Семья. Первые жизненные испытания.

Юность Александра Ветелева закончилась. Началась серьезная жизнь. Эти годы, проведенные им в Севастополе, оказались решающими и переломными не только для него, но и для всей России. Кровавой ценой менялась власть, начиналась братоубийственная Гражданская война.

Иван Бунин, предвидя трагедию русского народа, пишет:

Вот рожь горит, зерно течет,

А кто же будет жать, вязать?

Вот дым валит, набат гудит,

Да кто ж решится заливать?

Вот встанет бесноватых рать

И как Мамай всю Русь пройдет...[5]

В этот период у Александра происходят и радостные перемены. Он знакомится со своей будущей супругой Маргаритой Евгеньевной Пчельниковой, средней дочкой генерала в отставке Евгения Андреевича и Надежды Михайловны Пчельниковых. Старшие братья Маргариты Владимир и Нестор были офицерами. А старшая сестра Тамара была замужем за моряком и имела уже двух маленьких детей. Самую младшую из сестер Пчельниковых звали Ксенией.

Семья Пчельниковых была верующая, но вела светский образ жизни дворянства того времени. Мать, Надежда Михайловна отличалась глубокой религиозностью, не любила мирских увеселений, любила читать Священное Писание и духовную литературу. Регулярно ходила в храм, ездила по святым местам. Маргарита сопровождала ее везде. Они сильно отличались от остальных членов семьи. «Маргариточка была любимицей семьи. Первое время сестры уговаривали Маргариту хоть иногда появляться с ними на балах, чтобы не вызвать не нужных кривотолков. Стараясь их не обидеть, Маргарита нехотя соглашалась. На балах она хорошо танцевала, многим нравилась. Но светская жизнь была чужда ей, и вскоре Маргарита от нее отказалась»[6].

Она стала посещать философский кружок. Через некоторое время Маргарита пожелала продолжить свое образование. Взяв благословение своего духовного отца, протоиерея Романа Медведь, и испросив разрешения матери, она вместе с подругой Катей поступила на Бестужевские женские курсы, находившиеся в Петрограде. Однако ей суждено было вернуться в Севастополь. На втором курсе Маргарита заболела воспалением легких и мать увезла ее домой. Так неожиданно закончилось ее высшее образование. Маргарита очень расстроилась, но потом смирилась, поняв, что это была воля Божия.

Как-то близкий друг Александра Ветелева пригласил его с собой в гости. Придя к Пчельниковым, он сразу обратил внимание на Маргариту – скромную, застенчивую девушку, почувствовал в ней что-то близкое, родное. То же самое случилось с ней. Александр стал часто бывать у Пчельниковых. Начал обучать Маргариту греческому языку. «Словом, молодые люди полюбили друг друга. Это была их первая любовь»[7]. Но, когда Александр сделал ей предложение, она отказалась, боясь обременять своего будущего мужа, имея такое слабое здоровье. Несмотря на отказ, он не смог с ней расстаться и продолжал приходить к ним в дом.

«Александр чувствовал, что этой семье нужна будет его помощь. Так, узнав о грядущей «Варфоломеевской ночи»[8], он сумел предупредить их, и тем спас их от смерти»[9]. Семья незамедлительно выехала на это время в Харьков.

Так называемая «Варфоломеевская ночь» была страшная. Советская власть еще не утвердилась, но отдельные матросские комитеты, возглавляемые большевиками, уничтожали офицерский состав армии и флота.

Все началось после нескольких саботажных митингов на линейном корабле «Воля». Решающий митинг собрался 23 февраля 1918 года, к полуночи был составлен план действий. «После 12 часов ночи 15 групп матросов с перевернутыми ленточками на бескозырках, что не позволяло жертве определить с какого эти люди корабля, съехали на берег, имея на руках списки офицеров и состоятельных граждан, которых надо было уничтожить. В эту ночь было убито примерно триста офицеров Севастопольской крепостной артиллерии»[10]. Людей выгоняли ночью на улицу, не щадя ни женщин, ни детей. Закалывали штыками, рубили шашками. Улицы были залиты кровью. Убитых сваливали в штабели, затем грузили на грузовики и везли на пристань. На берегу Артиллерийской бухты трупы перегружали на баржи, которые впоследствии были затоплены далеко в море. Позднее, в отдельных частях города эти страшные ночи повторялись.

Николай, муж старшей сестры Маргариты, служивший мичманом, был расстрелян и брошен за борт вместе с другими офицерами. Объеденные рыбами скелеты, через некоторое время выносило волнами на берег - на пляж в Учкуевке. Родственники погибших бродили среди останков, но многие так и не отыскали своих близких. «Александр и Маргарита отправились на «берег мертвецов» искать останки Николая. Попросили зубного врача пойти с ними, так как знали, что незадолго до расстрела он поставил Николаю золотую коронку. По этой коронке врач и опознал его»[11].

Все жизненные испытания, преподносимые той эпохой, только укрепляли дружбу Александра и Маргариты. Но наступило очень тяжелое время – Гражданская война на Юге России заканчивалась, Русская Армия генерала П.Н. Врангеля отступала к черноморскому побережью. «В город не сегодня – завтра должны были войти «красные»[12]. Оставаться дольше было опасно. Начался отъезд русской интеллигенции.

Вечером 13 ноября 1920 года состоялось последнее заседание правительства Юга России. На следующий день началась погрузка гражданских и военных учреждений. «Проходила она организованно и относительно спокойно. Порядок поддерживался специально организованными для этой цели командами, состоящими, главным образом, из юнкеров и казаков. Для эвакуации были задействованы все имеющиеся в распоряжении генерала Врангеля суда, способные пересечь море. Часть людей грузилась также на иностранные корабли – французские, английские, американские»[13].

Семья Маргариты с грустью покидала Россию. Отец к этому времени уже умер. Уезжали: мама – Надежда Михайловна, брат Нестор, овдовевшая сестра Тамара с двумя маленькими сыновьями и две незамужние сестры – Маргарита и Ксения. Александр провожал Пчельниковых вместе с Анной Николаевной – матушкой отца Романа Медведь. Военный корабль, ожидая своих пассажиров, стоял вдали от берега. Отъезжающих подвозили к нему группами на катерах. Пришло время посадки. Наступило трагическое время расставания молодых людей, сильно привязавшихся друг к другу. Маргарита мужественно - без слез простилась с Александром. Когда катер уже начал отплывать, «…раздался отчаянный крик. Это был крик несчастной матери, увидевшей, как ее дочь Маргарита внезапно спрыгнула с катера на пристань – прямо на руки любимого человека. Ее мама упала в обморок»[14]. Когда корабль начал движение, Маргарита не отрываясь смотрела на него. Пароход навсегда разлучал ее с родными людьми.

На следующий день они отправились в церковь святителя Николая на Братском кладбище, где их обвенчал священник Николай Семеняка, в последствии епископ Феофан Минский.

Все личные вещи Маргариты остались на корабле, и денег у молодой семьи не было. Но добрые люди помогли им выжить.

Трудная жизнь началась в Крыму с установлением там советской власти. На полуострове начался «Красный террор».

После завершения эвакуации в Крыму оставалось 2009 офицеров и 52687 солдат белой армии. Кроме того, в госпиталях находилось около пятнадцати тысяч раненых и больных. «По разным причинам страну не пожелало оставить более двухсот тысяч гражданских и военных чиновников, журналистов, актеров, врачей… Неудивительно, что столь высокая концентрация на территории полуострова «представителей эксплуататорских классов» никак не устраивала большевистское руководство. Невзирая на свои декларативные заявления об объявлении широкой амнистии, Ленин и его присные, по-прежнему, видели Крым оплотом контрреволюции. Выступая 6 декабря 1920 года на совещании московского партийного актива, Владимир Ильич заявил: «Сейчас в Крыму 300000 буржуазии. Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим»[15]. На полуострове был введен режим чрезвычайного положения. Все дороги, ведущие из Крыма, были блокированы – люди не могли покинуть полуостров. Все пропуска подписывал лично Бела Кун, председатель крымского революционного комитета. Люди оказались в смертельном мешке. Начались массовые расстрелы.

Поначалу было уничтожено военное сословие. В декабре 1920 года за подписью Розалии Самойловны Залкид, правой руки Бела Куна публикуется документ следующего содержания: «Путем регистрации, облав и т.п. было произведено изъятие служивших в войсках Врангеля офицеров и солдат. Большое количество врангелевцев и буржуазии было расстреляно (например, в Севастополе из задержанных при обыске 6000 человек отпущено 700, расстреляно 2000 человек), остальные находятся в концентрационных лагерях…»[16] Вслед за офицерами террор перекинулся на мирное население. Людей расстреливали за дворянское происхождение, за работу в кооперативе, а то и вовсе за принадлежность к польской национальности. Чудом удалось избежать репрессий Маргарите Евгеньевне за свои дворянские корни.

Александр Андреевич преподавал в частной гимназии Ахновской, а после ее ликвидации поступил преподавателем в севастопольское ремесленное училище, Маргарита стала работать воспитательницей в детском саду.

Помимо работы, Александр успевал учиться в Высшем Социально-юридическом институте, который он окончил в 1921 году. В этом же году обстановка в Крыму начала меняться – репрессии начали стихать.

Весной 1923 года появилась возможность покинуть полуостров. Александр Андреевич получил письмо от отца с просьбой вернуться в родительский дом. Он нашел сыну работу: требовался заведующий школой на Чернореченском химическом заводе[17]. «В заводской школе Александр Андреевич работал с большим увлечением. Он сумел привить интерес к знаниям своим великовозрастным ученикам – малограмотным рабочим. После уроков они долго его не отпускали, задавая множество вопросов, выходящих за рамки учебной программы. Домой он возвращался поздно вечером»[18].

В 1924 году у семьи Ветелевых родилась дочь Ольга. В это же время пришло письмо из подмосковного Пушкино от близкого друга Александра Андреевича по Казанской Духовной академии Клеоника Феодоровича Вакуловича. Он сообщил, что есть свободное место заведующего школой. Александр принял это приглашение, и семья Ветелевых отправилась в Пушкино. Школа находилась в большом двухэтажном доме. Это была дача бывших помещиков Струковых. В этом же доме в одной из комнат стал жить Александр Андреевич со своей семьей.

Через два года Александра Ветелева назначили на должность руководителя детских домов трудновоспитуемых детей в детском городке с предоставлением трехкомнатной квартиры. Одновременно он был председателем одной из секций народного образования при пушкинском горсовете.

За время свое работы Александр приобрел любовь и уважение не только своих учеников, но и коллег, когда в 1930 году он покидал Пушкино, они написали ему в прощальном адресе: «Никто из людей, хоть немного знающих Вас, не станет отрицать Вашей плодотворной, умелой, честной, глубоко продуманной, иногда полной светлого вдохновения, поистине самоотверженной деятельности»[19]. Едва ли коллеги Ветелева догадывались, на каких идеалах зиждется его светлое вдохновение: он не показывал своей религиозности, противоречащей духу того времени.

В начале 1929 года был издан секретный указ «О мерах по усилению антирелигиозной работы». Этот документ положил начало массовым арестам священнослужителей, мирян и закрытию храмов. В указе писалось: «Усиление социалистического строительства… вызывает сопротивление буржуазно – капиталистических слоев, что находит яркое выражение на религиозном фронте, где наблюдается оживление различных религиозных организаций, не редко блокирующихся между собой, использующих легальное положение и традиционный авторитет Церкви… Наркому Внудел и ОГПУ не допускать ни коим образом нарушения советского законодательства религиозным обществам, имея в виду, что религиозные организации… являются единственной легально действующей контрреволюционной организацией, имеющей влияния на массы»[20]. Гонения продолжались до 1933 года. Значительная часть духовенства за это время было арестована, сослана в лагеря, расстреляна.

Эта трагедия сказалась на судьбах многих людей нашей страны. Не обошла беда и Ветелевых. В 1930 году арестовали престарелого диакона Андрея, отца Александра Андреевича. Через несколько лет его освободили, но в 1937 году вновь арестовали – началась новая волна гонений, обрушившаяся на Русскую Православную Церковь. «Они были исключительные по своему размаху и жестокости, не только в рамках истории России, но и в масштабе всемирной истории. В 1938 году советская власть завершила 20-летний период гонений, в результате которых процесс разрушения был доведен до состояния необратимости… расстрелянные более 100 архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян, стали невосполнимой утратой для Церкви… Из народа была выбрана соль, что привело его в угрожающее состояние духовного разложения»[21].

На одном из допросов диакону Андрею предложили расстрел заменить ссылкой на десять лет, если он отречется от Бога. Он отказался принять это условие, и приговор был приведен в исполнение 8 сентября 1937 года[22].

Наряду с бедами всей страны того времени на семью Ветелевых обрушилось еще одно тяжелое испытание – в 1930 году у Александра и Маргариты умирает дочь Мария, а через несколько дней после похорон тяжело и безнадежно заболевает старшая дочь Ольга. Маргарита Евгеньевна, почитая память протоиерея Валентина Амфитеатрова, отправляется в Москву на его могилу. «В те времена на могилке отца Валентина постоянно служились панихиды»[23]. Там к Маргарите Ветелевой подошел неизвестный иеромонах. Узнав о горе, он подробно расспросил о семье, о муже. Всех записал в свой помянник и обещал молиться. Также он посоветовал «немедленно ехать к чудотворному образу Божией Матери «Нечаянная радость» и молиться Пресвятой Богородице, молиться с верой об исцелении ее старшей дочери»[24]. Маргарита поблагодарила священника и немедленно поехала к чудотворной иконе. Окончив горячую молитву к Пресвятой Богородице она, успокоенная и уверенная в помощи Божией, отправилась в Пушкино. Не заходя домой побежала в больницу. «Какая же для нее радость и величайшая благодарность Божией Матери…, а также отцу Валентину за свершившееся чудо: врачи ей объявили, что в таком-то часу ее дочь пришла в сознание и попросила пить»[25].

Надо сказать, что эта встреча с иеромонахом Зосимой, который служил в Высоко-Петровском монастыре, произошла не случайно. Через семь лет отец Зосима (Нилов) стал духовным отцом семьи Ветелевых, и как обещал, все эти годы молился за них. А знакомство с отцом Зосимой Александра Андреевича имело решающее значение в его жизни.

В связи с разгулом атеизма, массовым закрытием храмов, гонениями на верующих, Александр Ветелев был вынужден скрывать свои убеждения, так как работа в системе народного образования была в те годы не совместима с религией. Надо сказать, что и социалистические идеалы увлекали его, как и многих других доверчивых интеллигентов. «Казалось, что образование, научные знания, прогресс, изобразительное искусство могут раскрыть творческие и гуманитарные способности, создать новых, более пресвященных людей – новое общество»[26]. Так было до января 1938 года, когда Александр Андреевич внезапно решил поехать в Волоколамск к духовному отцу – архимандриту Зосиме (Нилову), тому самому иеромонаху, молитвенно поддерживавшему его семью восемь лет назад. Вернулся Александр другим человеком: раньше он приходил в храм один раз в год – на Пасху, а теперь он стал открыто ходить в церковь каждое воскресение, несмотря на то, что в то время учителю проявлять свои религиозные чувства было опасно для жизни.

Советская власть не собиралась останавливать процесс закрытия храмов, он продолжался, и неизвестно, чем бы это закончилось, если не Великая Отечественная война. Трудности войны заставили руководство СССР снова открыть храмы и духовные учебные заведения, выпустить из тюрем священство. В это время народу жизненно необходимо было чувствовать над собой защиту и помощь, подаваемую Господом. В минуты опасности многие люди переосмыслили свою жизнь и обратились к Богу. Русская Православная Церковь, во главе с митрополитом Сергием (Старгородским) незамедлительно откликнулась на это обращение. В храмах открыто зазвучала проповедь, призывающая к единству русского народа, полилась теплая сердечная молитва о спасении России.

Семья Ветелевых тоже усердно молилась за всех, попавших в беду, за Родину. «Наша семья со всеми живущими в доме, каждый вечер обходила вокруг него с иконой Божией Матери, с пением «Богородице Дево, радуйся», с чтением канона»[27].

Александр Андреевич в начале войны попал в больницу с тяжелым желудочным заболеванием. Во время болезни он сильно ослаб и похудел. От этой большой слабости, он стал передвигаться с палочкой. Александр Андреевич вновь стал преподавать в школе. В середине октября 1941 года, в связи с наступлением фашистов на Москву государственные учреждения, учебные заведения были распущены. Началась массовая эвакуация.

В воспоминаниях Ольги Александровны Ветелевой описывается интересный случай подтверждающий заступничество святых за русскую землю: «В день ангела моего папы: 6 декабря – день памяти святого благоверного князя Александра Невского – наша семья, и те, кто у нас жил, пошли в церковь в село Жегалово. Пока шли, все время слышали канонаду. В храме весь народ молился о победе России (вернее Советского Союза). Через три часа Литургия и молебен закончились… Но что это?! – Канонада заметно тише, она стала удаляться! И вдруг все поняли – это же Александр Невский вступился за нас! Когда-то победивший шведов, а потом и немецких рыцарей, он встал сейчас на защиту Москвы, а за ней и всей России… С этого момента для нас произошел перелом в войне, хотя до окончания ее было еще далеко, но это уже было началом великой победы. Москва не была взята! В этот день объявили по радио, что враг остановлен»[28].

Пока были закрыты школы, Александр Ветелев три года работал в тракторных мастерских. Так как не было квалификации, его взяли простым разнорабочим. Весной 1944 года вышло постановление правительства об использовании учителей по специальности. РОНО отозвал его для работы в школе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: