Курсом модернизации. 2 страница

У Федора от удивления глаза чуть ли на лоб не вылезли. Тем временем, Эдуард Валерьевич продолжил:

- НРБ представляют собой обыкновенную колонию наномашин, прицепляющуюся к нейронам по всему человеческому телу и сидящую там тихо мирно, пока им не посшлют импульс соответствующих параметров. Тот самый беспилотник был снабжен не только камерой видеонаблюдения, но и передатчиком этого самого импульса, от действия которого нейроретрансляторы проснулись и откликнулись. Собственно говоря, в этом и заключается их миссия, по выполнению которой они естественным путем выводятся из организма.

Мезин замолчал, с нескрываемым удовольствием разглядывая Нестерова. Тот сидел молчал, отказываясь верить в то, что услышал, но мозг постепенно отходил от стресса и работал, как ему и было положено, поэтому Федор, спустя какое-то время, все же пришел в себя.

- Эдуард Валерьевич,- спросил он,- я, конечно, могу показаться Вам дураком, но мне что-то не очень понятно, зачем вообще было прививать мне эти НРБ? Как они работают, я уяснил, но смысл? Облучить меня, чтобы увидеть реакцию наномашин? Зачем?

- Хороший вопрос, - усмехнулся Мезин. – Иди сюда, я тебе покажу, так сказать, динамическую модель.

Доктор подошел к столу, рядом с которым покоился терминал голографического проектора. Проведя над ним ладонью, он включил аппаратуру и начал совершать весьма сложные движения пальцами обеих рук. У Мезина это получалось настолько легко и естественно, что Федор даже залюбовался действиями Эдуарда Валерьевича.

В воздухе возникла объемная картина, изображавшая тело человека, повисела немного и сменилась на другую. Побежали какие-то диаграммы, графики, объемные фигуры с непонятной, постоянно изменяющейся геометрией. Наконец, калейдоскоп объемных изображений остановился, и Федор увидел самый обыкновенный человеческий нейрон.

- Нервная клетка человека, - пояснил Мезин. – Таких полно у тебя, у меня, у других людей, животный и птиц. Из чего он состоит, я тебе рассказывать сейчас не стану, поскольку это займет непозволительное количество времени, да оно тебе и не нужно, если честно. Ты и так знаешь из курсов школы и академии, что есть клеточное тело, ядро, аксон, дендрит, клетка Шванна и так далее. Суть не в этом.

Мезин сделал короткое рубящее движение наискось указательным пальцем, и картина немного изменилась. Теперь рядом с нейроном появились пять маленьких круглых шариков, которые, поблуждав в окрестностях клетки, прицепились к ее телу. Два шара прикрепились к телу клетки, остальные сели на концевые ветви и аксон.

- Эти шарики ни что иное, как ретрансляторы, - пояснил Эдуард Валерьевич. - После того, как они проникли в твой организм, произошло следующее: стадия А – боты закрепились в нейронных сетях, стадия Б – боты перешли в режим ожидания. А вот что произойдет, когда они наконец-то дождутся.

Изображение вновь претерпело изменение. Теперь на поверхность нейрона падали волны излучения, которые, как только касались самой нервной клетки, мгновенно ее возбуждали. Нервные импульсы тонкими нитями расходились по всей системе, и едва протекали мимо того места, где были закреплены НРБ, шарики мгновенно вспыхивали серебристым светом и начинали быстро-быстро пульсировать.

- Именно так работают нейронные ретрансляторы и никак иначе. Они улавливают активность нейронов в ответ на внешнее излучение специфического характера. Это излучение очень похоже на то, которое образуется во внутреннем слое костюма высшей защиты. А вот если НРБ просто лежит на столе, то получится следующее.

Динамическая модель вновь изменилась. На сей раз никаких нейронов на ней изображено не было. Вместо них Федор наблюдал несколько десятков покоящихся ретрансляторов, которых облучал внешний источник. Ни один из шариков не начал пульсировать, что свидетельствовало в пользу слов доктора Мезина.

- Это достаточно наглядный ответ на твой вопрос?

Федор кивнул, украдкой осматривая себя.

- Ну, раз все формальности соблюдены, тогда не будем терять ни секунды. Должен тебя предупредить: процедуры физиологической модернизации и приобретения специальных физических возможностей – вещи довольно нудные. Ничего болезненного ты не почувствуешь, поверь, ни ты первый, ни ты последний. Однако некоторые неприятные ощущения все же могут какое-то время оставаться с тобой. Прежде всего, это связано с тем, что нам необходимо последовательно укрепить твои кости, твои связки, сухожилия и мускулатуру. Затем предстоит немножко откорректировать работу внутренних органов и, прежде всего, всю сердечно-сосудистую систему.

- Как?- непроизвольно вырвалось у Нестерова.

- Очень просто, - снисходительно произнес Эдуард Валерьевич. – Каким образом происходит компьютерное физиологическое сканирование человека, таким же образом происходит и корректировка организма на всех доступных нам уровнях. Это метод обратной связи, когда ты не просто смотришь за энерго-резонансной картой человека, а влияешь на нее.

- Я думал, такое не возможно. Мне казалось что ЭРС – это предел данной технологии…

- Пока что так пусть все и считают. Ты представляешь, что начнется, если все подряд начнут себя улучшать?

Федор это понимал, поэтому промолчал.

- Ну что ж,- Мезин хлопнул себя по коленям, - начнем, пожалуй.

Федор встал, ожидая дальнейших указаний.

- Иди за мной. Здесь, как ты видишь, ничего нужного нам нет.

Они вышли в коридор, прошли метров двадцать, свернули в еще один, более широкий и светлый, по обеим сторонам которого в шахматном порядке с одинаковыми интервалами между собой были расположены большие кадки с какими-то зелеными растениями в человеческий рост. Растения имели бежевато-зеленого оттенка стебли, круглой формы, сантиметров тридцати длинной, которые потом распускались и постепенно превращались в сочные, зеленые листья, узкие и длинные. Пройдя три таких кадки, Федор вновь свернул направо, в раскрывшуюся перед Мезиным дверь, и очутился в довольно просторном зале, с ворсистым ковром, имеющим рисунок самого настоящего паркета.

Зал отлично освещался лепестками лазерносветодиодных ламп, вделанных в потолок, а также огромным во всю стену окном с видом на прилегавшую к данному зданию аллею и разросшимся за ней летным полем. У окна в ряд стояли непонятного назначения конструкции, вызывавшие у Федора при их беглом осмотре сдвоенные и совершенно противоположные чувства. С одной стороны эти горизонтальные сканирующие камеры в рост человека с какими-то огромными полукольцами, вращавшимися над ними, пробуждали в Нестерове крайнее любопытство. Он любил технику, любил разбираться в ней и понимать, как все устроено и как все работает, но с другой - перспектива того, что эта неизвестная машина будет как-то на него воздействовать, вызывала у Федора немалую толику страха.

Рядом с каждой машиной стояли стандартные медицинские терминалы с интерфейсом управления и голографическим дисплеем-проектором. На одном из таких терминалов Эдуард Валерьевич что-то нажал и пригласил Федора прилечь в камеру сканирования. Нестеров без особого удовольствия подчинился доктору, устроился поудобней и закрыл глаза.

- Сейчас мы проведем первичное сканирование с целью подстройки аппаратуры под Ваш организм, Федор Петрович. Ну, а уже после этого, изберем оптимальную линию поведения.

Крышка сканера медленно закрылась, щелкнули магнитные замки, внутри включились светодиодные кольца, белым светом осветив все пространство.

- Могу загрузить виртуальную реальность, если хочешь, - донесся голос Мезина.

Федор некоторое время думал, но отказался:

- Спасибо, я лучше как-нибудь сам постараюсь все пережить.

Высокотехнологичный аппарат работал в заданном ему режиме, а Федор, лежа в камере сканирования, все пытался ощутить внутри себя какие-то изменения, хотя и понимал, что Эдуард Валерьевич пока не собирается с ним ничего делать. Первичное сканирование продолжалось довольно долго, минут двадцать по ощущениям Нестерова, после чего доктор, внимательно изучив какие-то построенные компьютером модели, довольно хмыкнул.

- Все даже лучше, чем я рассчитывал. Обычно требуется полноценный месяц, чтобы с надлежащим уровнем безопасности создать из человека его более совершенную копию, и я сейчас говорю не о клонировании, как ты понял, но в твоем случае можно обойтись тремя неделями. Могу тебя поздравить: ты в моей практике пока единственный, кто имеет настолько хорошие показатели совместимости с нейронным полем костюма.

- Почему-то меня это не радует, - недовольным тоном буркнул в ответ Федор.

- И очень зря, поскольку первые процедуры нам придется сделать уже сейчас.

Он подошел к стоящим возле стены шкафам без стекол.

- Семнадцатый,- сказал он кому-то в пустоту.

Мгновением позже передняя панель одного из шкафов слегка подалась вперед, на ней замигала синего цвета лампочка, а из образовавшейся щели повалил самый настоящий пар. Мезин аккуратным движением руки извлек на свет прозрачный цилиндр, сантиметров семи высотой и толщиной с мизинец, посмотрел на него сквозь свет, смешно прищурив левый глаз, резко встряхнул, так, что в стеклянной колбе внутри прозрачной оболочке цилиндра вдруг, словно по мановению волшебной палочки, появилась фиолетовая взвесь, и аккуратно прикрыл дверь шкафа.

- Знаете, что это? – спросил у Нестерова доктор, с любопытством наблюдавшим сейчас за действиями Эдуарда Валерьевича.

- Нет, - ответил Федор, мотнув головой из стороны в сторону.

- Разумеется, нет, - хмыкнул Мезин, интенсивно шатая цилиндр. – Эта штука секретная, и кому попало о ней знать не положено. Не обижайся, но до сего момента ты тоже попадал в разряд «кому попало», зато теперь я обязан тебе рассказать, что это за чудо современной военной медицины.

Пространство стеклянной колбы уже во всю заполнилось фиолетовой субстанцией, которая своим движением создавала устойчивое впечатление плавающей взвеси в жидкости.

- То, что ты видишь фиолетовым, – это маркеры, которые понадобятся нам для того, чтобы наиболее четко отследить все те места в твоем организме, которые физически на данный момент наиболее уязвимы. Это может быть что угодно: от места закрепления мышцы, до нерва в зубном канале, от какого-то определенного участка кости, до сосуда в твоей голове. Маркеры усиливают биополе отдельных объектов, клеток и органов, в зависимости от надобности, и тем самым аппаратуре легче понять, где еще необходимо тебя доработать.

Мезин, как всякий врач, в силу некой циничности своей профессии, порой, говорил определенные вещи, которые другому человеку показались бы дикими, однако Эдуард Валерьевич уже этого не замечал, и Федору приходилось мириться с данной проблемой.

- Однако, как ты видишь, этот цилиндр имеет в своем составе еще одно пространство, - как ни в чем не бывало, продолжал доктор. – В нем находится колония наномашин, на которую возложены несколько функций. Раньше, лет десять назад, мы пытались повесить все функции на одну, максимум на две колонии. Не скажу, что такие наши действия повлеки за собой негативные последствия, однако в шестидесяти процентах случаев нам пришлось проводить процедуры повторно. Теперь мы действуем осторожней, хотя создать универсальных нанороботов по-прежнему пытаемся. Так вот, первой задачей этих машин будет равномерное распределение маркеров по твоему организму, второй – связь с главным компьютером, который будет следить за твоим… эм… лечением, назовем это так. Третьей функцией, и последней, кстати, будет так называемое удержание части маркеров в тех местах, где необходима дополнительная коррекция. В общем, если кратко охарактеризовать работу нанороботов, то они призваны поддержать работу маркеров, более ничего от них не требуется.

- А сколько еще колоний вы планируете в меня влить? – спросил Федор, нервно щелкая костяшками пальцев.

Мезин улыбнулся, как показалось, довольно мягко и добросердечно.

- Молодой человек, биоинженерия – наука точная, однако и в ней бывают такие моменты, когда что-то можно утверждать лишь с определенной долей вероятности. Заранее рассчитать весь цикл твоей модернизации не представляется возможным даже с учетом теперешних вычислительных мощностей. Зато мы можем планировать наши действия пошагово, поэтапно, но даже сейчас я не могу сказать, сколько понадобится того или иного для дальнейшей работы. Исходя из опыта работы, могу сказать, что колоний может понадобиться от восьми до десяти.

- Чего ж так много? – присвистнул Нестеров, поежившись от услышанной новости.

- А как ты думал? Люди в белых халатах щелкнули пальцами и все?

- Нет, конечно,- смутился Федор, - я думал, что понадобится три-четыре таких вот капсулы, а тут…

- Не вижу в этом ничего страшно, - сказал Мезин, вставляя контейнер в специальное гнездо, рядом с терминалом управления сканером. – Иди сюда. Сейчас мы будем в тебя, как ты выразился, вливать содержимое этого контейнера.

Федор подошел к доктору, встал, как полагается, подчиняясь командам Эдуарда Валерьевича. Гнездо, в которое полностью вошел контейнер с какими-то маркерами и наномашинами, было частью какой-то квадратной тумбы, на которую Нестеров поначалу даже не обратил внимания. Теперь же оказалось, что этот аппарат имел огромное значение для их дальнейшей работы, практически такое же, как и сканер. В тумбе протаяло восьмигранное отверстие, из которого сантиметров на пятнадцать выдвинулось нечто такой же геометрической формы, с гладкой, отполированной до блеска верхней гранью. На этой грани, точнее под ее верхним слоем, располагались четыре концентрические окружности, которые сейчас горели нежным зеленоватым светом.

Федор с опаской посмотрел на этот восьмигранник, аккуратно ткнул пальцем в одну из его плоскостей и отпрянул назад от того, что восьмигранник вдруг взмыл воздух, поддерживаемый снизу гибким серебристым шлангом.

- Неожиданно, правда?- во все свои тридцать два зуба улыбался Мезин, очевидно заранее просчитав реакцию Нестерова.

Восьмигранник принял горизонтальное положение, подплыл вплотную к лицу Федора и уставился на парня своим странным, ни на что не похожим взглядом.

- Чего это… он? – сглотнул Нестеров, отстраняясь от пугающего его объекта, который тут же поспешил сократить расстояние между собой и головой человека до прежнего.

- Он?- засмеялся Эдуард Валерьевич, - он ничего, потому что он машина. Безмозглая, глупая машина. Единственное, что он может, – вот так вот пялиться на тебя и перемещаться взад-вперед, повинуясь скромной программе и сенсорам в передней части корпуса.

Федор разглядывал восьмигранник словно кобру, изготовившуюся для броска на свою жертву.

- Что это за штука? – спросил он, не сводя с нее глаз.

- Инъектор. При помощи этой змеи я и собираюсь произвести тебе прививку наномашин. Не двигайся, машина сделает все сама.

Восьмигранник плавно опустился на уровень локтя Федора, обогнул человека справа, приподнялся до его плеча, приблизился вплотную и легонько ткнулся в Нестерова условным носом. Федор ощутил холодное прикосновение руки-инъектора, которая прислонялась к нему ровно пять секунд, после чего отплыла и замерла в оцепенении.

- Ну, как?

Федор помассировал плечо, присушиваясь к своим ощущениям.

- Да вроде нормально. Я ничего не почувствовал.

- Еще б ты чего-нибудь почувствовал. Это ж наномашины. Вся процедура проходит на молекулярном уровне, что, как ты понимаешь, гораздо ниже порога ощущений.

- Вопрос можно?

- Да, а как же.

Федор немного подумал над формулировкой и спросил:

- Если сейчас для инъекции Вы применили этого… монстра, то как Вам удалось засадить в меня НРБ? Что-то я там не помню вот таких вот приборов.

Доктор усмехнулся, краем глаза рассматривая очередную динамическую модель на проекторе.

- А вот ты подумай хорошенько и сам постарайся ответить на этот, в принципе, несложный вопрос.

Федор еще раз как следует прокрутил в своей голове все, что происходило с ним в медицинском секторе центра подготовки космонавтов, но вразумительного ответа на свой вопрос так и не нашел… если только не…

- Таблетка, - прошептал Федор, не осознавая еще, что попал в самую точку.

- Браво, молодой человек, - ответил Эдуард Валерьевич. – Вы и впрямь обладаете отменным аналитическим умом. Да, вся тайна кроется в таблетке спецназа. Та, что Вам дали в ЦПК, была сверху покрыта тонким слоем этих самых наноретрансляторов, и ничего более. Все просто до безобразия.

- А сейчас что же Вам мешало поселить во мне колонию менее экстравагантным способом? Скажем, тоже используя таблетки?

Доктор почесал край подбородка, хитро улыбнулся.

- Условия хранения и количество рабочего материала. Дело в том, что для своей миссии НРБ необходимо было гораздо меньше, чем наномашин для выполнения своей. Плюс абсолютная стерильность в неактивном состоянии. Про маркеры я вообще молчу, там ситуация особая.

Он повернулся к терминалу, что–то сделал на нем, удовлетворенно кивая своим мыслям.

- Отлично, - пробормотал он себе под нос.- Наши малышки начали потихоньку просыпаться ото сна и приводить тебя в порядок.

- В каком смысле? - не понял шутки Федор.

Доктор ему не ответил, тщательно изучая ежесекундно изменяющуюся диаграмму.

- Часа три еще, - сказал он спустя минуту. – Можешь пока заняться своими делами, Федор Петрович.

Что Мезин подразумевал под словами «своими делами» он, естественно, не уточнил.

***

Спустя десять дней после вышеописанных событий, которые Федор фактически провел в трех небольших по размеру комнатах медицинского сектора космодрома, он начал замечать в себе некоторые изменения. Мезин ввел ему еще три колонии наномашин, которые по задумке доктора должны были при поддержке биополевой терапии укрепить его кости, мышцы и сухожилия. Поначалу, результатов не было никаких, точнее Эдуард Валерьевич видел их только на проекторах всевозможных терминалов. Но теперь Федор стал ощущать в себе нечто такое, чего раньше не замечал.

Спустя пять дней после начала процедур или лечения, как это называл Мезин, Федор решил поэкспериментировать с собственной реакцией и был весьма удивлен тому, что смог на специальном тренажере добраться до таких немыслимых высот, до каких обычный человек не смог бы дойти при всем своем желании. Суть теста, которого опробовал Нестеров, заключалась в следующем: имелся достаточно большой прямоугольный (два метра на один) голографический проектор, расположенный горизонтально на стандартной треноге, который проецировал в воздух три шарика. Испытуемый клал руку перпендикулярно шарам, лежащим в одной плоскости, в центр воображаемого треугольника и пытался отдернуть руку не раньше того момента, как один из шариков начнет движение в сторону ладони. Какой из шариков будет двигаться, выбирал компьютер, используя генератор случайных чисел. Постепенно по мере того, как испытуемый худо-бедно справлялся с заданием, скорость перемещения шаров возрастала, их становилось больше, и они атаковали ладонь со всех направлений постоянно.

Среднестатистический человек смог бы продержаться пятнадцать-двадцать условных уровней в такой незамысловатой игре. Специально тренированный профессионал поднял бы количество уровней еще максимум на десять-двенадцать. Федор же с первого раза дошел до пятьдесят четвертого уровня, что было просто невероятно. Однако, как оказалось, это были еще цветочки. Последующие три дня Нестеров иногда проверялся на тренажере и каждый раз показывал результат один фантастичней другого.

Кроме реакции Федор решил проверить собственную силу и выносливость, для чего как-то пару дней назад начал отжиматься на кулаках. Будучи в идеальной физической форме, он мог отжаться от пола сто пятьдесят раз, однако когда количество отжиманий превысило пятьсот, и его организм при этом ничуть не запыхался, Федор едва не запаниковал. Он всю жизнь мечтал стать космонавтом, а здесь из него делали совершенное оружие, которое непонятно кто, когда и где мог применить по своей прихоти, причем не обязательно благородной.

Но не только Федор следил за результатами процедуры физиологической модернизации. Мезин, то ли узрев самостоятельные попытки Нестерова проверить себя на прочность, то ли повинуясь специальной медицинской программе, еще вчера предложил молодому человеку испытать на себе некое колесо, проверить дыхательную систему и кинетику мышц. Федор, не долго думая, согласился, хотя догадывался, что, если откажется, то Эдуард Валерьевич обязательно подберет верные слова и уговорит его.

Для этих дел Федор выбрался в местный спортивный зал, где располагались несколько беговых дорожек, бассейн, тренажеры специфического назначения и какие-то непонятные при беглом осмотре аппараты. Отчего-то Нестеров не сомневался, что именно этими аппаратами Мезин собирается проверить на прочность Федора.

Интуиция его не подвела. Едва Эдуард Валерьевич вошел в помещение зала, как сразу направился к одной из машин неизвестного назначение.

- Как спал? – мимолетом обратился он к Федору, нажимая на какие-то светящиеся панельки.

- Нормально,- машинально ответил тому Нестеров, разглядывая, что делает доктор.

Тот приготовил одну машину с какими-то вертикально стоящими матами, потом подошел к другой, больше всего напоминавшей молодому человеку страшное орудие пыток средневековья. Машина состояла из платформы, к которой были закреплены две металлические окружности в рост человека, перпендикулярные друг другу и как бы образующие в пространстве шар. Скорее всего, это и было то самое пресловутое колесо, и если это было действительно так, то Федору меньше всего хотелось испытывать его на себе.

- Начнем с простого или сложного? – спросил Мезин, наконец, закончив все свои приготовления.

- С простого, - ответил Федор первое, что пришло ему на ум.

- Тогда иди сюда и приготовься бить.

- Что делать? – переспросил удивленно Федор.

- Бить. Как в драке, сильно, быстро, рукой, а затем ногой.

Эдуард Валерьевич подошел к снаряду с вертикальными матами, тронул что-то на корпусе, и центральный мат подался вперед, при этом боковые чуть-чуть сдвинулись в стороны, тем самым давая человеку большее пространство для маневра.

- Задача проста, как апельсин. Встаешь сюда, - Мезин показал Федору, куда тот должен встать,- прицеливаешься на уровне собственной головы вот сюда, ну, или куда тебе вздумается, в принципе без разницы, и бьешь. Потом примеряешься для удара ногой, для этого специально существуют боковые щиты, и бьешь сначала правой ногой по левому, затем левой по правому. Постарайся нанести максимально сильный и четкий удар, это позволит нам судить о динамической силе твоих мышц.

- Зачем вообще мне это знать, Эдуард Валерьевич, - заупрямился Федор. – Я же космонавт, а не солдат, мне бить руками и ногами некого, разве что инопланетян.

Мезин хмыкнул.

- Хотя бы их, если встретишь, конечно. Но суть в том, Федор, что мышцы одинаковы и у солдата, и у человека, а другого способа проверить кинетику мышц, кроме как бить руками да ногами, человечество еще не придумало.

- А сканер?

- А что сканер? Он покажет тебе неисправность, если такая существует, в работе ткани или в физиологическом аппарате, но какое усилие ты можешь развить при ударе, сканер не в силах показать.

Нестеров размял кисти рук, глубоко вздохнул.

- Ладно, я согласен.

Федор встал в то место, куда ему показывал Эдуард Валерьевич, прицелился, хотя щит, или мат, как его по-прежнему называл молодой человек, был достаточно велик, чтобы по нему можно было не попасть и, собравшись с силами, зарядил, что есть мочи.

Эффект для него оказался довольно неожиданным, впрочем, доктор, похоже, совершенно не удивился результатам. С матом, естественно, ничего не случилось, но вот результаты, показавшиеся на табло, были впечатляющими.

- Неужели две тонны, - неподдельно удивился Федор. – Этого же быть не может, ни один человек…

Впрочем, здесь он запнулся, перебив сам себя. Человек, разумеется, не мог, нанести рукой, да и в большинстве случаев ногой такой сильный удар, но он не был уже обычным человеком. Интересно, кем теперь его можно считать? Сверхсуществом? Суперчеловеком?

- Проверяем ноги. Федор, не стой столбом, - окликнул его доктор.

Нестеров еще раз прицелился, сосредоточился и нанес два четких удара, так называемых лоукика, если пользоваться терминологией кикбоксинга.

- Поздравляю, - довольно улыбнулся Мезин, - почти четыре с половиной тонны на ногу. Можно выходить в лес и косить деревья, если лишишься работы.

Весьма странный и специфический юмор доктора Федор не оценил, все еще не до конца веря в полученные результаты.

Однако техника не врала. Следующим испытанием для Нестерова стала обыкновенная беговая дорожка. Она была способна двигаться в любых направлениях, правда Федор об этом до поры до времени не догадывался и едва не поплатился за это. Спасла многократно возросшая реакция и удивительная координация тела, которой раньше (молодой человек готов был в этом поклясться) не было.

Встав на полотно беговой дорожки, Федор поначалу ничего не ощущал. Бег был монотонным, можно даже сказать скучным. Усталости не чувствовалось совершенно. Организм работал как хорошо отлаженный механизм, без сбоев и нервотрепки. Хорошо видя это на визорах, Мезин решил внести в процесс разнообразие. Сначала он добавил скорости, потом начал варьировать ее, то замедляя полотно дорожки, то наоборот ускоряя его. Но попытки сбить работу дыхательной и сердечнососудистой систем Нестерова не увенчались успехом. Федор был машиной, совершенной, не знающей сбоя.

Тогда Эдуард Валерьевич решил пустить в ход свой главный козырь – особое полотно дорожки. В самый неожиданный момент он взял и изменил направление хода полотна, причем изменил его под почти развернутым углом. К тому же он добавил ускорения и мог со стопроцентной вероятностью ожидать, что Федор грохнется, однако Нестеров каким-то невероятным образом смог извернуться прямо в воздухе и продолжить бег практически в обратном направлении.

У Мезина азартно заблестели глаза. Нутро экспериментатора постепенно брало свое, и он задал Федору настоящего жару. Полотно дорожки теперь металось из стороны в сторону, под самыми непредсказуемыми углами. Ускорения были разными, и не свалиться с такого бешеного аттракциона было попросту невозможно.

В конце концов, так и произошло. Федор в очередной раз извернулся в воздухе, подстраиваясь под новое движение полотна, и, в то время, как его нога готова была коснуться поверхности, дорожка вновь поменяла свой бег. Федор не сумел устоять, свалился и выкатился за пределы бегущего полотна.

- Это чтобы ты не зазнавался,- громко хмыкнул Эдуард Валерьевич, протягивая Нестерову руку помощи. – Помни, что ты не всесилен, и далеко не супермен из комиксов, поэтому никогда не рискуй понапрасну, все время взвешивай свои силы и принимай правильные, осознанные решения.

- Я это учту, - пробурчал в ответ Федор, раздосадованный своим падением. Сам того не замечая, он вошел в раж и искренне старался не упасть. Внезапно возникшие новые возможности организма как-то сами собой перестали его пугать, и сейчас Нестеров старался поскорее привыкнуть к собственному усовершенствованному телу, до конца понять, на что же он в конечном счете способен.

- Прошу на колесо, - сказал Мезин более чем задорно. – Уверен, подобного ты еще нигде не испытывал и вряд ли когда-нибудь испытаешь. Сразу скажу, ощущения могут быть не из приятных, но этот тест едва ли не самый важный из всех, так что терпи.

- Угу, - буркнул Федор, - постараюсь.

Безбоязненно, даже с неким азартным задором, он вступил на платформу, которая тут же слегка прогнулась под ним, подстроилась под его ноги и крепко закрепила их в своих объятьях.

- Метаматериаль, - пояснил Эдуард Валерьевич, - имеет вариабельную память формы и создан для того, чтобы ты раньше времени не выбежал из этого агрегата. Не боишься?

- Нет, - отрывисто ответил Федор.

- Ну, и славно. Тогда приступим. Обхвати руками ближнее к себе колесо в том месте, где показано.

Нестеров быстро сориентировался по сиявшим красным меткам и крепко ухватил холодный металлический обруч обеими руками. Видимо части обруча, за которые нужно было держаться, так же были созданы из метаматериала, поскольку они тут же расплылись и заковали кисти Федора в свои прохладные панцири.

- Начинаю, - предупредил Мезин, чем-то щелкнув та терминале управления.

Покоившийся до этого обруч, вдруг пришел в движение. Второй же, к которому Федор никак не крепился, начал медленно обегать всю конструкцию по кругу. Его внутренняя поверхность раскрылась, выдвинув наружу синенькие лампочки, которые с каждым оборотом светились все ярче. Первый обруч разбился на сектора, и те, которые содержали в себе руки Нестерова, начали плавно, буквально по миллиметру разбегаться в разные стороны, растягивая тело юноши.

- Да, - сказал Мезин, азартно блестя глазами, - этот опыт не для слабонервных. Еще не поздно отказаться.

- Продолжаем, - ответил Федор, начав сопротивляться той силе, которая старалась разорвать его.

Внезапно обруч, к которому крепился молодой человек, начал вращаться. Сначала это происходило строго вокруг горизонтальной оси, но затем ось вращения начала меняться непредсказуемо. Меж тем, снаряд продолжал растягивать Федора в разные стороны, и Нестерову приходилось уже во всю напрягаться, чтобы сдерживать внешнее воздействие.

Он не видел, что там делает Мезин, который во всю рассматривал карту тела Федора, любезно предоставленную доктору сканером, тем самым обручем с синими лампочками. Эдуард Валерьевич бубнил что-то себе под нос, азартно потирал ладони, разминал кисти рук, почесывал подбородок, ежесекундно щелкал пальцами, словно собираясь набить кому-то лицо.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: