Рождение герцога Аддис-Абебы

Во время кампании в те волнующие дни мая 1936 года маршал Бадольо не только не пытался скрыть свои фашистские убеждения, а, наоборот, всячески и публично их демонстрировал. Повсюду фашисты приветствовали его. Они считали Бадольо одним из нас. Тем временем он присылал различные прошения. Сначала он потребовал еще один титул. Он сделал это тотчас по прибытии из Аддис-Абебы в июле 1936 года. Достойный Феделе, занимавший тогда пост комиссара Коллегии герольдов, выступая за герцогство, был против титула Аддис-Абебы и против того, чтобы этот титул был наследуемым, как хотел маршал, не только сыновьями, но и дочерью. Он также просил, чтобы его военное жалованье было сохранено пожизненно, а также чтобы расходы, связанные с получением титула, были возложены на казну Совета. У короля имелись возражения, особенно в связи с титулом, который был выбран. Но в конце концов он уступил. Я дал делу ход. Так появился герцог Аддис-Абебы.

Бадольо тогда вернулся к своей прежней работе, оставив другим неблагодарную задачу усмирения империи.

В Риме формировалась своеобразная клика Бадольо, которая взяла на себя задачу сохранения позолоты на лаврах маршала. Когда в последней части его книги «Я и Африка» Сэм Бенелли[209]признал мою заслугу в победном и быстром завершении кампании, Бадольо послал автору письмо с выражением живого протеста, на которое был дан ясный и исчерпывающий ответ. Когда в 1940 году вышла книга Альберто Каппы «Тотальная война», полковник Гандин, старший секретарь маршала Бадольо, обратил внимание моего секретариата на этот факт в следующих презрительных выражениях:

На тот случай, если вы еще не заметили этого, хочу обратить ваше внимание на книгу, которую я посылаю, в которой повторяются подлые обвинения в адрес маршала Бадольо. Я считаю своим долгом сделать это, так как маршал Бадольо не собирается предпринимать никаких шагов относительно этого.

Ваш преданный и покорный слуга

В книге упоминалось сражение при Капоретто; в предисловии, написанном Энрико Кавильей, говорилось:

Это исследование, которое стоит прочитать и над которым можно поразмышлять всем, кому приходится заниматься военным делом и политикой вообще. Никто из тех, кто несет сегодня какую-либо политическую или военную ответственность, не может игнорировать принципы тотальной войны, которая вовлекает силы всей нации.

В течение 1938–1939 годов мои отношения с Бадольо были теплыми, по крайней мере внешне. Тем более что 21 сентября 1938 года по случаю моего визита в провинцию Алессандрия маршал предложил оказать мне гостеприимство на своей вилле или хотя бы встретиться за чаем, что «было бы величайшей честью для него и большой радостью для всей провинции».

Бадольо отнесся к войне против Франции с очевидным энтузиазмом. Он желал, однако, отсрочить ее, насколько это возможно. Это достоверный факт, что, когда Бадольо ознакомился с условиями французского перемирия на Вилла Инчиза, под Римом, у него на глазах появились слезы[210].

В 1940 году маршал направил мне «сердечные пожелания» по случаю годовщины основания фашистского движения.

В этом быстром ретроспективном взгляде на двадцатилетний период существования фашизма фигура маршала, который несколько раз оказывался предателем, была подвергнута испытанию огнем и заклеймена навечно.

Бадольо отстранился от режима и начал обдумывать свою месть после начала греческой кампании, когда его освободили от обязанностей начальника Генерального штаба.

Глава XX

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: