Последний день. 2 часа... 6 страница

Если бы Мишель когда-либо раньше сомневалась в идее Саманты насчет негативной и позитивной прецессии, то теперь бы она поверила в эту идею со всей страстью. «Пыль столбом», — гордо думала она, окидывая взором бурлящую штаб-квартиру Орлов-Миллионеров — прежде известную как конференц-зал Саманты Энн Манро. Субботний день, а все собрались доделывать свои «хвосты». Только Джереми не было. Ему было трудно сосредоточиться при таком скоплении народа, и он отправился со своим компьютером домой.

Мишель поздравила себя, что в работе ни разу не поступилась честью, цельностью, всегда смотрела дальше краткосрочных выгод, и это принесло свои плоды. Тилли делает все возможное, чтобы запустить их игрушечного мишку в продажу, а если доходы от торговли недвижимостью будут расти в том же темпе, она скоро станет мультимиллионершей.

Идиллические мысли прервал взъерошенный Джереми, ворвавшийся в конференц-зал. Торчавшие во все стороны клоки волос делали его похожим на сумасшедшего ученого из низкопробного фильма ужасов.

— Все рухнуло, — простонал он.

Мишель пришла в голову безумная мысль, что он говорит об обвале на фондовом рынке. Хотя нет, сегодня суббота. Может, в Японии?

— Наш сайт. — Джереми рухнул в ближайшее кресло и уронил голову на колени. Спустя мгновение он распрямился и проговорил: — Хуже не придумаешь.

— Расскажи по порядку, — попросила Мишель. Свой собственный голос она слышала как будто издалека.

— Я его вызываю, а мне пишут: «Запрашиваемая страница недоступна». Короче говоря, в конце концов выяснил, что наш дурацкий интернет-провайдер решил обновить серверы. Полетело множество страниц, включая и нашу.

Я первым делом подумал, что они должны были сохранить резервные копии, но ничего подобного.

— Джереми, — начала Мишель, — но ты-то все сохранил, не так ли?

Джереми обхватил голову руками.

— О Боже. — Саммер хлопнула себя рукой по лбу. — Не могу поверить, что ты можешь быть таким легкомысленным.

— Я?! — заорал Джереми. — Я! Нет, вы только послушайте ee! Саммер, с тех пор как мы начали этот проект, ты палец о палец не ударила, отсиживаясь у меня за спиной. Половину времени ты болтала со своей сестрой, что живет в Финиксе, другую половину занималась ногтями, а потом, когда мы устроили презентацию, ты держалась так, словно 70 процентов успеха обеспечивается твоей внешностью. Даже в тот день, когда мы раздавали визитки...

— Да как ты смеешь! — взвилась Саммер. — Ты с первого дня присваиваешь себе всю славу. Если уж говорить о заслугах, то как насчет нашей книги «Деньги любят вас»? Ты всем показал тот список статей с государственного сайта, потому что это ты их нашел. А то, что я нашла, ты показать не удосужился! Сколько раз я говорила тебе: «Я ничего не смыслю в компьютерах, научи меня, как я могла бы помочь тебе». Но нет, это же мужская работа. Да ты просто шовинист!

Мишель посмотрела на других. Кортни и Рене чувствовали себя очень неуютно, но Саманта сохраняла хладнокровие.

— Ладно, хватит, вы оба, — сказала она ровным, но достаточно громким голосом, чтобы заглушить спорщиков. — Я не потерплю здесь негативизма.

Мишель было стыдно признаться себе, что ее более взволновала судьба сайта, а не междоусобица Джереми с Саммер.

— И что же вы собираетесь делать со всем этим? — с вызовом спросил Джереми у Саманты, скрестив руки на груди.

Мишель видела, что другие женщины испугались не на шутку — но только не Саманта. Она в упор смотрела на Джереми, пока тот не сник.

— Мистер Кавальери, вы сейчас же усядетесь и сделаете несколько глубоких вдохов. Прежде всего, вы должны признать свою долю ответственности за то, что случилось. Ну как?

— И пусть извинится за свои безобразные нападки на меня, — встряла Саммер.

— Саммер, вы тоже сядьте и ждите своей очереди, — оборвала ее Саманта. — Разберемся по пунктам. Джереми, кто не сохранил данные?

— Провайдер, — упрямо ответил Джереми. Но, не выдержав пристального взгляда Саманта, добавил: — И я.

— Правильно. Теперь следующее. Какой урок из этого можно извлечь?

Джереми пробубнил, как виноватый школьник:

— Сохранять данные, — он покрутил носком ноги, а потом заговорил несколько другим тоном: — Это, конечно, большая задержка, но восстановить сайт все-таки легче, чем все начинать с нуля, тем более я уже многому научился за это время.

Саммер, сложив руки на груди, сидела нога за ногу. — Отлично, — сказала она. — Теперь-то всем ясно, что я здесь ни при чем.

— Этого никто не говорил, — отрезала суровым тоном Саманта, но почти сразу улыбнулась, обращаясь к Мишель: — Мне хочется передать дальнейшее расследование Мишель.

Мне? Мишель растерялась. Она хотела было отказаться, но вдруг сообразила, что Саманта устроила ей испытание, через которое необходимо пройти. Она понимала, что настанет день, когда Саманта уже не сможет быть постоянно при ней. Ей нужно научиться справляться с подобными ситуациями самостоятельно. Мишель сделала глубокий вдох.

— Ладно, начнем с тебя, Джереми. Что мешает вам с Саммер сработаться?

— Кажется, я уже сказал. Она с самого начала отлынивает. Опаздывает на встречи; я ей звоню на автоответчик, а она не перезванивает; все приходится объяснять по 20 раз...

— Это несправедливо! — возмутилась Саммер.

Мишель не дала ей продолжить.

— Я знаю, это трудно, но должна попросить вас обоих не перебивать друг друга. Хотя, в общем-то, сейчас твоя очередь, Саммер. Но старайся придерживаться фактов и воздерживаться от обвинений.

— Вот еще, — буркнула Саммер. Собравшись с мыслями, она парировала доводы Джереми: — Дело в том, что Джереми любит показать, какой он знаток. Он бросается всякими словечками типа HTML, RAM, ROM, REEM, а когда я прошу пояснить, он обращается со мной как с легкомысленной блондинкой, которой все равно ничего не втолкуешь. Что касается опозданий — да, было раз или два. Но всего на несколько минут и не чаще, чем он сам опаздывал. Он просто всегда ставит себя так, что он-то занят важным делом, так что его можно и подождать, а я только «занимаюсь ногтями», как он мило выразился.

Внутренне Мишель чувствовала, что их взаимные упреки вполне обоснованны. Джереми всегда держался высокомерно, и такое его отношение вполне могло стать причиной того, что он не сохранил данные. Положительной стороной его высокомерия было то, что он не боялся мыслить глобально, то, к чему она сама только-только подходила при поддержке со стороны Саманты.

Что касается Саммер, то она всегда была рассеянна, и Мишель подозревала, что опоздала она, конечно, не раз и не два. Но опаздывала она, скорее всего, потому, что делала маникюр кому-нибудь из обитательниц Золотого дома, не дождавшись, когда высохнет лак на ее собственных ногтях. Саммер была самым совестливым и заботливым человеком, каких Мишель только знала.

— Вот что я хочу сказать вам обоим, — произнесла Мишель. — Вы помните, как Саманта рассказывала нам о сущности маркетинга?

Рене и Кортни кивнули, хотя и понимали, что вопрос адресован Джереми и Саммер. Ответил Джереми:

— Это я как раз и задал вопрос Саманте. Она сказала: «Сущность маркетинга в укреплении отношений».

— Правильно, — подтвердила Саманта. Саммер, желая показать, что это обсуждение касается и ее, вставила:

— Саманта, вы сказали, что пока нет прочных связей с клиентами, мы с ними видимся только один раз. А для успеха нужны многократные сделки.

— Кажется, я именно так и сказала, слово в слово. — Саманта улыбнулась.

— Очень хорошо, — согласилась Мишель. — А теперь я спрошу, как, по-вашему, определяется качество общения?

Она бросила быстрый взгляд на Саманту. Они как раз обсуждали с ней этот вопрос на последнем уроке на Скале. Переминаясь с ноги на ногу, Джереми сказал:

— Разве это... Я хочу сказать, это когда четко говоришь, кто что должен делать.

— Ты только и умеешь, — кольнула Саммер.

— Джереми, я, кажется, понимаю, почему у тебя проблемы. Думаю, что есть лучшее определение. Качество общения определяется реакцией на твои слова.

Джереми наморщил лоб, не понимая.

— И из этого вытекает, — продолжала Мишель, — что если реакция на твои слова тебе не нравится, значит, ты плохо донес свою мысль.

Какой реакции ты ждешь от Саммер?

— Я хочу, чтобы она стала полноценным членом команды. Это значит быть на месте, когда я нуждаюсь в ней. Я хочу, чтобы она стала хоть немного разбираться в компьютерах и не путать все. Я хочу, чтобы она предлагала свои идеи, а не ждала от меня инструкций.

— Вот видишь, как он... — начала было Саммер, но Мишель перебила ее:

— Джереми, давай начнем с последнего пункта. Саммер тебе не подчинена, и тем более она не твоя рабыня. Она твой партнер, но ты обращаешься с ней совсем не по-партнерски.

— Вот еще, — буркнул Джереми, совсем как Саммер несколькими минутами раньше.

— И как же ты думаешь добиться от нее желаемой реакции?

Джереми немного подумал, прежде чем ответить.

— Я мог бы более терпеливо объяснять непонятные вопросы.

— И не так надменно? — добавила Саммер, но уже более миролюбивым тоном.

— И не так надменно, — согласился Джереми. — Видите ли, я очень горжусь своими знаниями, и хочется покрасоваться. И еще я мог просить тебя предлагать свои идеи, — обратился он уже непосредственно к Саммер.

— Звучит обещающе, — сказала Мишель. — но, Саммер, это должно быть двустороннее движение. Какой реакции ты ждешь от Джереми?

— Я хочу более уважительного отношения к себе. И я хочу, чтобы он считал меня полноправным членом нашей команды.

— А как добиться этой реакции?

— Ну... Когда я чего-то не понимаю, не нужно стесняться просить пояснить. Мы здесь все учимся. И мне следует иногда проявлять инициативу, не дожидаясь его одобрения.

— Правильно, — согласилась Мишель. — Думаю, что одна из причин нежелательной для тебя реакции со стороны Джереми как раз и состоит в том, что ты сама и внушаешь ему, что ты легкомысленная блондинка, которая только и ждет указаний. Прости за прямоту.

Впервые с того момента, как началась посредническая миссия Мишель, Джереми и Саммер повернулись друг к другу лицом. Вначале они настороженно молчали, но Джереми наконец решился:

— Главная реакция, которой я всегда жду от тебя, Саммер, — твоя улыбка.

— Думаю, что смогу это обеспечить, — ответила Саммер и одарила всех одной из своих самых озорных лучистых улыбок.

— Я верю в вас обоих, — сказала Мишель.

— Хорошо, орлята, — подытожила Саманта. — Похоже, мы все готовы вернуться к работе.

— А дел по горло, — озабоченно продолжила Кортни, но в голосе ее явственно слышались облегчение и радость.

Все были довольны, на время забыв о гибели сайта, о том, что пересох один из трех их источников дохода. Пока, по крайней мере.

Дней...

Мишель вошла в главный вестибюль Золотого Дома, с беспокойством разыскивая Тилли, которая оставила сообщение, что им нужно срочно встретиться. Мишель жаждала новостей, боясь, однако, услышать о безвозвратной гибели их затеи с игрушкой.

Она прошла в комнату отдыха, где впервые познакомилась с Тилли. Она помнила, какой безумной показалась ей тогда старуха, бормотавшая о том, как она была президентом. С тех пор она побывала с Тилли в офисе одной из крупнейших компаний мира. Тилли не только не была безумна, она оказалась одной из умнейших женщин, каких Мишель встречала в своей жизни. Тилли въехала в комнату с сумрачным видом. Но глаза выдавали ее. Уголки рта были приподняты. Как маленький ребенок, она не умела скрыть свою радость.

— Дорогая моя, — сказала она, расплываясь в улыбке. — Мы добились своего!

— Что вы имеете в виду?

— Мы сделали невозможное. Они берутся делать нашу игрушку.

— Что произошло, Тилли? На нашей последней встрече вы сказали, что они отвергли нашу идею.

— Как только в верхах «Хасбро» пронесся слух, что другая компания может заняться этим проектом, они снова созвали заседание комитета.

Как я и говорила, они решили дать нашей игрушке зеленый свет. Конечно, не повредил делу и звонок, который я сделала генеральному директору.

— И что теперь?

— Они готовят контракты. Мы должны получить аванс не позже чем через 14 дней.

— Аванс?

— Мы получим аванс в счет будущих роялти. В прежние времена я регулярно получала авансы по 100, 200, а то и 250 тысяч. В связи с застоем в экономике в последнее время эти цифры несколько сократились. Но из-за соперничества с конкурирующей компанией и благодаря моим прежним связям с «Хасбро» генеральный директор не стал сильно возражать, когда я сказала ему по телефону, что мы хотим получить в качестве аванса 300 тысяч долларов.

Впервые в жизни у Мишель от услышанной цифры перехватило дыхание. Триста тысяч долларов!

— Я ему почти не оставила места для маневра. Он тут же, что вообще нехарактерно для него, сделал контрпредложение, согласившись заплатить 250 тысяч. Я стояла на своем.

Я не проконсультировалась с вами, но надеюсь, вы не возражаете.

Мишель пришлось сесть на диван, чтобы переварить эту новость.

— Если игрушка обретет такой успех, какой я ей пророчу, она принесет нам миллионы. В «Хасбро» не приняли бы такого решения, если бы тоже так не думали.

— Ох, Тилли, у меня нет слов, как я рада, — Мишель уже мысленно просчитала, что она сделает с половиной своего аванса. — Вы должны знать, что я дала обет отдавать 10 процентов доходов на благотворительность.

Тилли на это ответила:

— А знаю хорошее место, куда можно поместить деньги — детская больница «Хасбро». Она располагается в Провиденсе. Это один из любимых объектов благотворительности. Я тоже поучаствую с вами. Генеральный директор будет доволен.

— Простите, что спрашиваю, но как скоро после первого чека последуют другие? — Мишель пыталась сориентироваться, на что она может рассчитывать на пути к миллиону, который нужно продемонстрировать Эриксену.

— О, других денег не будет где-то до середины будущего года. Но если я не ошибаюсь, потом роялти будут течь к вам поквартально в течение многих лет.

Этот прогноз ничуть Мишель не обрадовал. Первое возбуждение прошло, и теперь она удивлялась своей наивности.

— Как можно нарастить эту сумму до миллиона, Тилли? Ведь это совсем не та сумма, что мне нужна.

— Не волнуйтесь, дорогая. Я договорилась с «Хасбро», что они выкупают лишь часть лицензии — право на массовую торговлю. «Хасбро» может продавать игрушки крупным сетям магазинов, но мы сохраняем за собой право продавать их на «рынке подарков». А это тысячи мелких магазинов по всей стране, которым мы сможем сами продавать нашего «Мишку Всегда Рядом».

— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказала Мишель. — У моей подруги Кортни свой магазин, и каждый год там проходят выставки подарков. Уверена, что она точно знает, как нам продать нашего мишку. Но вот только как можно продавать то, чего у нас нет?

— Компания «Хасбро» согласилась включить игрушки, предназначенные нам, в общий заказ, что максимально снизит себестоимость за счет объема. И когда эти игрушки доставят в Америку, мы заберем их, заплатив «Хасбро».

— А как мы будем платить? — Мишель, заинтересовавшись, подалась вперед.

— Мы вернем им аванс. На эту сумму мы получим примерно 60 000 игрушек. Если продать их на рынке подарков, а я уверена, что 60 000 — это только начало, можно получить с каждого экземпляра 10 долларов прибыли.

Шестьсот тысяч — огромная сумма, но даже если все пойдет, как Тилли запланировала, до миллиона все равно будет далеко. Мишель понимала, что без других источников дохода — торговли недвижимостью и амбициозного интернет-проекта Джереми — ей не обойтись. В сфере недвижимости, по крайней мере, она обретала все большую уверенность.

— Тилли, каков наш следующий шаг?

Тилли начала более подробно расписывать, как игрушка проходит путь от идеи в чьей-то голове до реального товара на магазинных полках. Она вернулась в былые времена, оживляя славные воспоминания и демонстрируя свой опыт, но слова на тему производства и маркетинга, которые она произносила, были Мишель большей частью незнакомы. В заключение Тилли сказала:

— Вы даже не понимаете, как вам повезло, дорогая. Такое случается раз в миллион лет.

Честно говоря, я даже не знаю, во мне ли дело или в каких-то неведомых силах Вселенной, которые постарались, чтобы это случилось.

— Я думаю, то и другое, — прошептала Мишель.

— Что же, я не страдаю ложной скромностью и никогда не умаляю своих заслуг, но, думаю, сегодня вам лучше помолиться.

Дня...

Мишель и Рене искали свой третий дом для покупки, неторопливо двигаясь по трехрядному шоссе в одном из самых дорогих районов Ривер-дейла, где были поля для гольфа, где дом стоимостью в миллион долларов считался нормой.

Справедливости ради следовало бы сказать, что дом искала Мишель, а Рене всячески противилась этой затее.

У Мишель внутри как будто был встроен радар, отслеживавший вывески «Продается». Заметив одну из таких, она затормозила.

— Зачем ты останавливаешься? — спросила Рене. — Этот район нам не по карману.

Под табличкой «Продается» был специальный ящик с информационными листовками. Мишель взяла один листок себе, другой Рене, которая, ворча, следовала за ней через лужайку.

— Мы не можем себе позволить такой дом, — снова заныла Рене, прочитав листовку. — Обрати внимание, какие астрономические ежемесячные платежи. Мы через несколько месяцев останемся без гроша. Не забывай, что у меня кое-какой опыт в этом деле есть. Такие дома можно продавать до скончания века. Богатые люди имеют возможность строить себе дома по собственному вкусу, а не переезжать в построенные другими.

Кроме того, посмотри, в каком он состоянии.

Мишель понимала, что имеет в виду Рене. Учитывая район, было как-то странно видеть, что община позволила хозяину запустить дом до такой степени. Двор зарос сорняками, старая краска обвисала лохмотьями, у парадного валялась куча старых газет. Было очевидно, что в этом доме никто не жил уже много месяцев. Но Мишель это было как раз на руку.

— Разве не это нам надо искать — худший дом в лучшем районе? И если я чему-то научилась у Саманты, так это тому, что если оказываешься в ситуации, где другие видят только проблему, нужен человек, который отыщет решение. И это мы.

— Ладно, — неохотно согласилась Рене, — но у меня ощущение, что ты всю прибыль ухлопаешь на ремонт. Это же бездонная прорва.

— Но, Рене, — продолжала настаивать Мишель, — интуиция подсказывает мне, что это то, что нам нужно. Очень настойчиво подсказывает.

— Да? — недоверчиво протянула Рене. — В таком случае ты у нас Королева Интуиции.

С лужайки перед входом они позвонили агенту, чье имя и телефон прочли на табличке. Как оказалось, это был сотовый телефон, и агента они застали в машине всего в нескольких кварталах от них.

— Видишь? — просияла Мишель. — Явно судьба.

Через несколько минут подъехала агент на черном «БМВ». Это была 50-летняя женщина, коротко стриженная и стильно одетая. После краткого вступления она пригласила их в дом. То, что они увидели, превзошло самые худшие ожидания Мишель. Внутреннее убранство отражало либо ложное представление хозяев об экономии, либо их дурной вкус. Гостиная и коридор были выкрашены в больничный зеленый цвет, кухонные шкафчики желтоватого оттенка резко диссонировали с бытовой техникой цвета авокадо.

Косметическим ремонтом здесь явно не обойтись! На стенах были видны потеки с крыши. Плитка потрескалась, туалетные комнаты выглядели так, словно их не обновляли со времен правления Трумэна.

Обследуя комнату за комнатой, Рене все нетерпеливее качала головой и вздыхала всякий раз, когда Мишель настаивала на дальнейшем осмотре. По окончании «экскурсии» она отвела Мишель в сторону и стала втолковывать ей, что о покупке этого дома нечего и думать.

— Но мы же еще не знаем финансовых условий, — прошептала Мишель. — За доллар ты бы купила этот дом?

— Не уверена, — строптиво ответила Рене, но Мишель уже обратилась к агенту за деталями, которых не было в рекламной листовке.

— Хозяйка, — начала рассказ агент, — уже больше года назад купила другой дом в Ривердейле и переехала туда. Этот дом все это время пустовал. Ей делали много предложений, но она все отклоняла — не хотела продешевить. Дом оценивается в 1,2 миллиона долларов. Долг банку составляет примерно 800 000. Она достаточно богата, так что ежемесячные платежи в 8000 долларов ее не особо смущают. Она просто ждет, кто предложит цену, которая ее устроит.

Рене улыбнулась:

— Об этом я и толкую подруге. Ежемесячные платежи слишком большие. Простите, что отняли у вас время, — она протянула руку для прощания.

Но Мишель мягко отвела ее.

— Не торопись, — сказала она улыбаясь. И снова обратилась к агенту: — Расскажите мне о долге банку.

Агент сверилась с листовкой.

— Мы полагаем, что новый владелец возьмет долг на себя.

— Мне хотелось бы сделать вам такое предложение, — сказала Мишель, вспомнив свои занятия с Самантой. — Мы инвесторы. Если сделка нас устроит, мы провернем ее очень быстро. Мое предложение — 805 000. Я готова составить предварительный договор прямо здесь, на кухонном столе, и буду рада подписать его и тут же вручить вам чек в качестве залога.

У Рене перехватило дыхание. Она потянула Мишель за рукав, но та отмахнулась.

Агент тоже не спешила ухватиться за это предложение.

— Нет, 805 000 — сумма явно недостаточная, чтобы покрыть ипотечный кредит, мои комиссионные, расходы на оформление и прочие издержки.

— Знаете что, — заявила Мишель вежливо, но твердо, — вы по закону обязаны представлять хозяйке все вносимые предложения. Так вот, мое окончательное предложение — 805 тысяч.

И я буду рада вручить вам чек на 1000 долларов в качестве залога.

— Этого будет мало, — ответила агент.

— Пусть хозяйка решает, хватит этого залога или нет. Если она примет мою цену, мы, возможно, увеличим сумму задатка, чтобы продавец не сомневался в серьезности наших намерений. Я буду рада, если в течение трех дней вы свяжетесь с хозяйкой, а там посмотрим — может, что-то из этого и выйдет.

Три дня спустя агент позвонила Мишель и ледяным тоном проинформировала ее, что хозяйке надоело тащить на себе это бремя и она решила продать дом первому желающему. Учитывая налоги на недвижимость и экономическую неопределенность, она может потерять больше, если будет и дальше выжидать.

Не понимаю, — проговорила агент, как будто разговаривала сама с собой. — При мне было сделано три предложения — все больше 900 тысяч, — и она их категорически отвергла. А ваше предложение приняла почти не раздумывая, хотя знает, что этих денег не хватит даже на покрытие расходов — придется доплачивать из своего кармана. Если бы я знала, что она проявит такую готовность, я, может быть, и сама бы купила этот дом.

«Вот что происходит, когда интуиция на твоей стороне», — поздравила себя Мишель. А в отношении агента подумала: «Может быть, если бы ты не угодничала так перед своими Дано, ты бы подумала о покупке этого дома прежде меня».

Сделка была оформлена неделю спустя, причем, как и предсказывала агент, продавцу, чтобы избавиться от своего собственного дома, пришлось выписать чек на солидную сумму. А Мишель стала собственницей недвижимости с купленной долей в 400 000 долларов.

Тогда-то и начались проблемы. По оценкам разных фирм, куда обращалась Мишель, чтобы привести дом в товарный вид, требовалось затратить на ремонт и обновление не менее 50 тысяч долларов. А если Мишель пустит на это все деньги, полученные от сделки с Яско, Орлы-Миллионеры рискуют обанкротиться.

Но самое худшее было не это. Когда Мишель приступила к ремонту, обнаружилось, что и 50 000 долларов далеко не хватит. Уже через месяц перерасход составил не менее 20 тысяч. То, что Мишель поначалу виделось источником быстрой прибыли, действительно стало больше походить на бездонную бочку. Мишель позвонила одному из ростовщиков, с которым познакомилась в процессе поиска недвижимости, и получила от него необходимые для завершения работ 25 000 долларов под умопомрачительные проценты.

И вот теперь она сидела в своем роскошно отделанном особняке оценочной стоимостью в 1,2 миллиона долларов, из которых 800 тысяч составлял ипотечный кредит. По этому кредиту ей теперь приходилось расплачиваться своими деньгами, — а это 8000 в месяц, — и Мишель сама очень скоро превратилась в «высокомотивированного» продавца. Джереми подсчитал, что каждый день она теряет примерно 300 долларов. По какой-то причине именно эта сумма ежедневных потерь выглядела для нее наиболее убедительной и угрожающей. А срок, отведенный ей Эриксеном, постепенно истекал.

Дней...

Последние две недели Мишель казалось, что она только и делает, что ведет переговоры и подписывает договоры с «Хасбро». Переговоры были трудные — ведь после первоначальной устной договоренности Тилли нужно было уладить десятки мелких деталей, — но и интересными для Мишель.

Когда наконец-то с этим было покончено, Мишель и Кортни сосредоточились на предварительном поиске покупателей на те 60 000 игрушек, которые должны были у них в скором времени появиться.

В течение нескольких недель, вооруженные новыми, сногсшибательными образцами, они ездили по стране, посещая всевозможные выставки подарков и выискивая розничных продавцов, готовых купить для своих магазинов минимум 100 штук.

Так называемый рынок подарков потенциально был огромен, но времени — в обрез, тем более, что игрушки еще даже не были доставлены и поштучная продажа никак не устраивала Мишель. Ее интересовали лишь клиенты, готовые покупать игрушки достаточно крупными партиями.

Это был трудоемкий процесс. Кортни связалась с несколькими владельцами магазинов и компаний, работавших по каталогам, с которыми сама была связана через свой магазин, и сумела сбыть несколько тысяч игрушек, но даже при доходе 10 долларов за единицу это была капля в море в сравнении с требуемым миллионом. Кортни также придумала обратиться в сеть магазинов подарков при аэропортах, которая подпадала под действие их доли лицензии, но и это оказалось трудным испытанием.

Главная проблема, с которой они сталкивались, — это неудачное время. Большинство владельцев магазинов планировали свои рождественские запасы за полгода или даже раньше, так что на выставках игрушек они большей частью присматривались к перспективным закупкам уже на будущую весну. Зато эти выставки дали Мишель и Кортни возможность встретиться с покупателями лицом к лицу и выяснить, нет ли у них проблем с текущими запасами товара — в связи, например, с отзывом бракованных партий или банкротством поставщиков. Если какие-то сложности подобного рода существовали, они предлагали своего медвежонка как идеальное решение.

Но больше всего им нравилось продавать мишку, затрагивая душевные струны потенциального покупателя. Имея в руках новый, профессионально сделанный прототип, начиненный электроникой, Мишель и Кортни представлялись мамашами, которых дела вынуждают разъезжать по выставкам вдали от своих детей. Они включали запись вблизи потенциальных покупателей, среди которых были родители, дедушки, бабушки, и это зачастую производило на людей такое сильное впечатление, что они тут же решались освободить место на полке своего магазина для новой игрушки — или даже повесить новую полку.

Все это было очень утомительно, но в скором времени заказы на мишку стали поступать сотнями. Тилли была права — «Медвежонок Всегда Рядом» оказался настоящим хитом, и сохранение за ними лицензии на рынок подарков было с ее стороны гениальным ходом.

Тем временем в Дир-Крике многие обитательницы Золотого дома, особенно подруги Тилли, взволнованные тем, что им доверено участие в таком важном деле, обзванивали свои собственные сети знакомств — взрослых детей (а иногда и взрослых внуков), их друзей, друзей их друзей — отыскивая тех, кто захочет купить не менее 100 игрушек.

Мишель также не исключала возможность взаимовыгодного сотрудничества с благотворительными организациями. В стране насчитывалось более 50 000 разного рода фондов и организаций, и всем им эта очаровательная игрушка могла бы помочь в сборе пожертвований. Если договориться разделить прибыль пополам, то на долю Мишель выпадет 5 долларов дохода с каждого медвежонка.

За несколько недель тяжелого труда им удалось продать 50 000 мишек — почти весь запас. Заказы были подписаны и у них в руках. Это означало для Мишель полмиллиона долларов чистой прибыли. Но денег она не получит, пока товар не будет доставлен покупателям, и, кроме того, ей еще нужно продать 10 000 оставшихся игрушек.

Оставалось лишь ждать прибытия товара. Мишель сходила с ума от нетерпения и беспокойства.

Тилли, как могла, успокаивала ее. Игрушки изготовляются в Китае, и как только они будут готовы, их погрузят в контейнеры и отправят в Соединенные Штаты.

— Я знаю, ждать трудно. Когда занят, время летит быстрее. Я понимаю ваши чувства, но, судя по тому, что вы мне рассказывали, у вас и других дел невпроворот. Может, я помогла бы вам с покраской дома, который вы ремонтируете? Дело в том, что сейчас мы уже никак не можем ускорить этот процесс. Наш маленький медвежонок стал сейчас колесиком в огромном механизме индустрии игрушек.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: