Глава 7 Артур Уизли.

Я повторюсь в педолжении создать графическое отражение моего фика. Отдельное спасибо тем, кто подписался на мой фик. Ещё не было такого количеств подписавшихся. Я ОЧЕНЬ БЛАГОДАРНА,
Так же я хотела бы знать, ваше мнение.
Фик заканчивается, как бы того не хотелось. Но... Я могу написать и продолжение...

Утро для Артура Уизли, министра Магии было весьма сложным и очень противоречивым. Сначала он буквально поссорился с сыном. Рон наотрез отказывался признавать, что не занимается воспитанием сына и из-за этого страдает совершенно не виновный мальчик. Рон считал, что Матиас всё врёт и преувеличивает. Артур в это не верил. Зная мальчика с рождения, он уверен в своём мнении.
Не смотря на внешнее сходство между Матиасом и Драко, между ними была стена воспитания и разной жизни. Матиас был ангелом с обрубленными крылышками. Как Драко со спиленными рожками. Артур порой считал себя виноватым в смерти паренька. Последнее несколько дней казалось, что паренёк захотел жить…
Ещё раньше, утром, дома, Молли сказала ему, что Гермиона попросила посидеть с мальчиком. Артур безоговорочно понял, почему. Гермиона была очень хорошей матерью. А Молли всегда любила маленьких детей.
Уже на работе к нему без видимой причины пришёл Люциус Малфой. Собственно причина, она и так понятна. Ему нужно было поговорить с Артуром. Изменился он, очень. Частично спал лоск. Седой до белизны мужчина порой пугал тем, как стал относиться к жизни. Артур не понял сам, как помирился, и даже в меру возможности подружился с аристократом, с которым состоял даже в дальнем родстве…
«Я сидел в кабинете, ещё утром видел, что Малфой очень хочет поговорить со мной. Но не находил момент. Ведь нужно улучить минуту, когда никто не наблюдает. Так пошёл целый день. Я прекрасно знаю, чего хочет Люциус. Знаю, что ему нужен Матиас. Но я так же знаю, что Гермиона никогда не отдаст мальчика. Он – её жизнь, её Ангел.
– Артур я пришел поговорить кое о чём очень важном. – Похоже, Люциус готовился к этому разговору и подобрал фразу для начала.
– Я слушаю и надеюсь, что смогу помочь, – как можно мягче сказал я. Догадаться о теме разговора можно было. Я понимал, что сейчас для Малфоев Матиас – надежда на то, что род не канет в небытие.
– Я бы хотел поговорить с вами о Гермионе Грейнжер… – О ней? Значит сначала о матери?
– Я так понял, она не захотела даже говорить с вами? – Я смотрел на него. Серьёзное лицо, серые глаза…
– Со мной – да. Нарциссе повезло больше. Она отдала письмо Драко, его последнее письмо. – Глаза пугали меня – он знал, что не вернётся с того задания. То, почему это так – отдельный вопрос… Я прошу вас посодействовать мне, Матиас – мой внук, и вы это знаете.
– Люциус, поймите, при всём при том, что Матиас – сын Драко, он – сын Гермионы, и я не могу предлагать ей отдать сына. Более того, я считаю это неоправданной жестокостью, – ответил я. Конечно же, Люциуса интересует наследник.
– Я не собираюсь отбирать у неё сына. – Люциус даже отмахнулся. – Вы вообще знаете, что она – вдова моего сына? Вы вообще знаете, что они поженились за несколько часов до последнего задания моего сына?
– Я… Я не знал, честное слово! Я вообще не знал, что они поженились. – Это была правда. Я знал только то, что они были вместе, по крайней мере, раз. Ведь когда Гермиона родила сына, жила у нас, и я видел малыша, светленького, сероглазого. – Я думал, что это… был всего раз…
– Понятно… поймите, я не хочу отнять у нее сына, я просто хочу, что бы МОЙ внук знал, чей он сын, чей внук. Он и Гермиона могли бы жить в нашем имении…
Гермиона осталась одна. Она никогда не позволяла ни одному мужчине подойти ближе, чем на метр. Даже когда она носила ребёнка, многие предлагали ей выйти замуж, многие предлагали свою фамилию сыну. Когда родился Матиас – поток женихов не уменьшился, а она всем отказывала.
Мой сын, Рон, он хотел стать её мужем, я это знаю точно. Но она отказала и ему. Тогда – женился на Лаванде. Но семьи не было. Он ушел в работу, жену почти не посещал вообще. Сына забросил…
– Гермиона будет сопротивляться, но думаю, если доказать ей, что она будет в безопасности, может согласиться. – Я понимал лучше Гермионы, что Матиасу помимо любящей мамы нужно и материальное обеспечение, которое дадут Малфои. – Люциус, может быть вам пойти на компромисс?
– Какой?
– Пусть живет, где жила. Матиас просто знаете те места. А видаться она, я думаю, позволит.
Я давно думал, что это – правильно.
Гермиона всегда была сильно женщиной, но постоянные неприятности, тяжёлая жизнь и полная зависимость от сына утомили её… Ведь она жила сыном.
Я почти ничего не знал. Гермиона не посвящала никого в свои дела. Даже Джиневру. Она была молчаливая, неэмоциональная. А сейчас она стала ещё более скрытная.
Когда она была беременная, я несколько раз пытался выведать у неё имя отца, потом – сам думал. Страшные мысли посещали меня. Ведь бывало, что Гермиона участвовала в боях и, что могло случиться с молоденькой девочкой, догадаться можно. С появлением на свет Матиаса стало понятно, что отец – Драко. Вот и замолк я. Гермиона горевала…
Почему – я понял…
Люциус сидит и смотрит на меня, ждёт. Я сказал:
– Сегодня вечером я пойду вместе с вами, поговорим с Гермионой. Я думаю, моё присутствие поможет. – Малфой немного успокоился и даже слегка улыбнулся:
– Я… я не причиню вреда Гермионе. Мой сын выбрал её, значит она – достойна носить имя моего рода. – Малфой теперь пытался уверить меня, что не причинит вреда Гермионе. Что сказать. Я почему-то верил ему. Какой резон вредить Гермионе? Распрощаться с тщательно построенным имиджем? Матиас… ему будет лучше…
– Вы знаете, где она живет? – спросил я.
– Да, конечно, она, правда, живёт в магловском районе Лондона, перекрёсток Тисовой аллеи и…
– Хорошо, я понял, вы знаете. – Я удивился, правда, ведь Малфой был как ребенок в магловском мире… ну, по крайней мере, до сегодняшнего дня… – Поедем мы магловским транспортом. Так – удобнее.
–Х-хорошо – Малфою такая мысль казалась кощунственной, пугающей. – Я готов идти прямо сейчас. – Но когда касалось семьи, он был способен на многое. Я не могу забыть последние дни войны. Не могу не только потому, что погибли многие мои друзья, погибли многие молодые люди, которым ещё жить и жить. Я не могу забыть, как Люциус и Нарцисса искали сына. Я был с ними, когда прилетела сова с сообщением о том, что найдено тело Драко.
Потом я бывал у Нарциссы в больнице, бедная женщина несколько дней провела в Святого Мунго. Люциус пережил смерть сына, как и подобает Малфою холодно и бесчувственно. Но в какой-то момент я понял, что лучше бы он позволил себе закатить истерику. Мне было страшно на него смотреть. Особенно тогда, когда в морге сказали, что тело потеряли.
Мы вышли из кабинета ровно в 5 вечера. Секретарь Гермионы, на наш вопрос ответила, что Гермиона аппарировала в Нору несколько минут назад. Я посмотрел на Малфоя. Тот стоял молча и опирался на трость. Оказалось, что он немного прихрамывал. Я даже узнал, почему.
– Когда-то подростком меня отец ударил, а я упал, с лестницы. Кости у меня плохо срастались, костирост не помогал! Вот и остался храмоватым. Но это практически незаметно. – Выдал мне нетрезвый Советник. Как это страшно было, узнать такое.
Я вывел Люциуса на крыльцо в магловский Лондон. Он оглядывался и был крайне заинтересован такси, которое мы взяли. Видимо он уже откуда-то знал, как открывать дверку и как ездит машина. Но всё же был крайне удивлён всем, что увидел:
– Нарцисса говорила, что ездить такси очень интересно. – Сказал мне аристократ,– ей очень понравилось.
– Возможно… – Нарцисса видимо ездила к Гермионе. Что ж…Гермиона не выгнала бедную женщину из дома, видимо из сочувствия. Ведь Нарцисса потеряла сына. Гермиону можно было расшевелить только этим. Весь мир сомкнулся вокруг мальчика.
Мы ехали долго, пару раз стояли в пробках. Наконец – тихий сонный пригород Лондона. Похожие на сказочные, домики, зелёные газоны и клумбы. Мы как раз проезжали тисовую аллею. Вот и дом Дурслей.
Петуния стоит, она по сей день боится магии…
До дома Гермионы осталось совсем немного, два дома, одни синий, другой – беленький, перекрёсток… Мы выходим и отпускаем такси. Люциус смотрит на дом. Маленький конечно. По сравнению с Малфой - Мэнором. Но очень милый и очень домашний. Клумб не было. Только большие кусты, по контуру аллейки. Цветы были только на некоторых из них, другие ещё не зацвели, или уже отошли. Запах был очень сильный, ощутимый. Видимо так делали именно для Матиаса.
Дом был сложен из красного кирпича без облицовки, оконные рамы – дерево. На веранде – кресло качалка… Мы сели на скамеечку перед домом и стали ждать. Гермиона должна была скоро приехать.
– Тут очень мило. Какое-то странное ощущение, дивное. Не такое, как когда заходишь в Малфой - Мэнор. – Люциус сидел рядом, положив трость на колени. – Может быть вы правы, когда говорите, что не стоит заставлять Гермиону переезжать отсюда? Матиасу тут спокойнее…
– Я рад, что вы поняли меня, Люциус. – Я вздохнул. Видимо Гермиона гуляла с Матиасом. – Мальчику тут хорошо…
– Я согласен. Но она должна признать фамилию моего сына. Куда же это годиться, она, будучи замужем, она, живёт под девичьей фамилией. Так не принято… – Люциус, похоже, хотел, чтобы Гермиона ему и сына заменила, ну или хотя бы была дочерью…
Кажется, я понимаю… Люциус одинок, одинок в своём богатстве. Сейчас, когда ему уже почти 55 лет, когда хочется семейной тишины, он оказался один в огромном дворце…
– Это вы решите с Гермионой. – Я привстал, подскочил следом и Люциус. Гермиона показалась с сыном за руку, она шла к дому. Они уже перешли дорогу, и теперь шли к дому…
Она увидела нас почти сразу же. Люциуса видно было очень хорошо. Он выскочил и сделал пару шагов к ней. Но реакция женщины была очень неожиданной. Она подхватила Матиаса на руки и, не оглядываясь по сторонам, побежала через дорогу. Не оглядываясь… Она бежала наискосок. Даже я знаю, что нельзя так переходить магловскую дорогу, по которой ездят машины…
Дальше для меня было всё, как в тумане. Машина, красная машина, сбила Гермиону. Видимо водитель успел заметить её и тормозил. Но остановить быстро не смог и вот Гермиона с Матиасом, всё ещё крепко прижатым к груди, лежит на мостовой…
Медленно под головой женщины растекается лужа крови…
Люциус побелел как мел…
Матиас зашевелился…
– Мама? – Пальчик дотронулся ручкой до лица Гермионы,… она казалась мёртвой… – Мама? Что с тобой?
– Матиас… – Люциус присел рядом с мальчиком. Водитель вызывал скорую помощь. Он был так испуган, что не смог с первого раза выйти из машины. Когда он увидел меня, ему чуть самому плохо не стало. Гермиону сбил Дадли Дурслей…
Матиас выглядел ошарашено, но, похоже, не пострадал, ни капельки… он даже не плакал. Удивительно. Похоже, малыш не понял, что случилось…
Мерлин, я сам не понял ничего… где эти маглы с их скорой помощью… Я посмотрел на часы… прошло всего две минуты… Я стою и смотрю на Люциуса с Матиасом на руках, на Дадли…
Матиас обнимает дедушку и молчит. Люциус мечется, волнуется. Странные страхи. Для него в особенности. Гермиона – препятствие для его планов, а тут такая забота… Мальчик очень благосклонно относится к нему…
Приехали медики…
Мы сидели в приёмном покое минут двадцать, я и Дадли. Люциус привел Нарциссу. Она занималась Матиасом. Мальчик сидел спокойно на стульчике и слушал музыку. Всех поражала его спокойная реакция на случившееся. Мне опять было страшно…»
Гермиона лежала на операционном столе. Жизнь на волоске. Ничего, практически ничего, кроме сына её не держало в этой жизни. Теперь она понимала, что Матиас не останется один. Теперь про него знали Малфои…
Где-то далеко, за дверями операционного зал сидели Люциус и Нарцисса Малфои. Матиас, Артур Уизли и бедный Дадли, который страшно боялся подать и звук. Парень ни в чём не виноват. Но он так не думал. Ему всегда нравилась живущая через дорогу женщина с ребёнком. Она казалась ему некой запретной принцессой, и теперь он Дадли Дурслей, сбил её машиной.
Люциус Малфой не обращает на него внимания, о да, он займётся им позже. Он говорит Артуру Уизли:
– Нужно найти её родителей. Им нужно быть тут, – кто как не он знаете, что такое потерять единственного ребенка в семье? Он пропал не надолго и Дадли даже не успел заметить, как возник с двумя испуганными людьми. Они тут же кинулись к Уизли:
– Что случилось?
– Гермиона попала под машину. – Срывающимся голосом сказал Уизли…
– Я сбил её… но честное слово, не хотел этого делать! – не выдержал и закричал Дадли.
А на него никто не обратил внимание. Крик Дадли остался висеть в тишине. Или он так и не сказал ни слова? Может быть, ему показалось, что он сказал это всё??? Просто показалось? А ведь прошло около 3 часов,… было уже очень поздно. Матиас спал на руках Нарциссы. Остальные сидели молча.
– Здравствуйте, – голос врача разорвал тишину.
– Что с ней? – к врачу первой кинулась миссис Грейнжер и невольно толкнула Люциуса, который стоял на дороге, – как моя девочка?
– Мы сделали всё, что было в наших силах, но она в коме и мы считаем, что если она не придёт в себя завтра утром или самое позднее – завтра вечером, то не придёт в себя никогда.
У неё травма головного мозга. Удивительно, что она вообще осталась в живых. К сожалению она умирает…

Глава 8. Семья

Последнее, что помнила Гермиона, это Люциус Малфой у дверей её дома и красная машина, которая летит на всей скорости и непременно собьёт её. Помнила она, что на руках у неё Матиас, маленький комочек, вся её жизнь.
Паника… страх… Страх, что этот маг отберёт её Сына, её ангелочка, самое родное существо. Она живёт ради него, ради своего Ангелочка. Если не будет Матиаса, не будет и её, не будет Гермионы Малфой. А Он обязательно отберёт ребенка,… возможно, он уже принёс все бумаги, он это может…
Человек без души…
Драко всегда говорил Гермионе, что Люциус Малфой – бездушный убийца… Что ему стоит отобрать у матери ребёнка, если Матиас просто ему НУЖЕН. Гермиона верила. Ведь не забудешь, как перед вторым курсом он подкинул дневник Тома Риддла в вещи Джинни, как добился казни клювокрыла, которая к счастью не состоялась…
– Я боялся отца почти всю жизнь, – как-то сказал Драко. – Сначала – просто боялся, потому, что он был мне чужим, потом – из-за Волан-де-Морта, потом – из-за тебя… – Тогда Гермиона впервые услышала от Драко слова любви. До того – просто длительные разговоры о прошлом.
Гермиона не могла… Она видела, из-под полу прикрытых век, как вокруг неё ходят люди. Казалось, что они это делают очень медленно, как в замедленной киносъемке. Гермиона не могла понять, что происходит, Только чувствовала на груди Матиаса. Потом – Кто-то снял мальчика…
Гермиона хотела закричать,
– Отдайте моего сына!!! – но в место этого – тишина…
В следующее мгновение он видит себя лежащей на операционном столе. Она видит себя сверху, от третьего лица. Становиться страшно. Врачи в белых одеждах, аппаратура… А за дверями – люди…. Её мать, отец, Малфои, Артур Уизли… Видимо его позвал Люциус.
Как будто бы порыв ветра кинул её в сторону дверей, ведущих их операционного зала. Но они закрыты… Гермиона ожидала неминуемого столкновения со стеной. Но этого не случилось… Она пролетела через стену и оказалась в приёмном покое… Гермиона оглянулась, никто её не видел, она сама себя не видела, ни рук, ни ног…
Матиас сидит на коленях Нарциссы. Гермиона улыбнулась мальчику, и… Матиас улыбнулся в ответ, как будто бы он её увидел… Гермиона хотела плакать, но не получалось. Слёз не было.
Где-то в вышине слышались голоса, призывающие лететь наверх. Через секунду неведомая сила уже несла лёгкое, невесомое существо Гермионы по тёмному коридору. Он был необъятный, длиннейший коридор, который она когда-либо видела. Но лететь было очень легко,… а свет в конце этого тёмного туннеля манил, словно бабочку лампочка.
Она ощущала, что рядом тоже кто-то летит, такой же, как она сама. Длинный коридор… очень длинный… Но он больше не чёрный, видны звёзды и Галактики, солнца неведомых планет… Уже скоро, яркий белый свет не так един, как раньше… Она несётся всё быстрее и быстрее, что бы остановиться у самого конца. Что бы увидеть ЕГО…
«– Драко? – почему у меня не бьётся сердце, почему не стучится о грудину? – Драко? Это ты? – Он стоит передо мной. Я хочу плакать, я понимаю, где я да… Я по ту сторону бытия… и он встречает меня на входе… только вот куда? Он в белом весь и светится слегка, и глаз при нём…»
«– Гермиона… – Голос мой похож на тихий шепот, я – всего лишь дух, теперь я дух. – Жена моя… Возлюбленная… – у них, там, на земле, прошло аж долгих 6 лет, почти уже 7… А я, тут, как будто бы всего 7 дней пробыл… Временной континуум… совсем иной… но от этого легче не стало… – Тебе ещё не время уходить, – и это правда. Моё время тогда тоже не пришло. – Там, в мире людей ты не выполнила свой долг, не вырастила Матиаса»
«– Я умерла? Да? – Я стою, или вишу… и смотрю на него… он – как ангел, в белых одеяниях и голова в ореоле чистого света. Как-то там, на чердаке я перебирала ему волосы, такие светлые, почти прозрачные… Сейчас очень хочется коснуться их руками, почувствовать вновь тепло… – Драко?»
«– И да, и нет, – ответил я. Я – душа, но всё равно, как будто бы сердце сжимается, колотиться… болит… Хочется подойти и обнять… но это не возможно… Я оказался в раю, хотя должен был попасть в Ад, я оказался в Раю. Меня встречал Дамблдор, он помогал мне свыкнуться, что теперь я ещё долго буду тут гулять меж вечно цветущих кустов и плодоносных деревьев, пока не придёт моё время возродиться заново… – Вот я – умер, поэтому стою за чертой… А ты – не должна умереть…»
«– Я… я хочу к тебе, Драко… – это – правда… жизнь для меня – ад… просто хочется отдохнуть… забыться… – Что мне делать? Драко...»
«– Нет, рано, моя хорошая, рано. Помни, моя любовь, я всегда с тобой,… чтобы не было. Чтобы не случилось, где и как бы ты не жила, я всегда с тобой. Ты не одна, у тебя есть Матиас, у тебя есть мои родители… – Только здесь я понял, что был жестоко не прав. Я разорвал контакты, потому что боялся потерять Тебя, моя любимая,… но я не выслушал их,… а теперь вот хочется проститься с ними, чтобы не видеть из-за облаков страдания матери и молчаливое горе отца… – Ты вернешься назад, к людям. Ты вернёшься к нашему сыну и моим родителям. Я хочу, чтобы ты знала, моя хорошая. Мой отец не причинит тебе вреда. Прости его, как простил я. Будь с ним терпелива и добра, я знаю, ты способна на это…
Прими мою мать, как должна принять свекровь, потому, что она ею и является… Прости её, если чем тебя обидела и прошу, покажи им мою могилку, не лишай их возможности принести туда цветы…
Скажи отцу, что я не виню его ни в чём…
Матиас… он заслуживает носить имя отца и фамилию своего рода… – протянул руку, чтобы лишь символично коснуться ладонью её лица.– А теперь ты вернёшься в своё тело, и будешь жить, жить в память обо мне и для сына. А я буду невидимо хранить вас двоих… Моя возлюбленная жена…»
* * *
Люциус Малфой, уже под утро зашёл в палату, в которой лежала Гермиона. Белее простыней, с тёмными, разлетевшимися по подушке волосами, выбившимися из-под повязки на голове, она была прекрасна… как ангел на церковных иконах… Это пугало… такими становятся перед самой смертью, прекрасными…
Ровное, подчинённое аппаратуре, дыхание, писк датчиком и полу прикрытые глаза…
– Врачи сказали, что возможно вы слышите меня, миссис Малфой… возможно. Я буду вас так называть… Я понимаю, теперь, что зацепило в вас Драко, за что он вас полюбил. В вас есть то, чего нет в других девушках или женщинах. В вас есть целеустремлённость и гордость, уверенность в себе и тонкость ума, внимание к мелочам, которые порой важнее, чем общее.
Я знаю, что виноват перед вами обоими, Драко был очень прав, отказавшись от моего имени, отказавшись от меня. И война отобрала у меня возможность извиниться перед ним попросить прощения.
Не знаю, как развивались ваши отношения, что послужило толчком и причиной, не буду пытаться понять. Но поверьте, миссис Малфой, Я только рад за сына, он был счастлив хоть недолго… и мне очень жаль, что я стал причиной сначала вашего горя, а потом и ранения…
Простите меня, если ещё можете…
Драко не простил и умер… Подайте хотя бы знак… что слышите меня… Я не хотел отбирать у вас Матиаса, и очень хочу, чтобы вы выздоровели и опять продолжали гулять с мальчиком… Я просто хотел, чтобы вы бывали у нас. Чтобы я видел мальчика, чтобы Нарцисса могла поиграть с ним… ведь она так любит маленьких детей…
Не умирайте, не поговорив со мной… Я не хочу быть виновным и в вашей смерти…
– Драко… простил вас… – прошептала Гермиона, едва открывая рот, – простил и… просил это вам сказать… вы ни в чём не виноваты. – Люциусу самому стало плохо… В палату быстро зашла медсестра и занялась аппаратурой. Большинство аппаратов буквально сошли с ума. – Воды… - похрипела Гермиона,… но медсестра была больше занята тем, что сверяла датчики и отключала ненужную аппаратуру…
– Забудьте об аппаратах, дайте ей воды, – громко, приказным тоном сказал Люциус. Медсестра ни смогла не подчиниться и уже поила Гермиону водой из стакана, – Гермиона, как вы себя чувствуете? – женщина лежала, и молчала…
Минуты длились как часы:
– Я умерла…а потом вернулась назад… – Голос был хриплый… В палату вошёл лечащий врач, с таким выражение лица, как будто бы увидел палочку волшебную в действии. Он принялся осматривать Гермиону. Следом за ним, не смотря на слепоту, вбежал почти Матиас и запрыгнул на кровать матери:
–Мама, куда ты ходила? Куда? – мальчик уткнулся лицом в руку Гермионы…
– К твоему отцу, малыш… к отцу… – Гермиона погладила светлую маковку мальчика, – но теперь я не брошу тебя ни на минуту, пока ты сам того не захочешь… В дверях появились Грейнжеры. Мать Гермионы не спала всю ночь, плакала. Поразительно. Как они сошлись с Нарциссой. Горе объединяет. Не смотря на то, что Нарцисса знала Гермиону всего несколько дней достаточно близко, она оценила невестку… Достойная женщина рода Малфоев, статуя из драгоценного камня…
Гермиона протянула руку к Люциусу и сказала:
– Не беспокойтесь, я не запрещу вам общаться с Матиасом. Он заслужил право носить имя отца, носить фамилию рода… – кашель в пересохшем горле заставил её прерваться. Она отпила из стакана воду. – Драко хотел видеть нас вместе…
Люциус осторожно обнял женщину и внука. Длинные волосы рассыпались поверх коричневых Гермионы… Только маленький Матиас сидел на койке матери и как будто бы внимательно смотрел на наконец-то пришедших Рона и Гарри. Мужчины посмотрели на мальчика, чувствуя пристальный взгляд слепых глаз…
Только одна Гермиона видела, что в углу стоит светлая фигура в лучах ореола и белых ангельских одеяниях, Драко. А рядом – старец с длинной бородой и очками полумесяцам – Дамблдор. Они оба улыбались, добро и приветливо. Один – с отеческой любовью, другой – с любовью мужа…

эпилог.
Прошло 5 лет.

Светлая голова, ясные, почти прозрачные глаза… как много лет назад - его отец. Правда многое изменилось, слишком многое. Вместо наигранной надменности - спокойная выдержка человека, который многое знает, вместо насмешки - молчаливое уважение к каждому живому существу. Он с гордостью несёт своё благородное имя. Но знает, что имя не значит ничего без человека, который ходит под ним.
Его мать, он знает точно, стоит на перроне и провожает взглядом поезд. Ничего не меняется и не изменится. Матиас это знает. Его мать всегда будет любить его…
«Бывает так, что я вижу. Как будто бы вижу этот мир. Но потом понимаю, что это - мой дар. Я вижу душу предмета, душу живого существа рядом. Она у всех разная.
Бывает - светлая и яркая, как у моей мамы, бывает потухшая или того хуже - алеющая красным душа человека, который ненавидит всё вокруг. Например, у мистера Уизли (Рона) она красная. Когда он видит меня, душа у него мерцает чёрными полосами. А когда рядом мать - алеет как кровь. Я давно знаю, что этот человек любил мою маму. Но его любовь иная, чем у моего отца была, собственническая. Он пожирает её энергию, когда рядом и мне всё ещё не хватает сил перекрыть доступ.
А вот у мистера Поттера душа померкла… ему скучно жить на этом свете…
Я никогда не видел своего отца, да и не увижу его, ведь я слеп. Но мне часто бабушка говорит, что я похож на него. Что же, это, наверное, так. Хотя говорят характер у меня как у отца, когда он взрослый был.
Мама рассказала мне всё. И то, что они враждовали в школе и то, что мой отец сделал, как перевернулась его жизнь. Мама много мне про него рассказывала. Это всё с его слов. Дедушка мало, что знает о папе. Зато мы с ним очень дружим. Мудрый мой дедушка…
Поезд двинулся. Ну, всё, сейчас начнётся…
Я слышу их шаги, еще, когда они выходят из своего купе. Они о не знают, что я так хорошо их слышу… Открывается дверь… их трое. Поттер и двое Уизли. Мне не страшно,… да и никогда не было. Я умею ждать… Они смеются:
- И как это тебя, такого маленького Ангелочка отпустили одного в школу? - душа у него красная, не чёрная… он просто завидует, не знаю, чему… - Ну, готов?
Я молчу. Не стану я говорить с ними, это выше моего достоинства… только жду момента… года три тому мне во сне пришёл ангел, белоголовый красивый, с огромными крыльям… он сказал, что у меня дар, который защитит от любого зла… вот и жду, как он меня защитит…
Поттер замахивается, я слышу шум его руки…
…стена… защита… стена…
Вопль… Поттер стонет… похоже у меня вышло… Поттер не промазал, он ударился о мою душу… Теперь будет знать, как ко мне лезть… Вместе со своими подручными выбирается из моего купе… я молчу. В сумке - плеер. Послушаю музыку…
За стеной купе сидит маленькая девочка с очень светлой, почти как у мамы душой… может быть - зайдёт ко мне?

Благодарна каждому, то оставил отзыв, каждому, кто подписался на мой фанфик. Ваши отзывы вдохновляли меня на новые подвиги, но нельзя писать бесконечный фик. Поэтому пришло время завершить этот. Как не грустно.
В последнем своём слове постараюсь ответить на ваши отзывы и вопросы, которые возникли в результате прочтения. Мне очень приятно читать ваши отзывы, особенно когда из них понятно, что я добилась своего. Это фик – трагедия детей войны, трагедия. И вы – плакали. Значит я – как автор способна добиться такого.
От дельная благодарность jessi, моей бете, великолепной музе и конечно же человеку, который правит мои опечатки!
PsyCrow, да, это ООС, а валерьянка… это – слабо, мне никогда не помогает.
Slly, друзья познаются в беде и эта тема тоже затронута в моём фике. Ещё я бы хотела отметить, что вы – прекрасный читатель. Вы внимательный читатель. Все мои произведения требуют вдумчивого прочтения. Это – чтиво, но для внимательных.
JuliaGim, ну… ну… да, источником вдохновения послужил клип, и название тоже от туда. Но подолжение – результат ваших отзывов.
BLACK_DRAGON 17, сиквел? Я подумаю. Сиквелы обычно гораздо хуже, чем первое произведения. Поэтому я думаю подождать и найти песню, которая станет для меня музой на сиквел. Сделать перерыв. Когда появиться сиквел, я так и напишу, что это сиквел к фику «Я буду жить для тебя».

Когда я писала этот фик, я плакала сама. Ведь я очень хорошо понимаю, что чувствует ребёнок, которого бьют сверстники, а так же, не плохо разбираюсь в психологии подростка. А ещё, мне кажется, нет ничего страшнее для матери, как видеть боль и страдание своего ребёнка.
Так же, я бы очень хотела, что бы все вы, кто говорил, что душа лежит к хеппиэнду, знали, что в этой истории, в реальности, быть счастливого конца не могло бы. Если брать характер малфоя старшего, т он бы стёр Гермону с лица земли, забрал бы внука и воспитал так, как считает нужным. Я оставила два варианта, как могло бы быть в реальности – Люциус мог отобрать ребёнка через купленный судебный акт, или просто воспользоваться гибелью Гермионы. Я бы склонялись к гибели Гермионы.
Вы просили Хеппиэенд? Что же я не сделаю для дорогих и любимых читателей? Пусть будет так. Любовь и свет победят. А на счёт Рона и Гарри… они не стоят того, что бы отдавать им место в одной из глав. Моет быть, если будет сиквел, я дам им слово, но только может быть.
Радуясь вашему вниманию и надеясь, что вы продолжите читать и другие мои фики, ИХ БУДЕТ МНОГО.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: