Евреи в духовном мире 3 страница

Не занимаясь подобной практикой регулярно, Сведенборг тем не менее иногда и не оказывал подобным просителям. Об одном из таких случаев рассказывают следующую историю.

После внезапной кончины голландского посланника при стокгольмском дворе, графа Мартевиля, ко вдове его обратились с требованием значительной суммы денег за поставку каких-то вещей в дом покойного, которую, как ей было известно, муж её заплатил в своё время. Однако она не могла предоставить при этом нужной квитанции, так как не знала, где её искать. В таком положении она по совету своих знакомых и более, впрочем, из любопытства, чем из каких-либо других побуждений, прибегла к услугам Сведенборга с просьбой узнать от своего покойного мужа, где положена квитанция, и получила согласие. Через некоторое время Сведенборг пришёл к ней и объявил, что виделся с её мужем и получил от него обещание заняться немедленно поиском расписки. Ещё через восемь дней мадам Мартевиль во сне явился её муж и сообщил ей, в каком именно месте находится спрятанная квитанция. Там она нашла не только расписку, но также и бриллиантовую заколку, которая до этого момента считалась безвозвратно утерянной. Придя на следующее утро с визитом, Сведенборг сказал ей, прежде чем она сообщила ему о находке, что он опять встречал её мужа, но разговор их был очень короток, так как последний спешил к ней, чтобы рассказать, где искать расписку.

Ещё более удивительна история с секретом королевы. Шведская королева Луиза Ульрика, желая лично убедиться в справедливости того, что ей рассказывали о духовидческих способностях Сведенборга, решила как-то подвергнуть его испытанию. Пригласив его во дворец, королева между разговором спросила у него, справедливо ли говорят, что он может общаться с умершими. Получив утвердительный ответ, она спросила его затем, не смог бы он принять от неё поручение к её умершему брату, принцу Вильгельму. Сведенборг отвечал, что исполнит её поручение с большим удовольствием, и королева, отведя его в сторону, изъявила желание узнать от него, о чём говорил с ней брат в последние минуты их свидания, перед самым отъездом её в Стокгольм. Королева очень хорошо знала, что принц никому бы не пересказал содержания их разговора и она также никогда об этом ни с кем не говорила.

Через несколько дней Сведенборг опять посетил дворец и по приглашению королевы, войдя с ней в особую комнату, в присутствии только государственного советника графа Шверина, остававшегося в некотором отдалении, передал ей разговор её с принцем со всеми подробностями места, времени и обстоятельств, при которых он происходил. Королева при этом так была поражена, что почувствовала себя дурно, и пришла в себя лишь через несколько минут.

Общественная репутация духовидца, сопровождаемая даже некоторым оттенком скандальности, разумеется, значительно осложняла Сведенборгу последние годы его жизни в нашем мире, а впоследствии служила не раз хорошим подспорьем всем недоброжелателям изложенного через него для человечества духовного Учения, а также и для всякого рода огульных и компрометирующих его обвинений.

Может даже показаться, что все эти его способности, и уж тем более их публичная демонстрация, были чем-то совершенно излишним, без чего Учение, изложенное в его книгах, только выиграло бы. Но провидение Господне, которым попущены были как собственно сами экстраординарные способности Сведенборга, так и любое их конкретное проявление в том или ином случае, ничего не делает попусту или напрасно.

Как писал об этом сам Сведенборг, в книге «Духовный дневник», видения из другого мира, полученные им благодаря этим способностям, «даны сейчас вместо чудес, и если бы их не было, то люди не постигали бы качества, книгам этим присущего, не покупали бы их, не читали бы их, совершенно их не понимали бы, и не проникались бы ими, и им бы совершенно не верили бы, одним словом, оставались бы в полном неведении относительно предмета [там излагаемого]. Те же, кто мнит себя образованными, те их просто отвергнут [в любом случае]» (4123).

Окончательно же перешёл Сведенборг в мир духовный по завершении всех предписанных ему Господом трудов 29 марта 1772 года, причём известно, что он как минимум дважды предсказал дату своей смерти.

Перед кончиной Сведенборга посетил ряд его друзей, многие из которых просили его в преддверии смерти и перед лицом близкой встречи с Создателем подтвердить или опровергнуть истинность того Учения, которое было изложено в его книгах. Всем им Сведенборг отвечал с одинаковой твёрдостью:

«Мною не написано ни одного слова лжи, я всегда говорил только правду. Если вы по-прежнему останетесь верны Господу и пребудете всегда в служении Ему Единому, отвергая всяческое зло, как грех против Бога, и если вы будете снискивать и желать исключительно Слова Божьего, которое я призываю здесь в свидетели того, что всё сказанное мною, от первого и до последнего слова, пребывает в согласии с Божественной Истиной, то и вам также откроется истинность всего того, что сказано было в моём учении. Как несомненно то, что вы видите меня сейчас своими глазами, так несомненна и истинность всего того, что было мною написано. Я сказал бы вам и много более этого, если бы на то было соизволение Господне. Когда Вечность примет вас, то вы сможете увидеть всё это уже своими собственными глазами, и тогда мы сможем обсудить с вами всё это до конца».

* * *

При самом первом подходе к разбору книг Небесного Учения может возникнуть впечатление, что феномен этого Учения прежде всего связан именно с личностью Эммануила Сведенборга, уже и самой по себе достаточно уникальной и неординарной не только для своего времени, но для истории нашего человечества в целом.

Но на самом деле собственно личность этого действительно выдающегося человека, при посредничестве которого человечеству нашему было ниспослано Небесное Учение, не играла принципиально той ключевой роли, которая обычно принадлежит личности основателя всякой иной философской и религиозной системы. Ибо как писал сам Сведенборг: «Я свидетельствую в истине, что Господь явился предо мной, Его слугой, и послал меня исполнить эту обязанность [получить учение для Новой Церкви и опубликовать его]. Вслед за тем Он открыл зрение моего духа, дозволив мне, таким образом, войти в духовный мир, и дал мне возможность видеть небеса и ады, а также беседовать с ангелами и духами, чем я и занимаюсь в течении уже многих лет без перерыва. Я подтверждаю также, что с первого дня моего призвания я не получил ни одного наставления в учениях этой церкви ни от одного ангела, но только от Господа при чтении мною Слова» (Истинная христианская религия, 779).

Отсюда, из этого его собственного свидетельства, с очевидностью вытекает, во-первых, что учение это ни в малейшей мере не является плодом его собственного ума, сколь бы выдающимся ум этот ни был сам по себе, а было целиком и полностью ниспослано ему свыше, и, во-вторых, что оно было получено им не путём какой-либо диктовки, посредством иного духа или даже ангела, а было обретаемо им посредством наития, дарованного ему Самим Господом, при чтении текстов Ветхого и Нового Заветов.

Суть этого Божественного дара — наития, или же Божественного постижения, который Сведенборг получил от Господа, заключалась в способности видеть внутреннюю, или же духовную, сторону предметов природных, а также идей и явлений мира материального. Ибо, как ему открыто было впоследствии, всё, что существует в мире материальном, плотском и природном, всё это есть лишь отражение, или же соответствие, для того, что существует в мире субстанциальном, или же духовном.

Согласно тем законам бытия, которые открыты были духовному взору Сведенборга, с одной стороны мир, природный существует лишь как следствие существования мира духовного (который, в свою очередь, существует лишь как следствие Божественного Бытия от вечности), но в то же время мир природный является не просто отражением, но опорой, содержащим и основание для существования мира духовного. Проще говоря, всё, существующее в материальной вселенной, начала свои заимствует от мира духовного, но все субстанции мира духовного существование своё обретают лишь тогда, когда эти начала бытия завершение своё обретают в мире природном.

Для лучшего понимания я приведу здесь пример, относящийся к материальному и духовному бытию человека. Человек, пока он живёт в мире, обладает телом и телесным, природным, сознанием, благодаря которому он может в мире природном существовать и действовать. Но материальная плоть сама по себе совершенно мертва (она в Священном Писании обозначается как глина из которой Бог сотворяет человеческое тело), и жизнь свою заимствует из духа, который Господом вкладывается в человека при рождении его (что в Писании изображено как вдыхание Богом духа в Адама, после чего он и стал душою живою). Откуда и следует, что в человеке на самом деле живёт дарованный от Бога дух, а природное тело есть лишь тот инструмент, посредством которого дух этот может действовать в мире природном. Но, с другой стороны, и формирование духа человеческого в его индивидуальную душу было бы совершенно невозможным, если бы не существовало облекающего и содержащего эти духовные субстанции тела природного.

Совершенно очевидно при этом, что человек и его дух — это не совсем одно и то же и что человеческая личность, как феномен чисто природный, не есть адекватное отражение полноты обитающего в нём духа — феномена мира духовного. Но в то же время это и не две различные личности, обитающие в одном теле, ибо тело без духа не обладает никакой самостоятельной жизнью и никаким отдельным, самостоятельным существованием. Откуда и следует, что дух, душа (как жизнь духа в теле) и собственно тело есть лишь три составляющие единой человеческой личности, соединяемые в единое бытие по определённому внутреннему закону, благодаря которому из столь даже несколько антагонистичных частей складывается единая полноценная личность.

Согласно Небесному Учению, соединение этих частей происходит посредством закона соответствий.

Не желая чересчур углубляться в объяснение закона этого в его деталях, я лишь приведу здесь две цитаты из Учения, которые имеют непосредственное отношение к понятиям этим и которые, как я надеюсь, послужат в некотором роде иллюстрацией к вышесказанному.

«Кто не знает Божественного порядка относительно степеней, тот не может понять, каким образом небеса могут различаться между собой, и равно понять, что такое человек внутренний и человек внешний. Большей частью в мире не имеют другого понятия о внутреннем и внешнем, или о высшем и низшем, как о чём-то непрерывном или нераздельном, идущем от чистейшего до грубейшего; меж тем как внутреннее с внешним не связано, а раздельно. Степени бывают двоякого рода: сплошные и раздельные (gradus continui et discreti). Сплошные подобны степеням света от яркого пламени до потёмок, или подобны степеням ясности предметов по мере их освещёния, или ещё подобны степеням чистоты воздуха от низших его слоев до высших; эти степени измеряются расстояниями. Напротив того, степени не сплошные, а раздельные различны, как начало и конец, как причина и следствие, как производитель и произведение. Всякий наблюдатель увидит, что каждая вещь в мире, как вообще, так и в частности, создаётся и образуется по этим степеням, то есть что от одной вещи происходит другая, от другой третья и т. д. Кто не дойдёт до постижения этих степеней, тому никак не понять ни отличия одних небес от других, ни различия способностей внутреннего и внешнего человека, ни различия между миром духовным и природным, ни различия между духом человека и телом его, не уразуметь, что такое и откуда происходят соответствия и изображения (repraesentativa) и что значит наитие. Люди чувственные не понимают этих различий; они даже в этих раздельных степенях видят одно сплошное, и потому, по их понятию, духовное есть не что иное, как природное, только более чистое. По этой причине такие духи стоят снаружи (как бы за порогом) и далеки от разумения.

Не постигнув, что такое соответствие, нельзя иметь никакого ясного понятия о духовном мире, о влиянии его на природный, о том, что такое духовное сравнительно с природным, ни ясного понятия о духе человеческом, называемом душой, ни о её деятельности в теле, ни о состоянии человека после смерти; поэтому следует объяснить, что такое соответствие и в чём оно состоит. Таким скажем прежде, что такое соответствие: весь природный мир соответствует духовному миру не только в общем, но и в каждой своей частности, поэтому обо всём, что в природном мире получает существование от духовного мира, говорится как о соответствующем. Должно знать, что природный мир есть и существует вследствие духовного мира совершенно так же, как последствие от своей причины. Природным миром называется всё пространство, находящееся под солнцем и получающее от него свет и тепло; всё от него существующее принадлежит этому миру. Духовным же миром называются небеса, и всё существующее в небесах принадлежит тому миру.

Так как человек являет в себе небеса и мир в малом виде согласно большому образу их, то в нём есть и то и другое: мир природный и мир духовный. Внутренние начала, принадлежащие духу его и относящиеся к разуму и воле, составляют его духовный мир, внешние, принадлежащие его телу и относящиеся к его чувствам и действиям, составляют его природный мир. Итак, всё, что находится в природном мире человека, то есть в чувствах и действиях его тела, и происходит от его духовного мира, то есть от разума и воли его духа, называется соответствием.

По свойству человеческого лица можно иметь понятие о соответствии: на лице, которое не привыкло к притворству, все чувства духа представляются в их естественном виде, как в первообразе; поэтому лицо и называется изобличителем духа. Таким образом, духовный мир человека проявляется в его природном мире, то есть мысли его разума — в речи, а желания его воли — в движениях тела; словом, всё, что проявляется в теле, будет ли оно на лице, в речи или телодвижениях, называется соответствием.

Из этого также видно, что такое внутренний человек и что такое внешний: что внутренний человек — тот, который называется духовным, а внешний — тот, который называется природным; что один отличается от другого, как небеса от земли, и что всё проявляющееся и существующее во внешнем, или природном, человеке проявляется и существует вследствие внутреннего, или духовного» (НА 88—92).

Закону соответствий подлежит всё, существующее в созданной вселенной — всякий феномен природный, всякое событие, всякая идея, всякое существо живое, всякий минерал, всякое растение, в общем — всё сущее существует по этому закону и лишь благодаря ему, ибо по этому закону осуществляется общее творение вселенной.

И прежде всего это касается того, что составляет тот осевой стержень, на который всё в сотворенной вселенной нанизано, как петли, составляющие вязанную ткань, на свою несущую основу, а именно — Господнего Слова — от его высшей степени, именуемой в первом стихе Евангелия от Иоанна Логосом, и до его самой последней, или же природной степени — Священного Писания. Относительно этого Небесное Учение говорит, что «Слово Божье написано одними соответствиями: всё, что содержится в нём до последней частицы, есть соответствие; поэтому если бы человек был знаком с наукой соответствий, то он мог бы разуметь Слово в его духовном смысле и познать такие тайны, которых по смыслу буквы вовсе не видно. В Слове есть два смысла: один буквальный, а другой духовный. Смысл буквальный говорит о земном, а духовный о небесном; а так как соединение небес с миром совершается через соответствия, то и Слово дано было в таком виде, чтоб в нём все, до последней йоты, имело своё соответствие» (НА 114).

Итак, согласно Небесному Учению, в книгах Священного Писания Ветхого Завета, в его внутреннем, или же подлинном, смысле заключена и описана не история жизни и верований маленького семитского племени, обитавшего на ничтожном клочке суши на протяжении последних нескольких тысяч лет. Ибо если бы книги эти говорили бы нам исключительно о том, что мы можем извлечь из тех историй, легенд и сказаний, которые заключены там в художественных и поэтических оборотах древнего и достаточно примитивного (хоть и не лишённого подчас огромной выразительности) языка земледельцев и скотоводов, то они в наше время были бы интересны лишь историкам, любителям древностей да представителям иудаизма, основывающим на них определённые религиозные амбиции. Эти книги повествовали бы тогда исключительно о вещах плотских, материальных и телесных и не имели ни малейшего значения, кроме историко-познавательного, ни для одного мало-мальски рационального человека.

Дело в том, что даже с чисто религиозной точки зрения боговоплощение Иисуса Христа и написание нового Священного Писания — или же Писания Нового Господнего Завета, совершенно обесценивало все религиозные претензии сторонников «ветхозаветности». Ибо, поскольку в Господе старый закон исполнился полностью и до конца, и новый закон, закон духа и благодати, был дан верным народа Божьего на земле этой, то старый закон обращался лишь в историческое свидетельство, пусть и почитаемое, но совершенно бесполезное и бессмысленное с точки зрения живой Господней Церкви, существующей отныне исключительно в духе нового закона. И более того, нежелание оставить старый закон и вступить под сень закона нового автоматически приводила всякого, так поступающего, к прямому богоотступничеству, ибо новый закон не был просто дополнением к закону ветхому, но был даваем вместо него, и взирающий к исполнению старого закона с неизбежностью вступал в конфликт с исполнением закона нового, что ярко проявилось и стало самоочевидным уже и во времена апостольские.

Рассматриваемое же вне контекста Нового Завета, Священное Писание Ветхого Завета вообще выглядит не более значимым, чем все остальные религиозные эпосы, составленные на этой планете приблизительно в то же время, и даже ещё гораздо раньше, — чем Веды, Калевала, предания индейцев Южной Америки или кельтские сказания.

Ибо по букве своей предания Ветхого Завета говорят исключительно о плотском, телесном и мирском, и даже когда они говорят о вещах Божественных, духовных и нематериальных, они всегда говорят об этом с точки зрения телесной, плотской и материальной. Что и неудивительно, если принять во внимание, среди какого народа Писание это провозглашено было.

Я думаю, что ни у одного более-менее рационального и духовного христианина нашего времени (да и не только у христианина) не может вызвать ни малейшего сомнения тот тезис, что Господь Бог, Творец всей Вселенной, Бог-дух, Духовный Спаситель и Искупитель рода человеческого в Божественном Слове Своём, исходящем от Его неизреченной Божественной мудрости, может говорить лишь о вещах исключительно Божественных, неизречённо высоких духовно и вечных. Ибо каждый говорящий всегда выносит говоримое из сердца, сознания и разума исключительно ему одному присущих, Господь — из Господнего, ангел — из ангельского, человек — из человеческого и дьявол — из дьявольского. Посему полагать, что животворное и вечное Слово Господне, даже в своей земной инкарнации, будет говорить нам о чём-либо ином, кроме Божественного, неизреченно Духовного и Вечного, было бы попросту логическим нонсенсом.

Но конечно, Творец вселенной, разговаривая с человечеством жестокосердных, примитивных, плотских, жадных до всего телесного и крайне малоинтеллектуальных скотоводов, воинов и земледельцев, попросту вынужден был говорить исключительно и единственно понятиями и образами родного им языка, иначе Он не был бы ими ни понят, ни уж тем более воспринят к поклонению. Однако, с другой стороны, как сказано было выше, Он не мог при этом говорить с ними ни о чём ином, как лишь о Своём собственном, или же Божественном, иначе Он не был бы Тем, кто Он есть на самом деле, то есть абсолютной любовью и абсолютной истиной от вечности.

Согласно Небесному Учению, для совмещёния этих двух столь вопиюще противоречащих друг другу задач Творец вселенной должен был найти совершенно примиряющий их между собой метод общения с нашим человечеством. И такой метод был Им не только найден, но он Им был полностью и максимально эффективно использован, и в воплощении Христовом он был даже раскрыт для всякого подлинно верующего.

В Новом Завете есть несколько эпизодов, где Иисус Христос толкует Ветхий Завет. Так вот, Он всегда его там толкует лишь одним-единственным способом — аллегорически. Ибо аллегория — это тот единственный метод, посредством которого Творец вселенной, Господь от вечности — абсолютная истина в себе самой — мог разговаривать тем языком и теми понятиями, которыми написан Ветхий Завет (а во многом и Новый Завет, хотя там внутренний, Божественный аллегорический смысл гораздо ближе уже к смыслу буквы, нежели в Ветхом Завете, ибо там часто Господь говорит непосредственно, пусть ещё и в Своей непрославленной ипостаси).

И именно посредством аллегорий этих глас Господень в Его Божественном Слове говорит нам не о том, о чём слышат наши плотские уши, а о том, что должен услышать дух наш в сокровенных аллегориях Его Божественных притч, которыми Он там с нами разговаривает, о том, что всякий подлинно верующий и следующий Слову Господнему верующий, под водительством Святого Духа Господнего, без особого труда там в состоянии будет услышать, если только пойдёт по пути очищения своего по тяжким крёстным путям заповедей Господнего Слова. Ибо, согласно Небесному Учению, только заповеди, относящиеся там к жизни — гражданской, нравственной и духовной, сказаны там были не аллегорически, но непосредственно для исполнения нами (хотя даже и в них там сокрыты Божественные аллегории, уводящие дух читающего их в просветлении к вечности).

Впрочем, согласно Учению, для подлинно животворящего, спасающего, оживляющего и духовно возрождающего Божественного Слова одних только аллегорий, пусть даже и бесконечно глубоких самих по себе, было бы на самом деле совершенно недостаточно. Ибо аллегория есть лишь способ передачи определённой информации и ничего более. Если б смысл Господнего Слова заключался бы единственно в сообщении человеку какой-либо интересной (пусть даже и весьма глубокой и возвышенной) информации, то оно не могло бы выполнять своей главной функции, а именно: соединять в себе, своим посредст­вом Господа и человека, небеса и землю, мир духовный и мир природный, то есть не смогло бы нести в себе тех главных своих функций, которые подлинно делают его живым и истинно Божественным Господним Словом и отделяют его принципиально от любого иного теософского или философского учения в этом мире, насколько бы те сами в себе не были глубокими, интересными и поучительными.

Ибо, согласно Учению, Святое Божественное Слово принципиально отличается от любой мирской книги и от любого человеческого учения тем, что в нём всегда непосредственно и неизменно обитает живая душа его, или же Сам Господь Духом Своим Святым, которому Слово это служит лишь восприемлющим его незримое духовное присутствие телом.

Книга Небесного Учения веры, опубликованная первой, — «Тайны небесные», которая была построена по принципу духовного истолкования двух книг Ветхого Завета — Бытие и Исход, и где, по сути, было духовно истолковано почти всё Слово Ветхого и Нового Заветов (книга эта в латинском подлиннике занимает 8 томов in quarto), начиналась следующими словами:

«Что Писание Ветхого Завета содержит в себе небесные тайны и что всё в них в общем и в частности относится к Господу, к Его небесам, к церкви, к вере и к тому, что с ней связано, ни один смертный не может понять по буквальному смыслу; ибо по букве или по буквальному смыслу видно лишь то, что относится к внешней стороне иудейской церкви, хотя во всём есть внутренний смысл, не проявляющийся в смысле внешнем, за исключением немногих изречений, которые Господь открыл и разъяснил апостолам.

Но христианскому миру ещё совершенно неведомо, что всё в Слове, как в общем, так и в частности, даже в малейших деталях до мельчайшей йоты, означает и заключает в себе духовные и небесные предметы; поэтому так мало внимания уделяется Ветхому Завету. Однако то, что Слово действительно обладает таким свойством, может быть известно уже из одного рассуждения о том, что Слово, принадлежащее Господу и от Него исходящее, не могло бы существовать, если бы не содержало в себе того, что относится к небу, к церкви и к вере; и если бы оно не было таковым, то не могло бы называться Господним Словом, не говоря уже о том, чтобы иметь какую-либо жизнь в себе. Ибо откуда происходит его жизнь, как не от присущего жизни, то есть не от того, что, в общем и в частности, относится к Господу, который и есть сама жизнь? Поэтому всё, что внутренне не относится к Нему, не имеет жизни; действительно, любое выражение в Слове, не содержащее Его в себе, то есть не относящееся к Нему, не является Божественным.

Без такой жизни Слово в отношении буквы мертво, ибо со Словом происходит то же, что и с человеком, который — как известно в христианском мире — является как внутренним, так и внешним. Внешний человек отдельно от внутреннего является плотским и поэтому мёртвым, ибо живёт внутренний человек и наделяет жизнью внешнего. Внутренний человек является душою внешнего человека. То же происходит и со Словом, которое относительно буквы подобно телу без души.

Когда мысль привязывается только к буквальному смыслу, то невозможно увидеть, что в нём содержится все вышесказанное» (ТН 1-4).

В этих словах было, как в своей квинтэссенции, изложено как бы кредо Небесного Учения относительно того, чем именно является и что собой представляет Божественное Господне Слово, самое высшее измерение которого есть тот самый Божественный Логос, о котором говорит нам Евангелие от Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Словом. Всё через Него было сделано, и без Него ничто не было сделано из того, что было сделано. В Нём была жизнь, и жизнь была светом людей. И свет во тьме светит, и тьма его не объяла». А последние начала, или крайняя плоть, Божественного тела этого Логоса есть Священное Писание, или же Слово изречённое и запечатлённое в писаных на земле книгах.

Согласно Учению, в этих словах Евангелия от Иоанна Логос есть Божественная Истина в абсолюте, или же Сам Господь Иисус Христос. Ибо, согласно Учению: «У Иоанна читаем: „Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Словом. Всё через Него было сделано, и без Него ничто не было сделано из того, что было сделано. В Нём была жизнь, и жизнь была светом людей. И свет во тьме светит, и тьма его не объяла. И Слово стало плотью, и обитало среди нас, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца“. У него же: „Свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы“. И в другом месте у него же: „Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Я как свет пришёл в мир, чтобы всякий верящий в Меня не оставался во тьме“. Из этого следует, что Господь есть от вечности Бог, и Он есть Тот Господь, который родился в мире; ибо говорится: „Слово было у Бога, и Бог был Словом“; потом: „Всё через Него было сделано, и без Него ничто не было сделано“, а затем — „Слово стало плотью, и мы видели славу Его“. В церкви мало понимают, почему Господь назван Словом; но Он назван Словом потому, что Слово означает Божественную истину, или Божественную мудрость, Господь же есть сама Божественная истина, или сама Божественная мудрость, поэтому Он также называется светом, о котором говорится, что Он пришёл в мир. А так как Божественная мудрость и Божественная любовь составляют одно, в Господе же они от вечности одно, то также говорится: „В Нём была жизнь, и жизнь была светом людей“. Жизнь есть Божественная любовь, а свет — Божественная мудрость. Они составляют одно, что разумеется под словами: „Вначале Слово было у Бога и Бог был Словом“; „у Бога“ значит „в Боге“, ибо мудрость содержится в любви, а любовь в мудрости; то же в другом месте у Иоанна: „Прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира“. „У Тебя Самого“ значит „в Тебе Самом“, поэтому и говорится, что Бог был Словом, и в других местах, что Господь в Отце и Отец в Нём, потом, что „Отец и Он — одно“. А так как Слово есть Божественная мудрость Божественной любви, то и следует, что Оно есть Сам Иегова и поэтому Господь, через Которого всё было сделано и без которого ничто не было сделано, ибо всё сотворено Божественной любовью через Божественную мудрость» («О Господе», 1).

Отсюда совершенно чётко увидеть можно, что Священное Писание, согласно Учению, — это не просто книга в человеческом понимании этого слова, то есть не просто источник мёртвой информации, пусть даже и информации о вещах Божественных, возвышенных и священных, но что Священное Писание есть тело Самого Господа Иисуса Христа, или же некое Божественное Семя, которое оживотворяется и прорастает плотью Господней в людях, принадлежащих к церкви, если только они веруют в Него согласно этому Священному Писанию и живут согласно вере этой в заповедях жизни, там им предписанных.

Отсюда можно также понять, в чём, согласно Учению, заключена подлинная святость Слова, где и каким именно образом пребывает в мире, в церкви Своей, Господь Иисус Христос, а также и множество таинств церкви христианской, подлинный смысл которых до Учения оставался тёмен для верующих, включая сюда, скажем, то же таинство Господней Вечери, или причастия.

Отсюда же видно, почему, хотя во внешнем смысле своём Священное Писание и кажется подчас людям текстом ничем особо не выдающимся, именно в нём и именно посредством его Сам Господь Бог Иисус Христос, Творец вселенной, пребывает в мире нашем, и почему столь животворно и душеспасительно верование в истины этого Писания, следование заповедям его, и даже попросту чтение его в духе благоговения и внутреннего трепета. Ибо, как говорит об этом в ином месте Небесное Учение: «Слово, в буквальном смысле, не отличается ничем от обыкновенных мирских сказаний, и, более того, многие мирские книги кажутся превосходящими его в красоте и изысканности стиля, но тем не менее Слово есть Божественное истинное, в котором находится Божественная мудрость и Божественная жизнь, и слог Слова есть самый слог Божественный, с которым никакой другой слог, как бы возвышен и превосходен он ни казался, сравниться не может, ибо относится к нему как тьма к свету. Слог Слова таков, что он свят во всяком смысле и во всяком слове, да ещё по местам и в самих буквах, а посему Слово соединяет человека с Господом и отверзает Небо… По причине того, что Слово, в буквальном его смысле не отличается ничем от обыкновенных мирских сказаний, люди, поклоняющиеся природе вместо Бога и предпочитающие таковое Божественному поклонению, те, которые мыслят только от себя и через своё собственное, а не через небо от Господа, могут очень легко впасть в ошибочное мнение относительно Слова и в полное к нему небрежение и начать говорить про себя при чтении его: «Что бы это всё могло значить?», «Разве всё это Божественно?», «Подобает ли Богу, который обладает мудростью бесконечной, разговаривать таким образом?», «Где же здесь приписываемая святость, и не произошла ли она попросту от человеческой религиозной доверчивости? …Человек, так мыслящий, не думает о том, что сам Иегова, Сам Бог неба и земли, изрёк Слово через Моисея и пророков; и что поэтому Слово не может не быть Божественной истинной, потому что то, что сказано Самим Иеговой, есть сама Божественная истина. Он и о том не думает, что Господь, будучи одним с Иеговой, изрёк Слово, писанное евангелистами — многое из уст своих, а остальное из духа уст своих, который есть Святой Дух; отсюда происходит сказанное Им Самим, что в словах Его есть жизнь, что Он есть свет просвещающий и что Он есть истина» («О Священном Писании», 52).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: