Медсестра Флоренс Пайк была одной из двух канадских женщин, служивших в интернациональных бригадах.

в старом складе, Ливерседж распределял подарки канадцам оттуда. Так удалось раздать половину подарков. У Ливерседжа не было возможности лично проследить, что бы люди во всех других частях получили свои подарки. Он использовал все возможные средства, какие только можно придумать, чтобы доставить пакеты канадцам в других частях, включая их пересылку через санитарные машины, разъезжавшие по разным фронтам.

Несмотря на все его усилия двести пакетов остались не доставленными. Ливерседж, утомленный этой задачей, начал распределять их среди солдат других наций. Кроме того, часть подарков он передал в артиллерию, где, как он надеялся, будет больше прямой пользы республике, чем от пересылки пакетов из одной части Испании в другую.

* * *

Было еще нечто, что Уильям Кардаш мог бы сделать в Испании для республики. В январе он, наконец, достаточно поправился, чтобы начать восстанавливать силы ковыляя по Мадриду на своих костылях. Медленно двигаясь по оживленным улицам Мадрида, он случайно встретил Кончиту, молодую испанку, посетившую его в госпитале. Несмотря на ее очевидную радость оттого, что Кардаш так оправился от своих ран и потери своей правой ноги, Кончита выглядела неестественно подавленной.

Когда Кардаш спросил ее, что случилось, Кончита ответила ему, что Питер, ее австрийский возлюбленный, был убит в декабре во время большого наступления, когда был захвачен Теруэль. Видимо он перешел из учебного подразделения в боевое, поэтому он участвовал в атаке.

«Мы платим такую высокую цену за нашу свободу», сказала Кончита. Ее облик был мрачен, радость, которая всегда была в ее голубых глазах, ушла. «Но победа все равно будет наша», сказала она с ледяной решимостью.

«Должна быть», ответил Кардаш, и они разошлись.

Кардаш решил, что

не будет больше воевать, он посвятит себя увеличению поддержки канадцами республиканской Испании. Слишком многие погибли, слишком многие покалечены и слишком многие стоят перед лицом потери свободы, чтобы он мог считать свои раны достаточным основанием для отхода от активной активного участия в борьбе против Франко и фашизма.

Одиннадцатая ~ Замороженный ад

Перед началом битвы за Теруэль, Эдвард Сесил Смит бывший офицер канадской армии, был назначен командиром батальона Маккензи-Папино. Несмотря на обвинения в трусости, он сохранил свое командование до конца войны.

Капитан Эвард Сесил Смит, только что назначенный первым канадским командиром Маккензи-Папино, организовал свой командный пункт в небольшом железнодорожном туннеле прямо в тылу второй роты. Третья рота, под командованием только что назначенного лейтенанта Лайонела Эдвардса занимала оборону вокруг трех небольших меловых сопок. Слева лежало русло реки. Там находились древние руины, и возвышалась небольшая часовня, а перед ними большая каменная стена, прежде служившая дамбой. Эдвардс хорошо представлял насколько уязвим Мак-Папс на новой позиции. Если фашисты смогут обойти правый фланг, они легко смогут ударить в тыл батальона.

Все в Теруэле было мрачным и неприступным. Город находился почти в тысяче метров над уровнем моря в середине труднопроходимых гор. Он никогда не был милым местом. В январе древний город был заморожен и окоченел, зажатый в кулаке неумолимо холодной зимы. Половина зданий была разрушена фашистской авиацией или артиллерией. Окрестности города были расчерчены линиями траншей, покрыты черными пятнами от разрывов, изрыты воронками от снарядов. Грязный снег покрывал темную землю.

Теруэль страдал от самых холодных зим в Испании. Эта зимы не была исключением. Когда Мак-Папс занимал эту унылую позицию, температура была минус восемнадцать градусов Цельсия. Сильный ветер усиливал мороз и продувал тонкую солдатскую одежду. Перед республиканскими траншеями лежали замороженные трупы фашистов, убитых в предыдущих боях. Местами фашистские траншеи находились только в пятидесяти метрах от республиканских. Снайперы обеих сторон вели постоянную охоту. Эдвардсу пуля попала в нижнюю часть левого уха. Чуть позже другая пуля задела правое. Следующая пуля оторвала знаки различия с его берета. Эдвардс начал нагибаться очень низко, когда передвигался по траншее.

Росс Рассел, который был в Испании только четыре месяца, не мог понять, что подвигло офицера назначить его в пулеметный расчет. Слабого телосложения, бывший ассистент-менеджер в компании «Вулворт» из Монреаля, едва справлялся с перемещением огромного пулемета с места на место. Он был в расчете 7,62-мм пулемета Максим М1910. Огромное устаревшее оружие было разработано для перевозки по русским степям на лошадях. В Испании было слишком мало лошадей, а местность была слишком неровная для использования ослов и мулов, как вьючных животных, поэтому использовались люди.

Пулемет можно было разобрать на три части. Один нес ствол, весивший около двадцати килограмм. Другой тащил тридцати пяти килограммовый станок, установленный на два стальных колеса, так, что одно колесо опиралось на его плечо, а голова находилась внутри колеса, а его руки опасно балансировали с грузом. Последней частью был защитный щит. Хотя он весил только десять килограмм, с ним было очень трудно балансировать на бесконечном ветру, дувшем через теруэльское поле битвы. Другие семь человек требовались для переноски патронов.

Рассел неизбежно находил себя шатающимся под весом колесного станка, размышляя с отчаянием, как живым достичь следующей позиции. Теруэль был ночным кошмаром, ставшим явью. Он всегда мерз, всегда был голоден, всегда был на грани истощения. Американец по фамилии Томпсон взял молодого монреальца под свое крыло и помогал ему выжить.

Ночью они двинулись в траншеи под Теруэлем, пулеметная группа Рассела заняла круговую позицию, вырытую примерно по колено, в середине долины. Они не имели понятия, кто занимал окружающие холмы и с наступлением утра, стали прикидывать, откуда может появиться враг. Не видно было ни фашистов, ни своих. Обеспокоенные, они начали углублять свой окоп, долбя замерзшую землю. Когда стемнело, Рассел и несколько других выскользнули из окопа и отправились на поиски своих. Когда эта разведка окончилась, они выкопали неглубокий ход сообщения между своей позицией и главной линией траншей.

Столкнувшись с реалиями войны, никто из подразделения Рассела не интересовался длинными дискуссиями о коммунистической диалектике, поэтому, когда пришла директива, что каждое подразделение должно иметь политического комиссара, они выбрали для этой работы Томпсона. Американцу были безразличны политические последствия борьбы. Он прибыл в Испанию первоначально как летчик-истребитель, а когда правительство решило прекратить выплаты, как наемникам, волонтерам, которые были наняты, как эксперты в военно-технических областях, он остался воевать как простой солдат. Томпсон, решил Рассел, был здесь, чтобы воевать и только это имело значение. Следовательно, во время часов, рекомендованных для проведения политических дискуссий, подразделение Рассела концентрировалось на попытках поспать или поисках пищи или других необходимых запасов.

Фашистские снайперы продолжали свою работу. Худшим временем были лунные ночи, когда покрытая снегом равнина превращалась в бледный жуткий ландшафт, где любое движение было хорошо видно скрытому стрелку. В одну ночь Рассел и еще двое двинулись в тыл наполнить водой бутылки и доставить коньяк, который был незаменим для поддержания в рабочем состоянии пулемета с водяным охлаждением. Вода замерзала в водяном кожухе, а коньяк нет. Коньяк также согревал постоянно мерзнущих солдат. Один остряк пошутил, что если бы Франко удалось прервать республиканскую линию снабжения коньяком, война была бы проиграна за неделю.

Возвращаясь с водой и коньяком, солдаты старались незаметно идти по ходу сообщения глубиной по колено. Рассел шел первым. Внезапно он услышал звук удара, а затем выстрел. Он повернул кругом как раз вовремя, чтобы увидеть,

как человек позади него упал. Солдат был так близко, что Рассел мог коснуться его. Рассел дотащил раненого до пулеметной позиции, но он умер несколько минут спустя. Со времени прибытия в Теруэль Рассел видел других убитых, но это был первый, убитый так близко от него. У Рассела было тревожное чувство, что пуля была предназначена для него, но так как они двигались очень быстро, другой человек занял его место ко времени прибытия смертоносного куска металла.

Рассел был не единственным, кого встревожила смерть товарища. Стало заметно меньше шуток и каждый, казалось, стал более замкнутым. Холод еще больше подрывал их дух.

* * *

Прибывший из Регины, Уильям Бичинг знал пару вещей о холодных зимах. Но канадцы понимали, как одеваться для холода, в этом и была разница. Для одетого так же плохо, как и остальная бригада, Бичинга, казалось чудом, что они могли выдерживать день за днем в траншеях. Бичинг, который только что закончил подготовку ко времени начала контрнаступления фашистов на Теруэль, был назначен в пулеметное подразделение. Как и большинство в бригаде, он носил только альпаргатас плетеные из веревок сандалии, которые были обычной обувью республиканской армии. Линкольновцы отчаянно искали одежду для того, чтобы согреться, обыскивая дома внутри своего периметра. Часто их находки были весьма странными. Один человек появился из здания с меховой горжеткой из серебристой лисы, закрывающей его плечи и греющей замерзшие уши.

Ночь была мучением. Когда Бичинг сжимался за пулеметом, будучи часовым, ветер, казалось, продувал еще глубже, он настолько окоченел, что пришедший на смену солдат должен был поднять его, выпрямит его ноги и поставить на них. К этому времени он не мог свести свои руки вместе или даже почувствовать свои ноги. Его тело было покрыто сыпью от обморожения.

Для сна люди сооружали тип гнезд из одеял и шинелей в земляной норе и группы людей собирались в кучу, что разделить общее тепло. В момент, когда они почти

согревались, начинали ползти вши. Спать было почти невозможно, так как паразиты скользили через их волосы и кусали их тела.

Одним утром Бичинг пришел на смену пулеметчику и обнаружил, что тот замерз до смерти за ночь. Замороженное тело сидело за пулеметом, глаза закрыты тело очень бледное. Это была повседневность реальностей войны зимних недель в траншеях в Теруэле.

* * *

Батальон Маккензи-Папино считал батальоны Линкольна и британский счастливцами. Они были в тылу, обеспечивали поддержку. Это Мак-Папс торчал на ветру впереди остальной XV-й

(LAC C67469)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: