ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Welfare State как символ процветания 2 страницаГлава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния классами и доходными группами. Новые подходы к пониманию нужды и социальных прав могут подорвать идею о том, что гарантированный доступ к услугам благосостояния — ключевой компонент гражданской жизни. На уровне нравственной теории это сильнейший аргумент в пользу государства всеобщего благосостояния, который может быть найден и который также подвергается серьезной критике»28. 5.4 Изменение пространственных масштабов Среди причин пересмотра основ современного государства всеобщего благосостояния — глобализация и изменение пространственных масштабов. Базовое деление европейского пространства на государства-нации претерпевает серьезные трансформации. Изменения имеют территориальный, управленческий, социальный и культурный характер. В литературе ведется широкая дискуссия о последствиях подобного изменения границ29. К этой проблеме обращается профессор политических и социальных наук Майкл Китинг. Он пишет: «Европейское государство всеобщего благосостояния находилось в неизменном состоянии с момента своего зарождения в явной или неявной модели суверенного государства, отделенного границей. Общая национальность подкрепляет социальную солидарность и обеспечивает логическое обоснование процедуре перераспределения благ. Сильное централизованное государство способно мобилизовать ресурсы для программ социального вспомоществования и перераспределить их как между отдельными людьми, так и между целыми территориальными образованиями»30. Изменение пространственных масштабов создает новые уровни взаимодействия (надгосударственный и подгосударст-венный) в форме, с одной стороны, глобализации и европейской интеграции, а с другой — региональной инволюции31. Какими последствиями чреваты подобные изменения? К чему может привести крах суверенного государства? Чем это грозит модели государства благосостояния? Китинг объясняет, что европейское государство-нация — это набор пространственных границ, огораживающий несколько 176 5.4. Изменение пространственных, масштабов связанных систем, в том числе систему народного хозяйства. Национальное государство соответствовало общей культуре и идентичности, часто развитым самим же государством посредством политики социализации, а также благодаря единому историческому опыту. Начиная с XX в. именно исторический опыт формировал основу государства всеобщего благосостояния32. Кейнсианское государство всеобщего благосостояния обладало прочной территориальной размерностью: когда в одной части страны дела шли плохо, туда направлялись дополнительные потоки пособий по безработице и прочих социальных выплат, в то время как сбор налогов там сокращался. При региональной политике государства благосостояния ресурсы переводились из богатых регионов в бедные. У региональной политики имелась трехкомпо-нентная цель, которая объясняет ее политическую поддержку. Экономически региональная политика стремилась задействовать в производстве простаивающие ресурсы с периферии, таким образом увеличивая национальный выпуск и сглаживая несовершенства рынка. В этом смысле данная мера рассматривалась как временная, существующая для интеграции данных регионов в национальную экономику, после чего они становились бы самодостаточными. В социальном плане такой перевод ресурсов был территориальной экспансией национальной солидарности, так как трансферты по размеру превосходили все, что рассматривалось как способ помочь небогатым национальным государствам. С политической точки зрения это решение способствовало поддержке действий правительства в различных регионах. Данная политика учитывала интересы всех сторон: бедные регионы начинали развиваться, а богатые выигрывали от облегчения инфляционного давления и обретали рынки для сбыта своей продукции. Национальная экономика выигрывала от возросшего выпуска и мобилизации незадействованного труда и капитала. Таким образом, кейнсианское государство всеобщего благосостояния ассоциировалось с политической и социальной централизацией. Единый народ создавал мотивацию для перераспределения и социальной солидарности. Централизованные институты и политики мобилизовали ресурсы в масштабах всего государства с целью последующего распространения. Территориальное срастание сопровождалось социальным благодаря централизованной и направляемой сверху вниз региональной политике. Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния Широко распространено мнение о том, что к 1970-м годам миссия национальной интеграции в Западной Европе была выполнена. Однако в 1990-е годы территориальная политика обрела новую значимость в контексте глобальных и панъевропейских изменений. Китинг называет основные направления пространственных изменений: детерриториализация, правительственная децентрализация и региональная инволюция. «Мир без границ» в контексте изменения пространственного масштаба (детерриториализация) обсуждается довольно широко в последние годы. И это вполне оправданно: экономические системы более не ограничены контурами государства, капитал мобилен на глобальном уровне, а товары и услуги (пока что за исключением рабочей силы) перетекают свободно. Правительства во многом утратили способность регулировать социальную и экономическую сферы. Даже культура в известной степени подвержена глобализации. В то же время происходит «перетерриториализация»: функциональное, культурное и институциональное пространство перечерчивается границами в разных направлениях. Исследования, посвященные изменению пространственных масштабов и новому регионализму, показывают, как различные системы восстанавливаются на новых уровнях, которые, в отличие от модели суверенного государства, иногда не согласуются друг с другом. Может показаться, что территория утрачивает присущую ей роль, поскольку экономика перемещается от физической к умственной деятельности, и транспортные системы и коммуникации в связи с этим претерпевают коренные изменения. Но в то же время самая высокая территориальная концентрация прослеживается в отраслях, подобных финансовому обслуживанию или программному обеспечению, а они базируются в первую очередь на электронных средствах связи и в последнюю — на старых факторах производства. Получает все большее признание тот факт, что нет никакого противоречия между «подгосударственным» регионализмом и глобализацией (или европейской интеграцией). Напротив, они представляют собой две стороны изменения пространственных масштабов; оба «подтачивают» старое суверенное государство. 178 5.4. Изменение пространственных масштабов Действительно, слово «регионализм» употребляется для описания как над-, так и подгосударственных пространств. Экономисты утверждают, что конкурируют только фирмы, а не регионы. Но идея межрегиональной конкуренции сейчас питает политику на национальном и панъевропейском уровнях, в то время как региональная и местная политика часто вращается вокруг тех, кто лучше усовершенствует конкурентные преимущества. Результатом всего этого является определенный неомеркантилизм, поскольку регионы изображаются конкурирующими за абсолютное преимущество, а не (как в старой модели) оккупиру-ющими сопутствующие ниши на мировом рынке через сравнительное преимущество. Региональная политика, как следствие, децентрализуется от государства к самим регионам. Это вызывает опасение роста пространственного неравенства, так как более зажиточные регионы способны отталкиваться от своих преимуществ и в инфраструктуре, и в социальном капитале. Также может возрасти внутрирегиональное неравенство, поскольку индивиды и секторы, лучше всего приспособленные к международной конкуренции, могут требовать для себя более льготных условий в качестве цены за то, что они не будут самопроизвольно отсоединяться. Регионы, которым недостает внутренних преимуществ, будут стремиться удержать и привлечь капитал путем сокращения издержек и социальных надбавок и, где это позволено, передачи ресурсоемких преимуществ инвесторам33. «Не только экономические системы изменили масштаб, — продолжает Китинг. — Политическая самобытность перестроилась на многих уровнях. <...> Изменение пространственных масштабов создает проблемы как государству, так и нации. Новая пробуждающаяся национальность и движение национальных меньшинств включаются вместе с наднациональной интеграцией, и сейчас ожидается, что они будут предъявлять требования в европейском контексте. Существуют опасения, что рост этих конкурирующих территориальных единиц подорвет национальную идентичность на уровне государства и тем самым поставит под угрозу важный фактор национальной солидарности. Если граждане перестанут видеть друг в друге соотечественников, у них притупится желание делиться ресурсами»34. 179 Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния Далее Китинг отмечает, что «по мере того, как функциональные системы изменяются в размерах, то же самое делают и системы экономического и социального регулирования»35. Европейская интеграция в форме Евросоюза представляет собой эволюционирующую систему регулирования вопросов, которые перекочевали на наднациональный уровень и требуют единого ответа. Ведутся постоянные споры о том, что представляет собой этот уровень и каково его предназначение. Они задают тон сторонникам «подправительств», которые хотят защищать государство-нацию и оппонируют «наднационалистам», которые хотят создать более однородное европейское пространство и рассматривают Европу в качестве чистого рынка, в отличие от тех, для кого предпочтительнее социальная точка зрения. Еще одна тема для обсуждения — это ответ на запросы демократизации и ответственности. Третье направление (региональная инволюция) — это реакция на возникающие (в том числе заново) подгосударственные самобытности в регионах и исторических нациях. Региональный управляющий орган может принимать множество форм: от функционально ограниченных во Франции, где регионы в большинстве своем ответственны за планирование и расчет инвестиций, до общих многоцелевых систем в Испании и развитых наций в Великобритании; эти страны сейчас квазифедеративны в своем конституционном обличье. Согласно Китингу, регионы основываются как новые пространства в различных смыслах. Это функциональные пространства, разделяемые по экономическому критерию, который на едином европейском рынке может и не соответствовать границам территорий, но может располагаться во внутренних или межгосударственных пространствах. Это институциональные пространства, определяемые новыми институтами правительств различных типов. В некоторых случаях существуют пространства идентичности и принадлежности, основывающиеся на культурной общности или исторической традиции. Регионы могут являться политическими пространствами в том смысле, что граждане оценивают социальные и экономические вопросы с учетом их влияния на регион, а не просто на государство в целом, и потому политические партии проводят свои кампании внутри регионального каркаса. Могут существовать пространства, соответствующие гражданско- 180 5.5. Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия му обществу в той степени, что группы и социальные движения мобилизуются по региональному основанию и группируют свои требования в региональных терминах. В других случаях границы этих объектов могут расходиться, создавая напряжение и споры по поводу определения регионального пространства. Но в любом случае регионы не столь ограничены в пространственном отношении по сравнению со старым национальным государством. Итак, что же произошло? Пространственное изменение масштабов в Европе преобразовало отношения по всей территории, самобытность, функции и институты. Идеал государства всеобще-л го благосостояния, основанный на общем социальном гражданстве, подвергся опасности со стороны территориального размыкания,./ функций, институциональной децентрализации и ослабления со-i циальных и территориальных солидарностей36. В ходе научных дискуссий высказывались опасения, что правительственная децентрализация сама по себе приведет к распаду унитарного государства всеобщего благосостояния, которое зиждилось на централизованных институтах и политике. Китинг полагает, что стремление перестроить государство всеобщего благосостояния на старом фундаменте перед лицом изменений обречено на провал. 5.5 Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия Определения понятия «иждивенчество» Рост социального иждивенчества в развитых европейских странах — одна из проблем демократии благосостояния. В чем причина этого социального явления? По своей структуре оно далеко не простое и имеет как экономические, социальные, так и психологические основания. В толковых словарях мы можем найти определения и трактовки понятия «иждивенчество»: «Иждивенчество — Стремление во всем рассчитывать не на свои силы, а на помощь других, вообще жить за чужой счет. Иждивенческие настроения»37; 181 Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния «Иждивенчество — 1) а) Положение иждивенца, иждивенки, б) Состояние, пребывание на чьем-то иждивении. 2) перен. Стремление жить, постоянно рассчитывая на чью-либо помощь, а не свои силы и средства»38. Можно заметить, что понятие «иждивенчество» и в других значениях имеет явно негативный смысл — стремление жить за счет других (людей, общества). Социальное иждивенчество как последствие социальной политики государства Иждивенчество — далеко не новое социальное явление, и известно оно на протяжении столетий. Социальное иждивенчество как одно из последствий проведения политики патернализма имело место в разных странах в условиях разных политических режимов и форм правления, в том числе в СССР в условиях плановой экономики и социальной политики39. В данной работе мы не будем существенно углубляться в историю социального (или индивидуального) иждивенчества, но поскольку это явление часто называют в числе основных последствий проведения политики государства всеобщего благосостояния, одной из примет кризиса Welfare State, мы приведем некоторые примеры подобных последствий и проанализируем современную ситуацию. Опыт Спинхемленда (1795) Мы уже отмечали, что Великобританию называют первопроходцем в области теории и практики социального реформирования, в области социальной политики. Опыт Великобритании во многих отношениях был примером для других стран. Яркий эпизод — история поисков социальной политики по отношению к бедным в Великобритании в эпоху промышленной революции. Одним из центральных событий этой истории стало принятие в 1795 г. так называемого закона Спинхемленда. Этот закон сыграл немаловажную роль в истории становления рыночных отношений в Великобритании. Для нас важно то, что благодаря закону Спинхемленда за 100 лет до кризиса госу- 182 5.5: Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия дарства всеобщего благосостояния Великобритания столкнулась с феноменом социального иждивенчества. Цель закона заключалась в обеспечении бедных минимальным доходом. Предполагалось выплачивать некую добавочную сумму к зарплате в соответствии с определенной шкалой. Чем же было вызвано введение этого закона? В конце XVII — середине XVIII в. слабости трудового законодательства (Статут о ремесленниках 1563 г., Закон о бедных 1601 г., Акт об оседлости 1662 г. и другие законодательные акты) привели к чрезвычайному обострению социальной ситуации, выявив свое растущее несоответствие изменявшейся экономической ситуации. Карл Поланьи в своем знаменитом труде «Великая трансформация...» детально описывает и анализирует причины принятия закона и последствия этого акта40. Закон Спихемленда был попыткой снизить социальную напряженность, предотвратить возможные революционные действия. И это в принципе удалось: «Ни одна мера никогда не встречала столь всеобщего одобрения. Родители были избавлены от заботы о детях, а дети больше не зависели от родителей; хозяева могли сколько угодно понижать зарплату, а их работникам, как усердным, так и нерадивым, уже не грозил голод; филантропы приветствовали эту меру как акт милосердия, пусть и не совсем справедливого, а эгоисты легко утешались той мыслью, что милосердие это обходится им не слишком дорого, и даже налогоплательщики не сразу поняли, что должно произойти с налогами при новой системе, провозгласившей "право человека на жизнь" независимо от того, зарабатывает он на нее или нет»41. Лишь спустя некоторое время стало ясно, что следствиями закона наряду с серьезным экономическим спадом явились не только тотальное обнищание народных масс, но и их деморализация, что поставило в тупик английское общество той эпохи. Первое и наиболее явное последствие ярко характеризует пословица того времени: «Сел на пособие раз — не слезешь с него никогда». Каковы другие последствия принятия закона Спинхемленда? Прежде всего это катастрофическое падение производительности труда: «Уже через несколько лет производительность труда опустилась до уровня, характерного для пауперов, предоставив 183 Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния 5.5. Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия таким образом работодателям еще одно основание не поднимать зарплату выше шкалы. Ибо если интенсивность труда, его качество и эффективность падали ниже определенного уровня, то он уже ничем не отличался от простого "валяния дурака", от видимости работы, которую сохраняли ради приличия»42. Кроме того, фактически был уничтожен рынок труда: «Реальная заработная плата должна была постепенно опуститься до нулевого уровня, и таким образом все затраты на содержание работника легли бы на приход... <...> Будь у рабочих право объединяться для защиты своих интересов, система денежных пособий могла бы, конечно, оказать на средний уровень заработной платы противоположное влияние, ибо действиям профсоюзов в значительной степени способствовала бы система помощи безработным, предусматривавшаяся столь широким применением законодательства о бедных»43. Но «право на жизнь» в сочетании с несправедливыми законами 1799—1800 гг., направленными против рабочих союзов (профсоюзы разрешили лишь в 1870 г.), привело к падению заработной платы и массовому пауперизму. Более того, «финансовое осуществление "права на жизнь" приносило, в конечном счете, несчастье тем самым лицам, для которых оно, казалось бы, должно было стать спасением»44. Это непосредственным образом следует из нашего предыдущего вывода — сведения на нет рынка наемного труда. Поскольку главным следствием системы пособий стало то, что уровень заработной платы опустился ниже прожиточного минимума, фермеры не желали нанимать работников, у которых оставался хотя бы крошечный клочок земли, поскольку человек, владевший собственностью, не имел права на пособие от прихода, а обычная заработная плата была столь низкой, что человек не мог обеспечить существования семьи без дополнительной помощи в том или ином виде. Поэтому в некоторых районах шанс найти работу был лишь у тех, кто содержался за счет налогоплательщиков; те же, кто пытался обойтись без пособий и зарабатывать на жизнь собственным трудом, едва ли могли где-либо устроиться. Таким образом, те, кто хотел заработать больше, чем обеспечивало пособие, не мог этого сделать. Соответственно даже у тех, кто был готов и хотел трудиться, это желание постепенно пропадало. Поланьи говорит о том, что, попав в замкнутый круг этой системы, человек оказывался в ловушке. Закон искусственно превращал полноценных работников (тех, кого мы выше называли здоровыми бедняками) в пауперов, размывал границы между рабочим классом и классом пауперов, превращая их в единую серую массу нищих. Поланьи называет закон Спинхемленда орудием деморализации масс: «Налог в пользу бедных превратился в желанную добычу для многих... Чтобы урвать свою долю, наглецы и грубияны пытались застращать начальство; развратники выставляли напоказ незаконнорожденных детей, которых нужно было кормить; бездельники, скрестив на груди руки, спокойно ожидали, пока им ее принесут; невежественные девицы и парни на эти деньги венчались; браконьеры, воры и проститутки вымогали их угрозами; сельские мировые судьи щедро раздавали их ради популярности, а попечители — для того чтобы освободить себя от лишних забот. Вот как расходовались эти средства...»45. Так призванный сдержать рост нищеты закон Спинхемленда привел к тяжелейшим социальным последствиям, переживавшимся Великобританией в последующие 40 лет. Лишь в 1834 г. парламент, избранный на основе новой избирательной системы, отменил закон Спинхемленда. «Согласно новому закону, лица, живущие самостоятельно, впредь лишались права на пособие. Закон проводился в жизнь дифференцированно и на общенациональном уровне; в этом отношении он также означал решительный разрыв с прежней практикой. С дотациями к заработной плате было, разумеется, покончено»46. В 1834 г. также были приняты поправки к законодательству о бедных, в корне изменившие ситуацию47. Ловушка эгалитаризма Мы отмечали, что повышенный интерес к возможностям социальной политики в преддверии XX в. был определен социальными и внутриполитическими причинами. Экономические трансформации новой индустриальной эпохи, повлекшие за собой серьезные социальные сдвиги, все более отчетливые и правдоподобные перспективы уже не природных, а социальных катастроф, кардинальные нарушения социальной стабильности требовали перехода от фрагментарной, разовой политики решения 184 185 Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния социальных проблем к созданию социальной политики как направления внутренней политики государства. Либерализм и эгалитаризм можно рассматривать как два полюса возможной реализации программ общественного благоустройства. Вот, собственно, в этих пределах — между свободой и равенством — и складывались возможные концепции и модели проводившейся социальной политики. Либерализм — понятие, пережившее более чем двухвековую историю и проникшее в самые разные области общественной жизни. За это время понятие либерализма пережило множество содержательных трансформаций, трактовок, интерпретаций. Однако для социальной политики термины «либерализм», «либеральный» — это символы политики, апеллирующей к социальной и экономической самостоятельности индивида, декларирующей если не полный отказ от государственного вмешательства, то максимальное его сокращение и ущемление в правах. Эгалитаризм, как мы знаем, также сыграл большую роль в истории человечества. Идея разумной и целесообразной деятельности по преобразованию общества на основах равенства достигла своих высот в марксистской философии. Изучение особенностей капиталистического способа производства, а также положения рабочего класса как неимущего было предпринято в марксизме с целью обоснования неизбежности построения справедливого общества и ликвидации социального неравенства посредством пролетарской революции. Эгалитаризм заложил основы социальной политики, строящейся на принципах равного распределения. Преимущественно эта социальная политика осуществлялась в условиях патернализма (СССР, скандинавский вариант с явным стремлением к равенству в доступности социальных услуг). Опыт различных государств показал, что эгалитаризм как путь решения социальных проблем при очевидной привлекательности еще задолго до XX столетия доказал свою недееспособность. В XX в. СССР также испытал все плюсы и минусы «уравниловки». С одной стороны, эгалитаризм как принцип социальной политики сыграл важную роль в обеспечении общедоступности социальных благ для советских людей. На его основе в СССР была достигнута всеобщая грамотность, улучшены жилищные условия 186 5.5. Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия миллионов людей, снижен уровень заболеваемости по большинству болезней, увеличена продолжительность жизни. С другой стороны, эгалитаризм снижал стимулы к труду у населения, отрицательным образом влиял на качество предоставляемых услуг. При этом декларируемые государством эгалитаристские принципы часто вступали в противоречие с многочисленными привилегиями номенклатурного класса48. Равенство — этот девиз великих буржуазных революций — в современном мире давно уже трактуется не как равенство распределения, а как равенство стартовых возможностей. Двести лет после Спинхемленда В XX в. социальное иждивенчество рассматривается как одно из негативных последствий политики Welfare State. Этому вопросу посвящен значительный корпус литературы, проблема социального иждивенчества серьезно обсуждается на политических и экономических форумах: «Политики и эксперты заклеймили реципиентов социальной помощи как безответственных и слабовольных, не желающих работать до тех пор, пока на это их не спровоцирует реформа Welfare State. В США реформа Welfare изменила программу, именуемую "Помощь семьям с детьми-иждивенцами", на "Временную помощь нуждающимся семьям", подчеркивая временные ограничения и необходимость трудоустройства для реципиентов социальной помощи. Политики заявляют, что такие изменения решают проблему зависимости, иными словами, идею, что общество благосостояния делает своих реципиентов (материальной помощи) зависимыми от государства и неспособными обеспечивать себя и свои семьи»49. Итак, существует мнение, что начиная регулярно получать материальную помощь от государства, например, во время беременности или в связи с сокращением на работе, реципиенты привыкают к обеспечению и деградируют. Способность зарабатывать и нести ответственность за себя и свою семью «атрофируется», и индивиды начинают во всем полагаться на государство. Так, предполагается, что краткосрочная и непреднамеренная (в силу обстоятельств) зависимость перерастает в намеренную и долгосрочную — в иждивенчество. 187 Глава 5. Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния Известно, что политика благосостояния в таких прогрессивных странах, как Великобритания и США, при всех ее положительных сторонах, подвергалась также и критике — главным образом в связи с тем, что она делает общество пассивным и зависимым. «Общество благосостояния медленно, но верно делает людей зависимыми» — вот самый распространенный стереотип. В американских СМИ эта проблемная тема среди всех обсуждений, касающихся общества благоденствия, является доминирующей, что демонстрирует большую обеспокоенность этим вопросом в обществе. Все же критика государственного обеспечения, содержания — это неоднозначное осуждение любых его проявлений. Вопрос о государственной поддержке, с одной стороны, пенсионеров и безработных молодых людей, а с другой — малолетних ма-терей-афроамериканок, общество воспринимает по-разному. Отношение к зависимости и иждивенчеству в обществах всеобщего благоденствия менялось с течением времени. Исторический контекст В статье «Генеалогия зависимости...» (1994) исследователи Н. Фрейзер и Л. Гордон задаются вопросами, почему темы бедности и неравенства обсуждаются в контексте проблемы Welfare dependency, почему вообще социальные службы стали ассоциироваться с зависимостью граждан в определенно негативном значении? Они предпринимают попытку проследить, как использовалось понятие зависимости в ходе истории, какие события влияли на понимание этого слова, изменение его смысла, добавление новых коннотаций. Фрейзер и Гордон считают, что «термины, описывающие социальную жизнь, обладают некоей активностью, способной вносить изменения, формировать действительность», именно поэтому важен анализ такого понятия, как зависимость, — в разных значениях оно и однокоренные слова практически на протяжении всей истории являлись определениями социальных отношений50. Авторы статьи отмечают, что в современных социально-экономических условиях политические деятели, придерживающиеся различных взглядов (консерваторы, либералы, демократы), солидарны в критике Welfare dependency51. Эксперты в области политики соглашаются, «что (Welfare) зависимость наносит 188 5.5. Социальное иждивенчество — оборотная сторона благоденствия вред, подрывает мотивацию людей содержать себя самостоятельно, она изолирует и стигматизирует реципиентов таким образом, что подчеркивает, акцентирует: они являются низшим классом как по мировоззрению, так и по условиям жизни»52. Обратившись к историческому контексту проблемы социальной зависимости, Фрейзер и Гордон рассмотрели разные этапы формирования этого явления. Америка в 1890- 1945гг. Характерное употребление термина «зависимость» в связи с обществом благосостояния было разработано в США. Соединенные Штаты Америки были особенно активны в действиях по формированию иждивенчества как одной из характерологических особенностей современного человека, как одного из его недостатков. Из-за того что в стране не было сильного, влиятельного наследия феодализма или аристократии, а следовательно, и общепринятого понимания, смысла взаимовыгодных отношений между господином и подданным, то древние, преиндустриальные значения зависимости — как нормального, главенствующего, разделяемого большинством состояния — были слабы, а уничижительные, оскорбительные значения, коннотации превалировали53. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|