Африканцы в духовном мире; и кое-что ещё о язычниках

835. Те народы, которые ничего не знали о Господе, являются в духовном мире вне тех, которые знали о Нём. Вплоть до того, что самые окраины составляют одни законченные идолопоклонники, которые в прежнем мире обожествляли солнце и луну. Те же, которые признавали одного Бога и принимали наставления, подобные Десяти заповедям, в свою религию, а из неё в свою жизнь, непосредственнее сообщаются с христианами в центре, поскольку для них не служат преградой мусульмане и римские католики. Кроме того, язычники разделены в соответствии с особенностями их характера и способностью принимать свет от Господа через небеса. Среди них есть более внутренние и более внешние, что обусловлено отчасти климатом, отчасти предками, от которых они произошли, а также воспитанием и религией. Африканцы самые внутренние из всех.

836. Все, признающие одного Бога создателем вселенной и поклоняющиеся Ему, хранят понятие о Нём, как о человеке. Они говорят, что ни у кого не может быть иного представления о Нём. Когда они слышат, что у многих понятие о Боге, как о каком-то эфире или облаке, они спрашивают, где же такие есть. Когда им говорят, что такие среди христиан, они заявляют, что это невозможно. Им отвечают, что такое понятие у них оттого, что в Слове Бог назван Духом, а о духе они могут думать не иначе, как о чём-то эфирном или о чём-то в виде облака, не зная, что любой дух и любой ангел есть человек. Когда же исследуют, действительно ли их духовное понятие совпадает с природным, то выясняется, что эти понятия не совпадают у тех, которые внутренне признавали Господа Спасителя Богом небес и земли. Слышал я, как один из священников говорил, что ни у кого не может быть представления о Божественном человеческом, и видел, как его приводили к различным языческим народам, каждый раз к более внутренним, а также в их небеса, и, наконец, в христианские небеса, и повсюду ему было дано сообщаться с их внутренним восприятием Бога. И он заметил, что у них не иное понятия о Боге, как о Божественном человеке, и что человек никем иным не мог быть сотворен, кроме Того, чьим образом и подобием он является.

837. Поскольку африканцы превосходят всех остальных способностью внутреннего суждения, у меня были с ними беседы на темы, требующие углублённого исследования, а недавно — о Боге, о Господе Искупителе и о внутреннем и внешнем человеке. Так как эта беседа понравилась им, я приведу кое-что из того, что они постигли благодаря внутреннему зрению об этих трёх предметах.

О Боге они сказали, что Он, конечно же, спускался на землю и сделался видимым для людей, поскольку Он — их Создатель, Защитник и Предводитель, и что род человеческий — Его род; и что Он видит, исследует и предусматривает всё вообще, и в частностях на земле и в небесах, — как бы всё добро их в Нём, а Он в них. Причина в том, что Он — солнце ангельских небес, которое так же высоко находится над духовным миром, как земное солнце над миром природным, а Тот, Кто есть солнце, видит, исследует и предусматривает всё вообще и в частностях, что под Ним. А коль скоро именно Его Божественная любовь является, как солнце, следовательно Он заранее заботится как о самом великом, так и о самом малом, что нужно для жизни, а для человека — о том, что касается любви и мудрости; о том, что касается любви, — через тепло того солнца, а о том, что касается мудрости, — через его свет. Итак, если вы составите себе представление о Боге, который является солнцем мироздания, то несомненно увидите и признаете Его вездесущесть, всезнание и всемогущество.

838. Следующая моя беседа с ними была о Господе Спасителе. Я сказал им, что Бог в своей сущности есть Божественная любовь и что Божественная любовь — это как бы чистейший огонь. Любовь, рассмотренная сама в себе, никакой другой цели не преследует, кроме той, чтобы стать единой с тем, что она любит, а Божественная любовь стремится соединить себя с человеком, и человека с собой, и даже до того, что она будет в нём, и он в ней. Поскольку же Божественная любовь есть как бы чистейший огонь, очевидно, что Бог, будучи таковым, ни в малейшей степени не мог бы быть в человеке и сделать так, чтобы человек был в Нём, ибо тогда Он развеял бы всего человека в тончайший дым. Но, поскольку Бог по самой своей сущности пылает любовью к соединению с человеком, Ему необходимо было облечься в тело, пригодное к принятию и соединению. Для этой цели Он сошёл и воспринял человеческое в соответствии с порядком, который он установил от сотворения мира и который состоит в том, чтобы Он был зачат исходящей от Него силой, выношен в утробе, рождён и затем возрастал в мудрости и в любви, приближаясь тем самым к соединению со Своим Божественным началом. Так Бог стал человеком, а человек — Богом. Что это так, ясно учит и свидетельствует Писание о Нём, которое есть у христиан и называется Словом. И Сам Бог, которого в Его человеческом называют Иисусом Христом, говорит, что Отец в Нём, и Он в Отце, и кто видит Его, тот видит Отца, и многое другое в том же смысле.

Рассудок видит также, что Бог, чья любовь есть чистейший огонь, никак иначе не мог бы соединить Себя с человеком и человека с Собой. Разве мог бы огонь солнца, как он есть, коснуться человека, тем более войти в него, если бы его лучи не были окутаны атмосферами и он не сделался бы, умерив свой жар, пригодным для человека? Возможно ли, чтобы чистый эфир окружал человека, а тем более проникал в бронхи его лёгких, если бы не был приспособлен к этому тем, что наполнен воздухом? И рыба не может жить в воздухе, но лишь в той стихии, которая подходит для её жизни. Никакой царь на земле не может лично, или непосредственно, управлять всем вообще, и в частности в своём царстве, но только через высших и низших чиновников, которые вместе составляют его царское тело. И душа человека не может сделаться видимой для другого, общаться с ним, являть ему доказательства своей любви без посредства тела. Как же тогда Бог мог бы делать всё это, если не при помощи человеческого, Ему принадлежащего? Африканцы, выслушав это, постигли больше других, поскольку обладали более внутренним разумением, и каждый одобрил сказанное в меру своего постижения.

839. В завершение мы поговорили о внутреннем и внешнем человеке. Говорили о том, что люди, которые постигают предметы внутренне, пребывают в истинном свете, то есть в свете небес; в то же время люди, которые постигают предметы внешне, лишены всякого света истины, поскольку пребывают лишь в свете мира. Таким образом, люди внутренние наделены пониманием и мудростью, тогда как удел людей внешних — безумство и искажённое зрение. Внутренние люди духовны, поскольку они мыслят из духа, возвышенного над телом, и поэтому видят истины в свете; внешние же люди — природно-чувственные, поскольку мыслят из обманчивых чувств тела и поэтому видят истины словно в тумане, а когда истолковывают их для себя, видят ложь как истину. Внутренние люди подобны стоящим на горе посреди равнины, или на башне в городе, или на сторожевой вышке в море; внешние же люди подобны стоящим под горой в долине, или в подвале башни, или в лодке под сторожевой вышкой, и видят только то, что рядом с ними.

Далее, внутренние люди подобны тем, которые живут на втором или третьем этаже дома или дворца, стены которого — сплошные окна из хрустального стекла; они могут осматривать город в любом направлении и узнают любое здание в нём. Внешние же люди подобны живущим на нижнем этаже, окна которого сделаны из склеенных кусков бумаги, так что они даже улицы перед домом не видят, а только то, что внутри дома, да и то лишь при свете свечи или очага. Внутренние люди — как орлы в вышине, которые видят всё под собой на большом удалении. В свою очередь внешние люди — как петухи на насесте, кукарекающие во весь голос перед курами, которые ходят по земле. Сверх того, внутренние осознают, что познанное ими по сравнению с непознанным, — как вода в кувшине по сравнению с водой в озере; внешние же убеждены, что знают всё. Африканцы обрадовались сказанному, поскольку признали, что это так, по внутреннему зрению, которым они превосходят других.

840. По причине такой особенности африканцев у них в настоящее время есть откровение, которое распространяется от того места, где оно начиналось, но не достигает морей. Они с презрением сторонятся путешественников из Европы, которые верят, что человек спасается одной верой, а значит, только мыслями и словами, и не желаниями и делами вместе с тем; они говорят, что тот не человек вовсе, у которого есть некое вероисповедание, но он не живёт в соответствии со своей религией, ибо тогда он неизбежно становится глупым и злым, поскольку ничего не приемлет с небес. Кроме того, они называют изощренную злонамеренность глупостью, потому что в ней нет жизни, но одна смерть.

Я несколько раз беседовал с Августином, который в трёхсотых годах был епископом Гиппонским в Африке^[175]. Он сказал, что нынче он пребывает там, вдохновляя их на поклонение Господу, и что есть надежда на распространение этого нового евангелия в соседних областях. Я слышал, как этому откровению радовались ангелы, поскольку через него открывалось для них сообщение с рассудочным началом человека, которое до того было закрыто общим догматом о подчинении разума церковной вере.

X

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: