Порядок признания доказательств недопустимыми

Буквальное толкование пункта 3 части второй статьи 75 УПК РФ обязывает субъекта доказывания признавать недопустимыми доказательствами все, которые получены с нарушением закона, вне зависимости от существенности такого нарушения. Подобный подход к определению оценки недопустимости доказательств, по нашему мнению, нуждается в существенном дополнении.

В уже указанной работе «Теория доказательств в советском уголовном процессе»[79] утверждается, что «оценка допустимости доказательств не сводится к формализованному оперированию ими (тем более, что речь идет о правилах высокой степени общности), она невозможна без привлечения правосознания судей». Но, на наш взгляд, правосознание, а сегодня правильнее называть не правосознание, а совесть судей, является необходимой для привлечения к оценке допустимости доказательств, полученных с нарушениями, на предмет признания этих нарушений существенными либо несущественными.

Единства в науке и в судебной практике при признании доказательств недопустимыми до сих пор не достигнуто.

В связи с этим предлагаются различные варианты совершенствования действующего уголовно-процессуального закона. Так, например, В.Зажицкий считает, что «... в процессе признания доказательств недопустимыми в УПК целесообразно использовать термин «существенные нарушения закона»[80]. Конечно, нельзя не учитывать сложности, возникающие при применении правовых предписаний, выраженных с помощью оценочных терминов. Это способно расширить «сферу усмотрения» органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, и не способствует единообразному применению закона. По возможности следует избегать оценочных терминов, применяя их лишь в исключительных случаях».

В ч.1 ст. 381 УПК РФ дано понятие нарушений уголовно-процессуального закона, которые признаются судом существенными - это такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Соответственно, нарушения уголовно-процессуального закона, которые не повлияли и не могли повлиять на законность, обоснованность и справедливость приговора, определения, постановления, признаются несущественными.

Конкретное нарушение уголовно-процессуального закона может быть признано существенным или несущественным в зависимости от обстоятельств дела. Например, нарушения, допущенные при производстве осмотра, обыска, следственного эксперимента, предъявления для опознания, могут привести к утрате доказательственного значения протоколов этих действий и, тем не менее, не будут признаны существенными нарушениями, если это не повлекло существенной утраты полноты доказательств и не могло повлиять на выводы, содержащиеся в приговоре. Если же утрата названных доказательств могла повлиять на выводы суда, допущенные нарушения закона признаются существенными.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Пленум также разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.

Следует отметить, что помимо соблюдения норм закона, требования к допустимости включают в себя соблюдение этических норм. А. П. Рыжаков при определении понятия допустимости доказательств прежде всего указывает на их соответствие нормам нравственности, истинности, «...а равно требованиям закона относительно источника, способа и вовлечения в уголовный процесс фактических данных»[81].

Б. Комлев предлагал закрепить в УПК в отдельной главе «Нарушения закона, влекущие исключение доказательств из процесса доказывания» перечисленные им случаи нарушения закона[82]. Перечисление нарушений, подобных предлагаемым Б. Комлевым, нашло свое отражение в многочисленных постановлениях Президиума Верховного суда в случаях наличия оснований к отмене или изменению приговоров ввиду нарушений закона.

Однако, на наш взгляд, любой перечень нарушений закона не может быть исчерпывающим. Уголовно-процессуальный закон регулирует неопределенное количество рассмотрений уголовных дел, каждый случай индивидуален, имеет свои особенности, в то время как закон универсален по своему содержанию. Поэтому нет необходимости включать в закон подробный перечень существенных нарушений закона, влекущих признание доказательств недопустимыми. Однако критерий существенности нарушений процесса доказывания для оценки недопустимости доказательств, ввести в текст закона необходимо.

Вопрос о недопустимости доказательств на данный момент разрешается, как правило, только судом. По нашему мнению, следователь в случаях наличия сомнений по поводу допустимости того или иного доказательства должен сам произвести все необходимые действия для устранения таких сомнений. К сожалению, нередко органы предварительного расследования по-прежнему стремятся не к объективности исследования обстоятельств дела, а к обвинению лиц, подозреваемых в совершении преступления. Иногда доказательства виновности появляются в показаниях лиц, подозреваемых в совершении преступления, после проведенной с ними так называемой «оперативной работы», сопряженной с угрозами, физическим насилием, пытками. Возможность сделать заявление о неправовой форме получения подобных доказательств у лиц, которым вменяется совершение преступления, появляется только в суде. Суд, хотя и исключает такие доказательства из числа допустимых, вынося приговор, однако сам факт наличия в деле хотя обвинительных доказательств своевременно на стадии предварительного расследования не признанных недопустимыми серьезно воздействует на формирование внутреннего убеждения суда. Кроме того, такие своевременно непризнанные недопустимыми доказательствами сведения могут быть представлены суду для обоснования принимаемых решений о мере пресечения, производстве следственных действий, что противоречит смыслу уголовно-процессуального закона, его назначению. Поэтому, кроме установления жестких критериев недопустимости доказательств в законе, необходимо не предоставить право исключения их из числа доказательств, а возложить обязанность и ответственность за ее неисполнение на следователя, дознавателя и на лиц, осуществляющих руководство и надзор за производством предварительного следствия и дознания. Это позволит формировать внутреннее убеждение суда объективно, без учета доказательств, полученных недопустимым способом. В то же время подобная норма позволит повысить качество расследования.

В действующий уголовно-процессуальный кодекс необходимо внести отдельной статьей следующие дополнения. Закрепление в УПК РФ критериев существенности нарушений уголовно-процессуального закона возможно в следующей редакции: «Нарушениями закона, влекущими признание доказательств недопустимыми, признаются все те отступления от требований закона при собирании доказательств, которые противоречат принципам процесса, ущемляют права участников, ставят под сомнение достоверность полученных сведений и не могут быть устранены в установленном настоящим законом порядке».

Решение о признании недопустимыми доказательств, полученных с нарушениями закона, влекущими их исключение, суд вправе, а дознаватель, следователь обязаны принимать на любой стадии предварительного и судебного следствия незамедлительно при наличии к тому достаточных оснований и получения к тому повода. Если исходить из принципа состязательности, ни у следователя, ни у суда не должно быть предусмотренных законом полномочий признания доказательств недопустимыми по собственной инициативе. Поэтому таким поводом могут быть замечания на производство следственного или судебного действия, изложенные в протоколе, заявленные отдельно ходатайства стороны защиты, указания руководителя соответствующего органа предварительного расследования, акт прокурорского реагирования, ходатайство стороны обвинения.

Основания признания доказательств недопустимыми должны соответствовать следующим критериям:

1. сведения о достоверности доказательства нельзя восполнить;

2. нельзя повторить следственное действие;

3. допущенные нарушения могут повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора;

4. нарушены конституционные права граждан.

Нужно отметить, что кроме ст. 75 УПК РФ к числу норм института недопустимости доказательств в уголовном процессе в УПК РФ отнесены ст. 88 УПК РФ «Правила оценки доказательств» (о принципах оценки доказательств), ст. 234, 235 УПК РФ о возможности исключения доказательств в ходе предварительного слушания, ст. 271 УПК РФ о праве сторон на заявление ходатайства об исключении доказательств в судебном разбирательстве.

В ч. 1 ст. 88 УПК РФ указано: «Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела». В этой связи, думается, нужно указать на следующее: «фраза «все доказательства оцениваются в совокупности» используется в процессуальных документах. Однако не удалось обнаружить в судебной практике за многие и многие десятилетия разъяснения о том, какие логические операции подразумеваются под оценкой всех доказательств в совокупности. Изучение судебных актов позволило выделить две формы использования этого правила. В одних случаях эта фраза не имела никакого назначения и записывалась как ритуальное изречение. Это правило не находилось ни в какой связи с судебным доказыванием. Однако в других случаях использование этого правила приобретало смысл нового, самостоятельного, главного или основного доказательства. Например, из приговора видно, что собрано и проверено девять доказательств, каждое из которых доказывает какое-то обстоятельство. Но далее следует, что, оценив эти девять доказательств в совокупности, суд считает, что эта совокупность доказывает еще и другое обстоятельство. Таким образом, девять доказательств порождают новое, десятое доказательство. Всего стало доказательств десять. Было девять доказательств, которые состояли из трех вещей, трех документов и показаний трёх свидетелей. А умозаключение из этих девяти доказательств становится десятым доказательством. По сути, этим умозаключением из «совокупности доказательств» можно обосновать все и вся»[83]. И тем не менее, думается, нужно добавить, что как бы совокупность ни плюсовалась и выводилась путем умозаключения, совокупность в основе своей будет всегда величиной качественной, а не количественной.

«С процессуальной точки зрения нелогично говорить, что есть доказательства относимые или неотносимые. Если доказательство не относится к подлежащим доказыванию обстоятельствам, то это не доказательство, а нечто иное, неизвестное. Сведений, информации в мире бесконечное множество, и это множество может доказать множество обстоятельств. Но если множество ничего не доказывает по расследуемому уголовному делу, то оно не является доказательством по уголовному делу вообще. Сведение, которое не имеет отношения к судебному процессу, не доказательство. Сведение, которое кладут в доказывание какого-то необходимого обстоятельства, является процессуальным доказательством. Предписание, что доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, является остроумно-глупым. Ибо по смыслу этого предписания сначала надо получить доказательство, то есть произвести силлогические операции в отношении какого-то сведения и сделать вывод, что посредством этого сведения как раз доказывается необходимое обстоятельство. Доказательство продемонстрировано, сделан вывод, а после демонстрации доказательства нужно еще раз подвергнуть это же самое доказательство повторному силлогическому анализу, но уже чтобы установить, а не относится ли это «доказанное» доказательство к уголовному делу. Если при доказывании сделан неправильный вывод, то положенное в основу доказывания сведение не является доказательством изначально. Такое сведение сразу должно быть отброшено, нелепо признавать его вначале «доказательством», а потом исключать из «доказательств» по причине неотносимости»[84]. В отличие от свойства допустимости, которое разъясняется в ст. 75 УПК РФ, относимость не определяется в законе. В уголовно-процессуальном законе данное свойство доказательства упомянуто только один раз – в связи с перечислением критериев оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ). Относимость, по сути дела, это базовое качество рационального познания. Н. Н. Полянский указывал: «Относимость к делу доказательства в этом смысле определяет их допустимость»[85].

При доказывании используются любые сведения, способные помочь в разрешении уголовного дела. И поэтому, наверное, самым трудным являются вопросы о том, какие это могут быть сведения. Как отмечал А.Я. Вышинский, ответа на эти вопросы в законе найти нельзя. Это и естественно на самом деле, потому что таких правил найти нельзя, таких правил на все случаи жизни нет и быть не может. А случаи эти исключительно разнообразны и нередко неповторяемы, о чем свидетельствуют многочисленные факты из судебной практики[86].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: