Тесс Герритсен Телохранитель для невесты 9 страница

Нина плотнее завернулась в одеяло и попыталась уснуть. Однако похоже, что она скорее дождется рассвета, чем уснет. Впрочем, какая разница, лишь бы ей стало хотя бы капельку легче после его отъезда.

Но холодная ночь, казалось, тянулась бесконечно.

Нет, он совершил ошибку. Глупую, непростительную ошибку.

Всю дорогу назад в Портленд, пока он вел машину по темному, пустынному шоссе, Сэм спрашивал себя, как он допустил такое.

Нет, он отлично понимал, как это случилось. Притяжение между ними было столь сильным, что ему было невозможно противостоять. Их неумолимо тянуло друг к другу с первого дня знакомства. Он пытался бороться с собой, постоянно напоминал себе, что он полицейский и находится при исполнении, она – лишь ключевой элемент в расследовании. Хороший полицейский никогда бы не попал в такую западню.

А Сэм привык думать, что он хороший полицейский. Теперь же он знал, что подвержен человеческим слабостям, что Нина – искушение, которому он не смог противостоять. Не исключено, что пострадает все расследование, поскольку он уже утратил объективность.

А все потому, что эта женщина слишком много для него значит.

Нет, пострадает не только расследование, пострадает и он сам, и виноват в этом будет только он, и никто другой. Нина была напугана, неудивительно, что она нашла в его лице защитника и утешителя. Ему же не следовало подпускать ее на близкое расстояние, наоборот, он должен был держать свои порывы в узде. Вместо этого он поддался минутной страсти и вот теперь не может думать ни о чем другом, кроме этой женщины.

Сэм стиснул руль и заставил себя сосредоточиться на дороге. И на случае, который расследовал.

К часу ночи он вернулся в город, в половине второго уже сидел за своим рабочим столом, изучая предварительные отчеты Эрни Такеды. Как он и ожидал, бомба в квартире Нины была из того же разряда, что и взрывные устройства в церкви и на складе. Единственная разница состояла в способе детонации. Бомба на складе была снабжена элементарным таймером. Бомбу, принесенную в церковь, замаскировали под подарок, который должен был взорваться, когда кто-то попробует его развернуть. Взрывное устройство в квартире Нины приводила в действие входная дверь. А этот «пиротехник» парень изобретательный. Каких только способов не выдумал, чтобы взорвать бомбу! Каждое взрывное устройство предназначалось для конкретной ситуации, а это значит, что преступник не просто ловок и хитроумен, но и крайне опасен.

Домой Сэм вернулся лишь в пять утра – хотелось успеть немного вздремнуть. Потому что в восемь ему снова на работу, на утреннюю планерку.

Три взрыва за две недели. Явный перебор. Усталость и напряжение читались на лицах всех, кто сидел за круглым столом. Джиллис сидел с каким-то побитым видом, шеф Куперсмит был готов в любую минуту сорваться на крик, и даже обычно непробиваемый Эрни Такеда демонстрировал признаки раздражения. Частично тому причиной было присутствие двух федеральных агентов из отдела по борьбе с нелегальным сбытом алкоголя, наркотиков и оружия. Глядя на них, Сэм подумал: эти два напыщенных индюка всем своим видом пытаются показать, что их приезд облагодетельствовал такую захолустную дыру, как Портленд.

Но больше всего раздражало присутствие окружного прокурора, Норма Лиддела, старого зануды и вечной занозы в заднице у полиции.

Лиддел потрясал утренним выпуском «Нью-Йорк таймс».

– Вы только взгляните на заголовки! – кипятился он. – «Портленд, штат Мэн, новая столица взрывных устройств». Вот что в Нью-Йорке пишут про нас! Про нас! – И он со злостью швырнул газету на стол. – Что, черт побери, происходит в этом городе? Кто этот чертов злоумышленник?

– Если хотите, мы можем предоставить вам его психологический портрет, – предложил один из федералов. – Это мужчина, довольно умный…

– Я и без вас знаю, что он довольно умный! – перебил его Лиддел. – Гораздо умнее всех нас, вместе взятых! Мне не нужен ваш психологический портрет! Я хочу знать, кто он такой! Скажите, кто-нибудь из присутствующих может назвать мне его имя?

За столом воцарилась тишина.

– Нам известно, кого он пытается убить, – первым нарушил молчание Сэм.

– Вы имеете в виду эту Кормье? – Лиддел презрительно фыркнул. – Почему же тогда до сих пор никто не смог мне внятно объяснить, зачем она понадобилась нашему преступнику?

– И тем не менее ему нужна именно она. И поэтому она – единственное связующее звено между злоумышленником и нами.

– А как насчет бомбы на складе? – не удержался подпустить шпильку Куперсмит. – Какое отношение имеет ваша Кормье к этому взрыву?

– Пока не знаю, – честно признался Сэм.

– А я готов делать ставки десять к одному, что взрыв на складе дело рук Билли Бинфорда и его подручных! – с жаром воскликнул Лиддел. – Это был бы вполне логичный шаг с его стороны. Запугать свидетеля обвинения. Скажите, эта ваша Кормье как-то связана с Бинфордом?

– Она знает о нем лишь из газет, – ответил Сэм. – Никакой связи нет.

– А ее родственники? Вдруг кто-то из них как-то связан с ним?

– Здесь тоже все чисто, – подал голос Джиллис. – Мы проверили финансовое состояние всей семьи – отца, матери, отчима, мачехи. И ничего не нашли. Никаких даже отдаленных связей с Бинфордом. Ее бывший жених также чист.

Лиддел откинулся в кресле:

– Эх, чует мое сердце, что нас ждут новые неприятности. Бинфорд явно затеял большую игру.

– Откуда вам это известно? – поинтересовался Куперсмит.

– У меня свои источники, – ответил Лиддел и покачал головой. – Я наконец упрятал за решетку Снежного человека, а он по-прежнему правит своей империей, даже из тюремной камеры, и ему плевать на правосудие. Я уверен, что взрыв на складе – это часть его тактики. Он пытается запугать нас, пытается запугать свидетелей. И если я не добьюсь, чтобы ему дали срок, через несколько месяцев он вновь будет гулять на свободе. И тогда он начнет запугивать свидетелей лично.

– Но ведь дело вроде идет к тому, что срок ему все же дадут, – успокоил прокурора Куперсмит. – У вас есть надежные свидетели, необходимые финансовые улики. Да и судью вы назначили неподкупного.

– Все верно, но Бинфорд даже из-за решетки мутит воду, – возразил Лиддел. – Этот мерзавец явно прячет в рукаве козырной туз. Вот только хотел бы я знать, что это такое. – С этими словами окружной прокурор посмотрел на Сэма. – Где вы прячете эту свою Кормье?

– В надежном месте, – ответил Сэм.

– И вы не желаете разглашать тайну, я правильно понял?

– В данных обстоятельствах я предпочитаю, чтобы в курсе местонахождения мисс Кормье были лишь два человека – я и Джиллис. Если у вас есть к ней вопросы, я могу их задать ей вместо вас.

– Я всего лишь хочу знать, какое отношение она имеет к этим взрывам. Зачем Снежному человеку понадобилось ее убивать?

– А что, если Бинфорд здесь ни при чем? – вопросом на вопрос ответил Сэм. – Он в тюрьме, а к взрывам причастен кто-то другой, только мы не знаем, кто именно.

– В таком случае найдите его мне, – огрызнулся Лиддел. – Прежде чем Портленд прославится на всю Америку, как какой-нибудь Бейрут.

С этими словами окружной прокурор поднялся из-за стола, давая понять, что планерка окончена.

– Через месяц Бинфорд предстанет перед судом. И я не желаю, чтобы моих свидетелей запугивали новыми взрывами. Так что давайте ловите вашего злоумышленника, прежде чем он окончательно загубит мне дело, – добавил Лиддел и вышел вон.

– Да, год выборов – это сущий ад, – пробормотал Джиллис. Народ тем временем гуськом выходил из конференц-зала.

– Наварро, можно тебя на минутку? – произнес Куперсмит.

Сэм внутренне напрягся. Он знал, что сейчас последует. Куперсмит закрыл дверь и повернулся к нему лицом:

– Ты и эта Кормье. Что там между вами?

– Она нуждается в защите. Вот я и взял над ней шефство.

– Ах, теперь это так называется.

Сэм устало вздохнул:

– Согласен, наверно, я проявляю о ней больше заботы, чем нужно.

– Вот и мне тоже так показалось. – Куперсмит покачал головой. – Сэм, ведь ты же умный парень. Зачем тебе это нужно? Такие ошибки – удел новичков. Но тебе-то, с твоим опытом?

– Понимаю.

– Это чревато неприятностями для вас обоих. Мне придется отстранить тебя от расследования.

– Нет, я должен продолжить начатое.

– Из-за этой женщины?

– Потому что я хочу поймать преступника. И я его поймаю.

– Прекрасно, главное – держись подальше от Нины Кормье. По идее я не должен давать тебе такие советы, ты и сам все знаешь лучше меня. Уж кто-кто, а ты-то должен знать, если такое случается, жди неприятностей. Сейчас ты воображаешь себя этаким Джоном Уэйном, но, как только все будет кончено, она увидит, что ты простой смертный, как и все мы. Мой тебе совет, одумайся, Сэм. Эта Кормье – бабенка смазливая, да и папаша у нее денежный мешок. Наш брат полицейский ей не нужен.

«Что ж, он прав, – подумал Сэм, – да я и сам это знаю по личному опыту. Неприятности не заставят себя ждать».

Неожиданно дверь, ведущая в конференц-зал, распахнулась, и на пороге появился Такеда. Было видно, что он чем-то взволнован.

– Вы не поверите! – воскликнул он, размахивая листом бумаги для факсов.

– Что случилось?

– Данные криминалистической лаборатории! Они только что установили, кому принадлежат отпечатки пальцев на осколке бомбы.

– И кому же?

– Полное совпадение. Это Винсент Спектер!

– Быть того не может! – воскликнул Сэм и, выхватив лист бумаги из рук Такеды, пробежал глазами факс. То, что в нем говорилось, не оставляло сомнений в том, что они вышли на верный след.

– Это какая-то ошибка, – попытался возразить Куперсмит. – Ведь его тело было найдено и опознано! Он гниет в земле вот уже несколько месяцев!

– Похоже что нет, – отрезал Сэм, отрывая глаза от листа бумаги.

Глава 9

Хотя лодка была старая и много повидавшая на своем веку, но все еще крепкая. По крайней мере, пока Нина гребла по озеру, течи лодка не дала. День клонился к вечеру, и по глади озера неторопливо скользили две утки, не обращая внимания ни на лодку, ни на гребца. Над озером царили полное безветрие и тишина. Собственно, таким и должен быть теплый летний день.

Нина направила лодку на середину озера, где на поверхности воды играли солнечные блики, после чего отпустила весла. Лодка тотчас начала описывать медленные круги. Нина откинулась на спину и устремила взор к небу. В вышине над ее головой кружились птицы, а над ее лицом иногда зависали, подрагивая радужными крыльями, стрекозы.

Неожиданно Нина услышала, как кто-то позвал ее по имени. Она резко встала, и лодка покачнулась.

Она увидела его. Он стоял у самой кромки воды и махал ей рукой.

Она тотчас взялась за весла и начала грести к берегу. Сердце было готово вырваться из груди – не столько от физической нагрузки, сколько от радости. Но почему Сэм вернулся так рано? Накануне ночью он уехал от нее, даже не попрощавшись. Так обычно уезжают от женщины, с которой больше не хотят встречаться.

И вот теперь он снова здесь, ждет ее на берегу, наблюдая за ней хорошо знакомым, непроницаемым взглядом. Интересно, о чем он сейчас думает? Трудно сказать. По крайней мере, ей ни разу не удалось заглянуть к нему в душу. Этот мужчина сводил ее с ума, и, пока ее лодка скользила по глади озера, преодолевая последние разделяющие их ярды, Нина ощущала, как вновь отдается во власть приятному безумию. Потребовались немалые усилия, чтобы подавить в себе эту коварную слабость.

Подплыв ближе, она кинула ему веревку, и он подтянул ее к берегу, а как только нос лодки коснулся суши, помог выбраться на берег. Одно лишь соприкосновение их рук, пока он помогал ей выйти из лодки, – и по телу вновь пробежала приятная дрожь. Впрочем, достаточно было один раз заглянуть ему в глаза, чтобы понять: надеяться на то, что он станет ее любовником, не приходится. Перед ней был полицейский – деловой, холодный, безликий. Совсем не тот мужчина, что накануне ночью сжимал ее в объятиях.

– Есть кое-какие новости, – сообщил он.

Нина так же равнодушно встретила его взгляд:

– И что за новости?

– Похоже, мы знаем, кто стоит за взрывами. И я хотел бы, чтобы ты взглянула на кое-какие фотоснимки.

Нина сидела на диване возле камина – того самого камина, что согревал их, когда они накануне ночью занимались любовью, – и перебирала фотографии преступников. Камин давно потух и сейчас был холоден, как и она сама, – и душой и телом. Сэм сидел от нее на расстоянии как минимум в фут и молча наблюдал, как она перебирает страницы в альбоме с фотографиями, внимательно вглядываясь в лицо каждого потенциального преступника. Перебрав все снимки, она наконец добралась до последнего и покачала головой, закрыв альбом.

– Никого не узнаю, – сказала она.

– Ты уверена?

– На все сто. Почему ты сомневаешься? И кого, по-твоему, я должна узнать?

Было видно, что Сэм разочарован. Открыв альбом на четвертой странице, он вновь протянул его ей:

– Посмотри на это лицо. Третье снизу, в первой колонке. Ты когда-нибудь встречала этого человека?

Нина какое-то время внимательно изучала фотографию.

– Нет, – произнесла она наконец, – первый раз вижу.

Сэм со вздохом откинулся на спинку дивана.

– Нет, это какое-то наваждение, – произнес он.

Нина по-прежнему рассматривала фото. Изображенному на ней мужчине было за сорок. Светлые волосы, голубые глаза, впалые щеки, придававшие ему изможденный вид. Ее внимание привлекли его светлые глаза: в них читалась угроза. Казалось, он буравил ее взглядом. Странное впечатление для обыкновенного фото. Нина даже поежилась.

– Кто это? – спросила она.

– Его зовут, вернее, звали Винсент Спектер. Пять футов одиннадцать дюймов ростом, вес сто восемьдесят фунтов, возраст сорок шесть лет. По крайней мере, ему было бы сорок шесть, будь он сейчас жив.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, жив ли он?

– Мы думали, что он умер.

– А теперь не уверены?

– Нет, теперь не уверены.

Наварро поднялся с дивана. В домике становилось зябко, и Сэм, сев на корточки перед камином, попробовал развести огонь.

– В течение двенадцати лет, – заговорил он, – Винсент Спектер служил в армии взрывником. Затем его с позором выгнали со службы за какую-то мелкую кражу. Новую карьеру он построил очень быстро. Стал тем, кого мы называем спецом. Большие взрывы. Большие деньги. Был готов наняться в услужение к любому, кто хорошо платил ему за его «искусство». Работал на террористов у нас и за границей. На боссов преступного мира по всей стране.

На протяжении многих лет деньги ему в карман текли рекой. Но затем удача изменила Спектеру. Его узнали на видеозаписи камеры наблюдения в одном из банков. Арестовали, осудили, но за решеткой он провел всего год. Затем сумел бежать.

Сэм чиркнул спичкой и поднес ее к сухим щепкам растопки. Те с треском вспыхнули и разгорелись ярким пламенем. Сэм положил поверх них полено и вновь обернулся к Нине.

– Шесть месяцев назад, – продолжил он свой рассказ, – останки Спектера были обнаружены среди груд битого кирпича после того, как одна из подложенных им бомб разрушила складское помещение. Вернее, власти решили, что нашли его тело. Хотя теперь мы склонны думать, что оно принадлежало кому-то другому. А Спектер жив и разгуливает на свободе.

– Откуда это вам известно?

– Потому что мы получили отпечатки пальцев с осколков бомбы, которой был взорван склад.

Нина в упор посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что ему ничего не стоило взорвать церковь?

– Я почти в этом уверен. Тебя пытается убить Винсент Спектер.

– Но я не знаю никаких Винсентов, тем более с такой фамилией! Я в первый раз слышу его имя!

– И ты не узнаешь его на фото?

– Нет.

Сэм поднялся. Теперь за его спиной весело потрескивало пламя – это разгорелось полено.

– Мы показывали его фото другим членам твоей семьи. Никто из них его не опознал.

– Это какая-то ошибка. Даже если этот человек жив, зачем ему понадобилось меня убивать?

– Его вполне мог нанять кто-то другой.

– Вы уже изучили эту версию. И вышли лишь на Даниэлу.

– Не будем пока от нее отказываться. Разумеется, она сама это отрицает. К тому же она прошла проверку на детекторе лжи.

– Она позволила вам нацепить на себя провода?

– Да, она дала согласие. И мы провели проверку.

Нина изумленно покачала головой:

– Ну она дает! С трудом верится.

– Между прочим, похоже, эта процедура ей даже понравилась. Мужики нашего отдела таращились на нее во все глаза.

– Да, она мастерица кружить мужчинам голову. По крайней мере, в отношении моего отца это ей удалось великолепно. Да и в отношении Роберта тоже, – негромко добавила Нина.

Сэм теперь расхаживал по комнате, вернее, описывал медленные круги вокруг дивана.

– Что возвращает нас к вопросу о Винсенте Спектере. И того, что его связывает с тобой. Или Робертом.

– Я тебе уже сказала, что впервые слышу это имя. И не помню, чтобы Роберт когда-либо упоминал его в разговорах.

Сэм обошел диван и снова встал напротив камина. На фоне пламени его лицо казалось непроницаемой маской.

– Спектер жив. И он сделал бомбу, предназначавшуюся тебе и Роберту. Почему?

Нина посмотрела на фотографию террориста. Как ни напрягала она память, вспомнить его она не смогла. Лишь глаза выдавали смутно знакомого человека. Она вполне могла видеть этот взгляд раньше – в отличие от лица.

– Расскажи мне о нем чуть больше, – попросила Нина.

Сэм подошел к дивану и сел с ней рядом. Не вплотную, чтобы не касаться ее тела, но на очень небольшом расстоянии, чтобы она ощущала его близость.

– Винсент Спектер родился и вырос в Калифорнии. В девятнадцать лет пошел служить в армию. Очень скоро проявил склонность к взрывным работам. Прошел специальную подготовку взрывника. Принимал участие в операциях на Гренаде и в Панаме. Именно там он потерял палец – пытаясь обезвредить подложенную террористами бомбу. Он в принципе мог уйти на инвалидность, однако…

– Погоди, ты хочешь сказать, что у него не хватает одного пальца?

– Верно, не хватает.

– На какой руке?

– На левой. А почему ты спрашиваешь?

Нина застыла как статуя, напряженно вспоминая, у кого она могла видеть руку без одного пальца. Почему ей кажется, что она точно где-то ее видела? Но вот где и у кого?

– Это средний палец на левой руке? – наконец произнесла она.

Сэм, нахмурив лоб, потянулся за портфелем с бумагами и, вытащив папку, быстро пролистал ее содержимое.

– Да, ты права. Это средний палец левой руки.

– Причем никакой культи. Просто нет пальца, и все.

– Тоже верно. Врачи были вынуждены ампутировать все то немногое, что осталось.

Он смотрел на нее, и в глазах его читалась тревога.

– Значит, ты его все-таки знаешь, – охрипшим от волнения голосом произнес он.

– Я… я не уверена. Просто мне вспомнился один человек, у которого не было среднего пальца левой руки.

– Что? Где ты его видела?

– В нашем отделении экстренной помощи. Несколько недель назад. Мне запомнилось, что он был в перчатках и не хотел их снимать. Мне нужно было проверить его пульс. И я была вынуждена стащить с его левой руки перчатку. Я никак не ожидала, что у него не будет одного пальца. По всей видимости, соответствующий палец перчатки был набит ватой. Должно быть, я уставилась на его кисть, потому что, помнится, спросила у него, где он лишился пальца. Он ответил, что палец застрял в каком-то станке.

– Но что ему нужно было в отделении экстренной помощи?

– Если я правильно помню, его привел туда несчастный случай. Да-да, его сбил какой-то велосипедист. Он порезал руку, и ему нужно было наложить швы. Странно, но после этого он исчез. То есть как только ему наложили швы. Когда я вернулась, его уже не было. Никаких тебе спасибо за помощь, ничего. Просто исчез, словно его ветром сдуло. Я еще подумала, что он это сделал для того, чтобы не платить за оказанную помощь. Но потом я выяснила, что он все-таки заплатил. Наличными.

– Ты помнишь, как его звали?

– Нет, – пожала плечами Нина. – У меня отвратительная память на имена.

– Тогда опиши его мне. Все, что тебе удалось запомнить.

Какое-то время Нина сидела молча, пытаясь вспомнить лицо человека, которого видела несколько недель назад, да и то всего один раз.

– Помнится, он был довольно высокого роста, потому что, когда его положили на кушетку, его ноги свисали через край. – Она вопросительно посмотрела на Сэма. – Примерно одного роста с тобой.

– Во мне шесть футов. Винсент Спектер ростом пять футов одиннадцать дюймов. А что ты скажешь мне про его лицо? Глаза? Волосы?

– Волосы у него были темные, почти черные. А вот глаза… – Нина откинулась на спинку дивана и сосредоточенно наморщила лоб. Ей вспомнилось, как ее испугало отсутствие пальца. Она тогда подняла взгляд и вопросительно посмотрела пациенту в глаза. – По-моему, голубые.

– У Спектера тоже голубые глаза. Но волосы светлые. Впрочем, он вполне мог их покрасить.

– Но лицо было другое. Не такое, как на фото.

– У Спектера есть деньги. При желании он мог сделать пластическую операцию и полностью изменить свою внешность. В течение шести месяцев мы считали его мертвым. За это время ничто не мешало ему сделать из себя совершенно другого человека.

– Хорошо, допустим, это был он. Это его я видела тогда в больнице. Но разве это делает из меня потенциальную жертву? С какой стати ему пытаться меня убить?

– Ты видела его лицо. Ты можешь его опознать.

– Но ведь его лицо видели многие, не только я!

– Ты единственная, кто мог бы опознать в нем человека с отсутствующим пальцем. Ты сказала, что он был в перчатках и не хотел их снимать.

– Да, потому что они были частью его униформы. Может, единственная причина в том, что он…

– Постой! Какой униформы?

– Что-то вроде куртки с медными пуговицами. И белые печатки. На брюках галуны. Ну, такую еще носят лифтеры или коридорные в гостиницах.

– А на куртке не было никакой эмблемы? Например, название здания или отеля.

– Нет.

Сэм вновь вскочил на ноги и принялся нервно мерить шагами комнату.

– Ну хорошо, допустим, с ним произошел небольшой несчастный случай. Он порезал руку, ему нужно в травмпункт, чтобы ему наложили швы. Ты замечаешь, что у него нет пальца. И ты видишь, что на нем какая-то униформа.

– Но разве после этого я представляю для него угрозу?

– Кто знает. Сейчас он живет под совершенно иной личиной. И власти понятия не имеют, как он теперь выглядит. Но отсутствие пальца тотчас выдает его с головой. Ты видела его кисть. Ты видела его лицо. В принципе ты способна опознать его.

– Но ведь я ничего не знаю ни про какого Винсента Спектера! Мне бы и голову не пришло обращаться в полицию!

– Мы уже подняли вопрос о его так называемой смерти. И теперь у нас есть веские сомнения на тот счет, что он действительно умер. Зато у нас имеются все основания полагать, что он жив и продолжает делать свое черное дело. Еще один взрыв, и мы бы вышли на его след. Для этого достаточно объявить народу, что мы ищем человека с отсутствующим средним пальцем. Думаю, ты бы первая пришла к нам. Разве не так?

– Конечно, пришла бы, – кивнула Нина.

– Может, именно этого он и испугался. Что ты сказала бы нам то, чего мы пока не знаем. А именно как он сейчас выглядит.

Какое-то время Нина молчала, глядя на альбом с фотографиями, и вспоминала тот день в отделении экстренной помощи. Она пыталась вспомнить пациентов, их болячки, ушибы и вывихнутые лодыжки. Она вот уже восемь лет работала медицинской сестрой, и за это время через ее руки прошло такое количество пациентов, что часы приема слились в один бесконечный рабочий день. Но что касается человека в перчатках, то в память ей врезалась еще одна деталь. Нечто такое, от чего по спине пробежал неприятный холодок.

– Врач, который зашивал ему рану, – негромко произнесла она.

– Да? И кто же это был?

– Роберт. Это был Роберт.

Сэм пристально посмотрел ей в глаза. И в этот момент он понял. Они оба поняли: Роберт находился в том же кабинете. Он видел лицо пациента, он видел его изуродованную левую руку. Он, как и Нина, мог легко опознать Винсента Спектера.

И вот теперь Роберта нет в живых.

Сэм потянулся и взял руку Нины в свою.

– Только не плачь, – произнес он, поднимая ее с дивана.

Они стояли лицом к лицу. Ее тело тотчас отреагировало на его близость, ощущение было такое, будто внизу живота запорхали мотыльки. В эти мгновения ей страстно его хотелось.

– Я отвезу тебя назад в Портленд, – сказал Сэм.

– Сегодня вечером?

– Хочу, чтобы ты встретилась с нашим художником. Посмотрим, вдруг нам удастся создать фоторобот преступника.

– Вряд ли от меня будет польза. Если бы я его увидела, то конечно же узнала бы. Но описать его лицо…

– Наш художник поможет тебе это сделать. Самое главное, что теперь нам есть над чем работать. А еще я попросил бы тебя помочь мне пересмотреть карточки пациентов, приходивших в тот день к вам в отделение. Вдруг мы сумеем обнаружить что-то такое, о чем ты забыла.

– Мы храним записи обо всех случаях обращения к нам. Так что найти карточку я тебе помогу.

«Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, – добавила она мысленно, – лишь бы ты только перестал изображать из себя крутого полицейского».

Они продолжали стоять, глядя друг другу в глаза, и ей показалось, что в какой-то миг она прочла в его взгляде желание. Увы, всего на какой-то миг, потому что Сэм поспешил отвернуться, чтобы достать из стенного шкафа куртку, которую потом накинул ей на плечи. Одно только прикосновение его пальцев, и по ее телу пробежала сладкая судорога.

Нина повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Скажи, между нами что-то было? – негромко спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Прошлую ночь. Или ты хочешь сказать, что мне все приснилось? Мы с тобой занимались любовью здесь, в этой комнате. И теперь мне не дает покоя вопрос, что я сделала не так. Ты держишься со мной… с подчеркнутым безразличием.

Сэм устало вздохнул. А может, это был вздох сожаления.

– То, что произошло прошлой ночью, – произнес он наконец, – не должно было произойти. Мы совершили ошибку.

– Я так не думаю.

– Нина, для полицейского, расследующего преступление, влюбиться – всегда ошибка. Ты напугана, тебе нужен защитник, герой. И так получилось, что на эту роль подвернулся я.

– Но ведь ты не играешь никакой роли! И я тоже не играю. Ты мне не безразличен. Боюсь, что я уже почти влюбилась в тебя.

Он посмотрел ей в глаза, но не проронил ни слова. Впрочем, его молчание было красноречивее всяких слов.

Нина отвернулась, лишь бы не видеть его равнодушного взгляда.

– Господи, я чувствую себя полной идиоткой, – произнесла она с наигранной веселостью. – Как же я раньше не поняла: такие вещи случаются с тобой постоянно. Ты, должно быть, привык к тому, что женщины сами вешаются тебе на шею.

– Неправда.

– Вот как? Ты ведь герой-полицейский. Кто устоит перед твоим обаянием? – Она вновь обернулась к нему. – Ну и как я по сравнению с другими?

– Нет никаких других, нет и не было! Нина, поверь, у меня и в мыслях нет отталкивать тебя. Я просто хочу, чтобы ты поняла: нас свела ситуация, в которой ты оказалась. Нас свела опасность, нависшая над тобой угроза. Ты смотришь на меня и в упор не видишь моих недостатков! Отказываешься признаться самой себе, что я вовсе не тот, кто тебе нужен. Ты была помолвлена с Робертом Бледсоу. Выпускник престижного университета. Диплом врача. Дом в дорогом рай оне. А кто я такой? Обыкновенный коп!

Чувствуя, как к глазам подступили слезы, Нина покачала головой:

– По-твоему, я так о тебе думаю? Что ты всего лишь обыкновенный коп?

– Но ведь я именно такой.

– Неправда, ты удивительный человек. – Она протянула руку, чтобы дотронуться до его щеки. Он попытался отпрянуть, но не успел, и ее пальцы коснулись небритого подбородка. – Сэм, ты добрый. Ты заботливый. Ты смелый. Таких людей, как ты, я еще ни разу не встречала. Да, ты полицейский, и в этом нет ничего зазорного. Ты спас мне жизнь. Ты следил, чтобы со мной ничего не случилось…

– Но ведь это моя работа.

– И это все?

Он ответил не сразу. Лишь продолжал смотреть ей в глаза, как будто не знал, стоит ли говорить правду.

– Скажи, Сэм. Ты делал это лишь потому, что такая у тебя работа?

– Нет, конечно, – вздохнул он наконец. – Не только поэтому. Да, ты мне небезразлична.

Его признание наполнило ее сердце ликованием. Нина улыбнулась. Прошлой ночью она чувствовала его тепло, его заботу. Что бы он ни говорил о себе, под маской безразличия скрывался человек с его страстями и слабостями. Боже, как ей хотелось в эти минуты броситься к нему в объятия, вытащить настоящего Сэма Наварро из глубокой норы, в которую он от нее спрятался.

Он протянул руку и осторожно, но твердо убрал ее ладонь от своего лица.

– Прошу тебя, Нина, – произнес он, – не надо все усложнять. У меня есть работа, которую я должен выполнять, и нельзя, чтобы меня что-то отвлекало. Потому что это опасно. И для тебя, и для меня.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: