Курсом модернизации. 7 страница

Но эти увещевания мало помогали.

- Почему мы посторонние? – возмущался Лодзинский.

- Мы хотим иметь доступ ко всем отсекам корабля, - не сбавлял тон Кристоф Баум.

Виктор хотел было ответить, но вмешался бортинженер.

- Во-первых, прошу прощения за резкие слова. Не хотел никого обижать и называть посторонними. Во-вторых, разрешите полюбопытствовать, уважаемый Кристоф, зачем Вам так уж понадобился доступ ко всем отсекам корабля? У Вас на борту нашей миссии есть определенные обязанности. Кстати, эти обязанности возложены на всех нас. Я – бортинженер, Магнус – инженер-кибертехник, Чандра – пилот, Владимир Петрович – капитан. Насколько я помню выступления академика Карамзина, так он тоже представлял Вас всех нам в соответствии с занимаемыми на корабле должностями. У Вас что, Кристоф, нет своей работы?

Федор был в полной уверенности, что доводы Карла не произведут на Баума положительного эффекта, однако ошибся.

- Я просто хотел равноправия, - более спокойно ответил Кристоф. – Я и мои коллеги хотим осознавать себя полноценными членами экипажа, а не группой отщепенцев, которых запустили в космос только ради того, чтобы они на некоторое время сменили свое привычное рабочее место на более экзотичное.

Карл заикнулся было отвечать, но его перебил Владимир:

- Никто не собирается запирать вас в лабораторных отсеках. Туда, кстати, мы тоже сегодня пройдем, и вы лично убедитесь, что для вашей работы там созданы самые комфортные условия. Вы можете бродить где угодно и делать, что угодно, в рамках правил естественно. У нас здесь не детский сад, у нас здесь очень серьезное мероприятие, так что прошу вас отнестись к нему со всей ответственностью. А насчет ограничения посещаемости некоторых зон корабля, скажу так: что вам делать, например, здесь? Вот смотрите…

Красное табло, сменилось зеленым, дверь открылась, и экипаж вошел в арочнообразный, практически круглый коридор. Стены его с внешней стороны кольца были снабжены люками, отстоящими друг от друга на одинаковое расстояние. Внутреннее кольцо, пол и потолок выглядели совершенно гладкими. Швы, естественно, присутствовали, но через каждые двадцать метров и, практически, не бросались в глаза.

Виктор подошел к одному из люков, указал всем собравшимся на маленькое табло, расположенное ровно на середине крышки.

- Смотрите внимательно.

Капитан нажал на него пальцем, люк издал какой-то пыхающий, едва различимый звук, слегка приподнялся и отъехал вверх.

Все взглянули внутрь. Скот и Спецци едва заметно кивнули собственным мыслям, видимо представшая перед ними картина более-менее совпадала с той, которую они рассчитывали увидеть. Прямо перед людьми высилась конструкция двух с половиной метров высотой. Она покоилась в еще одном кольцевом туннеле и сама представляла собой полое кольцо, разрубленное пополам ровно по середине. Чтобы лучше представить себе квантовый активатор пространства в поперечном разрезе, нужно взять и положить перед собой два бублика или две сушки, откусить у них примерно четверть кольца, потом положить их рядом друг с другом таким образом, чтобы дырки смотрели друг на друга и были полностью симметричны относительно центральной оси, и посмотреть на весь этот натюрморт. Так вот, оба бублика представляли собой две части КАПа, а межу ними имели место быть литые цилиндрики сверхпроводящих электромагнитов. Во время активации КАПа они начинали вращаться вокруг своей оси попарно через одного по часовой и против часовой стрелки, в дальнейшем вызывая движение в разные стороны малого и большого кольца (тех самых бубликов) по периметру самого корабля.

- И так по всему периметру этого коридора,- сказал Владимир, похлопывая ладонью поверхность малого кольца. – Как работает эта вещь, наверняка многие знают?

Непонимание отразилось на лицах лишь Григоряна и Миками. Все остальные, видимо, имели представление о том, как работает квантовый активатор пространства.

- Вкратце,- вмешался Штайнер, показывая пальцем на цилиндрик размером с легковую машину, - эти магниты раскручивают кольца. В зазорах межу малым и большим кольцом образуются чудовищные электромагнитные поля, которые, вдобавок ко всему, организованы в пространстве таким образом, что позволяют менять вокруг корабля квантовую плотность пространства, непосредственно прилегающего к обшивке «Содружества». Это создает вектор тяги, который и двигает корабль в нужном нам направлении.

На лице японца проступило понимание процесса.

- Получается, - поспешил поинтересоваться он,- что при взлете над нами квантовая плотность вещества меньше, а под нами больше?

- Совершенно верно. Любой объект стремится заполнить то место, куда легче попасть. На этом и основан принцип антигравитационного привода.

Карамзин с интересом взглянул на Штайнера.

- Вы разбираетесь в теории единого электромагнитного поля?

- Немного, - уклончиво ответил бортинженер,- в пределах тех знаний, которые необходимы мне, чтобы починить тот или иной узел КАПа. Разумеется, я детальным образом знаю, как работает этот гигантский агрегат, но всю теорию я, естественно, не знаю. Не моя обязанность.

Дальше Владимир предложил всем пройти в центральную часть корабля, полюбоваться на капитанский мостик, с которого осуществлялись весь контроль за функционирование важнейших систем корабля и, собственно, само пилотирование.

Мостик представлял собой круглое помещение со сферическим потолком, обилием всевозможных визоров, развешенных на специальных панелях у стен, кучей интерфейсов, терминалов, и круглого большого голографического проектора посредине.

- Стратегал, - с гордостью в голосе произнес Владимир, показывая на проектор. – На нем выводится абсолютно все, что душе угодно. От показаний внутренних систем, тех схем, которых вам показывал Магнус, до изображения любого космического объекта в любой перспективе, находящегося в пределах действия сенсорных систем «Содружества». По любому моему запросу главный компьютер может предоставить изображение, модель процесса, запись сенсоров для того, чтобы решить мне и всему экипажу ту или иную проблему. Доступ к Стратегалу имеют также пилот, бортинженер и астронавигатор, хотя я не совсем верно выразился. Доступ имеет любой член экипажа, это не запрещается, просто этим людям и мне приходится общаться с ним наиболее часто.

Федор ни разу не был здесь, в самом сердце «Содружества», а посему делал весьма значительное над собой усилие, чтобы не озираться по сторонам с совсем уж глупым лицом. Мостик поразил Нестерова до глубины души, при том, что на нем не было, по сути, ничего необычного и диковинного. Все кратко, лаконично, по существу.

Пока научная группа в полном составе атаковала вопросами Карла, Магнуса и, в особенности, Владимира Петровича, Федор незаметно выскользнул из толпы, заметив на себе при этом мимолетный взгляд Соболева, и поспешил осмотреть свое рабочее место.

Ему выделили порядка трех квадратных метров площади, которую занимали анатомически правильное кресло, способное мгновенно подстраиваться под форму тела человека, слегка наклоненный в его сторону стол, в который был вделан многофункциональный интерфейс и терминал управления, а также огромный визор выпуклой формы. Естественно, все это в настоящий момент было не в рабочем состоянии и только ждало команды, чтобы проснуться и начать функционирование по плану.

Федор погладил кресло, отмечая его гладкие, зализанные формы, взглянул в экран визора, который должен был выдавать объемную картинку высочайшего качества. По всему выходило, что эта самая картинка была полностью интерактивной, поскольку могла управляться терминалом.

Ну, да, так и есть! В академии, правда, Федора обучали несколько на другом оборудовании, более старом, прошедшем, что называется, огни и воды, и там, все было несколько иначе, сложнее что ли. Здесь, на «Содружестве» технологии ни то, что опережали время, а были просто передовыми. Взглянув на то, как здесь все было обустроено, можно было без труда понять, что интуитивное управление, интуитивно понятный интерфейс – это огромная помощь человеку, которому предстояло сидеть и работать. Привыкнуть к новому месту ни у кого бы не составило особо труда, а уж Федору тем более.

Похоже, вопросы у коллег Карамзина за пол часа рассматривания капитанского мостика в конец иссякли, и господа ученые в полном составе запросили показать им их обители, то есть научные лаборатории.

Лаборатории располагались в верхней части корабля, там же где жилые модули экипажа, но в противоположной ее стороне. Добраться до них с капитанского мостика можно было по центральному лифту, пронзавшему весь корабль ровно по оси вращения, и далее воспользовавшись одним из радиальных коридоров.

Вот уж где фантазия конструкторов и инженеров разгулялась в полной мере. Лабораторный сектор корабля представлял собой отдельную цельную капсулу, которая была поделена на отсеки по своему исследовательскому назначению. Здесь присутствовало огромное количество разномастной аппаратуры: от детекторов частиц, массдетекторов, гравитационных сканеров, устройств для обнаружения экзотических частиц, до телескопов всевозможного назначения, способных заглянуть в такие бездны космоса, от которых у любого нормального человека начинала голова идти кругом.

Как можно было догадаться, лабораторный сектор был поделен на четыре группы лабораторий, каждой из которых отводился примерно одинаковый объем корабля. Едва заметив на стеклянных разъезжающихся в разные стороны дверях голографическую надпись «Комплекс изучения Солнца», Баум и Скот сломя голову полетели обустраиваться на своем новом рабочем месте, забыв обо всем. Даже предостерегающий окрик академика Карамзина не возымел должного эффекта, и всему экипажу пришлось ждать, пока Михаил Петрович приведет в чувства знатоков физики Солнца.

- Мне все больше кажется, - шепнул Чандра Федору на ухо, - что с этими докторами да профессорами нам в скором времени придется сильно помучиться. Ну, никакой тебе дисциплины, никакой.

- Что с них взять. Они как дети малые, увидели кучу игрушек, в которых, безусловно, много что понимают, немного обалдели от осознания того, какие возможности попали им в руки, вот и радуются. Скоро, я надеюсь, это пройдет, и везде воцарится добрая, спокойная, рабочая обстановка.

Карамзин вместе со Скотом и Баумом налюбовавшись на новейшие агрегаты познания мира, наконец, смог присоединиться ко всем остальным, ожидавшим их в коридоре, и поделиться впечатлениями.

- В жизни такого не видел! – восторгался он. – Одних только детекторов двенадцать штук, да еще два сверху многофункциональных. Это нечто! Вы хоть понимаете, какие у нас мощности? Да с этими малышками, можно все местные окрестности перепахать вдоль и поперек!

- И что сажать потом? – совершенно серьезно спросил академика Петроградский.

Михаил Петрович с недоумением во взгляде уставился на полковника, словно видел того в первый раз.

- Простите, что?

Эдуард Сергеевич криво улыбнулся, махнул рукой.

- Не беспокойтесь, я просто пошутил. Военный юмор, знаете ли, мало кто понимает. Продолжим?

Карамзин мигом пришел в себя.

- Да, конечно. Вперед!

Он бодрым шагом направился по главному коридору лабораторного сектора. Следующим на очереди оказался «Комплекс изучения ядерной физики», вотчина Антонио Спецци и Шарля Пере. Едва научная группа приблизилась к дверям с соответствующей надписью, как Федор чисто случайно заметил совершенно противоположную реакцию француза и итальянца. Если у Спецци загорелись глаза, и он был не прочь уже сейчас начать что-нибудь исследовать, то Пере смотрел на двери холодно, с толикой жестокости в глазах. Он был высокомерен, и ему с большим трудом удавалось сдерживать себя. А ведь еще предстояло работать с кем-то в паре, чего Шарль, судя по всему, не любил. Он привык считать себя первой скрипкой, а здесь был оркестр, где все были на первых ролях.

Сей комплекс так же оказался богат на техническое оснащение и мог считаться одной из самых передовых научно-исследовательских баз. Прежде всего, здесь имелось масса разнообразного оборудования по всестороннему исследованию и изучению микромира и физики элементарных частиц. Антонио Спецци подошел к одному бочкообразному агрегату, любовно похлопал его по металлической поверхности.

- Многофункциональный прожектор. Имеет на выходе богатейший энергетический спектр.

Петроградский тут же сделал заинтересованное лицо.

- Его что же, можно использовать как оружие?

Спецци неприятно поморщился.

- Все-то вам военным только разрушать да разрушать. Конечно, можно, особенно при сверхмассивных энергетических потоках. Однако… вот скажите мне, Вы бы пошли в бой со скальпелем в руках?

Эдуард Сергеевич явно не понимал намеков ученого, но ответил честно:

- Нет, не пошел бы.

- Вот! Вы бы пошли в бой с ножом, как это и положено, несмотря на то, что скальпелем так же можно убить. Однако от предназначен для другого. Этот аппарат, не предназначен для войны, он нужен для изучения.

Полковник хмыкнул, азартно сверкнув глазами.

- А как же лазеры? Тоже, скажите мне, не предназначены для войны? Лазером можно производить хирургические операции, а можно сжигать танки и авиацию противника, не говоря уже о том, что можно вовсе спалить весь город.

Едва Петроградский произнес эти слова, как Федор буквально собственной кожей ощутил волну холода, исходящую от Соболева. И не только он один это заметил: Каролина стояла, смотрела на Максима Павлович, выпучив глаза.

А полемика Эдуарда Сергеевича и Антонио Спецци продолжалась:

- Весь вопрос лишь в том, какую энергию мы вкладываем в луч, - сказал полковник. – До определенного момента лазеры лечат, потом – калечат, что уж тут поделать. Такова философия человека и всего, что им создано. Черное и белое, созидание и разрушение сплелись в нас в тугой клубок, который невозможно распутать.

- Эк, как Вы загнули, уважаемый. Так Вас послушать, то любую вещь можно использовать для войны.

- Конечно. Запомнить только при этом надо, что убивает не оружие, а человек, и все сразу становится на свои места. Ну, да ладно, мы отвлеклись от темы сегодняшнего дня…

- По Вашей, между прочем, милости, - немедленно поддел Эдуарда Сергеевича Спецци.

- Не спорю. Давайте двигаться дальше, друзья мои, а то Ваши коллеги уже заскучали.

Научная группа скучать, разумеется, и не думала. Оказавшись в своей родной стихии, ученые только и делали, что наперебой обсуждали достоинства тех или иных аппаратов и уже намечали планы по их использованию. Пришлось выгонять особо упертых личностей из пока еще неработающих лабораторий, чтобы осмотреть все.

Следующим по плану был центр по изучению межзвездной среды. Главным тут, естественно, считался Виктор Лодзинский, однако помогать ему на этом поприще был призван специалист широкого профиля Джеймс Скот. Уже по привычке члены научной группы сгрудились над некоторыми аппаратами и начали вовсю критиковать некоторых правительственных чиновников по всему миру за то, что им, в свое время, не поставили точно такие же, но в их родной лаборатории.

Федор, бегло осмотревшись по сторонам, заметил странный аппарат, напоминавший гигантского паука, который собрал вместе все свои лапки и чего-то ждал. Приблизившись к устройству непонятного назначения, Нестеров-младший осмотрел его со всех сторон, пытаясь понять, что можно делать с этим «монстром», но так и не докопался до истины.

Пришлось ждать, пока Виктор Лодзинский освободится из плена своих коллег, и задавать вопрос хозяину сиих мест.

Однако, вопреки ожиданию Федора, Лодзинский ничего конкретного об этом аппарате не сказал, упомянув лишь, что при помощи этого забавного паучка каким-то образом можно переносить многие квантовые явления на макромасштабы.

- Вы ведь в курсе, что квантовая физика в значительной мере отличается от классической и даже от той, которая прописана в теории единого электромагнитного поля?

Федор согласно кивнул.

- Вот-вот! Происходит это из-за разности мерностей пространства. Если мы с Вами ощущаем мир трехмерным, то на уровне ультрамикромира квантонов, он не совсем такой простой и понятный.

- Надеюсь, Ваши эксперименты не разнесут на части мой корабль? – вставил словно Нестеров–старший.

- Ну что Вы, право слово, Владимир Петрович. Мы же здесь хоть и будем производить опыты по созданию и исследованию всякой экзотики типа Конденсатов Бозе-Эйнштейна или Ферми-Дирака, но это, заверяю Вас, не в коем образе не повлияет на целостность нашего общего дома.

- Ловлю Вас на слове, - улыбнулся Виктор.

Шутливый тон командира экспедиции тут же поддержал весь остальной научный персонал, и Лодзинскому пришлось какое-то время отбиваться от притворной критики, подколов и прочего.

- Они словно студенты, - сказал Чандра, обращаясь к Федору, - до сих пор не вышли из того счастливого и беззаботного времени.

- Ну, насчет беззаботности поспорю. Два раза в год это слова утрачивает свое значение.

- Ты про сессию? - усмехнулся Чандра. – Уверяю тебя, многие и во время нее чувствовали себя вполне вольготно и ни о чем не думали.

- Нам главное, чтобы вот эти вот о чем-то все же думали, а то действительно, разнесут весь корабль на атомы, и останется от «Содружества» лишь история.

- Не каркай, а то беду накличешь.

Последним объектом внутри корабля, подлежащим рассмотрению членов экипажа, стал «сектор нетрадиционных научных исследований» – именно такое обтекаемое называние он носил. Вотчина ксенобиологов, ксенопсихологов и лингвистов была отнюдь не маленькая, как могло бы показаться на первый взгляд, и всевозможной аппаратуры здесь было понаставлено едва ли не меньше чем в предыдущих исследовательских комплексах.

Какие-то шкафы с перемигивающимися лампочками всевозможных форм и размеров, агрегаты, напоминающие собой помесь гигантских крабов и осьминогов, обилие малых и достаточно больших проекторов и визоров, терминалов и интерфейсов.

- Однако, - присвистнул Магнус, осматривая помещения сектора. – И зачем скажите на милость нам всем такое вот богатство?

Сзади словно бы из ниоткуда возникла Каролина.

- Чтоб ты спросил, - ответила она, слегка испугав шведа.

- Забавные аппараты, - сказал Федор, украдкой показывая ребятам на тот самый гибрид краба, паука и осьминога. – Как думаешь, зачем он тут нужен? У кого какие идеи?

Каролина сдунула непослушный локон со своего лица, сказала неуверенно:

- Возможно для того, чтобы изучать инопланетную флору и фауну. Хотя кто его знает. Вон тут сколько всяких шкафов стоит, наверняка что-то из них имеет именно такое назначение.

- Но зачем?- воскликнул Магнус. Хорошо, что его никто не услышал.

- Пока не знаю, - хмуро произнес Федор,- но это стоит выяснить в первую очередь. Очень я не люблю всякие неприятные сюрпризы.

Смирнов, Григорян и Ли Вей Йен тем временем деловито расхаживали по своей вотчине, одобрительно цокая языками, нахваливая ту или иную неведомую штуковину, и даже скептические взгляды некоторых из их коллег не возвращали ученых с небес на землю. Уже не удивлял совершенно серьезный, сосредоточенный взгляд Эдуарда Сергеевича, который с дотошностью чиновника-экспедитора проверял каждый из стоящих здесь аппаратов, осматривая их с такой тщательностью, будто делал себе дорогую и очень важную покупку в магазине.

- Вот тебе и очередное доказательство того, что полковник знает больше, чем говорит, - сделала заявление Каролина, озвучив его шепотом. – В предыдущих случаях он не проявлял и сотой доли активности, какую показывает здесь.

- Значит ли это то, что истинная цель экспедиции отнюдь не в исследовании близких рубежей облака Оорта и гелиопаузы? – задумчиво произнес Федор, скорее даже самому себе, нежели обращаясь к кому-то конкретно.

- А ты подойди к нему и спроси, - язвительно заметила мисс Фрейм, - скажи, мол, хочу все знать о целях, задачах миссии и о многом о чем еще, авось он тебе и ответит.

- Мечтай,- фыркнул астронавигатор. – Ладно еще материаловедение, это я могу понять. Все же облако Оорта содержит, точнее, должно содержать много чего любопытного…. В том числе и следы внеземной жизни?

Федор глянул на Каролину ничего не понимающим взором.

- Там же почти космический вакуум, температура близкая к реликтовому фону, откуда там жизнь? – спросил он сам себя.

- А внутри комет? Ты это не анализировал, я смотрю? И потом, а почему именно облако Оорта? На пути у нас встретятся Пояс Койпера, рассеянный диск…. Забыл уже, что там обитают небесные тела, преимущественно состоящие изо льда? Изо льда! Черт знает, что там могло зародиться или имело предпосылки для зарождения, вот для этого нам и нужны на борту экзобиологи.

Федор окончательно запутался. Каролина, минуту назад подозревала Эдуарда Сергеевича в двойной игре, уверяла его, что цели и задачи миссии на самом деле совершенно другие, а не те, которые объявлены официально, а теперь приводила как будто бы железные доводы, объясняющие нахождение в составе экипажа таких сомнительных персон как Ли Вей Йен и Михаил Суренович.

- Да, и еще одно замечание,- не унималась Каролина, - почему ты утверждаешь, что мы будем исследовать именно облако Оорта? Насколько мне известно, хотя я только медик, а не астронавт, ближайшая к Земле граница облака находится на расстоянии в пятьдесят тысячах астрономических единиц. Я, конечно, не обладаю такими совершенными знаниями в технике, какие есть, например, у уважаемого Карла Вильгельма Штайнера, но и у меня мозгов хватает, чтобы понять, что нам таких расстояний даже на «Содружестве» за разумные сроки не достичь.

- Я склонен считать рассеянное скопление и Пояс Койпера ближайшей границей облака Оорта, хотя это и расходится с традиционными знаниями о строении ближайших окрестностей солнечной системы. – Федор устало вздохнул. – Ты права, как всегда, даже на «Содружестве» нам не достичь таких гигантских расстояний. Мы способны лишь за пол года добраться до пояса Койпера и исследовать гелиопаузу, а это всего сто астрономических единиц, но не как не десятки тысяч.

- Потом расскажешь, надеюсь, почему ты склонен считать именно так?

- Зайдешь ко мне в каюту, обсудим, - ответил Федор, вставляя во фразу чисто деловой интерес.

Однако девушка поняла его не совсем верно.

- Что…, это мы уже предлагаем даме свидание на своей территории?

Федор смутился, быстро поняв двоякий смысл своей фразы.

- Я… не это имел…

- Не оправдывайся, - сказала Каролина, - я просто пошутила.

- А, по-моему, ты собиралась вогнать меня в краску, разве нет?

- Нет, конечно, зачем мне это?

- Кто знает. Но… мы не договорили. Ты все классно, конечно, объяснила насчет целесообразности экзобиологов на корабле. Но как быть с лингвистом? Как быть с ксенопсихологом? Наличие этих двух персонажей указывает, по идее, на то, что мы можем столкнуться не просто с зачатками жизни или возможными предпосылками для ее зарождения, но с жизнью разумной, более того, готовой вступить с нами в контакт?!

- Сие мне не ведомо,- легко ответила девушка, будто и не пыталась ничего доказать парой минутами назад.

- То есть как? Даже версий нет?

- Версии есть, но ты их все слышал. Полковник играет втемную, по своим правилам, которые, боюсь, мы узнаем лишь тогда, когда они покажут себя во всей красе. Видишь эту штуковину в руке у Смирнова?

Федор кивнул, украдкой рассматривая небольшой металлического цвета цилиндр, закругленный с концов. Афанасий Лазаревич держал его в руках так, что создавалось впечатление, будто он взял шар и растянул его.

- Знаешь, что это?

- Нет. А ты что, знаешь?

- Ага. Одна моя знакомая как раз училась на психолога, только на обычного, без всяких там приставок. Так вот, НАСА предложило ей пройти глубоко секретную программу, о которой она не имела права никому ничего говорить. Ну, в принципе, сам этот факт ни о чем еще не говорил, мало ли, зачем НАСА понадобились психологи, может выслушивать жалобы астронавтов, кто знает. Однако изящными методами,- Каролина очаровательно улыбнулась, так что у Федора вмиг подскочил пульс, - мне удалось кое-что разузнать. В общем, ее обучали именно как ксенопсихолога, и она имела непосредственный контакт с АПР.

- С чем?

- Вот этот предмет зовется анализатором поведенческих реакций, АПР сокращенно. Каким-то образом он может помочь нам понять намерения гипотетических чужих, которые могут повстречаться у нас на пути.

Услышанное только что оставляло почву для размышлений, но заниматься этим процессом Федору не дали.

- Я понимаю, - обратился ко всем собравшимся Эдуард Сергеевич, - что с одного раза вам не запомнить все, что есть на этом дивном корабле, уважаемые друзья. Также, впрочем, как нам самим ни рассказать вам о нем все исчерпывающе. Памятуя об этом, мне пришлось пойти на кое-какие ухищрения.

Из-за спины Петроградского появился Владимир Нестеров с металлического цвета чемоданчиком в руках. Где он его держал до этого времени, Федор так и не понял, поскольку был уверен в том, что еще пяток минут назад у его брата не было при себе посторонних вещей.

- Обратите внимание вот на это, - Петроградский взял чемоданчик в свои руки, положил его на один из столов в лаборатории, соединил ладони вместе, аккурат над чемоданом, и, подержав их так пару секунд, развел в разные стороны.

Раздался еле слышный щелчок, а затем Федор увидел, как чемоданчик раскрылся. Верхняя крышка поднялась, и всем собравшимся предстало содержимое переносной камеры хранения.

- Не дурно, - сказал себе под нос Штайнер.

- Это еще что такое? – удивилась Каролина

Нижняя крышка чемоданчика имела два ряда параллельных тонких ниш, в которых покоились… самые настоящие солнцезащитные очки. Когда Эдуард Сергеевич взял такие одни в руки, Федор понял, что даже форма этих самых очков практически не отличается от стандартных общепринятых образцов, ежели только эти были чуть тоньше и изящней.

Петроградский с довольным видом повертел в руках очки, раскрыл дужки и одел их себе на глаза, сразу становясь еще более хищной фигурой в глазах окружающих.

- Ну, как я вам? Нравлюсь?

Раздался нестройный ряд голосов. Больше, конечно, всех интересовало ни то, как выглядит полковник, а то, что это он себе напялил на нос.

- Это, уважаемые мои друзья, ваш персональный гид по «Содружеству». Работает этот предмет как такая хорошо известная вам всем вещь под названием очки дополненной реальности. Разница здесь в том, что аппарат на вашем лице напрямую связан с центральным ядром искусственного интеллекта «Содружества», а, следовательно, сможет сказать вам все обо всем и в кратчайшие сроки. Забыли, как пройти в то или иное место, просто спросите об этом корабль, шепнув себе под нос что-то типа «Содружество» или корабль, как пройти… в библиотеку», ну, и так далее. Не надо искать информационные терминалы и пользоваться их, хоть и удобным, интерфейсом, не надо задумываться, что есть на корабле та или иная штуковина, и куда ведет тот или иной коридор, просто спросите об этом сам корабль, и он вам непременно ответит. Хотите пообщаться между собой, но лень идти друг к другу в гости, оповестите об этом корабль, и он сам свяжет вас с нужным абонентом…

- Ему бы товары рекламировать, - процедила Каролина, - цены б не было.

- Этим он, кстати, сейчас и занимается, - ответил ей Федор, но в его голосе не было ни досады, ни обиды. – А что, неплохо придумал. Лично мне в работе пригодятся эти очечки, да и тебе, мне кажется.

- С чего ты взял?

- А с того, что, сдается мне, эти очки для нас имеют больший спектр возможностей, чем те, которые приготовлены для научной группы.

- Это еще почему?

- Смотри, в чемодане наши восемь лежат отдельно, в других нишах…

Каролина рассмеялась, едва не привлекая к себе внимания.

- Ну, ты дал. Очки у него в другом месте лежат. Если ты судишь только по этому…

- Не только, - перебил ее Федор. – Мне кажется, я начинаю понимать, как мыслит Петроградский. Если наши очки будут иметь дополнительные опции, значит, на этот раз я его разгадал.

Спустя пару часов Федор мог принимать поздравления по поводу своей прозорливости. Владимир собрал всех членов экипажа на капитанском мостике (исключая научный персонал), сделал несколько вводных, которые в основном касались дополнительного изучения своих рабочих мест, и передал слово Эдуарду Сергеевичу.

- Миссия наша очень важна,- начал он по обыкновению пафосно, - поэтому я сделал все, чтобы облегчить нам всем задачу. Ваши очки более совершенны, чем есть у научного персонала, только им об этом не говорите, а то обзавидуются. В чем же разница спросите вы? А во всем. Вот для господина астронавигатора, - полковник сделал кивок в сторону Федора, - очки обладают специальным набором интерфейсов, посвященных только его специальности. Вся эта твоя небесная механика, все эти перигелии, афелии, точки перицентра и так далее, со всем теперь тебе справляться будет легче. Разработку вели, кстати, твои коллеги, из академии, может быть, помнишь такого профессора Шпагина?

Федор кивнул, не сдержав при этом улыбки, вспоминая сухонького, поджарого старика с молодецкой, даже юной душой.

- Он, кстати, прекрасно о тебе отзывался, поэтому нет ничего удивительного в том, что именно он предложил эту идею с очками.

Даже несмотря на то, что Федору было лестно слышать в свой адрес такие слова, он был малость удивлен. Шпагина он, разумеется, уважал, но никогда не замечал к себе какого-то дополнительного внимания со стороны профессора.

- Эй, - окликнула его Каролина, - не возгордись только.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: