Наказание исключительно на основании закона

Никто не может быть осужден за совер­шение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международ­ному праву не являлось уголовным преступле­нием. Не может также налагаться наказание бо­лее тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

Настоящая статья не препятствует осуж­дению и наказанию любого лица за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое в момент его совершения являлось преступле­нием в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными страна­ми.

Введение

1. Следующие принципы помещаются среди общих принципов уголовного права цивилизованных стран: не может быть уголовного преступления, если преступное поведение не было предусмотрено в качестве такового нормой закона ("nulla poena sine lege"); не может быть применено наказание, если оно не предусмотрено в уголовном законе; не может иметь место наложение наказания за деяние, кото­рое в момент его совершения не рассматривалось уголовным зако­ном как наказуемое.

Эти принципы не только были закреплены в статье 7 Конвен­ции, они приобрели характер абсолютных прав, которые не могут быть нарушены. Это подчеркивает то значение, которое они приоб­ретают в рамках прав и свобод, которые в ней гарантируются. Так, Конвенция предоставляет Государству свободу определять как уго­ловное преступление какое-либо действие или бездействие, откло­няющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает.

2. Цель и предмет гарантии. Пункт 1 статьи 7 «не довольст­вуется запретом — исключение, сделанное из того, что предусмот­рено в п. 2 — применения обратной силы в уголовном праве во вред обвиняемому; (...) он также утверждает, в общем виде, принцип на­казания исключительно на основании закона ("nullum crimen, nulla роепа sine legs"); и (...) он запрещает, в частности, расширительное толкование уголовного закона "in malam partem " путем аналогии». (CommEDH, D 1852/63, Ann. Vol. 8, p. 191, spec. p. 199).

3. Наказание исключительно на основании закона. Широкое применение уголовного закона. «Статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключительно на основании закона (nullum cri­men, nulla роепа sine lege), а также принцип, согласно которому уго­ловный закон не должен толковаться расширительно во вред обви­няемому, например, по аналогии. Из этих принципов следует, что любое преступление и наказание за него должно быть четко опреде­лено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с помо­щью толкования, данного ей судами, какое его действие или бездей­ствие повлечет за собой уголовную ответственность». (Baskaya et Okcuoglu, 36).

4. Общее толкование нормы. «Гарантия, о которой говорит статья 7, является неотъемлемым элементом верховенства права, занимает видное место в системе защиты, осуществляемой Конвен­цией. Это подчеркивается тем, что в соответствии со статьей 15 ни­какое отступление от нее не допустимо даже в период войны или иного чрезвычайного положения. Статью 7 следует толковать иприменять так, как это вытекает из ее предмета и цели, таким обра­зом, чтобы обеспечить эффективную защиту от произвольного пре­следования, осуждения и наказания». (C.R. с. Royaume-Uni, 32; S.W. с. Royaume-Uni, 34).

5. Цель и предмет гарантии. «Европейский Суд указал, что п. 1 статьи 7 Конвенции не ограничен запрещением ретроактивного применения уголовного закона в отношении обвиняемого, который ухудшает его положение. В более общем виде он также закрепляет принцип, что определение преступления и предписание наказания может содержаться только в законе (nullum crimen, роепа sine lege) и что уголовный закон не должен толковаться расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии; из этого следует, что преступ­ление должно быть четко определено законом. Это условие соблю­дено, если лицо может знать из формулировки соответствующей нормы и, если это необходимо, вместе с ее толкованием судом, за какие действия и бездействия он несет ответственность». (Kokkinakis, 52; тот же принцип, S. W. с. Royaume-Uni, 35; C.R. с. Royaume-Uni, 33).

6. Общее толкование нормы. В частности: роль судебного толкования. «Однако как бы четко ни была сформулирована норма в любой системе права, включая уголовное, неизбежен элемент су­дебного толкования. Всегда будет существовать необходимость разъяснения неясных моментов и в адаптации к изменяющимся об­стоятельствам. Правовая традиция (...) Государств-участников, сви­детельствует о том, что судебная практика как источник права спо­собствует прогрессивному развитию уголовного права. Уяснение правил уголовной ответственности предполагает последовательное от дела к делу толкование их судебной практикой. Чтобы оно соот­ветствовало Конвенции, требуются соответствие результатов толко­вания природе правонарушения и разумная предсказуемость реше­ния». (C.R. с. Royaume-Uni, 34; S.W. с. Royaume-Uni, 36).

7. Принцип наказания исключительно на основании закона. Напоминание судебной практики. «Суд напоминает, что, в соот­ветствии с судебной практикой, статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla роепа sine lege). Она запрещает, в частности, распростра­нять сферу применения существующих преступлений к фактам, ко­торые раньше не составляли уголовное преступление, она требует, кроме того, чтобы уголовный закон не толковался расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии. Из этого следует, что любое преступление и наказание за него должно быть четко определено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с помо­щью толкования, данного ей судами, какое его действие или бездей­ствие повлечет за собой уголовную ответственность.

Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхожде­ние, так и основанное на судебной практике, и включает качествен­ные условия доступности и возможности предвидения. Задача, кото­рая возлагается на Суд, состоит в том, чтобы удостовериться, что в момент, когда обвиняемый совершил деяние, которое послужило основанием для преследования и осуждения, существовала законная норма, делающая деяние наказуемым, и что налагаемое наказание не превышало пределы, установленные этой нормой. Так как понятие "наказание" обладает самостоятельным значением, для того чтобы сделать защиту, предоставляемую статьей 7, эффективной, Суд не должен ограничиться внешними признаками понятия, ему следует самостоятельно оценить, равнозначна ли по существу конкретная мера "наказанию" в смысле этой статьи. Если норма Конвенции яв­ляется отправным моментом для этой оценки, Суд может основы­ваться на других обстоятельствах, например, подготовительных ра­ботах. Учитывая цель Конвенции, которая состоит в защите конкретных и действительных прав, она могла бы также принять во внимание справедливое равновесие между общим интересом и ос­новными правами индивида, а также концепции, преобладающие в демократических Государствах до наших дней». (Соёте, 145).

8. Предсказуемость и доступность уголовного преступления. «Статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключи­тельно на основании закона (nullum crimen, nulla poena sine lege), a также принцип, согласно которому уголовный закон не должен тол­коваться расширительно во вред обвиняемому, например, по анало­гии. Из этого следует, что любое преступление должно быть четко определено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с по­мощью толкования, данного ей судами, какое его действие или без­действие повлечет за собой уголовную ответственность.

Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качествен­ные условия доступности и возможности предвидения». (Cantoni,29).

9. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Суд напоминает, что понятие "право" ("law"), используе­мое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции». (Erdogdu et lnce, 59).

10. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соот­ветствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения». (Ba$kaya et Okcuoglu, 36).

11. Предсказуемость и доступность уголовного преступле­ния, «В силу принципа всеобщности законов, формулировка по­следних не может представлять абсолютную четкость. Один из ти­пичных методов регулирования состоит в обращении к общим категориям, более, чем к исчерпывающим перечням. Также много­численные законы пользуются формулировками, более или менее расплывчатыми, чтобы избежать чрезмерной строгости и смочь адаптироваться к изменениям положения. Толкование и применение подобных норм зависят от практики». (Cantoni, 31).

12. Предсказуемость и доступность уголовного преступле­ния: определение фактических признаков научного происхожде­ния. «Использование законодательной техники категорий оставляет часто теневые зоны на границе определения. Этих сомнений на счет пограничных случаев недостаточно, чтобы сделать норму не соот­ветствующей статье 7, даже если последняя (норма) окажется доста­точно четкой в большинстве случаев. Роль решения, порученного судам, состоит в рассеивании сомнений, которые могли существо­вать в отношении толкования норм, учитывая ежедневные измене­ния практики». (Cantoni, 32).

13. Предсказуемость и доступность уголовного преступле­ния. «Понятие возможности предвидения зависит в большей степе­ни от содержания нормы, о которой идет речь, от области, которую она охватывает, а также от количества и качества ее адресатов (...). Предсказуемость последствий применения закона не противоречит тому, что заинтересованное лицо может, получив при необходимо­сти юридическую консультацию по делу, предвидеть в разумных пределах те последствия, которые может повлечь за собой конкрет­ное действие (...). Дело так же обстоит со специалистами, привык­шими доказывать с большой осторожностью при осуществлении своих функций. Также от них можно ожидать, что они проявят осо­бую заботу при оценке возможных рисков». (Cantoni, 35).

14. Компетенция Государства в области материального уго­ловного права. Конвенционная автономность понятия «уголовное дело». «Конвенция, без всякого сомнения, позволяет Государствам при выполнении ими функций блюстителей общественных интере­сов сохранять или устанавливать разграничение между уголовным и дисциплинарным правом, а также проводить между ними разграни­чение, но только с учетом определенных условий. Конвенция пре­доставляет Государствам свободу определять как уголовное престу­пление какое-либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает. Это особенно ясно следует из статьи 7. Такой выбор, который явля­ется следствием прочтения статей 6 и 7, в принципе не подпадает под контроль Суда.

Противоположный выбор ограничен более строгими правилами. Если бы Договаривающиеся Государства могли по своему усмотре­нию классифицировать правонарушение как дисциплинарное вместо уголовного или преследовать исполнителя "смешанного" правона­рушения на дисциплинарном, а не на уголовном уровне, действие основных положений статей 6 и 7 было бы подчинено их суверенной воле. Такое расширение полномочий могло бы привести к результа­там, несовместимым с целями и задачами Конвенции. Поэтому Суд в соответствии со статьей 6 и даже без ссылки на статьи 17 и 18 вправе убедиться в том, что дисциплинарное никоим образом не за­меняет уголовное». (Engel et al, 81; см. также Ozturk, 47).

15, Компетенция Государства в области материального уго­ловного права. «Договаривающимся Государствам, в принципе, предоставляется свобода в уголовном наказании деяния, отклоняю­щегося от нормального осуществления одного из прав, которые за­щищает Конвенция (...), и свобода в определении элементов состава такого преступления. Они могут, в частности, при определенных условиях, сделать наказуемым материальный или объективный факт, рассматриваемый сам по себе, независимо оттого, возника­ют ли они или нет в результате умысла или неосторожности; их соответствующие законодательства содержат примеры этого». (Salabiaku, 27).

16. Наказание исключительно на основании закона. Давность уголовных преступлений. «Давность может определяться как право, предоставляемое законом автору преступления больше не быть пре­следуемым или судимым после истечения определенного срока с момента совершения деяний. Сроки давности являются общей чер­той правовых систем Договаривающихся Государств, имеют много целей, среди которых — гарантирование правовой обеспеченности путем установления срока для действий и воспрепятствование пося­гательству на право на защиту, которое могло бы быть скомпроме­тировано, если бы суды были призваны выносить решение об обос­новании средств доказывания, которые были бы неполными в силу истекшего времени». (Соёте, 146).

17. Наказание исключительно на основании закона. Дав­ность уголовных преступлений. Законы, изменяющие правила о давности, рассматриваемые как надлежащие процессуальные зако­ны, применяющиеся немедленно к текущему процессу. «Подобная ситуация не влечет, тем не менее, посягательство на право, гаранти­рованное статье 7, так как мы не можем толковать эту норму как препятствующую, вследствие немедленного применения процессу­ального закона, продлению сроков давности, если вменяемые факты никогда не теряли силу в связи с истечением сроков давности». (Со­ёmе, 149).

18. Политика депенализации. «Законодатель, который исклю­чает определенное поведение из категории уголовных преступлений внутреннего права, может служить одновременно интересу индиви­да (...) и требованиям надлежащего отправления правосудия, в ча­стности, в той мере, в какой он освобождает судебные органы от обязанности преследования и наказания за нарушения, многочис­ленные, но малозначительные, правил дорожного движения. Кон­венция не противоречит тенденциям существующей "декриминали­зации", существующей — в разных формах — в Государствах — членах Совета Европы». (Ozturk, 49).

19. Автономность понятия «наказание». «Понятие "наказа­ние" в этой статье, подобно понятиям "гражданские права и обязанности" и "уголовное обвинение" в статье 6 п. 1, является автоном­ным. Для того чтобы сделать защиту, предоставляемую статьей 7, эффективной, Суд не должен ограничиться внешними признаками понятия, ему следует самостоятельно оценить, равнозначна ли по существу конкретная мера "наказанию" в смысле этой статьи». (Welch, 27; тот же принцип, Jamil, 30).

20. Понятие «наказания», «Формулировка второго предложе­ния п. 1 статьи 7 говорит о том, что при определении, является ли данная мера наказанием, отправным моментом является вопрос, яв­ляется ли она следствием осуждения за "уголовное правонаруше­ние". Другими факторами, которые, возможно, следует принять во внимание как имеющие отношение к делу, являются характер и цель рассматриваемой меры; ее классификация по внутреннему праву; процедуры, связанные с ее принятием и осуществлением; а также мера ее суровости». (Welch, 28; тот же принцип, Jamil, 31).

21. Понятие «наказания» и мера предупреждения. Содержа­ние под стражей в силу закона о посягательствах на безопасность Государства. Подобное содержание под стражей, представляющее собой «предупредительную меру, не может рассматриваться как ре­зультат уголовного осуждения в смысле статьи 7 Конвенции». (Law­less (по существу), р. 54, § 19).

22. Понятие «наказания» и постановление о конфискации, следующее за наказанием, налагаемым за торговлю наркотика­ми. Обратная сила постановления, противоречащая Конвенции. «Однако нельзя исключать, что законодательство, наделяя суды та­кими широкими правами по конфискации, преследует также цель наказания правонарушителей. Цели превенции и возмещения соче­таются с целями наказания и могут рассматриваться как составные части самого понятия наказания». (Welch, 30).

23. Понятие «наказания» и лишение свободы, назначаемое в случае неисполнения имущественных санкций, определенных об­винительным приговором (французское право). «Чтобы опреде­лить квалификацию, которая дается такому лишению свободы в све­те статьи 7, следует (...) рассмотреть также его цель и режим. Предназначенная гарантировать уплату, в частности, штрафа путем исполнения за должника, который доказывает свою неплатежеспо­собность, рассматриваемая мера имеет целью принудить к вышеуказанной уплате путем угрозы помещения под режим отбывания нака­зания в виде лишения свободы». (Jamil, 32).

24. Применение обратной силы более благоприятного уголов­ного закона. «Статья 7 п. 1 Конвенции закрепляет, в общем виде, принцип наказания исключительно на основании закона и запреща­ет, в частности, применение обратной силы уголовного закона, если это будет во вред обвиняемому». (G. С. France, 24).

25. Обратная сила преследований и наказаний и супружеский иммунитет против судебного преследования за изнасилование. Развитие права (common law) в этой сфере. «Отказ от неприемле­мой идеи супружеского иммунитета против судебного преследова­ния за изнасилование своей жены соответствует не только цивили­зованной концепции брака, но также, и в первую очередь, основополагающим целям Конвенции, самой сутью которой являет­ся уважение достоинства и свободы человека». (C.R. с. Royaume-Uni, 42; S. W. с. Royaume-Uni, 44).

26. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрос­лыми. «Суд полагает, что задачей, бесспорно возложенной на Госу­дарство, является регулирование, с помощью уголовного права, практики, которая влечет телесные повреждения. То, что эти дейст­вия совершены на сексуальной почве или по другому основанию, ничего не меняет». (Laskey, Jaggard et Brown, 43).

27. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрос­лыми. «Выбор степени вреда, которую закон должен допускать, ес­ли жертва является согласной, возлагается, в первую очередь, на Го­сударство, так как предмет разбирательства связан, с одной стороны, с соображениями здравоохранения и устрашающим действием уго­ловного права в целом, и, с другой стороны, со свободной волей ин­дивида». (Laskey, Jaggard et Brown, 44).

28. Отсутствие обратной силы уголовных законов. Преступ­ления против человечества. «Комиссия напоминает, что из подго­товительных работ Конвенции вытекает, что п. 2 статьи 7 имеет це­лью уточнить, что эта статья не затрагивает законы, которые, в исключительных обстоятельствах, возникших по окончании второй мировой войны, были приняты, чтобы наказать за военные преступ­ления и факты предательства и сотрудничества с врагом, и не стремится к какому-либо юридическому или нравственному осуждению этих законов. (...) Комиссия считает, что это разумно также имеет значение для преступлений против человечества». (CommEDH, D 29420/95, Touvier с. France, DR 88-A, p. 148, spec.p. 191).

29. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним пра­вом исчезнувшего Государства или международным правом. «Учи­тывая вышеупомянутые принципы, содержащиеся в Конституции и других правовых нормах (...), Суд считает, что осуждение заявите­лей судами (...), которые толковали приведенные выше положения и применяли их в отношении рассматриваемых дел, на первый взгляд, не представляется произвольным или противоречащим п. 1 статьи 7 Конвенции». (Streletz, Kessler et Krenz, 64).

30. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним пра­вом исчезнувшего Государства или международным правом. Об­стоятельства, исключающие общественную опасность деяния: го­сударственная практика, осуществленная самими заявителями в качестве бывших руководителей исчезнувшего Государства. «Тем не менее, Суд подчеркивает, что такого рода аргументация Государ­ства, на которую оно ссылается, должна быть ограничена принци­пами, провозглашенными в Конституции, Законе о народной поли­ции и Законе о государственных границах с учетом того факта, что даже во время совершения действий, о которых идет речь, право на жизнь уже было высшей ценностью в международном плане в ие­рархии прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz, 72).

31. Наказание исключительно на основании закона. Обстоя­тельства, исключающие общественную опасность деяния: практика, осуществленная ответственными за поведение, которое им вменяется. «Согласно общим принципам права, обвиняемые не имеют права оправдывать поведение, которое вызвало их осужде­ние, простой демонстрацией того, что такое поведение действитель­но имело место и поэтому представляло собой практику». (Streletz, Kessler et Krenz, 74).

32. Наказание исключительно на основании закона. Пресле­дование и осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов, по­влекший смерть многих лиц), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регу­лируемых разными правовыми системами. Законность преследова­ний. «Суд считает, что для Государства, руководствующегося верхо­венством права, является законным возбуждение уголовных дел против лиц, которые совершили преступления при прежнем режиме; точно так же и суды такого Государства, заняв место тех, которые существовали прежде, не могут подвергаться критике за применение и толкование правовых положений, действовавших во время совер­шения каких-либо действий, в свете принципов, которыми руково­дствуется каждое правовое Государство». (Streletz, Kessler et Krenz, 81).

33. Наказание исключительно на основании закона. Предска­зуемость преследований. Преемственность двух Государств. Роль судебной практики. «Суд еще раз подчеркивает, что для целей п. 1 статьи 7, как бы ясно ни было сформулировано какое-либо положе­ние уголовного права, в любой правовой системе неизбежно присут­ствует элемент его толкования судьями. Всегда будет существовать необходимость прояснения сомнительных моментов и приспособле­ния к меняющимся обстоятельствам. Правда, эта концепция в прин­ципе касается постепенного совершенствования судебной практики в данном правовом Государстве и в условиях демократического ре­жима — факторов, которые представляют собой краеугольные кам­ни Конвенции, как гласит ее Преамбула, однако она сохраняет правомерность в тех случаях, когда одно Государство сменяет другое, как это произошло в данном случае». (Streletz, Kessler et Krenz,82).

34. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним пра­вом исчезнувшего Государства или международным правом. Учет ведущего места, которое занимает право на жизнь во всех между­народных документах, относящихся к защите прав человека, како­вым является сама Конвенция. «Суд считает, что государственная практика вроде политики охраны границы ГДР, которая вопиющим образом нарушает права человека и, прежде всего, право на жизнь, являющееся высшей ценностью в международной иерархии прав человека, не может быть оправдана на основании п. 1 статьи 7 Кон­венции. Такая практика, лишившая законодательство, на которое она должна была опираться, содержания и навязанная всем органам ГДР, включая ее судебные органы, не может характеризоваться как "право" в смысле статьи 7 Конвенции». (Streletz, Kessler et Krenz,87).

35. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним пра­вом исчезнувшего Государства или международным правом. Учет ведущего места, которое занимает право на жизнь во всех между­народных документах, относящихся к защите прав человека, како­вым является сама Конвенция. «Суд придерживается мнения, что заявители, которые, являясь руководителями ГДР, создали види­мость законности правовой системы ГДР, и позже начали осуществление или продолжили практику, которая вопиющим образом игно­рировала сами принципы этой системы, не могут ссылаться на за­щиту, предусмотренную п. 1 статьи 7 Конвенции. Другая аргумен­тация противоречила бы объекту и цели этой нормы, которая предназначена для обеспечения того, чтобы никто не подвергался произвольному преследованию, осуждению или наказанию». (Streletz, Kessler et Krenz,88).

36. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). Учет международных документов (Всеобщая Дек­ларация и Международный пакт о гражданских и политических правах). «Совпадение содержания вышеупомянутых норм симво­лично: оно указывает, что право на жизнь является неотъемлемым правом людей и представляет собой высшую ценность в иерархии прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz,94).

37. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). «Рассматриваемая государственная правопримени­тельная практика в немалой степени являлась результатом деятель­ности самих заявителей, которые, будучи политическими лидерами страны, знали или должны были знать, что она нарушила основные права и свободы человека, так как они не могли быть неосведомленными о законодательстве своей страны (...)». (Streletz, Kessler et Krenz, 103).

38. Наказание исключительно на основании закона. Осужде­ние за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на тер­ритории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, по­этому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Госу­дарства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на мо­мент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). Ответственность исчезнувшего Государства в соответствии с международным правом и индивидуальная ответ­ственность заявителей в уголовном плане. Индивидуальная ответ­ственность, вытекающая из вышеупомянутых, международных до­кументов, относящихся к защите прав человека, рассмотренных в сочетании с Уголовным кодексом вышеупомянутого Государства. «В свете всех вышеприведенных положений Суд считает, что в то время, когда заявители совершали свои действия, последние также представляли собой правонарушения, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью нормами международного права по защите прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz, 105).

содержание

Статья 8

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: