История как действительность общественной жизни. 8 страница

Немало особенностей имеет применение в психиатрии нормы конфиденциальности. По-прежнему сохраняет свою актуальность требование строжайшего соблюдения врачами и медперсоналом врачебной тайны при оказании психиатрической помощи. Закон РФ «О психиатрической помощи» в качестве объекта тайны (ст. 9) указывает на сведения о фактах обращения за психиатрической помощью, о наличии психического расстройства, о лечении у психиатра, а также иные сведения о состоянии психического здоровья.

Проведение научных исследований и экспериментов с участием пациентов или испытание на них новых медицинских методов и средств в психиатрии имеет дополнительные сложности. Первоначально Хельсинская декларация ВМА (1964 г.) допускала участие психически больных только в терапевтических исследованиях, но позже, в 1975 г. разрешение было распространено и на нетерапевтические исследования при наличии согласия со стороны ответственного родственника. Конвенция Совета Европы 1996 г. уточняет, что в таких условиях необходимо письменное разрешение на участие в экспериментах со стороны законных представителей психически больных, органов власти или учреждений, определенных на то законом. Кроме того, устанавливались дополнительные условия:

¨ ожидаемые результаты исследования должны предполагать прямой благоприятный эффект для здоровья испытуемых;

¨ аналогичные исследования с сопоставимой эффективностью не могут быть проведены на тех, кто способен дать осознанное согласие;

¨ сам испытуемый не возражает против участия в исследовании.

В Закон РФ Об основах законодательства РФ об охране здоровья граждан данная проблема просто упущена, а в Законе РФ О психиатрической помощи подчеркивается, что в отношении пациентов, которые подвергнуты недобровольной госпитализации, испытание медицинских средств и методов не допускается (ст. 11). Тем самым законодатель стремился защитить от злоупотреблений самую уязвимую группу психически больных. Однако, с другой стороны, данная норма категорически пресекает саму возможность испытания новых видов психофармакологических средств, которые могли бы принести пользу самим пациентам. В данном случае законодатель явно руководствовался нормой о минимизации воздействия.

100.спид

Рассмотрение первого вопроса следует начать с выявления роли и значимости инфекционных заболеваний. Раньше именно они составляли одну из главных угроз жизни и здоровью людей. Врачи всего мира вели и ведут самоотверженную борьбу против инфекционных заболеваний, и борьбу успешную. Многие эпидемические заболевания остались в прошлом: оспа, чума и др. Однако малярию победить еще не удалось, и в Африке смертность от малярии среди молодежи по-прежнему стоит на первом месте. Сегодня, как это ни печально, снова возвращается туберкулез, и возвращается он в таких формах, которые не поддаются лечению. Напоминают о себе и некоторые другие заболевания.

Инфекционные заболевания и периодические вспышки разнообразных эпидемий по-новому ставят и подчеркивают ряд привычных прав человека, в частности:

Ø право человека на благоприятную среду обитания;

Ø право на эпидемиологическую информацию;

Ø право на возмещение ущерба в результате нарушения эпидемиологических нормативов и санитарных правил.

Особо следует отметить, что высокая эпидемиологическая опасность резко возвышает тему долга медицинского работника, наполняя ее этическим содержанием.

Морально-этическое регулирование в области инфекционных болезней и эпидемиологии отличается целым рядом принципиальных особенностей:

1. широкий круг субъектов инфекционных заболеваний: они носят, как правило, массовый характер, охватывают сразу большое количество людей; поэтому

2. инфекционные болезни выступают как потенциальный источник социальной опасности для жизни и здоровья значительной части общества;

3. инфекционные заболевания носят ярко выраженный социальный характер: они в основном были и до сих пор остаются уделом бедных слоев населения и бедных стран (например, стран Восточной Африки);

4. высокий уровень зависимости распространения инфекционных заболеваний от уровня жизни, от уровня бытовой и санитарной культуры;

5. высокий риск передачи инфекции серьезно осложняет лечение и уход за больными инфекционными заболеваниями, затрудняет их социальное общение;

6. эпидемиология является одной из очень немногих отраслей медицины, где применяется недобровольное медицинское вмешательство, принуждение.

В этой связи следует особо подчеркнуть, что в критических ситуациях интересы общества в целом стоят неизмеримо выше интересов отдельных людей. Поэтому при эпидемиях вполне оправдано проведение мероприятий с вмешательством в право неприкосновенности личной и частной жизни. При инфекционном заражении человек служит основным источником распространения возбудителей болезни и представляет собой угрозу для других людей – членов общества. В этой связи не вызывает сомнений обязательная иммунизация людей против эпидемических заболеваний и проведение принудительных профилактических мер и мер по недобровольной изоляции некоторых категорий заболевших в целях сохранения жизни и здоровья других членов общества. Важно, чтобы все эти действия принудительного характера регулировались государственным законодательством.

Скажем, в нашей стране, с одной стороны, законодательство РФ (Конституция РФ, Об основах охраны здоровья граждан, О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения и др.) однозначно подчеркивает приоритет прав и свобод граждан, а с другой стороны, указывает на верховенство интересов общества над частными интересами. На практике это означает добровольность и одновременно обязательность вакцинации. В этой связи следует раскрыть права и обязанности граждан при осуществлении иммунопрофилактики.

Во втором вопросе этические проблемы эпидемиологии рассматриваются на примере СПИДа – этой самой опасной эпидемии на рубеже ХХ и XXI вв. Распространение ВИЧ-инфекции, которое носит характер эпидемии, породило новые этические проблемы, хотя заболевание ВИЧ (СПИД) — это проблема не только медицинская, но и экономическая, и социальная, и морально-этическая. Это поистине глобальная проблема. Один только вопрос профилактики порождает серьезную этическую проблему, в частности из-за того, как проводится реклама презервативов, из-за недостаточности нравственной профилактики, а также из-за того, что обследование лиц, имеющих положительный ВИЧ-фактор, или совсем не проводится, или проводится нерегулярно.

Многообразие и сложность морально-этических проблем, связанных со СПИДом, определяются следующими факторами:

1. СПИД – заболевание с чрезвычайно высокой смертностью (почти 100 %);

2. ВИЧ-инфекция уже стала пандемией, т.е. ее распространение не сдерживается ни географическими, ни государственными, ни культурными границами;

3. этиология СПИДа связана с интимнейшими сторонами жизни людей, с человеческой сексуальностью, а также с такими формами девиантного асоциального поведения, как злоупотребление наркотиками;

4. естественный страх человека перед неизлечимой болезнью часто становится источником неадекватного поведения многих людей в отношении СПИДа (спидофобия);

5. высокая стоимость лечения ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом в сочетании с неуклонным ростом числа лиц, нуждающихся в таком лечении, стимулирует споры на темы социальной справедливости, оптимального распределения ресурсов здравоохранения, которые даже в богатых странах всегда ограничены;

6. практически все основные вопросы современной медицинской этики (врачебная тайна, автономия личности пациента, предупреждение дискриминации пациентов по их заболеванию, право больного на достойную смерть и др.) требуют конкретизации и углубленного анализа применительно к ВИЧ-инфицированным и больным СПИДом.

В социальном плане основную опасность представляет «спидофобия» – социально-психологический феномен массового страха людей. Страх перед заражением, перед неизбежным в этом случае умиранием, бессилием медицины и общества в целом перед СПИДом. В сознании самих ВИЧ-инфицированных на первом месте оказывается страх перед дискриминацией и социальным остракизмом. Ведь поначалу в западных странах СПИД распространялся в основном среди маргинальных социальных групп: гомосексуалистов, наркоманов, проституток. И строгие моралисты не раз заявляли, что СПИД есть «кара божья» за грехи. Поэтому негативное отношение общества к данным маргинальным группам по инерции было перенесено на всех ВИЧ-инфицированных. А страх только усиливал это негативное отношение людей к больным СПИДом. Из всего этого вытекает особая значимость сохранения врачебной тайны в случаях ВИЧ-инфекции.

Следует подчеркнуть, что по отношению к маргинальным группам моральный долг медика – оказание профессиональной помощи, проявление действенной заботы и сострадания к таким людям, а не оценка их образа жизни. Для обоснования такого подхода уместно напомнить еще одно требование биоэтики – недопустимость со стороны врача (медсестры, медицинского психолога и др.) навязывания своего мировоззрения, своих моральных, религиозных и философских взглядов, своих убеждений пациенту. Уважение автономии пациента – это и уважительное отношение к его системе ценностей.

До сих пор существуют два основных подхода в борьбе со СПИДом:

1. модель обязательного государственного учета и медицинского наблюдения;

2. модель, основанная на приоритете автономии пациента.

Обе имеют свои достоинства и недостатки. Некоторые страны выбирают первую модель, исходя из повышенной социальной опасности СПИДа. Однако это приводит к очевидному ущемлению прав человека по крайней мере для маргинальных групп. Поэтому неслучайно, что в первых же документах, принятых ВОЗ, ВМА и другими международными организациями в связи с возникновением и нарастанием пандемии СПИДа, подчеркивалось требование недопущения дискриминации ВИЧ-инфицированных, а также людей из пресловутых «групп риска». Но здесь важно не только моральное осуждение дискриминации больных СПИДом, но и создание соответствующих гарантий. Более того, борьба с дискриминацией выступает одним из компонентов борьбы со СПИДом как таковым. На это ясно указывает Резолюция ВОЗ, принятая в 1988 г.

Ведь дискриминация инфицированных и больных СПИДом, преимущественно репрессивный характер многих законодательных актов относительно СПИДа в разных странах, наконец, невежество и предрассудки, присущие не только населению, но и части специалистов-медиков, – все это в конечном счете негативно сказывается на эпидемиологической обстановке, на темпах распространения инфекции. Иначе говоря, дискриминация ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом не только попирает права человека, но и подрывает основополагающие принципы общественного здравоохранения. Она может провоцировать у инфицированного или больного чувство мести, способное превратить его в злостного преднамеренного распространителя инфекции.

Подытоживая, следует подчеркнуть следующее: этические проблемы, возникающие в отношении ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом, включают:

1) информированное согласие на обследование и лечение;

2) вопросы общественного здоровья, политизации болезни;

3) проблема конфиденциальности в отношении больных СПИДом;

4) проблема неравноправия (стигматизации) больных, их социальной дискриминации;

5) проблема взаимоотношений в клинике между больными СПИДом и медперсоналом и остальными пациентами;

6) реакция медиков на заболевание с гарантированным (пока) летальным исходом.

Решение большинства этических проблем предполагает поиск разумного компромисса между личными интересами пациента, с одной стороны, и интересами общества в целом, с другой стороны. Именно поэтому сегодня в большинстве стран тестирование на ВИЧ является добровольным и конфиденциальным. Для некоторых групп населения сохраняется и обязательное тестирование на ВИЧ (группы риска).

С биоэтической точки зрения для любого медработника все ВИЧ-инфицированные пациенты имеют одинаковый моральный статус, не допускающий никакой дискриминации. Однако в обыденном сознании этиологический фактор незаметно трансформируется в моральное осуждение. Поэтому пациенты, заразившиеся половым путем или при введении наркотиков, почти всегда испытывают чувство вины и общественное осуждение. А ведь в России распространение ВИЧ-инфекции при парентеральных вмешательствах в медицинских стационарах с использованием нестерильных медицинских инструментов составлял в 90-е гг. около 36 %.

Поэтому в нашей стране по закону О профилактике СПИДа (1995 г.) инфицирование ВИЧ ятрогенным путем влечет для медработника уголовное наказание в виде лишения свободы на срок от 2 до 7 лет, а если заражено было несколько человек, то от 5 до 12 лет.

Само понятие «ятрогения» первоначально означало психическую травму, нанесенную пациентом (неосторожным и/или непродуманным) словом врача. Сегодня данное понятие приобрело и второй смысл: повреждение (или заражение) при медицинском вмешательстве.

Рассмотрение третьего вопроса целесообразно предварить пояснением социальной и морально-этической значимости проблемы социальной справедливости в медицине. Проблема здоровья – один из фундаментальных вопросов общественной жизни и не может рассматриваться лишь как вопрос индивидуальных предпочтений и покупательной способности граждан. Эта проблема затрагивает основополагающие права человека и вопросы социальной справедливости. Реализация прав человека в здравоохранении предполагает медицинский уход и обслуживание, которые необходимы для поддержания здоровья человека. Но уровень качества медицинской помощи в современном обществе неуклонно увеличивается. И чем больших успехов достигает медицина, тем сильнее растут ожидания людей в отношении того, что она должна достичь. Предложение медицинских услуг хронически отстает от растущего спроса. Поэтому и право на обеспечение должной медицинской помощи не может быть реализовано в полном объеме. Ни одна, даже самая богатая страна в мире не в состоянии полностью обеспечить всех граждан всем набором медицинских услуг и лечения, которые будут положены для них.

Как в принципе следует обеспечить справедливое распределение ресурсов здравоохранения в современном обществе? Согласно формальному принципу справедливости, равные должны рассматриваться равно, а неравные – неравно. Но какие различия являются значимыми при определении приоритетов в области здравоохранения? В этой связи сегодня можно теоретически выделить 6 различных принципов справедливости:

1. каждому по равной доле;

2. каждому согласно его потребности;

3. каждому согласно приобретенному им на свободном рынке;

4. каждому согласно вложенным усилиям;

5. каждому согласно вкладу в общее дело;

6. каждому согласно его достоинствам.

К сожалению, все существующие сегодня теории в отношении здравоохранения следует рассматривать как недостаточно справедливые. Скажем, равное распределение средств между различными отраслями медицины больно ударит по социально уязвимым категориям населения Пожилые люди, маленькие дети, инвалиды и т.п.), для которых требуется высокая концентрация медпомощи. Поэтому распределение ресурсов должно связываться с критерием потребности. При принятии решения о макрораспределении средств должны сочетаться 3 основных фактора: продуктивность, эффективность и справедливость – для достижения общей цели – максимизации помощи тем, кто более всего в ней нуждается.

Если система здравоохранения действует в условиях свободного рынка, то в этих условиях получают преимущественное развитие те медицинские услуги, которые адресованы членам общества с высокими и очень высокими доходами. При этом среди потребителей распространяется информация о том, что именно дорогостоящие услуги являются наилучшими и необходимыми. В результате бедные и обделенные социальные слои все больше зависят от неадекватно финансируемого общественного здравоохранения, которое к тому же и ориентировано на лечение «модных», т.е. «дорогих» заболеваний.

Рассмотрим проблемы частной практики и порождаемых ею различий в доступе медицинской помощи. Наибольшую выгоду от смешанной системы здравоохранения получают те люди и социальные слои, которые могут себе позволить частные медицинские услуги. Где сосуществуют частная и государственная системы, там врачи подвергаются давлению, побуждающему их тратить основную часть времени и усилий на работу в высокооплачиваемом секторе. Однако при преобладании частной медицины, общественная медицина станет быстро и неизбежно деградировать. А как только частные медицинские учреждения становятся основными поставщиками услуг, цены начинают стремительно и неумолимо расти.

1. Справедливость в оказании медицинской помощи требует, чтобы к каждому независимо от его социального статуса, пола, этнической или конфессиональной принадлежности или политических взглядов относились справедливо.

2. Поскольку болезни и несчастные случаи поражают людей в произвольном и неравномерном порядке, то единственным справедливым основанием для различия является степень потребности в медицинской помощи.

3. Если общество ставит своей целью обеспечивать всех своих членов медицинской помощью, то оно должно в равной степени обеспечивать ею всех безотносительно к возрасту, полу, месту жительства, способности платить.

4. При попытке определить приоритеты потребностей в медицинской помощи особое внимание должно уделяться самым обездоленным членам общества, ведь их свобода в улучшении собственного здоровья существенно ограничена.

5. Необходимо определить, что должен включать в себя медпомощи, который необходимо предоставить каждому без какой-либо дискриминации. Этот minimum должен определяться в соответствии с принципом равных возможностей для каждого человека.

Вывод: мир оптимального и преобладающего здоровья – это мир минимальных и редких медицинских вмешательств.

101.феноменология жизни

У каждого человека есть интуиция жизни. Каждый обладает бессознательным знанием живого и может отличить живую собаку от мертвой. Но когда мы пытаемся это обыденное знание о живом выразить в научных понятиях, происходит потеря специфики живого. Поэтому, быть может, не стоит спешить строить теорию жизни, но имело бы смысл предварить ее обращением к некоторой феноменологии жизни, т.е. тем множеством полусознательных представлений о жизни, которыми обладает каждый человек из повседневного опыта общения с живыми существами.

Во-первых, только по отношению к живому мы употребляем такие термины, как «рождение» и «смерть». Употреблять их, например, по отношению к камню можно только в метафорическом смысле. Когда камень возникает, отколовшись от скалы, или исчезает, распавшись на кусочки, мы вряд ли можем серьезно сказать, что камень «родился» и «умер». Такие термины употребимы только по отношению к живому. Для неживых объектов мы говорим лишь о «возникновении» и «уничтожении». Но что это значит – «рождение» и «смерть»? Можно предполагать, что «рождение» - это «сильное возникновение», а «смерть» - «сильное исчезновение». Что означает слово «сильное» в данном случае? По-видимому, рождение как «сильное возникновение» предполагает, что живой организм по-настоящему возникает, в то время как возникновение камня означает возникновение его как отдельной целостности скорее в нашем сознании. В реальности камень – это во многом скопление атомов, которое сильно не меняется, отделившись от другого подобного скопления, или распавшись на меньшие совокупности. Следовательно, по большому счету камень и не возникает и не исчезает, или – слабо возникает и слабо исчезает, поскольку сам камень слабо существует в форме отдельной целостности. Другое дело живой организм. Здесь мы чувствуем, что это не просто множество атомов, это некое самостоятельное целое, сильно выделенное из фона, по-настоящему существующее. Поэтому, если уж оно возникает, то возникает сильно, по-настоящему. Если исчезает, то исчезает по-настоящему. Более того, мы ощущаем, что рождение живого организма запускает собственное время этого организма, как и смерть завершает это собственное время. Следовательно, у живого существа есть свое время, которое длится между рождением и смертью. Неорганическое тело своим временем не обладает, существуя в общем для всех объектов мировом времени.

Затем, живое, например, способно расти, и его рост в общем случае сильно отличается от роста неорганических объектов, например, роста кристаллов. Кристалл растет, лишь прибавляя новые части к уже существующим старым. Что же касается живого роста, то здесь растут все части тела, здесь каждый раз обновляется как бы все пространство, захваченное телом живого организма. Следовательно, у живого есть не только свое время, но и свое пространство.

Наличие своего пространства подтверждается также разделением на внутреннюю и внешнюю среду, что столь характерно только для живого организма. Пространство внутри камня в принципе не отличается от внешнего пространства, оно лишь часть общего физического пространства. Другое дело пространство внутри тела живого организма. Это пространство сильно отличается и сильно защищается живым от посягательств внешнего пространства. Например, живые организмы имеют защитные оболочки и поверхности, обладают иммунными системами, призванными сохранить неприкосновенность внутреннего пространства живого тела.

Странной является и форма живых существ. Эта форма постоянно сыпется и разваливается, ее нужно все время ремонтировать и восстанавливать, нужно затрачивать много энергии только для сохранения этой формы в прежнем виде («энергия структурного покоя» живого организма). Складывается впечатление, что органическая форма является чужой и трудной для неорганической материи. Последняя с трудом, и то ненадолго способна удержать эту неподходящую для себя форму. Быть может, в этом одна из причин структурного обмена веществ в живых организмах.

Необычной является и геометрия органической формы, сравнительно с формами неорганическими. Неорганические формы как правило угловатые, в них господствуют прямые линии, плоскости и резкие скачки, образующие углы. Таковы, например, формы кристаллов. Что же касается органических форм, то их геометрия преимущественно криволинейная, в ней господствуют плавные линии, непрерывные переходы. Следовательно, в органической форме нет таких резких скачков, здесь скачки малые, образующие непрерывные переходы. Угол выражает резкий скачок от одного геометрического качества к другому, т.е. внешность и независимость этих качеств. Наоборот, непрерывный переход от одного направления к другому выражает множество промежуточных состояний, соизмеряющих эти направления между собой, погружающих их в некоторое единое целое. Таким образом, резкие углы выражают геометрию, в которой части господствуют над целым. Наоборот, плавность и криволинейность выступают признаками формы, в которой господствующее целое растворяет в себе отдельные части. Следовательно, органическая форма, характеризующаяся криволинейностью и непрерывностью, являет собою пример «холистической геометрии», в которой целое господствует над частями.

Далее, только живое способно питаться. Это, вообще говоря, удивительный процесс – питание. Было бы странно предполагать, что камень питается, вообще может обладать такой способностью. Только живое существо обладает этим качеством. Но что это значит – питаться? По-видимому, живое питается, чтобы пополнить запасы своей энергии. Следовательно, только у живого есть своя энергия, которая может заканчиваться, которую можно и нужно пополнять. Неорганический объект не обладает своей энергией, он растворен в океане общей физической энергии. Поэтому ему и не нужно получать какую-то специальную энергию. В процессе питания живое ищет и находит подходящую энергию, которую в процессе ассимиляции оно окончательно превращает в свою энергию.

Одно из фундаментальных свойств живого – свойство размножения. В общем случае можно выделять разные виды размножения, например: 1) размножение как избыток роста, превышающий некоторую меру единичности организма – когда величина тела живого организма как бы переливается через край какого-то запаса единичности, и вливается в новую живую форму. Таков во многом рост растений, например, при размножении почкованием. 2) Возможно размножение путем освобождения части от господства целого. Когда, например, гидру разрезают на части, и из каждой части возникает новая гидра, то в этом случае выделение части в процессе разрезания активирует эту часть как новое целое. Получается, что в частях целого потенциально содержится целое, которое активируется после высвобождения частей или потенцируется существованием частей в составе целого. 3) Третий и наиболее развитый вид размножения – половое размножение. В процессе полового размножения сливаются два дополнительных целых, образуя новую целостность. Во всех этих видах размножения мы, тем не менее, можем заметить одно замечательное свойство, которое, по-видимому, является главным для способности размножения. Это взаимопроникновение целого и части – часть может становится целым, а целое – частью. Следовательно, для живого характерно некоторое третье состояние – состояние, которое можно было бы назвать термином часть-целое, выражая им синтез того и другого, целое целого и части – как бы целое 2-го порядка.

Живое способно к самодвижению. Когда, например, живой организм перемещается в пространстве, то он движет себя собою. Рассмотрим с этой точки зрения живую ходьбу на двух ногах. Когда одна нога движется, вторая служит ей опорой, и наоборот. Таким образом, в каждый момент времени живое тело в процессе ходьбы делится на более причинную-опорную и более производную-движущуюся части, как бы на часть-причину и часть-следствие. Причем, часть причина определяет собою активность части-следствия. Но такое деление не фиксировано, а постоянно может себя переопределять, задавая в качестве причинных частей те части, которые ранее были следствиями, и наоборот. Так в живом способны перетекать друг в друга не только часть и целое, но и причина со следствием. В живом есть не только синтетическое состояние часть-целое, но и синтез причина-следствие. Такое причинно-следственное единство способно в любой момент поляризовать себя на части-причины и части-следствия. Части-причины начнут определять собою части-следствия. В следующий момент, может произойти реполяризация, и в составе динамического единства будут выделены новые части-причины и части-следствия, и поток определения потечет в новом направлении от первых ко вторым. Но, несмотря на все эти поляризации и реполяризации, живое вновь и вновь восстанавливает себя как единство и переход любых своих следствий в любые причины, существуя как единое состояние «причина-следствие». Так обеспечено самодвижение живого.

Ясно, что пнуть ногой камень и пнуть собаку – это две разные вещи. С камнем мы можем быть уверены по поводу того, как он отреагирует на удар. Камень прозрачен для внешнего воздействия среды, практически однозначно принимая ее в себя. Среда выступает причиной изменения состояния неорганического тела. Иное дело – живой организм. Здесь уже полной уверенности в том, как отреагирует собака на удар, быть не может. Она может и укусить, и трусливо отбежать в сторону, и сделать еще нечто, что вообще не ожидалось. Живое уже перестает быть прозрачным для внешнего воздействия среды. Оно хотя и реагирует на среду, но на одно и то же внешнее воздействие каждый раз может ответить по-разному, преодолевая здесь однозначную причинно-следственную связь. Можно сказать и так, что живое активируется средой, но уже не определяется ею. Живое приобретает относительную автономность от воздействий среды.

Крайней формой автономности живого является его возможность рождать и уничтожать движение. В неорганическом мире активность (энергия) лишь переходит из одной своей формы в другую, не исчезая и не возникая. Когда же кошка просыпается от громкого звука, мы чувствуем здесь момент возникновения активности. И наоборот, сон несет в себе нечто от исчезновения движения. Чтобы ни говорила нам физика по поводу закона сохранения энергии, в живом мы чувствуем его нарушения – живое способно включить и выключить свою энергию. Возможно, это как раз связано с тем, что у живого есть своя энергия, которая может и начинаться, и заканчиваться.

Наконец, в живом мы чувствуем свой собственный внутренний мир. Живое смотрит на нас, а не только мы на него смотрим. Смотря на камень, человек спокоен, будучи уверен, что только он смотрит на камень, а камень на него – нет (монологическая рациональность). В случае же с живым мы приобретаем особую неуверенность и колеблемость, ощущая, что не только мы смотрим, но и на нас смотрят (диалогическая рациональность). Возникает нечто по большому счету равное нам, способное посмотреть на нас со стороны и тем самым уменьшить нас до части своего поля восприятия.

Итак, подводя итог этой краткой сводке феноменологических особенностей живого, можно заключить, что живое – это начало, хотя и погруженное, но не растворенное в физико-химической среде, во многом выделенное и равноправно сосуществующее с этой средой, обладающее моментом свободы от ее законов.

Можно сказать и так, что живое – это малый мир («микрокосм» внутри «макрокосма»), со своим пространством-временем, своей собственной материальностью и активностью, согласующейся, но не подчиняющейся вполне физико-химическим законам.

Но если это так, если живое не сводимо вполне к законам среды, то, следовательно, за живым стоит некоторый свой собственный принцип, основание, определяющее автономное бытие живых форм. Этот принцип так и можно называть - Принцип Жизни.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: