Текст № 27.В СЛОВАХ ДРОБИТСЯ МИР ВЕШЕЙ

Часть ноги, составляющая ступню, по-английски называется foot, а часть от ступни и выше – leg. И футбол называется foot ball, а не leg ball: играют в мяч частью ноги, которая называется foot, а не leg. Такие несовпадения между языками в обозначении, казалось бы, самых обычных предметов и их частей – явление довольно распространённое. Причины его разнообразны и коренятся в различиях материальной, культурной и языковой жизни народов.

Иногда эти причины лежат на поверхности, они очевидны. Например, в языках некоторых северных народов существует множество названий для снега: падающий снег называется одним словом, лежащий – другим, а слежавшийся, плотный – третьим; мягкий и пушистый снег обозначается не так, как снежный наст, как тающий снег, как снег, который метёт, позёмка и т. д. Многообразие названий легко объяснить: снег занимает в жизни северных народов большое место, его количество, состояние в разные периоды зимы, его перемещение очень важны. Например, по плотному снегу удобнее передвигаться (на собаках, оленях, пешком), чем по пушистому; в слежавшемся снегу можно делать укрытия, его легко нарезать блоками (канадские эскимосы используют эти блоки при строительстве снежных жилиш – и΄глу).

Естественно, что в языках народов, для которых снег не так важен, столь детальные обозначения не нужны. А у народов (например, африканских), которые вообще не знают, что такое снег, даже общее обозначение снега отсутствует. Если всё-таки требуется о нем сказать (хотя бы в переводах с других языков), либо прибегают к громоздким описательным выражениям вроде белое, похожее на сахар вещество, которое падает с неба в холодное время года, либо так и пишут: sneg, но без разъясняющего комментария в этом случае не обойтись.

Получается, что носители разных языков по-разному членят окружающий мир на части и фрагменты, которые получают самостоятельные названия. Такое членение часто зависит от того, насколько важны эти фрагменты для данного народа, какую роль они играют в хозяйственной, общественной, да и просто в повседневной жизни. Например, заимствование слова из другого языка может привести к тому, что близкое ему по значению исконное слово несколько видоизменяет смысл; между «чужим», иноязычным и «своим», исконным словами происходит как бы перераспределение сфер их применения.

По-русски мы говорим: берег моря (озера, реки), а в английском слово shore обозначает 'берег моря или большого озера', а для 'речного берега' существует иное наименование – bank. Такое различие сложилось в английском языке, по-видимому, из-за того, что слово bank было заимствовано из скандинавских языков (как свидетельствуют словари, в древнеанглийском языке этого слова ещё нет, а в средневековом английском оно уже существовало), и произошёл раздел «сфер влияния» между исконным shore и заимствованным bank.

В нашем примере нога – foot едва ли можно отыскать влияние заимствования. Скорее всего foot и leg различались по смыслу изначально. В слове foot заложена идея низа, основы (что, кстати, отражено в одном из значений этого слова: 'основа', 'основание', 'подножие'; сравните: русские ступня или стопа}. Слово же leg связано с идеей протяжённости: так называется не только 'часть ноги от ступни до бедра', но также 'этап', 'часть пути', 'сторона треугольника', 'отрезок ломаной линии', 'ветвь электрической цепи'.

Различаются в английском также слова hand 'кисть руки' и arm 'часть руки от кисти до плеча'. Hand изначально связано с идеей 'брать', 'держать', 'сжимать (рукой)', отсюда и обороты типа to hold somebody΄s hand 'держать кого-либо за руку', to lead somebody by the hand 'вести кого-либо за руку'. Русские фразеологические обороты взять в свои руки, держать кого-либо в руках (т, е. в повиновении) переводятся с помощью слова hand. А в слове arm заложена идея протяжённости в одном измерении, которая проявляется, например, в таких значениях этого слова, как 'рукав', 'спица колеса', 'стрела крана'.

Описанные примеры лишь малая толика того, в чём отражаются различия, присущие разным языкам при обозначении мира вещей. Каждый народ по-своему смотрит на окружающую действительность, и его взгляд обязательно находит воплощение в наименованиях, которые не всегда имеют точные соответствия в других языках.

ОДИНАКОВО ЛИ ВИДЯТ МИР ЛЮДИ?

Если представления Вильгельма фон Гумбольдта о путях развития языков уже в основном принадлежат истории, то другая его идея – о связи между языком и духовной природой человека – намного опередила своё время. Современная наука только пытается подступиться к её разработке. Конечно, Гумбольдт писал свои труды более полутора столетий назад, когда ещё не предъявляли строгих требований к научной точности. Многие его мысли изложены очень нестрого и имеют характер скорее гениальных догадок, чем последовательной научной теории. И всё-таки его идеи до сих пор остаются актуальными и привлекают внимание специалистов.

В английском языке есть слово wool, которое обычно переводится на русский как шерсть, но это не всякая шерсть, а только овечья. По-русски овечью шерсть можно назвать словом руно, но оно слишком специальное или же поэтическое. Напротив, животное, дающее шерсть, по-русски может быть названо (часто независимо от пола) и бараном, и овцой. Разница между этими двумя словами проявляется и в сочетаемости слов: шерсть всегда овечья, а мясо – только баранье, и в связанных со словами ассоциациях: баран – символ упрямства, овца – символ покорности. В английском языке, конечно, есть и пастушьи, и зоотехнические термины, но в обиходе и барану, и овце соответствует одно слово – sheep.

По-русски есть одно слово вода, а по-японски ему соответствуют два: вода комнатной температуры или близкая к замерзанию называется мидзу. а горячая вода – ю. Таким образом, языки отображают мир очень по-разному. Но лингвисты и философы до сих пор не могут точно ответить на вопрос, поставленный Гумбольдтом; можно ли говорить о единой для всех картине мира или каждый народ видит мир по-своему.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: