) «следующий» бой и в увлечении им майор снова забывал об опасности...

Так было и в роковой день 16 января. Батальоны уже ворвались в село. Большая группа немецких автоматчиков ожесточенно отстреливалась из маленького кривого переулка.

- Добьем их, ребята! - Свиридов решительно пошел вперед. За ним двинулись бойцы. И в этот момент шальная пуля пробила голову майору. Уже падая, он махнул рукой вперед, как бы приказывая;

- Не отступать! Вперед на врага! - Это был последний завет командира своим воинам.

Хоронили майора в Сельковичах поздней ночью. Стояла тишина. Лишь в воздухе тяжело гудели вражеские разведчики. Бойцы и командиры молча окружали гроб с телом своего полководца, любимого товарища и друга. В черных, гладко причесанных волосах майора виднелись серебристые искорки седины. Лицо его, слабо освещенное мягким светом луны, было по-обычному спокойно. Казалось, командир спит после большого победного сражения.

- Мы хоронили одного из лучших наших командиров, верного советского патриота. - Начал свою речь начподив Князев. Он вспоминал боевые дела майора, его бесстрашие, скромность, чуткость. Это был человек большого честного сердца, настоящий советский солдат, до последнего дыхания преданный родине. Не забудем его, товарищи, никогда не забудем Михаила Свиридова.

В последний раз поклялись бойцы своему командиру отомстить за его дорогую кровь, жестоко отомстить подлому врагу.

С ПЕСНЕЙ В АТАКУ

Второй батальон 1101-го полка вел бой за Выползово. Одна группа пехоты, прорвавшись вперед, оказалась в окружении. Враг все теснее сжимал кольцо вокруг 15-20 наших стрелков. Один взвод 5-й роты, упорно прорывался на помощь товарищам. Безуспешно. Фашисты взрывали дорогу минометным огнем. А время не ждало.(89)

Но что это? В шум боя вдруг ворвался острый напоминанием о недавних мирных днях такой родной мотив: «Уходили комсомольцы на гражданскую войну». Группа смельчаков, яростно отбивавшаяся от врага, все явственнее слышала пение, обрывки знакомых слов. Услышали и немцы. Но прежде, чем они успели удивиться, на них обрушились с мощным «ура» бойцы младшего лейтенанта Кондратьева, это были... связисты. Южнее на расстоянии километра от поля боя восстанавливали они линию, когда заметили опасность, угрожавшую товарищам,

- Надо помочь, - твердо решил Павел Кондратьев. - Сюда, ребята, сюда! - созывал он взвод, - давайте-ка проверим винтовки, а то залежались.

Проверка оказалась удачной. Окруженные были выручены. А взвод связистов, увлеченный сражением, не выходил из боя до самого занятия батальоном Выползово.

- Зачем песню-то запели? Ведь неосторожно это? - спрашивал Кондратьева - начальник штаба полка Волков, пожимая его большую рабочую руку.

- Конечно, неосторожно, товарищ капитан, - оправдывался младший лейтенант, - да ведь у меня большинство - комсомольцы, вспомнили любимую песню, ну и... - Кондратьев не знал, как объяснить, но и без того было понятно. Все дружески смеялись...

* * *

17-20 января. Выползовская группировка разгромлена. Остатки ее, получив подкрепление, ушли на Шайковку, концентрировались вокруг аэродрома. Неудачи ожесточили немцев. Они мстили дивизии ежедневной бомбежкой Выползова, Митинки, Дегонки, Казачеевки - всего района боевых действий,

Началась охота за фашистскими самолетами. Дружным огнем встречали их днем и ночью наши зенитчики. Славные батарейцы артполка, невзирая на опасность, буквально терроризировали аэродром. Уже 6 «Хейнкелей» были превращены ими на аэродроме в груды металлического лома. В борьбе с воздушными немецкими хищниками принимали, участие и артиллеристы полков.(90)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: